От ненависти до любви

      Камни, конечно, просто так в пещерах тоже падают, но в это раз орки будто знали, что дело не в сыпучести горных пород. Может, Голлум их навёл, а может Кольцо пыталось избавиться от всех и сразу, но утро было очень беспокойным. Глубины пещер перестали быть тихими и спокойными, Мория больше не казалась безжизненно пустой. Теперь путь больше походил на бегство.       И всё же Гэндальф позволил товарищам передышку. Над могилой Балина. Это был Летописный чертог, в стороны от казарм и арсеналов, и уже очень близко от ворот. Здесь был настоящий склеп, залы были усеяны истлевшими телами гномов. Сюда они отступили после гибели предводителя, здесь, у его могилы, дали последний бой.       Братство полукругом стояло у плиты. Гимли плакал, не смущаясь и не скрывая своих слёз. Гэндальф листал летопись, хоббиты жались друг к дружке и озирались по сторонам, Боромир поглядывал в сторону прохода, из которого товарищи пришли, а Леголас караулил у коридора, ведущего дальше.       — Надо спешить, — нервно сказал он Арагорну.       Тот только кивнул. А куда спешить? Орки, совершенно точно, идут по следу. В коридорах подземного города у них преимущество. До ворот не так много, но ошибиться сейчас с дорогой нельзя, первый же тупик станет могилой для всех хранителей.       — Хорошо, что мы зашли сюда, — сказал Гэндальф. — Это палаты Мазарбул, как их зовут на гномьем наречии. Я сомневался на тот счёт, где мы, но теперь знаю точно, и знаю дорогу, которой мы пойдём.       — Если живы останемся, — проворчал Боромир.       Он на мгновение высунулся в коридор, откуда уже доносился густой гул и можно было расслышать звон железа. И тут же отскочил — в створку двери прямо перед его лицом вонзилось несколько стрел. Боромир развернулся, подпёр дверь плечом, захлопнул створку, и тут же Арагорн пришёл ему на помощь. Вместе они заперли ворота и заложили засов валяющимися под ногами железками, парочкой секир и алебард.       — Не удержит, — поморщился Боромир. — С ними пещерный тролль.       Схватка была короткой. Орки Мории уже очень давно не сражались ни с кем, кроме орков же, за обед. Перебив гномов, они ушли в подземелья и не вылезали на поверхность долгие годы. Теперь же, встретив ожесточённое сопротивление и противников с оружием, куда лучше их собственного, стушевались и отступили. Но среди мелкой орочьей мелюзги, что по росту были едва ли выше Гимли, попались и несколько великанов, что могли бы тягаться силой с Арагорном, и даже Боромиром. Таких раньше никто не видел. Но и их участь была не завидна. Троих таких уложил Боромир, каждого разрубая едва не от плеча до паха, двоим снёс голову Арагорн, ещё по одному досталось на долю Гимли и Леголаса. Едва друзья решили, что атаку отбили, как остатки дверей разлетелись в щепки, и в зал ворвался огромное уродливое существо.       Росту в нем было метра три, а может больше. Уродливая голова неправильной, несуразной формы, практически не имела лица — глаза были маленькие и узкие, создавалось впечатление, что существо почти слепо — вместо носа пара узких змеиных щелей, и огромная пасть с торчащими клыками. Никакой брони на тролле не было, он прикрывался лишь набедренной повязкой, а в руке у него была деревянная палица. Но ни стрелы, ни мечи его не брали! Кожа казалась твёрдой, как камень.       Словно по какому-то наитию, слепой монстр из всех соперников выбрал именно Фродо. Размахивая дубиной, он ринулся на хоббита, отшвырнул в сторону Гимли, отмахнулся от Леголаса с его стрелами как от назойливой кусачей мошки. Бедный хоббит заметался в страхе, упал, попытался отползти, а гигантский каменный монстр нависал над ним и приближался.       И вдруг замер, недоуменно повращал подслеповатыми глазками, захрипел, хватаясь за горло. Длинная цепь свисала с его ошейника, и сейчас эту цепь держали вдвоём Боромир и Арагорн, всем своим весом и упрямством повиснув на тролле. Тот зарычал, обернулся, махнул пальцей… Боромир увернуться не спел, удар пришёлся ему в грудь. Удар был такой силы, что Боромир пролетел добрых несколько футов, врезался спиной в обломки какой-то лестницы и скатился на пол. Его беспамятство длилось всего мгновение, но этого хватило, чтобы один из орков поблизости успел заметить лёгкую цель. Арагорн, чуть менее сильный, но чуть более ловкий, через всю комнату метнул кинжал, и сравнял счёт до трёх громил на каждого из людей. Боромир даже испугаться толком не успел, кивнул Арагорну, подхватил меч и снова бросился в схватку.       