Я тот, кто я есть

ГЛАВА I. ОГОНЬ, ВОДА и МЕДНЫЕ ТРУБЫ Часть 3       — А так пишется твоё имя. Видишь? Вульгрим зачарованно вглядывался в аккуратные завитки, возникающие на листе бумаги там, где проходило перо, ведомое уверенной рукой Барбы, словно бы и впрямь видел в них свое отражение.       Стараясь уделять занятиям с демонёнком хотя бы по несколько часов в пару дней, Бомба очень быстро добилась от него невероятных результатов. Конечно, она постоянно ворчала, что вынуждена тратить свое время на то, чтобы в Преисподней стало хотя бы одним неотёсанным болваном меньше, но ей плохо удавалось скрывать, как радовали её успехи Вульгрима.       Поняв, что Вульгрим старается запоминать, как выглядят на письме целые слова, она заставила его усвоить алфавит. Записав на листе бумаги символы и зачитав их демонёнку вслух, Барба выставила Вульгрима за дверь, велев каждую свободную минуту тратить на учение. На следующий день он смог не только назвать Барбе каждую букву, но и в точности сказать, какой она стояла по счету. Пару раз демонёнок ошибся в произношении, но за это Бомба не стала ругать его слишком строго. Теперь Вульгриму предстояло понять, как сочетаются между собой буквы и символы, образуя различные звуки, чтобы усвоить чтение по слогам. На это им пришлось потратить чуть больше времени, поскольку Вульгрим всё ещё норовил читать целыми словами, а то и целыми фразами. Несколько затрещин, полученных от смотрительницы, заставили его поумерить свою нетерпеливость, и дела быстро пошли на лад. К концу десятого дня их совместных занятий читал Вульгрим, как выразилась сама Барба, «вполне сносно».       Вульгрим несколько раз пробежал глазами по ранее записанным Бомбой отдельным словам, после чего потянулся к перу в руках смотрительницы.       — Можно?       Барба отдала ему перо и придвинула поближе чернильницу. С интересом она наблюдала за тем, как мальчишка медленно и старательно, непривычной к тому рукой выводит на листе буквы. Они вышли не столь ровными и аккуратными, отличались друг от друга по размеру и наклону, но читались вполне легко.       — Правильно? — уточнил демонёнок, преданно уставившись на неё.       — Да, все верно, — улыбнулась смотрительница, и потрепала Вульгрима по голове. — Барба. Это моё имя. А теперь давай попробуем проявить хоть немного уважения, и добавим к нему «госпожа». К концу их очередного занятия рядом с «госпожой» значилась также и «главная смотрительница кухонь».       — Кстати, Вульгрим, чуть не забыла, — спохватилась смотрительница, закрывая чернильницу и убирая со стола перья после того, как очередное их занятие подошло к концу. — Завтра ты выходишь на раздачу за Гровура. Этот идиот умудрился обварить себе руку от плеча и до самой кисти. Валяется теперь в лазарете и бездельничает. Уверена, что он это специально устроил, да вот только чутка перестарался. Но я предупредила дежурных, чтобы они там не смели давать ему обезболивающее. Пусть похнычет пару дней. Впредь будет умнее. Вульгрим? Мне кажется или ты побледнел?       Вульгрим был не в состоянии ответить. Всё, что он мог — это ошалело хлопать глазами, да надеяться, что затрепыхавшееся сердце не поломает ребра в груди.       Встать на раздачу в столовой сейчас, когда изо дня в день юные новобранцы будут ждать хорошую порцию отбивных, а получать, дай то дьявол, омлет с грибами? Гровура можно было понять.       — Я хочу, чтобы история с Гровуром послужила тебе назиданием, — заявила демоница, уперев руки в бока. — Не вздумай от меня сбежать. Хуже будет.       