Луперкалии

      — Грейнджер, Грейнджер, — тихо шептал Малфой. Она чувствовала, как он водит носом по ее макушке.       — Отпусти меня! — возмутилась Гермиона и попыталась вырваться, что было абсолютно тщетно.       Малфой лишь усмехнулся и наклонялся все ниже, пока его губы не оказались рядом с ее ухом.       — Конечно же, нет, — ухмыльнулся слизеринец.       Гермиона могла поклясться, что Малфой самодовольно улыбался, но повернуться, чтоб увидеть это, было выше ее сил.       — Мал-фой, сейчас же! — ещё сильнее извивалась Гермиона.       — Повтори ещё, — томно шептал ей слизеринец на ухо.       — Отпусти! Сейчас же! — она попыталась развернуться, чтоб пронзить его взглядом, полным негодования. Гермионе пришлось изрядно извернуться, но она видела только его подбородок.       — Нет, Грейнджер, повтори мою фамилию.       Она зачарованно смотрела, как двигаются его губы.       — Мал-фой, — прошептала тихо.       Все в этой фамилии как и он.       Раскрыть губы на вдохе.       МА.       Коснуться языком зубов.       Л.       Поманить и скрыться, высказав свое фи.       ФОЙ.       Три изящных движения рта, но какой горький итог.       Она не считала его врагом. Мерзавцем, что обижал ее. Да. Человеком, что сделал неправильный выбор. Да. Чертовски красивым засранцем. Бесспорно. Весь ее разум кричал бежать. Какое неправильное и опасное решение, а тело так ныло и отзывалось.       В омут с головой, а завтра все забудется.       Он лишь шумно вздохнул, прижимая ещё сильнее, словно лесной ветерок мог охладить их кожу и мысли. Гермиона чувствовала как его живот касается ее спины, когда он дышит. Лишь в попытке уменьшить соприкосновение, она выгнула спину, тем самым ещё сильнее прижавшись задницей к его паху.       Малфой знал, что она давно сдалась, но тянул неизбежное. Первый поцелуй словно выстрел, в шею, рядом с ушком, вырвал предательский стон из ее горла.       Целовал ее шею, держа за горло, будто воровал украдкой, пока их не видят, пока они сами не встретились взглядами и не признали свое поражение. Будто нет их имен и прошлого, а только желание и обряд, что творят ведьмы в полнолуние. Все ее тело томилось и жаждало его прикосновений, как освобождения.       — Я спрошу тебя, Грейнджер, прежде чем дать тебе убежать, только будь честной, — голос Малфоя убаюкивал ее рассудок. — Ты хочешь отдаться мне?       В этот момент Гермиона к ужасу поняла, что не заметила ещё одного важного компонента зелья, компонента, что не имеет вкуса и запаха, веритасерума, сыворотки правды.       Он откинул ее волосы с одной стороны шеи и продолжил медленно целовать, руки Малфоя блуждали по ее телу, скользя по гладкому шёлку, касаясь ее талии и бедер.       — Мерлин, да! — Гермиона не могла солгать и закрыла глаза, откидывая голову прямо на его плечо.       Драко поцеловал ее жарко и грязно, вторгаясь в ее рот, оставляя только похоть и жажду. Он покусывал ее нижнюю губу и исследовал языком, засасывал и ласкал. Внизу живота Гермионы все откликнулось зовом, как никогда. Ей так хотелось запустить руку себе в трусики.       Они ласкали друг друга языками, словно пытаясь выиграть в этой игре. Сражаясь, будто последнее слово все оправдает. И оторвались пьяные, впервые встретившись глазами.       Гермиона никогда не видела его так близко, эти серые радужки глаз, что практически скрылись за черными зрачками. Светлые ресницы, что оказались намного длиннее вблизи, чем она думала. Поджарое тело, что прошло множество тренировок по квиддичу и все время было скрыто за рубашками и мантиями. Она касалась его легонько, боясь порезаться об острые края скул. Обводила рукой нежно, касаясь шеи и дальше к ключицам, накачанной груди и вниз к кубикам пресса.       Малфой задерживал дыхание, отдаваясь ее воле, бездействуя лишь до того момента, пока она не сбросила мантию, потянув за одну завязку.       В своем черном кружевном белье Гермиона Грейнджер была порочнее его самой смелой фантазии.       