Сознательное падение

      — Эй, вообще-то я тут стою! Иди в конец очереди, омега! — прозвучал недовольный голос сзади, и потом плеча Чонвона неуверенно коснулась чья-то ладонь.       Обеденный перерыв шёл полным ходом, в столовой привычно толпилась куча учеников, а у Чонвона было катастрофически мало терпения, чтобы полностью отстоять эту очередь. Поэтому он нагло втиснулся впереди, не испытывая никакого стыда и жалости к стоящим сзади.       — Советую тебе помалкивать, если не хочешь, чтобы я вылил на тебя твой же обед, — Ян резко развернулся лицом к незнакомому бете, сразу же оценивая его физическую форму — хиленький и зашуганный. Намного слабее Чонвона. Это заставило его снисходительно усмехнуться правым уголком губ. — Или ты давно по роже не получал? Могу врезать для профилактики.       Бета испуганно захлопнул рот и тут же опустил взгляд к полу — немудрено, ведь весь интернат помнил, как Чонвон чуть больше месяца назад отделал здесь какого-то альфу, сделав из его лица кровавую кашу. Если ему удалось сотворить такое с высоким и сильным альфой, то о щуплом бете и говорить не стоило.       Беты и омеги Чонвона боялись. Некоторые альфы тоже, к слову.       Но не то чтобы у них была веская причина для того, чтобы обходить его десятой дорогой. Просто Ян понизил свою навязанную жизнью в обществе тактичность до абсолютного нуля, не церемонился с интернатскими и учителями, которые хотя бы немного казались ему раздражающими. Он стал прямолинейнее и грубее. Удары по чужим животам и лицам, толчки в коридорах и атакующая позиция во время баскетбола или игры в вышибалы на физкультуре стали обыденностью. Его, конечно же, уже давно никто не трогал и уж тем более не пытался изнасиловать, но Чонвон привык действовать на опережение, показывая агрессию первым.       Лучшая защита — это нападение. Чонвон не стал хулиганом. Совсем нет.       Он просто защищался.       — Где Джей? — спросил Сонхун, когда Чонвон подошёл к столу с подносом.       — Не знаю. Курит, наверное, — он неопределённо пожал плечами.       Последние пару дней Джей много молчал и уходил в курилку один. С момента похорон они больше не заговаривали наедине ни о Рыжем, ни о Хисыне. Чонвона это напрягало, потому что он совершенно не мог догадаться, что творилось у Джея в голове. За него невозможно было не переживать, ведь его мрачный и задумчивый вид крайне пугал.       Объект разговоров явился спустя минут пять, перед приземлением за стол вырвав нетронутый поднос из рук мимо проходящего. Ответных возмущений, естественно, не последовало — обворованный парень тут же поспешил уйти куда подальше. От Пака несло сигаретами и декабрьским морозом.       — Может, хватит уже ходить с этой кирпичной миной? — прорычал Сонхун, поочерёдно глядя то на Чонвона, то на Джея. — Обоих касается. У меня из-за вас весь аппетит пропал.       — Сонхун… — осуждающе прошептал Джейк, хватая его за запястье. — У них же кот умер.       — Я всё понимаю, конечно, но траур делу не поможет, — Сонхун не стал вырывать руку, лишь сжав ладонь в кулак. — И у меня завтра день рождения. Я хотел по-человечески повеселиться и надраться, а не смотреть на ваши кислые морды.       — Слышь, ты… — Чонвон нахмурился и наклонился корпусом вперёд. — Тебя там не было, поэтому не веди себя так, как будто ты всё понимаешь.       Джей шумно и раздражённо выдохнул, откинувшись на спинку стула и взлохматив пальцами чёлку. К еде он даже не притронулся.       — Нет. Сонхун прав. Нам надо отвлечься. А мне следует от души напиться, — альфа впервые улыбнулся со дня смерти Рыжего. Однако эта улыбка была пропитана горечью. — Соберёмся сегодня на крыше, возьмём бухло и позовём Хынсу с Юджин.       — На крыше?.. — Чонвон удивлённо хлопал ресницами. Он помнил, что у Джея имелся ключ от двери на крышу, но не думал, что кто-то действительно ходил туда.       — С весны и до осени мы много времени проводили там, — начал объяснять Джейк. — В последний раз мы были на крыше в конце сентября — как раз незадолго до твоего приезда. А потом стало холодно.       