Умудрившись издать какой-то полупридушенный писк, в котором, судя по удовлетворённому кивку, Бомба расслышала согласие, демонёнок выскользнул в полумрак коридора. Тут же он прислонился спиной к закрывшейся за ним двери, и прикрыл глаза. Он наивно начал думать, что сумел своими трудами и прилежанием добиться расположения смотрительницы. Как там она сказала? «Хуже будет»? Будет. В этом можно было не сомневаться. ***       — Отбивные закончились. Нет, жаркого сегодня не будет. Завтра, скорее всего тоже, — монотонно бубнил Вульгрим фразы, которые за прошедшие несколько дней уже успели, как ему казалось, натереть мозоли на его языке. — Окорок винторога? Не припомню, чтобы у нас вообще когда-нибудь они были. Но если ты, Махрим, согласишься подождать, то я могу сбегать и уточнить у госпожи Барбы.       Порядка в зале, служившем для новобранцев столовой, и в былые дни было едва ли больше, чем на кухне Зерзеллы во время обеда, где кто-то постоянно норовил кого-то толкнуть, пихнуть или хотя бы ущипнуть исподтишка, и до настоящих драк не доходило лишь потому, что те стычки, которые грозили перерасти в более серьёзный конфликт, мать Вульгрима, как правило, пресекала меткими ударами деревянной ложки с длинной ручкой.       Командир Бальрихт в этом плане строжил своих подопечных, как мог. Он заставлял их выстраиваться перед дверьми в зал длинной шеренгой по двое, каждый раз меняя очередность согласно успехам, достигнутым юнцами во время занятий, а нарушивших эту очередность, либо же тех, кто учинял беспорядки непосредственно в столовой, грозился оставлять без ужина на протяжении недели. Но поскольку, как только тяжёлые двери закрывались за по обыкновению плетущимся в самом конце Вульгримом, наблюдение за порядком переходило под ответственность дежурных охранников во главе с одним из офицеров, которым, откровенно говоря, было наплевать на установленную среди новобранцев очередь и какую бы то ни было иерархию, в ход моментально начинали идти плечи и локти, ноги начинали нещадно отдавливаться, а клыки демонстрировались отнюдь не в дружеских улыбках. Про себя Вульгрим решил, что даже если однажды случится чудо, и он не встанет замыкающим, он с радостью уступит свое место в строю кому-нибудь из тех, кто окажется позади. По крайней мере, так его ноги будут целее.       Охранники, обводящие зал ленивыми взглядами, предпочитали не соваться в толчею, устраиваемую новобранцами на раздаче. В крайних случаях дело ограничивалось несколькими грозными окриками, а в самых запущенных — парой профилактических зуботычин. Что на кухне в доме Вульгрима, что здесь, в общей столовой, сквозь непрекращающийся гул голосов, перемежающийся с энергичным стуком ложек о края мисок, то и дело раздавались особенно громкие выкрики, то возмущенные, то угрожающие, но чаще всего, вопрошающие, нет ли добавки. В первое свое посещение столовой он немало удивился, что получил такую же, как и у всех порцию, несмотря на то, что плёлся в самом конце беспокойной очереди. Он искренне недоумевал, с чего это многие новобранцы выказывают откровенное недовольство. По словам одних выходило, что такой порцией и норкс не сможет наесться, другие жаловались на вкус, однако для Вульгрима местные порции порой превосходили весь его домашний дневной рацион, а привередливым в еде он никогда не был. За пару кусков пирога с требухой, и нескольких тефтелей, уступленных особо страждущим, Вульгриму удалось купить их лояльное к себе отношение. Должно быть, лишь это и помогло ему продержаться в казармах так долго, прежде чем с позором вылететь с тренировочного плаца к кухонным плитам.       