Тролль до Фродо всё-таки добрался. А до тролля — Леголас, пустивший сразу несколько стрел с одной тетивы прямо твари в темя.       — Бежим! — скомандовал Гэндальф, и Братство ринулось в свободный пока ещё проход. Первым шёл маг, за ним Гимли, всё ещё потрясая секирой и выкрикивая проклятия, следом Леголас и хоббиты, Арагорн, с Фродо на руках и Боромир с мечом наголо.       — Пусти, я могу идти сам, — просипел Фродо. Арагорн от удивления его чуть не выронил.       Мистер Беггинс оказался полон сюрпризов. Но даже ему тягаться с Морией было тяжело. Едва только путники успели перевести дух, порадоваться прозорливости мага, ведущего отряд теперь лишь одному ему известным путём — а вывел он их к мосту так, что между преследовавшими орками и Братством оказалась глубокая расщелина — как жестокая Бездна подбросила ещё напасть. Балрог.       Леголас сделался бледен как снег и смотрел остекленевшими глазами в глубину коридора, откуда появилась тень в облаке пламени. Гимли утратил дар речи даже на проклятия, Гэндальф осунулся и нахмурился. Арагорн перевёл взгляд на Боромира. Да, подумал следопыт, есть некоторые плюсы даже в невежестве. Боромир не читал древних книг, не слушал песен о Феанорах всяких, ему было плевать и на гномьи, и на эльфийские предания. И на Балрога он смотрел сейчас не отнюдь не со священным ужасом, а скорее с раздражением. «И как тебя прикончить, тварь?» читалось в его взгляде.       — Этот враг не по силам никому из вас, — словно прочитал его мысли Гэндальф. — Бегите!       Арагорна посетило страшное предчувствие. То, чего он боялся, то, от чего он предостерегал Гэндальфа, почему не хотел идти через Морию — сейчас шло по пятам. Тьма и огонь. Гэндальф говорил: «Это не нам решать. Наше дело решать лишь что делать со временем, которое нам отпущено». И сейчас счёт пошёл на мгновения. Арагорн обернулся на мосту, он шёл последним, и братство уже устремилось к лестнице наверх, к выходу. Только Гэндальф остался стоять над бездной. Но когда с боевым кличем «Элендил!» и обнажённым Андрилом Арагорн кинулся на мост в безумной надежде прийти магу на помощь, он услышал рядом клич «Гондор» и оглушающий звук рога. Балрог словно вздрогнул от этого звука и замер на секунду. Но предначертанного не изменить.       Время будто остановилось, и в тоже время ускорилось до полёта стрелы. Гэндальф падал в бездну, Фродо кричал, но Арагорн стоял, словно в полной тишине, не слыша ничего. Он машинально уклонялся от стрел, они свистели мимо, словно не могли причинить вреда, словно последняя жертва Гэндальфа щитом стояла между его друзьями и смертью.       — Арагорн! — зов Боромира прорвался сквозь пелену. Гондорец держал брыкающегося Фродо, пытался не дать Гимли прыгнуть в расщелину и пинками гнал хоббитов вверх по лестнице. Потом, отчаявшись докричаться, схватил Арагорна за куртку и потянул как котёнка за собой, встряхнул. Этого хватило, чтобы вернуть некоторую ясность мыслям. Через несколько минут Мория осталась позади.       Снаружи был день в разгаре, свет даже пасмурного неба слепил после мрака подземелий, а ветер казался глотком воды жаждущему. Путники повалились на камни, сражённые страшной потерей. Но крики и грохот, доносящиеся из расщелин в камнях, сводили на нет мечты об отдыхе.       — Поднимайтесь, — скомандовал Арагорн. — Нам нужно продолжать путь       — Дай им минуту, будь милосерднее! — воскликнул Боромир. Он не был привязан к Гэндальфу так, как остальные члены Братства, но именно сейчас для каждого из них находил слова утешения.       — К ночи эти горы будут кишеть орками, — сказал Арагорн. Он хотел бы иметь минуту, час, долгие дни чтобы оплакать свою потерю. Но теперь ему предстояло вести отряд, и никого больше терять он не хотел. — Идём, Боромир, — сказал он уже тише, подходя к товарищу.       Он протянул к нему руку, и тут же оказался в объятиях, крепких как стальные тиски. Арагорну казалось, что даже если сейчас силы его оставят, Боромир его удержит и понесёт дальше на руках. Может так и есть. Арагорн прижался к нему, положил голову на плечо, обнял. Объятие длилось всего минуту-другую, но силы возвращались.       — Нам нужно успеть до ночи спуститься к опушке Лориэна.       — Что?       Арагорн уже собирал вещи и поднимал хоббитов, когда сказал про Лориэн. Леголас воспрянул духом, хоббиты переглянулись, Гимли нахмурился, но промолчал. И только Боромир с места не сдвинулся.       — Ты спятил? — спросил он совершенно серьёзно, будто и правда сомневался в целостности головы Арагорна. — Должен быть другой путь.       — Его нет, — покачал головой Арагорн. — Орки пойдут по следу, единственное место, где мы можем укрыться — леса ЛотЛориэна.       — Укрыться? — Боромир вздохнул, провёл ладонью по лицу, оглянулся вокруг, словно искал слова, в которые мог бы облечь тревогу, и не находил.       — Там нет ни орков, ни балрога, — сказала Арагорн.       — Я не боюсь ни орков, ни балрога, — раздражённо бросил Боромир. — Но про этот лес… много говорят в Гондоре.       — Люди часто судачат о том, чего не понимают.       — Говорят, что никто оттуда не возвращался, — сказал Боромир и сделал паузу, — таким, каким входил.       Арагорн снова подошёл ближе. И теперь уже сам обнял Боромира, одной рукой за пояс, лишь слегка притянув к себе. Коснулся его лба своим, склонился, поцеловал в уголок губ. Он мог бы приказать. Мог начать успокаивать страх, увещевать и упрашивать следовать за собой. Но нет, он просил другое.       — Помоги мне, — тихо сказал Арагорн, чтобы его слышал только Боромир. — Пожалуйста. Доверяй мне. Я не могу ручаться за твою жизнь, но за сердце — да. Твоё сердце защитить я смогу. Но прошу, пожалуйста, будь на моей стороне.       — Я пойду с тобой, куда скажешь, — тихо ответил Боромир. И уже потом, когда Арагорн отвернулся, собирал вещи, добавил. — Но лучше бы ты избрал другой путь.       И всё же он шёл вслед за Арагорном. Теперь они вдвоём вели Братство. Боромир был всё время рядом, даже если Арагорн терял его из виду, или ему казалось, что он сильно опередил спутников — Боромир всегда оказывался на пол шага позади. Он больше ничего не говорил про выбор пути, не заикался о сомнениях. Может именно потому, что Арагорн озвучил свои? Слишком много дум и страхов на двоих.       Отойдя от ворот Мории на пару лиг, отряд сделал привал. Ушибленные рёбра Фродо страшно ныли, у Сэма воспалился и горел огнём порез от орочьего ятагана. Боромир на свои синяки не жаловался, но когда Арагорн закончил с врачеванием хоббитов, уговорил и его позволить себя осмотреть.       Боромир сидел сгорбившись на траве, подставив Арагорну спину и затылок. Броня, толстый подкольчужник и кольчуга защитили его от порезов и ссадин, но синяки уже начали темнеть. А на затылке кожа оказалась рассечена и кровь запеклась на шее. Арагорн промывал порезы отваром ацеласа и готовил компрессы.       — Почему ты боишься эльфийского леса? — тихо спросил он, наклонившись к уху. — Что о нём говорят в Гондоре?       — Что этот лес меняет людей, — угрюмо ответил Боромир.       — А ты знал кого-то, кто прошёл этой дорогой?       — Нет. Люди обходят Лориэн стороной.       — Так может, эти истории ошибаются? — Арагорн закончил с лечением и сел рядом. — Я прошёл этой дорогой дважды.       — И совершенно не изменился? — скептически усмехнулся Боромир.       — Изменился. Но разве тебя не изменила Мория?       — Не Мория. Ты.       — И это тоже. Ты уже совершенно не тот, что прежде, стоит ли бояться каких-то чар?       — Да, не тот, — Боромир тяжело вздохнул. На Арагорна он не смотрел. — Мне ещё предстоит рассказать отцу, кем я стал.       — И кем же? — Арагорн наклонился, заглядывая Боромиру в лицо. Поймал взгляд, нахмурился. — Не оскорбляй то, что между нами, пошлыми ругательствами базарных торговок.       — Суть не меняется, как ни назови. А назвать придётся, — голос у Боромира осёкся, он смотрел себе под ноги, сорвал травинку, растрепал, бросил. Как в тот вечер у озера подле стен Мории. И Арагорн снова не знал, какие слова найти ему в утешение.       — Твой отец любит тебя, — сказал он. — Он поймёт однажды.       — Нет. Тебя любит Гэндальф. Любил, — поправился Боромир и сглотнул. — Лорд Элронд. А мой отец… Он мной гордится. Но это не тоже самое.       — Ты ему очень дорог.       — Да. Потому что он меня создал. Это даже не минута удовольствия и судорога, и вот бегает мальчишка на тебя похожий. Нет. Он меня создал по образу и подобию своему. Я во всём такой, каким он хотел бы меня видеть. Непогрешимый. Только это как чужой доспех — тесный, не повернуться, ни вздохнуть.       — Так сними, — тихо сказал Арагорн.       — Снимаю. С тобой, вот сейчас, — Боромир поднял на него взгляд. — Ощущение, что стаю нагой перед расстрельной командой.       — Доверься мне, — снова попросил Арагорн. Одними губами, едва слышным шепотом. И был награждён торопливым поцелуем.       К закату впереди замаячили деревья, и в лучах заходящего солнца путники вступили в золотой лес Лориэн.