Сейчас на дворе тоже стоял далеко не май месяц, но Чонвон решил не спорить. Мрачные будни действительно стоило разбавить, побывав в новой для него локации. Правда, имелся один крохотный нюанс, который портил ожидания о вылазке на крышу. У него не было тёплой зимней куртки. Конечно, он мог натянуть на себя половину своего скудного гардероба, но такой вариант был сомнительным, учитывая, что Чонвон часто выбирался на улицу.       Оставалось только одно — спросить про одежду у Джея. Тот наверняка знал, как можно было бы решить этот вопрос. Чонвон и сам не заметил, что мысль о помощи от Джея существенно успокаивала его — будто бы у Яна была опора или твёрдая почва под ногами. Когда он успел стать таким доверчивым именно к Паку?       — Ты не знаешь, где можно достать зимнюю куртку? — вопрос нарушил тишину комнаты, которая изредка прерывалась звоном переставляемых на пол бутылок с алкоголем. Они уже собирались на крышу, едва дождавшись наступления ночи. У Джея имелась вторая тумба с замком, что стояла у подножия кровати и предназначалась для хранения денег и заказов для интернатских. Довольно нужная вещь, которая исключала возможность воровства, если кто-то решит вломиться в их комнату. — В своей я не смогу долго находиться на улице.       — Надень мою, — без заминки ответил Джей, кивая на свой чёрный пуховик, лежащий на кровати. — Она тёплая.       Чонвон завис на несколько секунд, замирая с двумя бутылками в руках. Щёки невольно запылали от такого предложения. Он ведь будет пахнуть Джеем, если наденет его куртку. В обществе принято считать, что своей одеждой делились только крайне близкие друг другу люди: члены семьи, давние друзья, или романтические партнёры. Спасибо крутящимся по телеку фильмам, которые выстроили в голове у Чонвона определённые стереотипы об отношениях между альфой и омегой. Но они с Джеем не подходили ни под одну из перечисленных категорий.       — Что, стрёмно ходить при всех в моей одежде? — усмехнулся Пак и выгнул бровь, оглядываясь на него. — Стесняешься?       — Конечно нет! — резко дёрнул головой Чонвон, краснея ещё сильнее. — Просто… думаю, в чём тогда будешь ходить ты.       — Хуйня вопрос. Отожму у кого-нибудь как обычно. Эта куртка тоже изначально принадлежала не мне.       — Я в этом даже не сомневался.       Чонвон отложил бутылки в сторону и подошёл к кровати Джея, как-то неуверенно поднимая вещь с постели. Хорошо, что альфа отвернулся обратно к тумбе и не видел его сомнений, иначе же подколов было бы не избежать. Он стянул с себя тонкую осеннюю кожанку и заменил её пуховиком Джея. Тепло Чонвон почувствовал сразу. И дело было даже не в плотности материала, а в запахе, которым эта куртка пропиталась насквозь. Как ни странно, но Ян не чувствовал угрозу, оказавшись полностью окружённым феромонами альфы — наоборот, у него появлялось ощущение полной безопасности.       Окончание течки никак не поспособствовало потере интереса к запаху Джея. Ни капли. Казалось, что с каждым новым днём Чонвон зависел от него всё сильнее. Как и от всего Джея в целом.       Пребывание в интернате совсем отшибло ему все мозги.       — Ну как? — Джей запер тумбу на ключ и встал напротив. Его глаза внимательно проходились по фигуре Чонвона и в итоге остановились на его лице.       — В ней тепло. Очень, — Ян выдерживал взгляд тёмных глаз, не желая показаться альфе неуверенным и смущённым. — Но слишком сильно пахнет тобой.       — Тебе не нравится? — тихо спросил Пак, шагнув ближе. Однако они и без этого находились слишком близко друг к другу. — Мне казалось, что наоборот. Тем более что моя толстовка слишком сильно пахла тобой после твоей течки.       — Я не буду оправдываться, — Чонвон поджал губы, понимая, что Джей хотел получить от него какие-то чистосердечные признания, будто бы Ян в чём-то перед ним провинился. — Ты сам сказал, что у меня была течка. Я не мог контролировать тягу к запахам альф.       — «К запахам»? Тебя привлекали запахи и других альф? — Джей тут же помрачнел и нахмурился.       