О чувствах

Ни один из них уже и не помнит когда именно это началось. После дебюта? На шоу? За месяцы до? А может это была пресловутая любовь с первого взгляда? Но в момент знакомства оба уж точно были абсолютно не готовы признаться в этом даже себе. Когда они познакомились, оба были ещё школьниками, детьми по сути. Осознание пришло гораздо позже, когда стало очевидно, что "просто друзья" это не то определение, что может описать их связь. Связь. Что же именно их связало? Музыка? Определенно. Общие мечты и цели? Естественно. Два трудоголика одержимых работой просто не могли не найти общий язык. Но влюбиться? Слишком легко сделать, слишком сложно объяснить, ещё труднее признаться. Когда милый мальчик стал казаться не только милым, но ещё и сексуальным? Очень сексуальным! СЛИШКОМ сексуальным, чтобы это можно было игнорировать. И соответственно списывать всё свои чувства на "братскую" заботу, лидерскую ответственность и прочее. Когда желание прикоснуться далеко не по-братски начало медленно, но верно, точить рассудок, и делать ещё сложнее контроль желания прикоснуться к его ангелу при любой возможности. Но Чан пытается сдерживаться. Честно. Пытается. Как заставить серце не ускорять темп или не пропускать пару ударов, когда "старший брат" оказывается слишком близко? Когда его взгляд, забота и комплименты заставляют табуны мурашек совершать скоростные путешествия буквально по всему телу. Почему именно от его комплиментов хочется и сгореть от стеснения прямо на месте, и слушать их всю оставшуюся жизнь. Как можно не засматриваться при каждом удобном, и ещё чаще при не удобном, случае на эту ожившую скульптуру древнегреческого бога? В какой момент объятия хёна стали настолько приятными, что в них захотелось раствориться, лишь бы они не прекращались? Самообладание Хенджина то и дело дает сбой, хотя со стороны это вряд ли кто-то замечает. Они всё так же общаются "на одной волне", пытаются быть "просто друзьями", вот только прятать заинтересованный взгляд становиться с каждым днём всё сложнее. Ещё сложнее стараться "держаться на безопасном расстоянии", когда их словно магнитом притягивает к объекту уже слишком заинтересованных взглядов. А когда от шутливого флирта или обычных для их коллектива тактильных игр, внутри словно начинается пожар, становится просто невозможно. "Точкой невозврата" стало то дурацкое шоу, та игра Пепперо. С того момента, когда их губы едва коснулись друг друга, ни один из них уже не мог выкинуть это из головы. Сдерживаться стало не просто сложно, это превратилось для чуть ли не в пытку, особенно, когда почти при каждом столкновении взглядов, Чан смущенно улыбался, обычно утыкаясь в пол или стараясь отвлечься на других людей вокруг. Хенджин всегда считал эти ямочки на щеках хёна дико сексуальными, но теперь это вызывало в нём какие-то по-настоящему дикие ощущения, словно его каждый раз поражало молнией. Чан упорно старался не думать о Хенджине. О тех разрядах, что пробудило одно маленькое касание крошечных участков кожи. Но разве это возможно, когда этот невероятно соблазнительный ангелочек буквально везде? Дома, в студии, на сцене, за кулисами, в мыслях Чана. Особенно в мыслях Чана. Пока вокруг толпа народу, сдерживаться чуть легче, к тому же гипер загруженный график, позволяет хотя бы иногда отвлечься, ну или устать настолько, что даже мысли нуждаются в отдыхе, хотя бы ненадолго. Но когда в туре, они снова оказываются в одном номере, самообладание Хенджина медленно, но верно, исчезает, будто смывается в душе вместе с потом и пеной. Он и так весь вечер с трудом мог отвести взгляд от особенно соблазнительного сегодня хёна, так тот, словно специально, решил продемонстрировать ему свой умопомрачительный торс, когда Хенджин вышел из ванной комнаты. Чан сделал это не намеренно. Эму просто стало жарко, не столько от окружающей температуры, сколько от мыслей в его голове. От которых он отчаянно пытался скрыться в телефоне, искренне стараясь заняться