Дурное влияние.

Стоя перед Дэдпулом на коленях в вонючем темном переулке, Питер где-то в глубине души очень надеется, что Дэдпул все же вспомнит о том, что он взрослый, а Питер - всего лишь подросток, отругает его и пошлет... домой. Потому что, как бы решительно не был настроен Питер, ему на самом деле сейчас дико страшно и очень противно и… Дэдпул недолго возится с застежкой на штанах и мгновение спустя прямо перед носом у Питера оказывается его возбужденный член – такой же большой, длинный и крепкий, как и его хозяин, такой же лысый, обтянутый сероватой, покрытой струпьями кожей. Питер застывает в полной прострации. Смотрит широко распахнутыми глазами, забывая дышать. Дэдпул же, не дождавшись от него никакой реакции, прихватывает свой член у основания и, чуть качнувшись вперед, медленно проводит головкой по щеке застывшего перед ним на коленях Питера, оставляя на полыхающей от смущения коже влажный след. А затем, сделав пару уверенных движений рукой по члену, мажет скользкой от выступившего предэякулята головкой по приоткрытым губам Питера, и тот едва успевает отвернуться в сторону и наклониться, прежде чем его скручивает в приступе рвоты. Дэдпул неторопясь заправляет свой член обратно в штаны, а потом просто стоит и терпеливо ждет, пока Питер проблюется. - Полегчало? – интересуется он, когда Питер, отплевавшись, поднимает на него слезящиеся глаза. - …да, - хрипит Питер, утирая рот тыльной стороной ладони. - Чудненько, - кивает Дэдпул. – Если уж захотелось соснуть хуйца, мог бы выбрать кого-нибудь посимпатичней меня. Вон, твой приятель Нэд, например. Он же твой лучший друг, да? Значит, не станет трепаться о том, что ты берешь у него за щеку в школьном сортире. Или что он чпокает тебя в попку, когда приходит с ночевкой, чтобы типа собрать Звезду Смерти, - Дэдпул изображает пальцами кавычки. – Ведь чпокает же? Нет? Вот ты лошара! Слушай, я тебе авторитетно заявляю, что чпокаться в попку гораздо увлекательней, чем собирать из Лего Звезду Смерти. С чего я так решил? Все очень просто: если бы было наоборот, то все вокруг только и делали бы, что собирали Лего. Но нет, все вокруг предпочитают чпокаться, и только вы - два ботана собираете конструктор. - Нэд здесь не причем, - выдавил из себя Питер. - Ну, так пойди и отсоси ему - пусть будет причем. А то вот это вот все, - Дэдпул широким жестом указал на содержимое желудка Питера, которое теперь лужей красовалось на и без того грязном асфальте, - неслабо бьет по самолюбию и самооценке. - Простите, - на автомате извинился Питер и даже на «вы» перешел от стыда. - Ага, - кивнул Дэдпул. - По твоему самолюбию и самооценке. Мне-то насрать. Ну, бывай, членистоногое, - и заржал над собственной шуткой уходя, оставляя Питера одного в темном грязном переулке стоящего на коленях возле лужи собственной блевотины. Питер поплелся домой, едва переставляя ноги. В голове крутилось всего два вопроса: сможет ли он все-таки пересилить себя чтобы взять у Дэдпула в рот, и как быть с этой проклятой лямочкой, постоянно спадающей с плеча Мэй, если пересилить себя все же не удастся? Что ж, наверное, следует попытаться как-то избегать тетю, чтобы не повторилась сегодняшняя ситуация, когда у Питера встал прямо во время разговора с ней. Хорошо, что Мэй в этот раз ничего не заметила. А что было бы, если бы вдруг заметила? Катастрофа - вот что. Поднявшись в свою квартиру, Питер застал Мэй говорящей по телефону. Он хотел незаметно прошмыгнуть мимо тети в свою комнату, чтобы лишний раз не пересекаться с ней, но буквально замер как вкопанный на полпути, когда внезапно осознал одну невероятную вещь: Мэй не просто говорила по телефону - она флиртовала по телефону! Питер даже не уверен, слышал ли он когда-либо, чтобы голос Мэй был столь мурлычущим. Она накручивала на палец прядь волос, улыбалась, томно вздыхала в телефонную трубку, шутила и переливчато смеялась. И эти ее интонации - они совершенно другие, не такие, как в разговорах со всеми вокруг. Питер вдруг припомнил, что также Мэй разговаривала когда-то с дядей