Чонвон нахмурился тоже, потому как не мог озвучить ему правду. Разве нормально будет признаться Джею, что его феромоны были единственными, от которых Яна не воротило? Наоборот, только его запах казался Чонвону до одури привлекательным среди всех существующих альф.       — Что за допрос? Какое тебе до этого дело? — он с раздражением отошёл подальше от Пака, встав у двери. Не хотелось быть зажатым между ним и стеной — как-то бывало обычно.       В памяти отчётливо всплывали слова Джея о том, что он ни капли не интересовался парнями-омегами в романтическом плане. Ему были противны даже мысли об отношениях с ними. Поэтому сейчас его настойчивые расспросы казались неуместными и слишком личными. Даже друзья не задают друг другу настолько интимные вопросы.       — Мне всего лишь нужно знать правду. Думаю, ты сам тоже догадываешься, почему, — альфа был настроен серьёзно, точно сам размышлял об этой теме далеко не единожды. — До твоего появления я и подумать не мог, что способен настолько чётко распознавать чей-то запах. Наступление течки, твоё настроение, присутствие поблизости… Я всё это чувствую. Хочу узнать, есть ли у тебя то же самое со мной.       Чонвон поражённо приоткрыл рот, уставившись на Пака. Он уже и забыл, что Джей всегда вываливал всё как на духу и был прямолинейнее любых рельсов. Но больше всего Ян не ожидал услышать подробности, которые были знакомы ему не понаслышке, ведь он испытывал всё то же самое. До распознавания гона, правда, ещё не доходило, но всё же.       Они оба были в одной лодке. И оба всё это время думали и сомневались в одном и том же.       — Я… — начал Чонвон, вскидывая на него опасливый взгляд.       Их прервали нетерпеливые удары по двери и резкие подёргивания ручки. От неожиданности Ян вздрогнул и повернулся в сторону шума. Вздох облегчения непроизвольно сорвался с губ — откровенный разговор о запахах его напрягал, поэтому он был рад появлению любого человека у порога их комнаты.       — Вы уже вытащили бухло? Откройте дверь! — приказал Сонхун, не переставая дёргать ручку. Чонвон прокрутил ключ в замочной скважине, пропуская его и сразу же попадая под внимание подозрительного взгляда. Сонхун замер и прищурился. — А с хрена ли ты куртку Джея напялил?       — У него не было зимней одежды, — ровно объяснил Джей, натягивая маску равнодушия. — И я отдал ему свою куртку.       — А мне ты не отдавал куртку, когда я свою порвал в прошлом году! — начал возмущаться Сонхун, скрестив руки на груди. — Что за особое отношение именно к нему?       — Не еби мне мозги, — отмахнулся Джей, подняв с пола четыре бутылки пива и тут же всучив их альфе. — Он сирота, а у тебя предки богатенькие. Вот и проси шмотки у них.       — Но когда у Хынсу отклеилась подошва на кедах, ты тоже не стал давать ему свои кроссы. Хотя Хынсу тоже сирота…       — Заебал трепаться. Иди уже на крышу! — Джей нетерпеливо подтолкнул его в спину и выставил за порог. Альфа не стал возвращаться, наверняка желая побыстрее напиться на крыше, поэтому его возмущённый бубнёж медленно таял в тёмном коридоре жилого корпуса.       Они снова остались наедине. Чонвон неловко прокашлялся, а потом тоже поспешно схватил первые попавшиеся бутылки. Лучше убежать вслед за Сонхуном, пока не стало поздно.       — Я тоже тогда пойду на крышу.       — Иди, — удивительно, но альфа не стал настаивать на продолжении их откровенного разговора.       — А ты когда придёшь?       — Когда найду себе новую куртку.       — Хорошо, — Чонвон потупил взгляд и неловко прикусил губу. — Спасибо, что отдал мне свою.       Джей просто кивнул, а Ян поспешно вышел в коридор. Альфа уже остался далеко позади, но из-за чужой куртки на плечах появлялось ощущение, что Джей следовал за Чонвоном по пятам. И это вовсе не казалось чем-то стрёмным.       Мнимое присутствие Пака успокаивало, а ночные коридоры уже не отталкивали настолько сильно. Однако при переходе в здание школы всё равно становилось боязно — чернильные широкие пространства без единой души заставляли вспомнить все просмотренные фильмы ужасов. В мужском корпусе коридоры хотя бы были узкими и освещёнными с обоих концов, чего не сказать о школе.       