Мгновение, и Драко придавил ее собой к земле прямо на мягком мху, покрытом шелковой мантией словно простынью.       Гермиона чувствовала тяжесть мужского тела, а пульсация внизу живота усиливалась.       Изгибы тел так идеально подходили друг другу.       Ее кудрявые волосы разметались, а глаза Гермионы блестели черным огнем. Драко не мог налюбоваться, но не хотел терять и секунды.       Он прижал ее руки над головой, нависая и опускаясь ниже, вдыхая запах нежных цветов. Ведя носом по шее к артерии, где испуганно бился пульс. Такая хрупкая, один укус — и сломана вдребезги.       Малфой коснулся нежного места зубами и оставил засос на светлой шее. Гермиона зашипела и вздохнула, а он лишь шлёпнул ее по бедру рукой.       Спуская черные лямки лифчика, Драко оголил сначала правую грудь. Аккуратный розовый сосок затвердел от трения его пальцев. Он вобрал его в рот и посасывал, поглаживая обе груди.       Подаваясь бедрами вперёд, Гермиона запустила руки в белоснежные волосы Драко. Как же она мечтала испортить его идеально небрежную прическу. И теперь он поднял глаза, оторвавшись от ее груди. Пряди падали ему на лицо, что делало Малфоя ещё сексуальнее.       Он смотрел на нее в упор, пока его рука двигалась вниз. Под разочарованный вздох Гермионы его рука миновала трусики и начала дразнить ее бедра. Малфой ласкал ее подушечками пальцев, заставляя Гермиону раздвинуть ноги шире.       — Малфой, сукин ты сын! — не выдержала Гермиона, когда голова слизеринца оказалась между ее ног.       На что блондин лишь ухмыльнулся.       Малфой же стал стаскивать зубами её трусики, опаляя дыханием ее киску. Оказавшись без них, Гермиона не выдержала и коснулась себя пальцами. Постанывая, она принялась ласкать клитор, как к ее пальцам присоединился теплый и влажный язык. Малфой облизывал ее естество, поглаживая бедра руками. Его полные губы были нахально идеальны для своего занятия.       Драко поглядывал, как Гермиона выгибалась и на пике ее стона ввёл палец.       — Мал! Фой! Да! — стонала гриффиндорка, насаживаясь на его палец.       Малфой лишь ускорял темп, доводя ее до грани пальцем и языком.       Не выдержав, Гермиона потянула его вверх, набрасываясь на его губы и срывая с него все, чтобы добраться до члена.       Когда она ощупала его рукой, то на мгновение замерла. Член был большой, намного больше, чем она ожидала. Нет, конечно, она догадывалась, что он не спроста такой самодовольный, но чтоб такой большой.       Малфой с прищуром и ухмылкой смотрел на ее губы:       — Тсс, я буду нежен, Грейнджер.       — А я нет, Малфой.       Приняв игру, он прикусил ее за мочку уха.       — Ведьма!       Пристроив член у ее входа, он наконец-то толкнулся внутрь. Такой большой, так сильно растягивал её. Гермиона дышала ему куда-то в ключицу, царапая спину, когда он приподнялся, меняя угол проникновения и кладя ее ноги себе на плечи.       Это было идеально, он вбивался в нее резко, одной рукой поглаживая ее ногу, а второй дразня клитор.       Ускоряя темп, он огладил большим пальцем ее нижнюю губу и протолкнул его в рот, чтоб она его облизала.       Гермиона посасывала его палец, чувствуя что скоро кончит. Малфой начал двигаться все быстрее в каком-то бешенном и рваном темпе, как волна наслаждения накрыла ее. Гермиона чувствовала как он изливается в нее и дрожит, хрипло дыша. Волны неги разливались от эпицентра оргазма, а она продолжала подмахивать бедрами, продляя такую долгожданную разрядку. Все произошло так быстро.       Блаженство и нега отразились расслабленной улыбкой на лице Гермионы.       Она только что занималась сексом с Малфоем, и это было *великолепно*.       Он навалился на нее всем весом, тяжело дыша, обдавая запахом морского одеколона, пота и леса. Прикрыв глаза, Гермиона лежала в надежде выровнять дыхание, смакуя расслабление, мягкий мох под спиной и великолепное тело слизеринца.

