Золушка AU

Тебе удалось добраться до дома. Твоя карета больше не была каретой. Она снова стала тыквой. Или то, что от нее осталось. Это было просто размазанное месиво. А шофер превратился обратно в мышь и скрылся в укромном уголке. Ты вздохнула, глядя, как твое великолепное платье превращается в сиреневое, разорванное в клочья. Ты посмотрела вниз и засмеялась от радости, увидев, что единственная стеклянная туфелька, которую ты все еще носила… все еще на месте. В этот самый момент за тобой увязался влюбленный мужчина. «Ого! Я думала, она исчезла с моей ноги». Ты сняла ее, вздохнув еще раз, когда вспоминали события этой ночи. «Бал был замечательным… тот мужчина был таким красивым… жаль, что я больше никогда его не увижу». Он покраснел, услышав, как ты говоришь о нем в таком тоне. Он чувствовал себя недостойным этого. Но, черт возьми, если это не заставило его почувствовать себя счастливым. Ты начала убираться так быстро, как только могла, пока не вернулась твоя несчастная мачеха. «Мне нужно избавиться от этого беспорядка, пока они не причинили мне боль…» Навредить ей? Кто ее обижает? сердито подумал он. Но если он будет действовать, это только напугает тебя. Если бы он хотел заполучить тебя, ему пришлось бы правильно разыграть свои карты. Поэтому он продолжал наблюдать за тобой через окна в разных укромных местах, иногда даже осмеливался подслушивать через стекло, подходя ближе. Сука и две ее дочери вернулись не сразу. Ты убедилась, что снова одета в свои лохмотья слуги, и спрятали туфельку наверху. «Здравствуйте, дамы. Как поживаете?» Анжелинна начала бросать свои заколки на пол. «Я в ужасе! Мы даже не смогли заставить принца взглянуть на нас! Он танцевал с какой-то шлюхой в голубом платье!» Простите? Они только что назвали ее гребаной шлюхой? Ролина посмотрела на тебя с отвращением. «Т/и, ты могла бы хотя бы проявить раскаяние, никчемная сука!» Она сказала, прежде чем дать тебе пощечину. Она ударила тебя так сильно, что у тебя остался синяк под глазом. «Простите, мэм, простите!» Твоя мачеха вмешалась. «Ролина, такая жестокость недопустима!» Затем она неодобрительно посмотрела на тебя. «Она даже этого не стоит». сказала она, прежде чем пнуть тебя ногой. Ангелина сделала то же самое, прежде чем они пошли наверх. Как только они ушли, ты снова начала плакать. Ему даже не нужно было видеть, что они еще сделают, чтобы понять, что эти люди должны умереть. В сочетании с тем, что ты произнесла про себя на улице, и тем, что они так жестоко отзывались о других, неудивительно, что ты боялась их. Но одно было совершенно точно: Они должны были исчезнуть. Навсегда