Он добежал до нужной лестницы, поднялся на верхний этаж и толкнул дверь крыши. В лицо тут же задул лёгкий ветер с крохотными снежинками, под ногами захрустело снежное одеяло, а перед глазами Чонвона на миг появилось измазанное в крови рыжее тельце. Он зажмурился из-за резко подкатившей к горлу тошноты. Уже никогда Чонвон не сможет спокойно смотреть на чистую заснеженную землю. Смерть Рыжего стала для него слишком ярким и травматичным воспоминанием, которое останется с ним надолго.       — Эй, ты в порядке? — к нему подбежала девушка-альфа в укороченной фиолетовой куртке. Юджин. Ян уже сталкивался с ней в столовой некоторое время назад. Она быстро поправила чёрную шапку на лбу и отобрала из рук Чонвона бутылки.       — В порядке… — Чонвон жадно вдохнул ртом холодный ночной воздух и выпрямился, пытаясь отвлечься — именно для этого он и пришёл сюда. Ян посмотрел вперёд, где уже находились Сонхун, Джейк и Хынсу.       Вокруг них вразброс стояли неиспользуемые испорченные парты и стулья с оторванными спинками. Видимо, директор не стал тут же утилизировать старую мебель, просто-напросто перетащив её на крышу — весьма экономно. Сонхун и Джейк сидели на партах, а Хынсу на стуле — поломанной спинкой вперёд. Юджин поставила бутылки на ближайшую поверхность и дружелюбно придвинула к Чонвону свободный стул.       — Нихуя себе. Ты чего… куртку Джея надел? — Хынсу весело присвистнул, оценивая его образ. Все взгляды зацепились за названную вещь и стремительно алеющее лицо Чонвона. — Вот это да.       — Да что в этом такого?! — Ян плюхнулся на предложенный стул и скрестил руки на груди в защитном жесте. — У меня не было тёплой одежды.       — От тебя прям несёт Джеем, — Юджин шутливо зажала нос двумя пальцами. — А я хотела ещё раз почувствовать твой запах. Очень жаль.       — Он будто бы поставил на тебе метку, — обыденным тоном произнёс Хынсу и открыл для себя бутылку с пивом, а Чонвон обомлел от такого сравнения. Несмотря на мороз, уши стали пылающими. — За всю жизнь я давал свою одежду лишь Хэсу, чтобы показать остальным, что он только мой. Не думаю, что Джей дал тебе свою куртку чисто в качестве помощи.       Мысль о том, что Джей поступил так, исходя не только из благих помыслов, а имея в этом собственнический порыв, почему-то не разозлила. В любом другом случае Чонвон наверняка взбесился бы, поставив обнаглевшего альфу на место, но с Джеем такого не было. Он уже привык к постоянному присутствию Пака рядом: в их общей комнате, в классе, в столовой и даже в душевой. Поэтому и его куртка на плечах не казалась инородной и раздражающей вещью.       — Давайте уже переведём тему, — недовольно буркнул Чонвон, утыкаясь носом в воротник. Сердце бешено скакало в груди.       Спрятав руки в карманы, он наткнулся на пачку сигарет и спички. Пальцы автоматически вытащили одну из упаковки, засунули её меж губ и поднесли к кончику пламя спички. В последнее время Чонвон стал выкуривать около двух сигарет в день, начав понимать курильщиков. При первой глубокой затяжке в голове становилось пусто, а в конечностях чувствовалось лёгкое онемение. Возможно, это был эффект плацебо, банальное самовнушение, но никотин в самом деле помогал ему успокоиться и расслабить вечно напряжённое тело.       Он неспеша затянулся, сполна заполнив лёгкие дымом, и выдохнул его к чёрному небу, случайно сталкиваясь взглядами с Сонхуном. Альфа прятал усмешку за горлышком бутылки.       — Что? — с провокацией в голосе спросил Чонвон, затянувшись снова.       — Ты раньше говорил, что никогда не будешь курить. Говорил, что не будешь таким, как мы. Напиздел, получается?       — Не напиздел, а просто поменял мнение о курении. И о вас, — Чонвон отвёл уязвлённый взгляд.       Он действительно больше не считал отморозками никого из компании Джея, даже несмотря на их сомнительное поведение. Можно было сказать, что теперь Чонвон считал их адекватными. Вот только не похоже, что они как-то изменились с момента приезда Яна в интернат. Изменился лишь сам Чонвон.       — И кем ты считал нас до этого? Больными ублюдками? — Сонхун усмехнулся, ничуть не злясь. — Говори, не стесняйся.       — Это уже совсем не важно, — вмешался Джейк, который сидел рядом с альфой. — Я тоже поначалу считал вас с Джеем ненормальными. Хотя вы до сих пор иногда кажетесь мне такими, но это не мешает мне ценить вас и доверять вам.       — Ты считаешь меня ненормальным? — в голосе Сонхуна слышалась детская обида, а его брови взволнованно изломались, когда он всем корпусом повернулся к Джейку. Юджин и Хынсу пьяно хихикали, глядя на него.       — Ты ненормальный, но ты всё равно нравишься мне, — ответил бета, не колеблясь ни секунды.       Чонвон тихо хмыкнул себе под нос и спрятал улыбку за воротником куртки. Слова Джейка идеально описывали и его собственные мысли о Джее. Долбанутость альфы не мешала Чонвону испытывать к нему чисто человеческую симпатию. Здесь, в месте, где сплошь и рядом царила аморальность во всех её проявлениях, грань между правильным и неправильным давно стала размытой. Хорошие люди стали плохими, а те, что поначалу казались отморозками, неожиданно стали для него самыми близкими.       Это упрощало всё в разы. И сам Чонвон перестал оценивать собственные поступки. Он больше не гнался к званию хорошего человека.       А ненормальным быть не так уж и плохо.       — О чём болтаете? — спросил Джей, встав за спинами Чонвона и Юджин.       Ян оглядел его, заметив обновку в виде тёмно-синей куртки. Кажется, он уже видел её раньше на каком-то другом парне.       — О вашей с Сонхуном ёбнутости, — Чонвон пожал плечами.       — Интересная тема для разговора, — Джей кивнул и даже бровью не повёл, услышав такой провокационный ответ. Видимо, он давно привык к тому, что все считали его психом. Принесённый пакет с бутылками алкоголя был поставлен на свободную парту, а тёмный взгляд бегло прошёлся по каждому сидящему здесь, пока не замер на Юджин. — Выбрось эту дрянь.       Чонвон непонимающе нахмурился, тоже посмотрев на курящую девушку. На первый взгляд всё казалось обычным, но «сигарета» в её пальцах таковой не являлась. Ян принюхался. Это была самокрутка, от которой пахло вовсе не табаком, а будто бы жжёными листьями зелёного чая или какого-то сена.       — Не начинай, Джей, — Юджин насупилась. — Мы уже разговаривали на эту тему. Это просто марихуана. И выбросить я её не могу. Хисын, гад, повысил на всё цены. Как будто интернатские прошлый ценник могли нормально осилить… Половина интерната у него в должниках ходит, — раздражённо рассуждала она.       — Вас никто не заставляет лезть в долги и покупать у него эту хуйню, — холодно отрезал Джей, сжимая челюсти. Чонвону вспомнился их разговор на крыше заброшенного здания, где альфа кратко рассказал ему историю своего детства и упомянул о том, что его мать являлась героиновой наркоманкой. Неудивительно, что Пак ненавидел всё, что было связано с наркотиками. — Главное не переходи на тяжёлую наркоту. Только не колись, — наверняка Джей понимал, что он никак не сможет заставить Юджин бросить марихуану, поэтому ему оставалось только настаивать на том, чтобы она не увязла в этом болоте ещё больше.       — Конечно не буду. Я же обещала тебе, — девушка обезоруживающе улыбнулась и поспешила спрятать самокрутку в карман, перед этим затушив её о заснеженную парту.       Дальше разговаривали только на отвлечённые темы. Пиво всё ещё казалось Чонвону отвратительным на вкус, но вкупе с никотином оно действовало на его разум одурманивающе. Глупые байки Хынсу об его с братом школьных буднях казались смешными, равно как и безобидные споры Сонхуна и Юджин о какой-то ерунде. Джейк играл роль воспитателя, вовремя успевая успокоить альф, когда дело близилось к ругани. Впрочем, Чонвон совсем не испытывал никакого дискомфорта, находясь в этой буйной компании. Сидящие здесь люди были для него чужими, однако у Яна не осталось никого, кроме них. Может, это и являлось основной причиной, из-за которой он расслаблялся рядом с ними.       И ему начинало казаться, что он обрёл если не друзей, то товарищей. Для такого гнилого места, как интернат, это было удивительным явлением.       