All the Young Dudes — Sirius's Perspective

— Что-то грандиозное, — настаивал Сириус, развалившись поперёк кровати Джеймса. — Вечеринку в общей комнате. Мы можем пригласить всех… ну, всех, кого стоит пригласить. — Думаешь, они нам это позволят? Сириус фыркнул: — Им придётся. Какой вообще смысл дружить со старостой, если ты не можешь нарушить парочку правил? Приближался его шестнадцатый день рождения, и Сириусу хотелось чего-нибудь роскошного, из ряда вон выходящего. Они уже давно не устраивали вечеринок, да и всем не помешало бы немного повеселиться, учитывая, какой мрачной стала обстановка в замке. Теперь, когда он стал проводить довольно много времени с Мэри, он начал замечать это всё чаще. Сириус знал, что война разгорается, что она всё глубже проникает в стены замка, но он никогда на самом деле не слышал, чтобы кто-то шипел слово «грязнокровка» в коридорах, и не ожидал такого количества презирающих взглядов в свою с Мэри сторону от слизеринцев. Они ещё даже официально не встречались — он просто провожал её на занятия, носил её сумку с учебниками, пытаясь «вести себя как джентльмен». Что бы это ни значило. Сириус пожаловался на это другим мародёрам, когда Джеймс спросил его, как прошло свидание в Хогсмиде. — Как джентльмен! — усмехнулся Сириус и, вынув зубную щётку изо рта, добавил: — Я говорю на пяти языках! У моей семьи есть собственный родовой девиз! Я, блять, вальс умею танцевать! У меня двенадцать официальных мантий! Чего ещё ей надо?! — Теперь ты понимаешь мою боль, — вздохнув, ответил Джеймс. — Она хочет, чтобы ты её уважал, — сказал Питер своим раздражающе снисходительным тоном, который он использовал всякий раз, когда говорил о девушках в последнее время. — Так я и уважаю её! — вздохнув, ответил Сириус. — У неё лучшие сиськи на нашем курсе. Это заслуживает уважения. Римус, слушавший этот разговор, устало закрыл лицо ладонями. Сириус ухмыльнулся. Всё же, несмотря на свои жалобы, он решил попробовать. И это привело к тому, что Сириус стал проводить с Мэри гораздо больше времени, пытаясь показать, каким джентльменом он может быть, — в конце концов, гриффиндорец никогда не отступит перед вызовом. А Мэри Макдональд, безусловно, была вызовом. Иногда это было похоже на игру. Он говорил что-нибудь дерзкое или отпускал глупую шутку, а Мэри закатывала глаза, жалуясь, что ему нужно взяться за ум и перестать вести себя как идиот, хотя и пыталась скрыть довольную улыбку. Сириус тут же поддразнивал её в ответ, и она делала вид, что раздражена, но по тому, как она улыбалась и смотрела на него из-под ресниц, он понимал, что ей так же весело, как и ему. Одним из его любимых способов понадоедать ей было проявление такой преувеличенной галантности, что любой другой мог бы смутиться, но Мэри наслаждалась таким вниманием. Это было то, что их объединяло. Поэтому Сириус часто обгонял её, чтобы придержать двери кабинетов для неё, или настаивал на том, чтобы нести все до единой её книги в дополнение к своим собственным, или кланялся, вычурным жестом приглашая её сесть за стол в Большом зале и говоря с преувеличенно аристократическим акцентом: — Прошу, миледи, устраивайтесь поудобнее! Сегодня она шлёпнула его по руке и язвительно сказала: — Ты ведёшь себя нелепо! — но она улыбалась, её щёки порозовели. Он рассмеялся, садясь рядом. — Да, но ты же меня любишь, — это заставило её покраснеть ещё сильнее, и она закатила глаза, пытаясь скрыть это. Сириус ухмыльнулся, чувствуя себя очень довольным, — он наконец-то разгадал секрет флирта. Они болтали о своём последнем задании по зельеварению (сыворотка для роста волос, которая в сочетании с париком Слизнорта наводила на весьма любопытный вывод), когда Джеймс и Римус присоединились к ним за столом. — Фидо, — кивнул Джеймс, опускаясь на скамью. — Рудольф, — ухмыльнувшись, кивнул в ответ Сириус. Они экспериментировали с прозвищами с тех пор, как раскрыли Римусу свой анимагический секрет, — отчасти потому, что им нужны были псевдонимы, чтобы завершить Карту Мародёров к Рождеству, а отчасти потому, что сама идея иметь кодовые имена была потрясающе крутой. Это было их любимой игрой на тот момент — посмотреть, как много вариантов они переберут, прежде чем один из них приживётся. Пока что только прозвище Питера было выбрано таким образом (после Пискли, Усатого, Скребуна и