Но всё это было еще тогда, когда Вульгрим, казалось, едва успел шагнул в распахнутые ворота лагеря. Глядя на то, что начинало твориться в обеденном зале в часы, отведённые для приёма пищи, в последние несколько недель, демонёнок все чаще задумывался, что, должно быть, именно так некогда выглядел первозданный Хаос, породивший на свет всё сущее. Охранники уже даже не старались вернуть в эти стены хоть какое-то подобие порядка. Их тревожные взгляды метались по залу, переходя от одной шумной группы новобранцев к другой, словно пытаясь уловить малейший признак той самой искры, от которой всё вокруг займётся буйным пламенем, а дежурный офицер, нервно переминаясь с ноги на ногу, на всякий случай старался держаться поближе к чёрному входу, ведущему во внутренний двор флигеля, с расположившимися на нём хозяйственными постройками. В том, что стоит лишь ситуации ещё хоть немного накалиться, как эти бравые ребята дадут отсюда дёру — Вульгрим ни капли не сомневался.       — Ты тут не зубоскаль, дохлик! Думаешь, толстуха тебя защитит?! Да на таких харчах тут все скоро, как и не ты будут!       — Если хочешь мяса, Махрим, то я бы посоветовал тебе сменить тон, — огрызнулся Вульгрим, отточенным движением брязгая в миску ярившегося новобранца порцию жидкой каши.       Возмущенный вопль демона потонул в нарастающем гуле недовольных голосов напирающей за ним голодной толпы. Оттесненному в сторону Махриму только и оставалось, что оглядываться на Вульгрима через плечо, да злобно сверкать глазами.       Недоволен, разумеется, был не только Махрим. Недовольных было много. Кто-то выражал свое недовольство вслух, кто-то тихонько ворчал. Самые терпеливые лишь тяжело вздыхали, гадая, чем же их будут потчевать подчинённые госпожи Барбы на этот раз — жидкой похлёбкой, чуть менее жидкой кашей или омлетом с собственноручно собранными грибами. Пару дней назад новобранцы было воспряли духом, когда, вломившись в едва успевшие открыться двери столовой, увидели подносы, полные сочных котлет. Но, едва их зубы впились в долгожданный кусок, как весь энтузиазм сошёл на нет. Перемолотые хрящи, шкурки да обрезки были единственным мясом, которое можно было здесь найти, да к тому же и оно было щедро перемешано с тёртыми овощами и мукой.       Большинство всё же надеялись на кашу. Иногда её поливали подливой, в которой чувствовался мясной привкус. Вульгрим не был уверен, что Махрим станет долго ограничиваться одними лишь словами, и в очередной раз порадовался, что поварятам и прислуге полагалось спальное место при кухонном флигеле, что избавляло его от необходимости лишний раз оказываться поблизости от казарменных помещений и тренировочного плаца.       Словами Махрим действительно не ограничился. Через несколько дней, когда Вульгрим привычно бубнил свою ежедневную мантру про «мяса нет, когда будет — не знаю», чья-то сильная рука сомкнулась на его тонком запястье. Вскрикнув от неожиданности, демонёнок выронил полковник, которым уже успел зачерпнуть порцию рагу, в котором, к всеобщему неудовольствию, преобладали овощи. Половник загремел об пол, разбрызгивая вокруг капли вязкого соуса.       То, что вцепившаяся в него рука принадлежала именно Махриму, Вульгрим понял даже прежде, чем успел поднять на новобранца испуганный взгляд. Однако то, что последовало за этим, стало для него полнейшей неожиданностью. Медленно, но настойчиво повернув его руку, Махрим, разжав его пальцы, вложил что-то ему в ладонь, и вновь сжал его кулак, возможно, несколько более сильно, чем требовалось. Вульгрим почувствовал, что-то плоское, круглое и жёсткое, больно впивающееся в пальцы. Монета?       — Надеюсь, сегодня в этом вашем супе хоть что-то да плавает? — оскалился юный демон, но при этом едва заметно подмигнул.       