Один только Джей всё ещё оставался хмурым и подавленным, молча опустошая одну бутылку за другой. Казалось, что алкоголь омрачал его ещё больше, заставляя увязнуть в неизвестных Чонвону запутанных мыслях. Это настораживало.       — Я столкнулся сегодня с Хисыном в коридоре, — неожиданно начал Хынсу. — Этот ублюдок был таким улыбчивым и ебануто счастливым, когда он ударил своего омегу на глазах у всех… Почему ему всё всегда сходит с рук? — альфа рассуждал вслух с нескрываемой злобой, уставившись куда-то вниз. Чонвон впервые видел его в таком состоянии, ведь Хынсу обычно всегда был на позитиве. — Такие люди, как он, не должны жить припеваючи. Я хочу заставить его мучиться — так, как он мучил всех своих жертв. Как он издевался над Хэсу… — он досадливо сжал красные волосы с отросшими корнями на макушке. — Но я ничего не мог с этим поделать…       Последнее заставило Чонвона настороженно нахмуриться. От рук Хисына пострадал ещё и брат Хынсу? Хотя, наверное, было бы проще назвать тех интернатских, которых жестокость Хисына обошла стороной. А имелись ли такие вообще?       — Я планирую разобраться с ним, — решительно сказал Джей. — Раз и навсегда. Давно пора это сделать.       — Что именно ты хочешь сделать? — Чонвон резко повернулся в его сторону, надеясь, что альфа не станет доводить дело до кровавой расплаты, как планировал в день поисков Рыжего.       — Хотя бы половину из того, что он сделал с Рыжим.       — Не сходи с ума, Джей! — нервно повысил голос Ян. — После такого тебя точно посадят в тюрьму! Ты сам говорил мне раньше, что нужно действовать вдумчиво и иметь хитрый план.       Джей действительно говорил ему что-то подобное, когда Чонвон хотел спасти Сону от участи быть изнасилованным Гвинамом. Тогда Ян тоже намеревался бездумно решить всё грубой силой, но сейчас он понимал, что физическая расправа — самое глупое решение в сложившейся ситуации. Им нужно что-то посерьёзнее; что-то, что нанесёт Хисыну максимальный урон, но при этом не навредит им самим.       — У тебя есть идеи получше? — прорычал альфа в ответ. — Через полгода Хисын выпустится из интерната и продолжит творить всякую хуйню на свободе, а мы останемся здесь! Я не смогу спокойно жить, зная, что даже не попытался отомстить ему.       — Чонвон прав, — встрял в их разговор Сонхун. — Не надо портить себе жизнь из-за этого долбоёба. Даже мой батя не сможет тебя отмазать, если ты попытаешься убить Хисына. Выкалывание глаз не прокатит за самооборону.       — Меня и не надо отмазывать, — отчеканил Джей. — С моим образом жизни я всё равно рано или поздно окажусь в тюрьме. Какая разница, из-за чего?       Чонвону совсем не нравился этот разговор и убийственный настрой Пака. Он панически придумывал способ, как бы переубедить Джея и заставить его отбросить такую жестокую идею. От одной мысли о возможном тюремном заключении альфы его бросало в дрожь.       Он не мог просто так позволить Джею загубить своё будущее. Это сумасшествие.       — Я слышала от учителей, что в середине января в интернат приедет проверка. Но не та, что бывает обычно, — внезапно сказала Юджин, придвинувшись вперёд и обратив на себя всеобщее внимание. — В органах опеки сменилось руководство, и теперь наш директор не сможет просто так откупиться и заставить опеку закрыть глаза на творящуюся здесь хуйню. Мы можем нарыть компромат на Хисына и сдать его. Новое руководство точно не оставит его в покое, если узнает о наркотиках.       — Хорошая идея. Вопрос только в том, как у нас получится нарыть на него компромат, — пробубнил Джейк и нервно поправил очки покрасневшими от холода пальцами. — Наших слов недостаточно. Нужны реальные доказательства, которые будут указывать именно на причастность Хисына.       — А ты уверена в том, что на этот раз проверка всё изменит? Может, это просто слухи? — жёстко спросил Джей, внимательно глядя на девушку. У Чонвона от сердца отлегло, когда он заметил в альфе новую заинтересованность. Если Юджин говорила правду, то они вполне смогли бы подставить Хисына под удар, придумав план.       — Уверена. Об этом говорил даже завуч по воспитательной работе. Эта верная псина вечно трётся рядом с директором, поэтому знает всё лучше всех.       — Тогда для начала надо разузнать, каким образом Хисын доставляет наркотики в интернат. И у него наверняка должны быть сообщники. Можно допросить его омегу или постоянных покупателей. Они наверняка что-то знают.       — Не надо. Я знаю, кто его сообщник, — Чонвон столкнулся в зрительном контакте с Джеем, а потом посмотрел на остальных — все были удивлены и озадачены, поэтому он поспешил объясниться. — Несколько дней назад я подслушал разговор Хисына и Гвинама в туалете. Это было поздно ночью. Они говорили, что охранник требует с них шестидесяти процентную долю за поставку наркотиков. Это точно он.       — Но несколько дней назад у тебя была течка, — Джей помрачнел, сверля Чонвона взглядом. — И ты вышел один в туалет? Глубокой ночью? А ты куда смотрел? — он недовольно глянул на Джейка.       — Я-я…       — Ой, да не о том ты думаешь, дубина! — весело захихикала Юджин, пряча улыбку за горлышком бутылки. — Между прочим, мы сейчас придумываем очень серьёзный план! А ты трындишь о течке. Ужас какой.       Напряжённая атмосфера немного разрядилась. Чонвон расслабил каменные плечи, чувствуя, что Джей отложил затею с кровавой расправой. Самое страшное позади, и теперь осталось только добавить их плану детализацию и чёткую стратегию до дня прихода органов опеки. Этот неожиданный мозговой штурм выкачал из Чонвона все силы, поэтому он чувствовал себя выжатым лимоном. Да и к тому же на пьяную и сонную голову думалось плохо.       Похоже, что не один Ян имел точно такое же мнение.       — До середины января ещё дохрена времени, поэтому я предлагаю обсудить это позже, когда моя башка не будет такой чугунной, — вымученно выдавил из себя Хынсу, касаясь своего лба. — Слушаю вас сейчас, но ни черта не понимаю.       — Ладно, расход. Как раз у каждого будет время, чтобы наметить какие-нибудь идеи, — Джей опустошил свою бутылку за один заход, а Чонвон удивился, как альфа мог оставаться вменяемым после всего выпитого пива. Сам Ян уже испытывал лёгкое головокружение и замечал за собой заторможенность в движениях, хотя он выпил намного меньше алкоголя, чем Джей.       Юджин убежала первой, а Хынсу исчез вслед за ней, спеша к брату. Как оказалось, Джей не был таким уж и трезвым, как могло показаться на первый взгляд. Его походка была неустойчивой, взгляд — помутнённым. Конечно, он не качался из стороны в сторону, словно отпетый пьяница, но внимательный человек сразу распознал бы у альфы алкогольное опьянение. А Чонвон смотрел на Джея чересчур внимательно.       Сонхун и Джейк попрощались с ними и скрылись в своей комнате. Чонвон открыл дверь сам, потому что Джей стоял, привалившись плечом к стене, и пристально глядел на его профиль. У Яна от такого взгляда бегали мурашки по коже и кошмарно потели ладони.       Зайдя в комнату, Чонвон первым делом скинул с себя куртку — жарко до ужаса. Во всём этом был виноват вовсе не тёплый пуховик и даже не количество употреблённого алкоголя, а нахождение с Джеем наедине. В памяти ещё свежи были воспоминания о недавнем разговоре о запахах. И если этот разговор продолжится, то Чонвону придётся либо вывалить на альфу всю правду, признавшись в своём влечении к нему, либо грубо послать его и убежать из комнаты. Он не хотел ни того, ни другого.       Джей же не спешил проходить вглубь комнаты, облокотившись спиной о дверь. Чёрные глаза с прищуром всматривались в темноту комнаты, и из-за них Чонвону становилось не по себе. Он смог облегчённо выдохнуть только тогда, когда Джей отвлёкся, тоже расстегнув свою куртку, и встал посередине комнаты. Напротив него. Чонвон уже порывался было отшагнуть к подоконнику и уступить ему дорогу, потому что здесь было невероятно тесно для них двоих, но он не успел.       У Джея имелись на него другие планы, ведь он крепко сжал Чонвона в своих объятиях.       