делами, ожидая своей очереди в ванную. Слабо получалось. Ведь источник этих самых мыслей сейчас находился за дверью, на которую не получалось не смотреть, которую хотелось снести ко всем чертям. Но Чан держался. Упорно. Из последних сил. Из последних же сил, он буквально влетел в ванную комнату, как только Хенджин, отчаянно старавшийся смотреть куда угодно, кроме Чана, на автопилоте направился к своей кровати. Чан всегда задерживается в ванной дольше всех, потому и пропускает вперед, но сегодня он кажется побил собственный рекорд, надеясь, что за это время Хенджин уснет, и, возможно, станет хоть капельку легче. Хенджин правда старался уснуть, но стоило лишь закрыть глаза, как он снова видел Чана. Сначала полуголым, потом воображение давало себе волю, и вся одежда стремительно исчезала. Хенджин редко позволял себе такие фантазии, но сегодня сил сдерживаться не осталось. Совсем. Чан осторожно высунул голову, проверить спит ли его ангел. Хенджин лежал на своей кровати с закрытыми глазами, и Чан с легким облегчением выдохнул и направился к своей, спешно забираясь под одеяло поворачиваясь спиной к Хенджину, пытаясь спрятаться от мыслей, что всё никак не отпускают. Он действительно пытается сдержаться, но желание прикоснуться к Хенджину хотя бы взглядом пересиливает его. Как только он переворачивается на другой бок, то видит на себе пристальнейший взгляд любимый глаз, что всё это время исследовали каждый сантиметр спины напротив. Спина Чана ещё один "фетиш" Хенджина, и оторваться от нее сегодня не представляется возможным. Хотя бы взглядом. Так думает парень, пока не видит лицо Чана, его блестящие в полумраке глаза, очаровательные кудряшки, и невероятно соблазнительные губы. Те губы, что уже не одну неделю терзают воображение парня, буквально круглосуточно преследуя его мысли. За мгновение, пока решимость (или наваждение?) не отступила, Хенджин словно перебрасывает себя на кровать к Чану, крепко прижимая его к себе, не давая возможности "сбежать". Вот только "бежать" Чан не собирается. На несколько секунд ему вообще кажется, что он потерял способность двигаться. На те несколько невероятно длинных секунд, что понадобились Хенджину, чтобы "завершить задуманное", окончательно отпустив себя и, наконец, поцеловав столь желанные губы. Мгновение Чан медлит, природная нерешительность в таких вопросах дает о себе знать, но решительности (отчаяния?) Хенджина сегодня хватит на двоих. И Чан сдается, сил сдерживать то, что уже давно не дает покоя, больше не осталось, и он отвечает на поцелуй. Тот разряд, что оба почувствовали на шоу, не идет ни в какое сравнение с тем, что накрывает их сейчас. Каждый говорит мысленное "спасибо" тому, что они уже лежат, так как колени подрагивают, словно превращаясь в желе. Устоять после такого поцелуя не возможно, голова идет кругом, сердце переходит на какой-то неведомый до сих пор ритм, всё тело пронизывают тысячи маленьких взрывов. Дыхание мгновенно сбивается, но оторваться друг от друга кажется уже чем-то противоестественным, поцелуй медленно, но уверенно углубляется, пока парни сильнее прижимаются друг к другу, прерываясь лишь тогда, когда оба уже начинают откровенно задыхаться, и им приходится с трудом слегка отстраниться друг от друга, лишь на несколько сантиметров, ощущая обжигающее общее дыхание. Голова идет кругом, когда Хенджин на выдохе с какой-то странной уверенностью произносит то, в чем боялся признаться даже себе: - Кажется, я влюблен в тебя. - Уже давно. - заканчивает за него Чан, признавая, что отрицать это теперь не получиться, сдаваясь на волю чувств, как оказалось взаимных. - Я уже давно влюблен в тебя. Хенджин лишь улыбается в ответ, так же как и Чан. Слова больше не нужны. По крайней мере пока. Они пригодятся позже, когда им придется думать, и очевидно долго обсуждать, что делать со всем этим дальше. Но это "дальше" сейчас так далеко. Сейчас, когда они с почти эйфорийным облегчением в груди не могут отвести взгляд друг от друга.