Сбросив с себя оцепенение, демонёнок проворно сунул монетку в карман штанов, постаравшись, чтобы движение вышло как можно более незаметным. Впрочем, бояться того, что кто-то что-то понял и увидел, не было необходимости. Как только Махрим сцапал его руку, толпа вокруг резко подалась в стороны, и продолжала держаться на почтительном расстоянии до тех пор, пока новобранец не отошёл с полной миской супа, и не стало понятно, что конфликт исчерпан. Этот день стал началом новой жизни для Вульгрима, хотя сам он тогда этого и не понял. На другой день монету ему принёс ещё один новобранец. Очевидно, Махрим кому-то проговорился. Через день к ним присоединился третий. Они незаметно выкладывали деньги ему в руку, оставляли в грязной посуде, которую сдавали после ужина, подсовывали в стопку салфеток, предназначенных для уборки. Запасы мяса в лагере стремительно убывали. Но тех, кто платил, Вульгрим старался не обижать. ***       — Это низко, — холодно заметил Меттатон. — Продавать то, что тебе не принадлежит. Наживаться на чужих страданиях.       — На чужих страданиях? — изогнул бровь демон в неподдельном удивлении. — По-твоему, я выстрадал там недостаточно?       — И что же? Деньги помогли тебе избавиться от страданий?       — Ты даже не представляешь, как сильно, — с чувством заявил торговец. — Правда, не сразу. А тогда я даже толком не понимал, что происходит, как оно происходит, и почему оно происходит со мной. Позже к этому непониманию добавился страх того, что меня поймают. Бомба, Бальрихт, да кто угодно. Но Махрим, видно, как следует припугнул эту голодную свору. Дальше казарм новобранцев ничего не ушло.       — Но всё же что-то пошло не так.       — Ты весьма прозорлив. Тебе известна присказка про благие намерения? Я узнал о ней немного позже, чем следовало бы. ***       Наведя относительный порядок в столовой, и оставив одного из дежурных демонят протирать насухо только что вымытые столы, Вульгрим подхватил ведро с отходами, и вышел на задний двор флигеля через чёрный ход. Демонёнок поёжился. На улице уже стемнело, и к тому же было холодно. К этому времени весь остальной лагерь уже давно погрузился в сон. Лишь кухня, да, должно быть, караульная жили по своему, отличному от принятого для всех остальных расписанию.       Вульгрим ступал осторожно. До мусорной ямы идти приходилось чуть ли не на ощупь, так как никто не счёл нужным озаботиться освещением этой части лагеря, а утоптанная дорожка, не отличавшаяся особой ровностью, то и дело подбрасывала под ноги сюрпризы в виде кочек и ям. Демонятам, дежурившим в столовой, неоднократно случалось возвращаться с подобных прогулок вывалявшимися с ног до головы в грязи и разлетевшихся из опрокинутого ведёрка помоях. Случалось подобное и с Вульгримом. Но его неординарная память и здесь сослужила ему хорошую службу. Пять шагов и шаг в сторону, чтобы не угодить ногой в выбоину. Три шага, и взять чуть левее, обходя кочку. Ещё восемь шагов по прямой, и направо, чтобы не проходить слишком близко от клетей с пилозубами, которые, учуяв чужака, посягнувшего на их территорию, непременно начнут шипеть, визжать и плеваться. Когда Вульгрим отправился в свое первое ночное путешествие с ведром, эти твари, о присутствии здесь которых он даже не подозревал, здорово его напугали. «Пятнадцать шагов — влево. Четыре шага — чуть правее» — проговаривал про себя Вульгрим, меняя на ходу руку, в которой тащил тяжёлое ведро. Впрочем, то ли оттого, что он начал привыкать к подобного рода упражнениям, то ли оттого, что в последние дни объедков на кухне оставалось крайне мало, оно уже не казалось демонёнку таким тяжёлым, как в первый раз. Непосредственная его близость к кухне тоже в некоторой степени давала о себе знать. Вопреки словам Махрима, стоило лишь повнимательнее присмотреться, и вполне можно было заметить, что за прошедшее время на костях Вульгрима наросло немного мяса. Но у кого была нужда лишний раз приглядываться к кухонному прислужнику?       