Пожирателя Сыра они окончательно остановились на Хвосте). — Где вы двое были? — спросила Мэри вместо приветствия. — Разве у вас не окно было? — В библиотеке, — ответил Римус, беря половник и поднимая крышку дымящейся супницы. Сириус заметил, как тот улыбнулся, увидев содержимое, — сегодня подали томатный, любимый суп Лунатика. Он налил себе щедрую порцию, продолжая: — Вы двое ведёте себя так, будто это не нам в этом году сдавать СОВ. — Начну готовиться на рождественских каникулах, — пожала плечами Мэри. — Я не особо переживаю. Меня больше пугают карьерные собеседования. — Карьерные собеседования? — Римус обеспокоенно оторвал взгляд от супа. — Лили мне рассказала, — объяснила Мэри. — После СОВ нам нужно будет встретиться с Макгонагалл и обсудить, что мы планируем делать после школы. Я понятия не имею, что сказать — если эта война не закончится, я вообще не смогу найти работу, я же маглорождённая. — Найдёшь, — решительно заверил Джеймс. — Мы победим. — Ну, даже если так, — вздохнула Мэри. — Я не знаю, чем хочу заниматься, когда выпущусь. Единственная волшебная профессия, о которой я знаю, — это учитель, и я вообще не хочу этим заниматься. Вдруг на стол перед тарелкой Сириуса опустилась сова. Он сразу узнал её — это была одна из злобных тварей из совятни Блэков. Он с отвращением закатил глаза, но сердце бешено заколотилось в груди. — Хотя бы не громовещатель, — весело сказал Джеймс, отрывая взгляд от булочки, которую намазывал маслом. Сириус вскрыл конверт, не дав своему телу времени справиться с нервами, от которых закружилась голова. Он уставился на короткую записку, написанную безупречным почерком: Сириус, Поскольку у тебя скоро день рождения, пожалуйста, приходи в гостиную Слизерина сегодня в 16:00 на чай. Гнев моментально вспыхнул внутри него. И это всё? После всего, что случилось летом, после того, что сделали его родители, неужели они правда думают, что могут просто притворяться, что ничего необычного не произошло, и ожидать, что он придёт на чай, как хороший мальчик? Они в буквальном смысле сражаются на противоположных сторонах в этой войне. (Ну, в некотором роде. Если считать разбрасывания проклятиями в слизеринцев частью военных действий, а Сириус так и считал.) Он встал и демонстративно повернулся к слизеринскому столу. Конечно же, его брат хмуро наблюдал за ним со своего места рядом с Барти Краучем. Сириус поймал его взгляд и вызывающе посмотрел на него, подняв письмо одной рукой, а палочку — другой. — Инсендио. Мэри вскрикнула от испуга, когда пергамент мгновенно вспыхнул огнём, слегка задев кончики его пальцев, но Сириусу было всё равно. Стоило того, чтобы увидеть, как побледнело лицо брата. Сириус сел обратно, довольный собой. — Значит, плохие новости? — мягко спросил Джеймс, откусывая от своей булочки. — Приглашение на чай с моим дорогим братцем. — Ну, — Джеймс взглянул на него, тщательно подбирая слова, — разве это так плохо? — Да, — твёрдо сказал Римус, прежде чем Сириус успел ответить. Он посмотрел на Джеймса очень строго, почти осуждающе. Сириус почувствовал прилив благодарности за защиту. — Зачем ты это сделал? — знакомый голос, раздавшийся у него за спиной, чуть не заставил Сириуса подпрыгнуть, но он сумел сохранить самообладание. Он не удостоил брата ответом, упорно игнорируя его и продолжая есть. — Сириус, — сказал Регулус, слегка повысив голос. — Зачем ты сжёг письмо? Его голос обиженно дрогнул. Это обычно означало, что у него на глаза наворачиваются слёзы, — Сириус задавил чувство вины. Что бы ни происходило с Регом, это не его проблема. Мэри права: его брат уже достаточно взрослый, чтобы делать свой собственный выбор, и если этот выбор включал общение с такими, как Барти Крауч, который всего два дня назад пытался проклясть Мэри по дороге на трансфигурацию, то Сириус не хотел иметь с ним ничего общего. — Пойдём, Мэри, — поднявшись, сказал он, не глядя на Рега. — У нас сейчас чары, да? — Оно было не от мамы, — сказал Регулус дрожащим голосом, как у побитой собаки. — Я сам его написал, хотел тебя увидеть. «Хотел тебя увидеть». Сколько раз Сириус мечтал, чтобы его брат сказал именно это? Сколько раз он думал, что именно эти слова могли бы всё исправить? Но теперь это не имело значения. Теперь он понимал, что это не так. Сириус взял Мэри за руку и вышел из зала, не оглядываясь.