Беном. Огорошенный таким внезапным поворотом событий, Питер так и простоял столбом посреди коридора, ожидая, пока тетя закончит разговор. - Кто это был? - поинтересовался он у Мэй, когда она нажала отбой и отложила телефон. - С кем ты говорила? - А, это был Хэппи, - беззаботно улыбнулась Мэй, поправляя только что свалившуюся с плеча лямочку. - Хэппи? И о чем вы беседовали? – удивленный Питер пошел на кухню вслед за тетей. - О разных пустяках, - беспечно пожала плечами Мэй, совершенно не обращая внимания на тот факт, что коварная лямочка снова норовит соскользнуть с ее плеча. - О, вот как, - Питер отследил взглядом, как тонкая бретелька топика дразняще съезжает все ниже и ниже. - Да, Хэппи такой забавный, - взгляд Мэй был какой-то непривычно мечтательный, а в интонациях все еще угадывались мурлыкающие нотки. - Забавный... да, наверное, - кивнул Питер, и вдруг с восторгом осознал, что лямочка топика уже дважды упала с плеча тети, а у него не только не встал, но даже намека на возбуждение не было. Ну, то есть, вообще не было. От слова «совсем». Мэй тем временем наклонилась, достала что-то с нижней полки кухонного шкафчика и, в ответ на это действие, лямочка тут же в очередной раз свалилась с ее плеча. Питер затаил дыхание, ожидая последствий. И знаете, что? Ничего. Совершенно ничего. Снова совершенно ничего! То есть уже тенденция – что особенно Питера радовало: сколько ни падала лямочка с плеча тети, ниже пояса у него по-прежнему наблюдался полный штиль. Питер просто не верил своему счастью! Неужели этот ад, наконец, закончился? Но ведь он не смог заставить себя отсосать Дэдпулу. Тогда почему… неужели все дело в том, что Мэй, наконец, кем-то заинтересовалась? Вау! Кто бы мог подумать?! Вот это поворот! Питер соврал хлопочущей на кухне тете, что перекусил в городе и потому неголоден, а сам прошмыгнул в ванную, пока Мэй не почувствовала, что от него пахнет рвотой. Бросив одежду в корзину с грязным бельем, тщательно почистив зубы, приняв душ и переодевшись в пижаму, Питер, наконец, улегся в постель, все еще до глубины души удивленный тем фактом, что Мэй флиртовала с Хэппи. Обалдеть! Флиртовала! Что ж, сегодня у Питера прямо день удивительных и невероятных открытий: во-первых, тетя, которая флиртует по телефону с Хэппи, и которая этим своим флиртом избавила Питера от его огромной проблемы с неконтролируемой эрекцией, а, во-вторых, Дэдпул оказался не таким уж и мудаком, каким считал его Питер. Нет, серьезно, если говорить о Дэдпуле, то сегодня он вполне мог бы воспользоваться отчаянием Питера и трахнуть его в рот, но не сделал этого, и даже наоборот привел Питера в чувство и несколько вправил ему мозги... в своей пошлой манере, конечно, но тем не менее. Значит, совесть у него все же есть. Наверное, им с Дэдпулом все-таки стоит поговорить нормально, как нормальным людям, и все же подружиться. В конце концов, они ведь делают одно дело: борются с преступностью. И поговорить им лучше не за мусорными баками в грязном переулке, которые так любит этот псих в красном кожаном костюме, а где-нибудь на нейтральной территории, раз уж Дэдпул, в отличие от Питера, не большой фанат прыгать по крышам небоскребов. При воспоминании о Дэдпуле, щеки Питера краснеют до глубокого малинового оттенка, и он накрывается одеялом с головой, потому что буквально сгорает со стыда, вспомнив, как всего каких-то пару часов назад стоял перед Дэдпулом на коленях. Питер трогает свою щеку – точнее то место на щеке, которого касался чужой возбужденный член. Вспоминать об этом неприятно и стыдно. И к тому же, как бы ужасно все это не звучало, но это был первый раз в жизни Питера, когда он с кем-то так близко подошел непосредственно к… сексу. Не то, чтобы Питер хоть когда-нибудь думал о том, чтобы в принципе заняться сексом с другим парнем. Уже от одного только факта, что его первый в жизни секс едва не случился с мужчиной, хотелось закопаться в одеяло с головой и никогда больше не выбираться оттуда. И, кстати, от того, что все это действо, именуемое «почти случившийся секс», имело место