Молекулярная физика

***

Голубоглазая блондинка уже третий час сидела над учебником по этой грёбанной физике за десятый класс. Ну никакого дела ей не было до астрономии и его начала! Есть эти звёзды и планеты, ну и есть, зачем они ей? Ей, как раз-таки, незачем, а вот отец отдаёт немалые деньги за дополнительные занятия физикой, чтобы его любимая дочурка лучше усваивала школьный материал. Но не получалось, почему-то… Алессандро поменял уже десяток репетиторов, но ни от одного не увидел результата. На этот раз привёл лучшего в городе, по рекомендации своего хорошего знакомого. — Виктория, ты вообще меня слушаешь? — Учитель скрестил руки на груди, вглядываясь в голубые глаза ученицы, которые были направлены совершенно в противоположном направлении от учебника и от него самого. — Да, синьор. — Сделав невинное личико, перевела взор на мужчину. — И что же я только что сказал? — Брюнет ухмыляется, наклоняясь чуть ниже к столу. Ему было примерно так двадцать три, у него карие глаза и чёрные, как угли тлеющего костра, волосы. Он был в костюме коричневого цвета, весь важный. Виктория молчит. — Если ты не погрузишься в материал с головой и если ты не будешь хотеть выучить, то знания сами не появятся в твоей светлой головушке, голубушка. — Репетитор тыкнул шариковой ручкой в колпачке прямо ей в пшенично-медовую шевелюру. — Да мне эта физика даром не сдалась! Я ее терпеть не могу и не хочу! — Дерзко выпалила Вик. — А чего же ты хочешь тогда? — Вы правда хотите знать, синьор Дамиано? — Откинувшись на спинку стула, Де Анжелис скрестила руки на груди. — Естественно, моя самая любимая ученица Виктория. — Я хочу трахаться. Жаль, что у меня нет парня, который смог бы одной своей ладонью смести всю эту молекулярную дрянь со стола, сжать мою талию и усадить на парту, жадно впиваясь своими губами в мои. Который бы сорвал с меня одежду и принялся изучать мое тело, доставляя мне невыносимое удовольствие, который бы… — Довольно, Виктория. — Хриплым голосом выдал синьор Давид. Он явно возбудился, отчего пиджак оказался снятым и уложенным прямо на брюки в зоне торса. Конспирация, ей богу, как у мальчишки пятиклассника. — Как скажите, синьор Дамиано. — Виктории становилось душно от своих же рассказов. Она не спеша ведёт вниз замочек молнии своей розовой кофточки, оголяя красивую «единичку» в топе с кружевными оборками. — Душно, Вы согласны? — Наклоняется ближе к преподавателю. — И тесно. — Произносит с улыбкой, как только юркая ножка касается твёрдого стояка учителя. — Ещё одно твоё движение, Виктория, и мы будем вынуждены попрощаться. — А что Вы скажете моему папочке? Что я Вас домогалась? Ну смешно же! Я — красивая, молодая школьница, пристаю к статному, привлекательному преподавателю по физике. Звучит до дрожи сексуально, но папочка поверит своей любимой и единственной дочери, нежели очередному репетитору по гребанной физике. — Девичий смешок врезается в уши кареглазого. — Если говорить Вашим языком, чисто физически, у нас с Вами могло бы что-то быть. Например, просто секс. Без чувств, ответственности, обязательств. Мы бы просто трахались вместо занятий по физике и химии, а папочке вешали бы лапшу на уши. — Виктория, я — преподаватель, ты — ученица. Я не имею права переходить границы дозволенного. — Смотря какие. Если выставить границы самому, то можно расширять их площадь до неимоверных масштабов, включая во внутрь все свои хотелки. — Виктория, не заставляй меня ругаться, а лучше читай параграф и вникай. — Потирая переносицу, сквозь зубы выпалил Дамиано. — Вы такой красивый, когда злитесь. Могли бы с уверенностью сжать мою шею и заставить выполнять все, чего вы захотите, синьор. — Учти, Виктория, это первый и последний раз, когда я ведусь на твои уловки. — Спустя пару минут глубоких раздумий, выпалил Давид, а после крепко сжал скулы блондинки и впился в пухлые губки. Свободной рукой сметает все со стола, тянет девушку на себя, заставляя встать со стула напротив. Резко разворачивает лицом к боковой части стола и сжимает за шею, предварительно нагнув Викторию так, что та легла животом на деревянную поверхность стола. Спускает с неё белые шортики в цветочек, водит руками по белоснежной коже на упругих ягодицах. Ему нравилось, что Вик извивалась от каждого прикосновения, будто хотела этого давным давно. Это льстило. Дамиано окончательно потерял рассудок, стягивая следом насквозь мокрые трусики. Входит в неё без всего: без смазки, без презерватива, без каких-либо чувств, кроме животного желания. Ни любви, ни привязанности, ни дружеской симпатии — ничего. С одной стороны, это его вообще не должно волновать, она сама ведь сказала — просто секс, ничего более — так что его вины в этом нет и быть не должно. А с другой, сваливать всю вину на ученицу было бы мерзко на его месте. Он, в первую очередь, мужчина, и только потом уже преподаватель, и обвинять во всем девчушку, до искр в глазах красивую и сексуальную, последнее дело для джентельмена. Когда Виктория буквально молит о пощаде и прекращений грубых толчков в безумном темпе, Дамиано возвращается в этот мир, почему-то нелепо извиняясь. Буквально хочет одеться, но полуголая ученица лишь посмотрела на него с недовольством. — А как же я? Я ведь ещё совсем не показала, на что способна… — Она хлопает своими голубыми глазками, медленно, но верно, толкая брюнета на свою просторную двуспальную кровать с белым постельным бельём в розовый цветочек. От него пахло свежестью и ее духами. Как только тело мужчины полностью лежит на постели, Де Анжелис тут же усаживается на его бёдрах, втягивает в поцелуй, а ловкие пальчики уже расстёгивали пуговицы идеально-выглаженной чёрной рубашки. Когда пред ней предстало подкачанное тело с татуировкой на груди, девушка хитро улыбнулась, а после принимаясь облизывать контур чернил, въевшихся в бронзовую кожу на веки вечные. Стягивает с себя верхнюю часть одежды, одновременно насаживаясь на его твёрдый член полностью. Закрывает свой рот ладонью, лишь бы не вскрикнуть. Давид протягивает свои пальцы к нежному личику и просовывает большой палец ей в рот. Вик принимается умело его посасывать и облизывать, роняя слюни на собственный подбородок и грудь, при этом продолжая скакать на члене учителя, как наездница на уроке верховой езды. Прежде чем кончить с громким стоном, целует учителя в губы, размашисто проходясь языком по нижней. Как только разрядка настигает ее, падает на мужскую грудь полностью без сил. Приводя дыхание в норму, выводит на его груди линии понятного только ей рисунка. Возможно, по этому эскизу Дамиано набьёт своё следующее тату, но пока что это так и останется мыслью и несбыточной мечтой. — В постели ты лучше, чем в физике. Признаюсь. — У меня просто очень хороший учитель.