***

Суббота, 1-е ноября, 1975 год. Well, you can bump and grind If it’s good for your mind You can twist and shout Let it all hang out But you won’t fool the children of the revolution… Можете топтать и пихаться, Если вам так нравится, Можете танцевать и кричать, Оставить всё как есть, Но вы не обманете детей революции… Сириус покрутился перед зеркалом, чтобы разглядеть свой затылок. Он пытался зачесать кудри повыше, чтобы они стали объёмнее. Андромеда прислала ему пачку магловских журналов, и Сириус приложил все усилия, чтобы подражать красочным образам: на нём была свободная рубашка на пуговицах с ярким рисунком, которую он заправил в джинсы на высокой талии. Результат получился очень эффектным, и Сириус улыбнулся своему отражению, довольный собой. Это был, пожалуй, один из жизненных уроков, который он усвоил с детства: Блэк никогда не появится на вечеринке не нарядным (хотя, увидь его мать, в чём он сейчас, у неё наверняка случился бы припадок). — Эй, давай быстрее! — крикнул Джеймс и просунул голову в дверной проём. — Вечеринка началась! Клянусь, ты хуже любой девчонки! — Совершенство требует времени, Поттер, — ухмыльнулся Сириус. — По крайней мере, я не выгляжу так, будто меня одела мама. Джеймс сузил глаза: — Ладно, прощаю тебе это только потому, что у тебя день рождения. Пошли уже, все спрашивают, где ты! Сириус ухмыльнулся и пошёл вниз вслед за своим другом. Он уже слышал музыку — T.Rех волшебным образом звучал громче через проигрыватель, и его сердце забилось в восторженном предвкушении. Преодолев последние несколько ступенек, ведущих в гостиную, они были встречены гулом шумной и радостной болтовни. Джеймс Поттер не подвёл. Сириус попросил грандиозную вечеринку, и он её получил — общая комната была уже битком набита людьми, почти все старшекурсники Гриффиндора и ещё немного ребят из Когтеврана и Пуффендуя. Питер стоял у входа за портретом, слегка опьянённый властью, махая людям, чтобы они проходили, — хотя, может быть, это было из-за огневиски в его руке. Римусу удалось раздобыть несколько бутылок, и некоторые из старших учеников принесли свои напитки, так что почти все в комнате держали в руках по стакану. Как только Сириус ступил в гостиную, ему в ладонь сунули стакан, в котором он сразу же опознал огневиски по знакомому жгучему запаху. Мэри хихикнула, обхватив его пальцы своими, передавая напиток в руку. — С днём рождения, Сириус! Это вызвало волну поздравлений «с днём рождения!», когда ближайшие ученики обернулись и заметили его, и к тому времени, как дружные возгласы прекратились, Сириус улыбался от уха до уха. — За нас! — воскликнул он, поднимая свой стакан. Тост был радостно подхвачен всеми в общей комнате, и Сириус залпом выпил свой огневиски, лишь слегка поперхнувшись, когда янтарная жидкость обожгла горло. Мэри рассмеялась и потянула его за руку. — Пошли, давай ещё один! — она повела его к столику в углу, где беспорядочно были расставлены