быть в вонючем грязном переулке, рядом с мусорными баками и спящим в коробке бомжом, Питеру тоже лучше не становится. Как знать, если бы они с Дэдпулом в тот момент были здесь, у Питера дома, ну, или дома у Дэдпула – где-то же он живет, то, возможно, Питеру бы не было сейчас так погано все это вспоминать. Наверное. Но даже если бы они тогда находились не в переулке, а в спальне, Питер, все равно вряд ли смог бы взять член Дэдпула в рот. Во-первых, это член другого парня… то есть мужчины, а Питер не гей. А, во-вторых, член Дэдпула выглядит также, как и его лицо без маски – даже рукой прикоснуться и то противно, а уж тащить это в рот… Питер неловко копошится под одеялом, меняя позу, ложится на бок и поджимает колени к груди, пока его мысли несутся вскачь, делая несколько неожиданные повороты. Ну, а вот, например, если бы кожа Дэдпула не была такой... такой... в общем, была бы нормальной, то Питеру не было бы настолько противно? Смог бы он тогда пересилить себя ради Мэй и все-таки пососать пенис другого мужчины? Питер вспоминает, как Дэдпул возвышался над ним в полутемном переулке, придерживая у основания свой член, и влажно поблескивающая головка касалась приоткрытых от растерянности губ Питера, оставляя на них мокрый след от предэякулята. Питера чуть передернуло. Не, все равно отвратно. Даже удивительно, что кому-то такое может на самом деле нравиться. Перед мысленным взором встает кадр из гей порно, где белый паренек, похожий на самого Питера, с явным наслаждением делает минет темнокожему метису. Питер в подробностях вспоминает выражение блаженства на лице темноволосого кудрявого паренька, когда тот с громким пошлым чмоканьем увлеченно сосет член. И Питер с каким-то не понятным самому себе мазохизмом пытается представить, как он сам пошире открывает рот и, подавшись чуть вперед, обхватывает губами возбужденный член Дэдпула. Конечно, у Питера не получится взять на всю длину, как у парня из гей порно, но Питер мог бы просто немного пососать головку. И подразнить языком уздечку, как время от времени делал тот темноволосый, когда ублажал своего метиса – метису это явно очень нравилось. Интересно, а что нравится Дэдпулу? Может он любит понежнее? Тогда Питер лизал бы его член, как мороженное, широкими мазками языка, целовал и посасывал головку, надрачивая ствол рукой. Или Дэдпул предпочтет крепко прихватить за волосы и резко двигать бедрами вперед и назад, жестко трахая Питера в рот? Тогда придется научиться расслаблять горло, потому что у Дэдпула, на самом деле, вообще-то большой член: и не только длинный, но еще и довольно толстый. Во рту у Питера, наверное, и половина не поместится. Надо будет почитать в сети технику глубокого минета и потренироваться на чем-нибудь… ну, вот хотя бы на бананах, например. И не то, чтобы Питеру было очень уж любопытно, но все же он почему-то пытается представить, какой будет на вкус сперма Дэдпула, когда тот кончит Питеру в рот. Сможет ли Питер все проглотить или она потечет из уголков рта по подбородку? А еще губы Питера, наверняка, припухнут и будут очень красными. Питер внезапно припоминает, что, когда он сунул в рот свои пальцы после того, как кончил, подрочив на порно с грудастой блондинкой, его собственная сперма на вкус была немного терпкой и чуть солоноватой. И вовсе не противно на самом деле, просто немного… стыдно. Мысли о грудастой блондинке мелькают лишь на мгновение и тут же безвозвратно исчезают. Питер лежит на животе и чувствует на своих ягодицах руки Дэдпула, которые сжимают, оглаживают и тискают его задницу, как тогда на стройке, пока Питер подтягивал на своей паутине упавшую вниз балку. Только тогда эти прикосновения жутко возмущали, раздражали и злили, а сейчас заставляют Питера задерживать дыхание в каком-то смутном предвкушении. Питер даже сам себе не хочет признаться, но все ждет, что Дэдпул вот-вот вздернет его на четвереньки и поставит раком, как поставил раком того кудрявого темноволосого, похожего на Питера, парнишку в гей порно полный темнокожий парень. А потом еще по заднице, как