Заслышав из темноты впереди себя звуки какой-то возни, Вульгрим остановился. Поставив на землю ведро, стараясь при этом не слишком шуметь, он нагнулся и нашарил на земле увесистый камень. Норксы часто выходили к местам, в которых скапливались отбросы, и по одному не представляли собой опасности, не рискуя нападать даже на самых маленьких демонят. Но стоило этим вредителям собраться пусть даже и небольшой стаей, как они становились вполне способны наброситься и на взрослого демона. Судя по тому, что слышал Вульгрим, сейчас на заднем дворе флигеля их собралось не меньше пяти-шести.       Размахнувшись, демонёнок запустил камень, ориентируясь на звук, не слишком надеясь хоть в кого-то попасть, желая лишь распугать длиннохвостых наглецов. Из темноты раздался возглас. Норксы так не кричали.       — Кто здесь? — осведомился Вульгрим, поспешно шаря руками по земле в поисках нового камня. — Отвечай или подниму по тревоге весь лагерь!       — Не нужно, — после некоторой паузы донёсся из темноты сдавленный голос.       — Ага, — кивнул Вульгрим, поднимаясь и взвешивая в руке новый снаряд. — Раз говорить ты умеешь, значит, и назваться будешь в состоянии.       Со стороны ямы снова раздались невнятные звуки возни, сменившиеся осторожными шагами. Крепче сжав в руке свое единственное оружие, Вульгрим пялил глаза в ночь, стараясь рассмотреть того, чей силуэт начал вырисовываться перед ним, постепенно приближаясь. Это точно был демон. Один из новобранцев. Вульгриму был знаком его голос.       — Рамс?       — Привет, Вульгрим, — подтвердил его догадку потупившийся силуэт.       — Ты напугал меня до ангелочков! Что ты там делал?       Рамс потупился ещё сильнее и засопел, явно не желая отвечать.       — Предложение позвать охрану всё ещё актуально, — напомнил ему Вульгрим и вынужден был попятиться, когда демон резко вскинул голову, сверкнув в темноте красными глазами.       На какое-то время они замерли друг напротив друга совершенно неподвижно. Два силуэта во тьме: один маленький и щуплый, и другой — широкоплечий и кряжистый.       — Искал что-нибудь поесть, понятно тебе?! — выкрикнул, наконец, Рамс. — Я с голоду подыхаю! Уже не помню, когда в последний раз не чувствовал себя голодным! А сегодня Махрим и его дружки выкинули меня из казармы, заявив, что завывания в моем брюхе не дают им спокойно спать!       — Почему ты не пожаловался Бальрихту? — недоуменно спросил Вульгрим.       — Он мне что, нянька? — прорычал в ответ Рамс, и Вульгрим на всякий случай покрепче сжал свой булыжник. — Тем более, не очень-то я верю, что наставник будет рад моему появлению среди ночи. Знаешь, — вновь заговорил новобранец, немного помолчав, — если не спишь, то есть хочется ещё сильнее.       Вульгрим непроизвольно сглотнул кислую слюну. Только сейчас до него окончательно дошёл смысл слов Рамса. Он заявил, что искал еду. Здесь. Среди мусора и отбросов.       Очевидно, угадав ход мыслей демонёнка, Рамс невесело хохотнул.       — У меня, знаешь ли, в отличие от Махрима, не завалялось по карманам пары монет.       — Я ничего у них не просил, — сам не зная зачем начал было оправдываться Вульгрим, но, одёрнув себя, замолчал.       Отбросив в сторону так и не пригодившийся камень, он кивнул в направлении, откуда пришёл несколькими минутами раньше.       — Идём, — сказал он, спохватившись, что в темноте его жест может быть не слишком-то понятен. — Попробую отыскать что-нибудь для тебя.       — Платить тебе мне нечем, — угрюмо напомнил новобранец.       — Думаю, мы сможем позже с этим разобраться, — заявил демонёнок, вновь уверенно зашагав по коварной дорожке. Однако очень скоро ему пришлось сбавить темп, поскольку Рамс, тяжело топающий вслед за ним, умудрялся спотыкаться на каждом шагу.       В так и не донесённое до места назначения ведро уже сунул свою острую мордочку первый осмелевший норкс. ***       Немного приоткрыв дверь, Вульгрим сквозь образовавшуюся щёлку оглядел обеденный зал, погруженный в ещё более густую темноту, чем царила сейчас снаружи. Скользнув внутрь, демонёнок настороженно прислушался и, лишь окончательно убедившись, что эта часть флигеля погрузилась в сон вплоть до самого утра, открыл дверь пошире, приглашая Рамса войти.       — Ты посиди здесь тихонько. Я скоро вернусь.       Новобранец покорно опустился на одну из лавок, и замер. Взглянув на его напряженную позу Вульгрим подумал, что Рамс, должно быть, до конца не верил в то, что Вульгрим вернётся не в сопровождении охраны, которая тут же бросится крутить его по рукам и ногам. Однако на возражения у юного бойца сил не находилось, а посему Вульгрим заспешил знакомыми коридорами в кухню.       Первым делом он разжег масляный фонарь, чтобы ненароком не задеть что-нибудь в темноте и не переполошить спящих поварят. Уголья в камине уже давно остыли, но слегка поворошив их, Вульгрим добился того, что они вновь занялись, подмигивая ему мягким красноватым светом. Несколько раз повернув вертел со скудными остатками окорока, демонёнок принялся шнырять между плит, полок и шкафов. Вскоре ему удалось разжиться несколькими кусками не слишком свежего сыра и парой ломтей уже начавшего черстветь хлеба. Скептически рассматривая свои находки, Вульгрим уже собрался было отказаться от идеи угощать этим своего позднего гостя, но вспомнив, где именно ему довелось встретить Рамса, он отмахнулся от этих мыслей. Подхватив большую плоскую тарелку, демонёнок осторожно срезал с окорока кусок, а затем, немного помявшись, добавил к нему ещё один. От подогретого мяса шёл пряный аромат, который, казалось, в один миг заполнил собой все помещение. Положив хлеб поверх мяса в надежде на то, что тёплый пар его слегка размягчит, и накрыв хлеб кусками сыра, Вульгрим, подхватив фонарь, направился обратно в столовую. Перешагивая порог обеденного зала, Вульгрим увидел, как Рамс встрепенулся, и тут же услышал, как новобранец шумно втянул носом доносящийся от тарелки запах.       Демон набросился на еду и не останавливался, пока не опустошил тарелку на добрые две трети. Наблюдающий за ним Вульгрим сомневался, что Рамс успевает жевать.       — Почти также вкусно, как материна стряпня, — наконец проговорил с набитым ртом новобранец, немного отстраняясь от стола.       Вульгрим лишь усмехнулся.       — Жаль, что мне пришлось торопиться. Иначе постарался бы раздобыть рёбрышек, томленых в перцовом соусе.       — Да что угодно, лишь бы не яйца и грибы, — с чувством заявил Рамс, вновь хватаясь за вилку, но тут же, будто что-то вспомнив, уставился на Вульгрима. — А сам ты чего?       — Я не голоден, — отмахнулся Вульгрим, но под требовательным взглядом Рамса сдался, и отломил себе небольшой кусок сыра, всё еще остававшийся на тарелке, который тут же принялся показательно жевать.       Удовлетворенно кивнув, Рамс вернулся к еде. Теперь он уже вполне мог есть не спеша, смакуя и тщательно пережевывая каждый кусочек.       — Это уже второй раз, когда наставник Бальрихт оставляет меня без ужина, — сообщил Рамс, запихивая в рот кусок хлебной лепёшки.       — Раньше он этим только грозился.       — А нынче вошло в привычку. Сегодня накажет одного, завтра — двоих. И так каждый день! Это ж просто зверство!       Вульгрим задумчиво кивнул. Такую крайнюю меру они с госпожой Барбой тоже обсуждали, хотя он тогда и думал, что до этого не дойдёт.       — Рамс, как ты пробрался на территорию флигеля? — спросил Вульгрим, уводя новобранца от болезненной темы. — Бальрихт ведь велел увеличить количество охраны на этом участке пару дней назад. В неурочное время новобранцев сюда не пускают.       — А, это! — отмахнулся Рамс вилкой. — Конечно, о таком не стоит трепаться кому попало, но тебе я скажу. В стене лагеря есть лаз наружу. Прямо за отхожим местом.       — Значит, ты выбрался из лагеря? А дальше?       — Просто прошёлся немного вдоль внешней стены. Если идти, плотно к ней прижимаясь, то с дозорной вышки тебя не увидят. Там, чуть подальше есть ещё один лаз — аккурат за вашей помойной ямой. Через него залез внутрь. Только он неудобный. Гораздо ниже, чем тот, первый. Пришлось на карачках ползти. Ободрал все локти, да пару раз башкой приложился об камень. Наверное, шишка будет.       — Хочешь сказать, что наш лагерь больше похож на дуршлаг, чем на военное укрепление? — пропустил мимо ушей жалобы Рамса Вульгрим.       — Нет, вовсе нет, — поспешно заверил демонёнка новобранец. — Есть только эти два — это точно. Охрана там без особой на то нужды не появляется. Сам понимаешь, — демон демонстративно помахал рукой перед лицом, точно разгоняя неприятный запах, который в обозначенных им местах и вправду имел место быть. — Так что, если быть осторожным, то тебя никто не заметит. Но знаешь, — задумался на секунду Рамс, — даже представлять не хочу, что будет с тем, кого там поймают, — он нервно повёл плечами, и Вульгрим кивнул, выражая своё согласие с высказанными Рамсом опасениями.       — Как ты вообще про них узнал? — спросил демонёнок, незаметно для себя самого подаваясь вперёд, в нетерпении услышать ответ.       — Однажды я, разумеется, совершенно случайно подслушал разговор двух офицеров, — охотно ответил Рамс. — Не помню, кто из них это был, но обсуждали они способ незаметно выбраться из лагеря и так же незаметно в него вернуться. Не представляю, от кого и почему те двое решили скрываться, но причины у них должны были быть весьма весомыми. Я почти никому об этом не рассказывал. Даже Махрим не знает, — не без гордости добавил новобранец.       — Уверен, будет только лучше, если всё так и останется, — осторожно заметил Вульгрим.       — Совсем за дурака меня держишь?! — от негодования Рамс даже подскочил со своего места, и Вульгрим дернулся от неожиданности. — Извини, — буркнул Рамс, садясь и принимаясь рассеянно крутить в руках вилку. — Сказал же, что трепаться не стану. И ты тоже, смотри, не болтай.       — Не стану, — быстро пообещал демонёнок. — Даже под страхом смерти.       Рамс зыркнул на Вульгрима из-под насупленных бровей, но увидев его бесхитростную физиономию, перестал хмуриться и фыркнул.       — До такого все же лучше бы не доводить.       Вульгрим вновь согласно кивнул.       — Словно бы портал, — начал тихонько рассуждать демонёнок вслух. — Вошёл в одном месте, а через какое-то время вышел совершенно в другом.       — Просто дыра в заборе, — пожал плечами новобранец. Сейчас, когда живот его был полон, Рамса начинало клонить в сон.       — Может и так, — склонил голову к плечу демонёнок, — а может и нет. В любом случае, Рамс, спасибо, что рассказал мне. Считай, что мы в расчёте, — добавил Вульгрим, кивнув на опустевшую тарелку.       Рамс довольно осклабился, и собрался было что-то сказать, как вдруг замер, уставившись куда-то поверх плеча Вульгрима. Глаза его увеличились в размере чуть ли не вдвое, а выпавшая из руки вилка в воцарившейся тишине громко лязгнула об пол.       Вульгрим резко обернулся, но толком рассмотреть ничего не сумел, поскольку чья-то сильная рука схватила его за рог и, потянув наверх, сволокла со скамьи. Вскинув руки, демонёнок инстинктивно попытался освободиться, но с таким же успехом он мог стараться выбраться из охотничьего капкана.       — А я говорил, Барба! — загрохотал голос Бальрихта. — Я предупреждал, что с этим мелким проходимцем нужно ухо востро держать!       Вульгрим чувствовал, как некая сила, которой он был не в состоянии противиться, влекла его через зал к выходу. Поскольку наставник так и не выпускал его рог, демонёнку приходилось следовать за ним, согнувшись чуть ли не пополам. Единственное, что он мог сейчас сделать — это стараться не упасть, поскольку был уверен, что в этом случае Бальрихт просто продолжил бы тащить его по полу волоком.       Лишённый возможности поднять голову, Вульгрим не смог увидеть госпожу Барбу, которая, так и не вымолвив ни слова, провожала их растерянным и каким-то встревоженным взглядом. Рамс, про которого и вовсе забыли, тихонько поднялся из-за стола, и шмыгнул в ту же дверь, через которую входил, оставив после себя лишь пустую тарелку, да вилку, валяющуюся под столом. ***       — Что с тобой сделал Бальрихт?       — Да уж не по голове погладил, — хохотнул торговец. — На утро меня как следует выпороли. Публично. Кто-то может сказать, что в подобном наказании больше унижения, чем боли. От души пожелал бы им самим попробовать. Если я и видел лица собравшихся, то лишь первые несколько секунд. Потом перед глазами потемнело. Но я хорошо их запомнил. И знаешь, что удивило меня?       — Что?       — На этих лицах не было злорадства, ехидства или какого-то азарта. Ничего из того, что я ожидал увидеть. Быть может, из-за того, что мысли их были заняты своими проблемами, а, быть может, до них начало доходить, что без меня им придётся решать эти самые проблемы как-то по-другому. Хотя, было одно лицо, которое все же оправдало мои ожидания. Гровур. Вот чья физиономия того и гляди готова была треснуть — так широко он улыбался.       — Поварёнок, обжегший руку?       — Именно. Когда он вышел из лазарета, Барба взялась за него всерьёз. Видимо, ему показалось, что это я её надоумил. А, быть может, он просто был злобным засранцем.       — А Рамс?       — Его я там не увидел. Ни его, ни Бомбы.       — Ты его пожалел?       — Пожалел его? Нет, Хранитель. Скорее я пожалел себя. Встретив его там, у помойной ямы, я явственно ощутил, что в своем жалком состоянии он обвиняет меня. Должно быть, впервые, — начал объяснять торговец, видя на лице архангела замешательство, — меня винили не за то, кем я являлся, а за мои поступки. И, знаешь ли, мне это пришлось не по нраву. Я вдруг решил доказать всем вокруг, в лице Рамса, что я был лучше, чем обо мне можно было подумать. Что я лучше, чем были они.       — По-твоему, так оно и было? Ты был лучше них?       — Со стороны виднее, — в очередной раз пожал плечами демон. — Что ты мне на это скажешь?       — Что выпил бы ещё, — неожиданно заявил Меттатон, отчего Вульгрим на секунду утратил самообладание и не смог удержаться от того, чтобы его брови не поползли вверх.       Явно довольный собой, архангел усмехнулся. Вульгрим, покачав головой, полез под стол за новой бутылкой.