различные бутылки. Сириус старался не пялиться, когда она наклонилась, чтобы дотянуться до огневиски. Мэри выглядела просто сногсшибательно, как с обложки журнала, — её невероятно длинные ресницы касались щёк каждый раз, когда она моргала, а сама она была одета в ярко-синюю мини-юбку и белую блузку с расклешёнными рукавами, которая обнимала её грудь. Сириус отвёл глаза, когда понял, что пялится. Она одобрительно захлопала, когда он осушил ещё один стакан огневиски, и он поддержал её, когда она последовала его примеру. Джеймс выпил вместе с ними, поморщившись от вкуса и пытаясь незаметно поглядывать на Эванс через всю комнату, — она заметила его пристальный взгляд и, нахмурившись, намеренно отвернулась (что только подстегнуло Джеймса смотреть на неё ещё чаще). Сириус не мог не признать, что Эванс тоже выглядела фантастически, одетая в удивительно короткое тёмно-зелёное платье. На самом деле казалось, что все девчонки приоделись для вечеринки: куда бы он ни повернулся, его взгляд атаковали яркие мини-юбки, пышные причёски, блестящие украшения и броский макияж. — Эй, — Мэри хлопнула его по руке, — и к кому же вы так присматриваетесь, мистер Блэк? Он рассмеялся: — Ни к кому! Ни к кому! — О, правда? — она приподняла бровь и скрестила руки на груди, что произвело поразительный эффект на её грудь. Сириус моргнул, чувствуя, что от алкоголя у него уже закружилась голова. — Я говорил тебе, что ты сегодня просто восхитительно выглядишь? Теперь Мэри неохотно улыбнулась, закатив глаза: — Лестью ты ничего не добьёшься, Блэк. Сириус ухмыльнулся, приподняв бровь: — Правда, Макдональд? Ничего? Даже в мой день рождения? — Ох, ты просто невозможен! — она снова шлёпнула его по руке, но на этот раз её пальцы остались, сжав его плечо, и она улыбнулась ему. Джеймс, стоявший рядом с ними, сделал вид, что его тошнит. — Фу, вы двое уже хуже, чем Питер с Дездемоной! Пойду найду Римуса… Сириус рассмеялся, ещё раз оглядев комнату: — Кстати, а где Римус? — Исполняет диджейский долг. — А-а, точно. Он повернулся, чтобы посмотреть на проигрыватель в углу, и, конечно же, Римус стоял рядом с ним, возвышаясь над большинством окружающих учеников. Кажется, он пытался отбиться от группы девчонок, сжимавших в руках пластинку ABBA. — Что бы мы делали без Лунатика, а? — ухмыльнулся Джеймс и помахал ему, прежде чем уйти в толпу. — Да, в самом деле… — пробормотал Сириус, наблюдая, как Римус спорит с шестикурсницей из Пуффендуя. На его лице было знакомое недовольное выражение: брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. Он надел магловские джинсы, сидящие на острых бёдрах, и поношенную футболку, которая слегка поднялась, когда он скрестил руки, обнажив полоску бледной кожи. У Сириуса пересохло в горле. Он налил себе ещё огневиски и осушил стакан одним глотком, не почувствовав вкуса. — Пойдём, — Мэри снова потянула его за руку, на этот раз к группе учеников в центре общей комнаты. — Давай потанцуем!