следует, пару раз шлепнул, и у Питера уже заранее поджимаются ягодицы. Питер старается не думать о том, что полный темнокожий парень в гей порно, шлепнул темноволосого кудрявого паренька по заднице как раз перед тем, как засунуть в него свой член. Питер честно об этом не думает. Вот совсем. Ни капельки. Нисколько. Но воспоминания о столь пошлом и интимном моменте как-то сами незаметно просачиваются в мозг. И Питер даже не сразу замечает, что невольно немного прогнулся в пояснице, выставив зад. Нет-нет, это неправильно. Питер не собирался с Дэдпулом… трахаться! Только немного пососать его член и все. Но, не смотря на это, Питер покорно позволяет перевернуть себя на спину и почему-то совсем не сопротивляется, когда Дэдпул, нависнув над ним, распластанным на разворошенной постели, ухмыльнувшись, стаскивает с Питера трусы, попутно снова облапив теперь уже обнаженные ягодицы. Питер невольно задерживает дыхание, наблюдая, как Дэдпул не торопясь снимает свою маску, а затем и весь свой костюм. После чего, все также не торопясь и не встречая никакого сопротивления со стороны притихшего Питера, Дэдпул прихватывает его ноги под коленками и широко разводит в стороны. Кожа Дэдпула выглядит все также ужасно, но в данный момент это почему-то совсем неважно. Важно только то, что сейчас Дэдпул так близко. Питер не может отвести взгляд от его возбужденного члена, гордо торчащего вверх, поблескивая каплей предэякулята на крупной красной головке. Питер невольно облизывается и заставляет себя посмотреть Дэдпулу в глаза. Лежать перед Дэдпулом вот так совершенно обнаженным с широко раздвинутыми ногами очень стыдно, но одновременно с этим очень-очень возбуждающе. А когда Дэдпул ложится на Питера сверху, угнездившись своими бедрами у него между ног, Питер невольно начинает дышать громко и часто. Дэдпул голый. А еще большой, тяжелый и горячий. Он вдавливает Питера в матрац своим весом и его возбужденный член настойчиво упирается Питеру прямо между ягодиц. Питер чувствует это настойчивое давление также четко, как чувствовал тогда в переулке, когда Дэдпул застал его во время переодевания и плотно прижался своим пахом к ягодицам нагнувшегося за джинсами Питера. Только на этот раз на Питере нет трусов, а Дэдпул без костюма. Питер громко загнанно дышит и боится пошевелиться, ощущая, как головка члена Дэдпула настойчиво давит прямо... туда. - Если согласен стать моей девушкой – просто моргни, - говорит ему Дэдпул. - И я засажу свой хуй в твою сладкую девственную попку так глубоко, что ты завтра сидеть не сможешь. Питер не моргает - он просто закрывает глаза. А в следующее мгновение распахивает их, дернувшись от резкого, неприятного, больно резанувшего по ушам сигнала будильника. Он, действительно, лежит на спине, широко раздвинув чуть согнутые в коленях ноги. Возбужденный член все еще натягивает ткань пижамных штанов, но по ткани уже расплывается большое мокрое пятно. Питеру нужно пару лишних мгновений, чтобы окончательно выпутаться из липких щупальцев сна и вернуться в реальность. Бляяя!!! Чертов Дэдпул!!! Питер, чертыхаясь, выбирается из постели, прихватывает из шкафа чистые трусы и футболку, а потом осторожно выглядывает в коридор, чтобы ненароком не попасться в таком виде на глаза тете. Мэй, судя по всему, еще не выходила из своей спальни. Питер быстренько заскакивает в ванную и сразу запирает дверь изнутри. Стянув с себя неприятно липнущие к коже пижамные штаны и бросив их в корзину с грязным бельем, Питер лезет под душ и включает напор на полную мощность. Стоя под прохладными струями воды, Питер в подробностях вспоминает свой сон и чувствует, как от стыда горят щеки и уши, а еще Питер, кажется, снова начинает возбуждаться. И от этого где-то глубоко внутри поднимется глухое, злое раздражение. Пубертат что б его! Вот только Питер не до конца уверен, что именно его раздражает: то, что теперь ему будут сниться такие откровенные эротические сны... то есть кошмары с участием Дэдпула, или тот факт, что долбанный будильник прозвенел ну очень-очень не вовремя.