***

      — Не хочешь меня отпускать?       Открыв глаза, Гермиона поняла, что задремала. Укрытая волчьей шкурой, она чувствовала себя очень уютно. Видимо во сне она непроизвольно стремилась прижаться к Малфою, что сейчас вальяжно лежал в чем мать родила. Опершись на один локоть, он наколдовывал какие-то замысловатые узоры и тут же их рассеивал мановением палочки.       Гермиона вдыхала запах леса и пыталась собрать воедино картину прошедших часов. Сексуальное желание подутихло, но голова все ещё немного кружилась. Она села, натягивая шкуру повыше и потирая виски.       — Грейнджер, поверь, я на всю жизнь запомнил, как ты выглядишь голой. Можешь даже не стараться, — Драко говорил это, не прекращая свое занятие с узорами.       — Малфой, — серьезно начала Гермиона.       — Прошу, не начинай, не порть мне вечер, — прервал ее Малфой.       — Но ты даже не знаешь, что я хотела сказать! — возмутилась Гермиона.       — Все я знаю, давай просто помолчим.       И видя возмущение Гермионы, и то как она набирает воздух, чтоб разразиться тирадой, он не нашел ничего умнее, как заткнуть ей рот своим языком.       Она выдохнула ему в рот и нервно поерзала. Все ее слова о том, что это была ошибка, минутная слабость и чертово зелье, растаяли на языке.       Его руки скользнули на ее плечи и нежную спину. Почувствовав ее отзывчивость, он углубил поцелуй, и тут уже Гермиона начала покусывать его губу и ласкать его тело, проходясь руками по груди и животу.       Блять.       У него снова встал.       Блять.       Он отстранился от нее, пытаясь рассматривать верхушки деревьев, перебирая в голове компоненты зелий, чтоб хоть как-то успокоиться.       — Драко, — его имя так необычно было слышать из ее уст. — Я сделала, что-то не так?       Гермиона коснулась его руки, на что его член призывно дернулся.       Малфой застонал:       — Все нормально, Грейнджер. Просто, если ты не прекратишь меня дразнить, я трахну тебя стоя вот у во-о-он того дерева.       Ее глаза округлились, а щеки стали покрываться румянцем. Гермиона, к своему ужасу, понимала, что от одной этой фразы уже намокла. Эта грубость ее заводила, как и вообще весь чертов Малфой.       — Я понимаю, никто не может сопротивляться зелью похоти, — иначе она не могла объяснить его реакцию.       Драко хотелось рассмеяться.       — Грейнджер, — он повернулся, чтобы посмотреть прямо в ее большие карие глаза. — Я мечтаю трахнуть тебя с 4-го курса.       Гермиона от удивления даже приоткрыла рот.       — Не может быть.       — К сожалению, может. Я сейчас еле сдерживаюсь.       Гермиона закусила губу, задумавшись. Но импровизированное одеяло из волчьей шкуры решило окончательно добить Драко и начало съезжать, обнажая ее груди.       Малфой пытался решительно концентрироваться на ее глазах, но сегодня терпение было не на его стороне. Окончательно распахнувшись, Гермиона решительно оглядела его с головы до ног.       — Малфой, сделай это. Завтра мы все равно ничего не вспомним. И пока действует это зелье, нам никуда не деться от этого чертового влечения.       — Кто ты и что сделала с Гермионой Грейнджер, которую я знаю? — дразнить ее было еще одним удовольствием.       — Заткнись, Малфой, и иди сюда. Это все зелье.       Он не стал говорить ей, что не зелье тому виной, но не оставлять же ведьму в беде.       Малфой просто притянул ее к себе, пока она не придумала чего-нибудь ещё.