***

Сириус Блэк не был танцором. Родители, разумеется, заставляли его учить бальные танцы, как часть благородного наследия, но он ненавидел эти занудные, классические шаги. Обычно он делал всё возможное, чтобы его не затащили на танцпол. Но после трёх (или четырёх? Пяти?) огневиски, это была совсем другая история. Танцевать с Мэри было замечательно — трудно было чувствовать неловкость, когда она так смеялась и кружилась рядом, покачивая бёдрами в уверенной манере человека, который точно знает, что делает. Сириус чувствовал себя свободным и счастливым, голова слегка кружилась от алкоголя, так что он расслабился, следуя за музыкой и позволяя своему телу двигаться в такт знакомым ритмам T.Rex и Боуи. Children of the Revolution только что закончилась, и заиграл следующий трек, когда очередная пластинка сама легла на проигрыватель благодаря каким-то чарам Римуса. Wishin’ and hopin’ and thinkin’ and prayin’ Plannin’ and dreamin’ each night of his charms… That won’t get you into his arms… Желания, и надежды, и мысли, и молитвы, Планы и еженочные грёзы о его чарах… Не помогут тебе оказаться в его объятиях… Мэри завизжала от восторга (как и, похоже, каждая из девушек в гостиной) и обвила руками его шею, подпевая и покачиваясь. Сириус засмеялся и через мгновение положил руки на её бёдра. Она была очень мягкой. Show him that you care just for him Do the things he likes to do Wear your hair just for him, 'cause You won't get him Thinkin' and a-prayin', wishin' and a-hopin'… Покажи ему, что тебе важен только он, Делай то, что нравится ему, Делай причёску только для него, потому что Ты его не получишь, Лишь думая, молясь, надеясь и желая… Сириус ухмыльнулся, увидев, как Марлин тащит Римуса на танцпол, — на его лице отразилась лёгкая паника, когда она, хихикая, закачалась с ним из стороны в сторону. — Да, Лунатик! — воскликнул он, подходя ближе к паре. — Я и не знал, что ты умеешь танцевать! — О да, я следующий Фред Астер, — саркастически протянул Римус, приподняв бровь. Сириус не мог перестать улыбаться и поймал себя на том, что следит за движением руки Римуса, когда тот поднял ладонь, чтобы закружить Марлин. Она споткнулась, и он схватил её за талию, чтобы спасти от падения. — Вы такая милая парочка, — сказала Мэри, прильнув ближе к Сириусу. Он почувствовал, как её грудь прижалась к его рёбрам, — это было странно, мягко. Всё в ней было мягким. Римус запрокинул голову, рассмеявшись, кадык под его кожей едва заметно дёрнулся. Свет казался очень ярким. So if you’re thinkin’ of how great true love is All you gotta do is hold him and kiss him and squeeze him and love him… Так что если ты размышляешь, насколько велика истинная любовь, Тебе лишь нужно просто обнять его, и поцеловать его, и сжать его, и любить его… — Эй, Эванс! — крикнул Джеймс Поттер через всю комнату, стоя на одном из письменных столов с метлой в руке. — О, нет… — выдохнул Римус. — О да! — радостно воскликнул Сириус. — ПОТТЕР! — строго крикнула Лили Эванс. — СЛЕЗАЙ оттуда, ты же покалечишься! — Смотри! — закричал Джеймс, воодушевившись вниманием Лили. В следующее мгновение он вскочил на свою метлу и взмыл к потолку гостиной. — Он ещё никогда не падал с метлы, — пробормотала Марлин, с тревогой наблюдая, как Джеймс начал своё представление, состоящее из серии петель и падений, которые становились всё более неустойчивыми. — Но летал ли он когда-нибудь пьяным? — спросила Мэри. — Да он нормальный! — заверил их Сириус, рассмеявшись. Джеймс носился вокруг столбов, всё быстрее и быстрее, пока у Сириуса не закружилась голова от этого зрелища, — или, может быть, это вина огневиски. В любом случае, Лили быстро решила, что с неё хватит. — Петрификус Тоталус! — крикнула она, направив свою палочку на Джеймса. Тот тут же застыл в воздухе, и на мгновение Сириус испугался, что Джеймс упадёт, но Лили ловко переключилась на левитацию и осторожно опустила его на пол. Как только Джеймс оказался в безопасности, лёжа на ковре, она подошла и сурово посмотрела на него сверху вниз, уперев руки в бока. Он моргал, глядя на неё, парализованный заклинанием, но всё равно продолжал улыбаться, как влюблённый придурок. — Ты идиот, — покачала она головой. — Десять баллов с Гриффиндора и неделя отработок! — с этими словами Лили развернулась на каблуках и вернулась к своим друзьям. Сириус смеялся, наблюдая, как Римус с тяжким вздохом освободился от Марлин, чтобы пойти и вернуть беднягу-Джеймса к жизни. Плечи Лунатика под футболкой казались прямой напряжённой линией, кудряшки на затылке взмокли из-за тесноты разгорячённых тел в общей комнате. Мэри положила голову Сириусу на грудь, и он снова повернулся к ней, чувствуя, как внизу живота собирается жар.