***

      Этой ночью они предавались сексу со всей ответственностью перед древними богами, что придумали этот праздник.       Драко трахнул ее у дерева так, что боялся на ее крики сбредутся кентавры или ещё какие-нибудь звери.       Он нежно отлизал ей, пока она схватившись за его волосы стонала его имя. Малфой очень старался, и по ее глазам понял, что такого ей ещё никто не делал.       Но когда она оседлала его и прыгала на нём, совсем не щадя, Малфой понял, что пропал.       Они держались за руки, пока не кончили. Гермиона, довольно улыбаясь, улеглась на его грудь. Ее кудрявые локоны грозились задушить его, а Малфой думал, что это была бы прекрасная смерть. Он обнимал ее крепко, пока она не откинула свои волосы назад. Их лица были так близко. Гермиона разглядывала его, своими маленькими пальчиками обрисовывала его черты и, задержавшись на губах, застыла. Драко поцеловал ее подушечки пальцев, выдавая этой нежностью себя с потрохами.       Ее взгляд переменился, но Гермиона ничего не сказала.       — Я думаю, нам нужно обратно в замок.       — Да, — согласилась Гермиона, поглядывая на небо, где уже разгоралась заря.       Накинув мантию и закончив с завязками, Гермиона поняла, что Малфой ждёт ее готовый.       Ну как ждёт. Летает в метре от земли. На метле.       На метле!       — Неееет! — простонала Гермиона.       — Да-а-а, — заулыбался Драко, подлетая к ней ближе. — Я знаю, ты боишься летать. Но я буду нежен.       Он двусмысленно поигрывал бровями и кружил вокруг нее.       — Откуда ты знаешь?       — Грейнджер, брось.       Она только насупилась. Ей совсем не хотелось сейчас лететь, но и идти пешком до замка, тем более.       — Гермиона, — он протянул ей руку.       — Ладно, все самое худшее я уже совершила.       — Так, я попрошу! Ты могла отделаться одним разом! — наигранно обиделся Драко.       Она взяла его руку и вскарабкалась спереди него. Малфой плотно обхватил ее, прижавшись всем телом, и показал, как надо держаться за древко.       — Держись крепко, ты можешь представить, что это мой…       — Господи, перестань!       Малфой резко повел метлу вверх, взмывая над лесом.       — Ты можешь звать меня Драко, а не Господи, — усмехался он.       Гермиона же ловила ртом воздухом, задыхаясь от страха и восхищения. Розовеющее небо отражалось в озере, а на лугу виднелись редкие парочки семикурсников, тянущиеся к замку. Весь Хогвартс был как на ладони. Она не могла не улыбаться этой волшебной ночи.       Когда она забиралась в окно своей спальни, то проклинала всё и громко ругалась. Малфой улюлюкал и смеялся, что всегда знал, что она плохая девочка, но чтоб настолько. Успел шлёпнуть ее по заднице, пока она торчала ногами в окне. Мерзавец.       Помахав на прощание этому несносному блондину, Гермиона вздохнула:       — Мне жаль забывать эту ночь, Драко.       — Так запомни меня, Гермиона, — он был так серьёзен.       Она не нашла что сказать, а он улетел, оставив ее встречать рассвет, что сотрёт из ее памяти все, что случилось этой ночью.

***

      — Значит, ты ничего не запомнила? — выпытывала из нее Джинни следующим утром на немноголюдном завтраке в большом зале. — Даже цвет волос? Так мы могли бы его вычислить.       — Ничего. Тем более цвет волос. Ночью было темно, — отнекивалась Гермиона.       На удивление, она все помнила. Всю эту бессонную ночь. И как Малфой развернул ее и запустил руку в ее волосы.       И как крепко поцеловал, останавливая поток вопросов.       И как его губы оказались на удивление мягкими и тёплыми.       И сам поцелуй. Долгий. Страстный. Как терпкий напиток, после жаркого дня совсем не утоляющий жажду.       Жаркий секс.       Полет на метле и рассвет.       Гермиона лишь не понимала, почему зелье дало сбой и не стерло все воспоминания. Ее сердце почему-то немного колола грусть.       Малфой сидел за слизеринским столом вместе с Забини, не подавая вида и ни разу не посмотрев в ее сторону. Оба выглядели слегка помятыми, как и остальная кучка старшекурсников, что доползла до завтрака.       Рона и Гарри, естественно, не было.       Забини что-то нашептывал блондину, когда в Большой зал начали залетать совы.       До катастрофы их разделяло пару мгновений.       Первый среагировал мулат, нервно закричав:       —Сожги его, сжигай!       Но маленький красный конвертик разразился громким и протяжным голосом Малфоя старшего, прямо в лапках несчастного филина.       — Драко Люциус Малфой! Как. Ты. Посмел! Обручиться с этой…       Эту ядовидую тираду оборвало инсендио Забини.       Драко побледнел и наконец-то поднял глаза прямо на Гермиону.       Ужас осознания пронзил ее существо. Сердце затрепыхалось как птица в клетке. Как там говорила Джинни? Ты не забудешь свою пару, только если это идеальное совпадение.       Этого не может быть.