Сказать, что это было неожиданно — не сказать ничего. От лёгкого испуга Яну первым делом пришла в голову мысль тут же оттолкнуть его и убежать, но руки беспомощно застыли в воздухе по обе стороны от альфы — не решались ни оттолкнуть, ни обнять в ответ. Сердце лихорадочно билось о рёбра, и наверняка даже Джей мог почувствовать его биение своей грудью. Температура в комнате будто повысилась на несколько градусов. Тактильный контакт с Паком опьянял не хуже алкоголя.       — Что ты делаешь?.. — испуганно пролепетал Чонвон, слыша левым ухом шумный вдох носом. Сам он тоже принюхался к альфе, улавливая запах до жути приятного горького шоколада с нотками выпитого пива и ментоловых сигарет.       — Делаю первое, что пришло мне в голову, — хрипло произнёс Джей ему на ухо. Висок щекотали чужие волосы, а горячее дыхание обожгло и без того пылающую кожу. — Захотелось.       Прямолинейность Пака вышла на новый уровень.       Чонвону тоже ужасно хотелось обнять его в ответ, но вместо этого он уронил руки по швам. Джей просто был не в себе из-за напряжённых последних дней и алкоголя, поэтому Яну не стоило поддаваться своим секундным хотелкам. Наутро Пак наверняка будет вести себя как ни в чём не бывало, сославшись на сильное опьянение, а вот Чонвон так отмазаться не сможет. Ведь он мгновенно протрезвел, когда руки альфы обвили его талию, а кончик носа коснулся алой ушной раковины.       Лёгкие словно стали бездонными — они не могли насытиться воздухом. Да и чистого воздуха тут, впрочем, не находилось — всё место занимали феромоны Джея.       — Ты пьян…       — Знаю. Даже слишком, — тихо пробормотал Пак и тут же отстранился, развернувшись к выходу.       — Куда?.. — Чонвон не смог скрыть разочарование в голосе, но надеялся, что альфа этого не распознал.       Талия и лопатки горели, точно обожжённые, всё ещё чувствуя фантомные прикосновения ладоней Джея. Впервые в жизни Чонвону захотелось, чтобы его продолжал сжимать в объятиях альфа.       — Пойду покурю. Ложись спать, — Пак ненадолго застопорился у двери и слегка усмехнулся, глядя на Яна, который изломал брови. Видимо, альфа не совсем верно воспринял эмоции на чужом лице, добавив: — Не бойся, больше я тебя не трону.       Дверь захлопнулась с той стороны. А последнее предложение Джея принесло Чонвону больше досады, чем облегчения.

***

      В свой день рождения Сонхун вёл себя так, будто он был звездой интерната. Альфа и без того являлся довольно самовлюблённым, но его самооценка пробивала все потолки, когда к нему на протяжении всего дня постоянно подходили незнакомые Чонвону парни и девушки и поздравляли его. Кто-то даже дарил скромные подарки, наверняка желая подмазаться к популярному альфе. Это утомляло всех, кроме самого Сонхуна, но Чонвон и Джей находили его реакцию забавной.       Особенно смешно Пак себя вёл, красуясь подаренным Джейком комплектом из двух браслетов в виде серебряных цепей: одна тонкая, а другая потолще. Он весь день ходил с засученными рукавами, сверкая запястьями, и преданно смотрел на бету, который скромно улыбался в ответ. Чонвон искренне удивлялся изменениям в поведении Сонхуна, когда тот общался с Джейком. Это словно были два разных человека.       Подарок беты выглядел дорогим — наверняка цепи были не из дешёвого металла, что заржавел бы через месяц носки, а из серебра или чего-то подобного. Тогда возникал закономерный вопрос: откуда у него такие деньги? В то, что Джейк попросил у Джея в долг, верилось слабо. Поэтому Чонвон задал интересующий его вопрос за обедом, разузнав заодно и причину нахождения беты в интернате.       Оказалось, что деньги ему каждый месяц высылала его родная тётя, которая жила в столице и не могла забрать Джейка к себе из-за своих детей и сурового мужа. На деньги ему было побоку, но родственница таким образом отмывала свою душу и извинялась перед ним. Родители у Джейка тоже имелись. Правда, обоих закрыли в тюрьме за крупные мошеннические операции, а бету тут же сослали сюда.       Джейк, добрая душа, молча осуждал родителей за незаконную деятельность, но ни разу не наезжал на них за то, что он оказался в интернате именно по их вине. Чонвон ему искренне сочувствовал.       Его история заставила Яна задуматься о том, по какой причине другие подростки оказались здесь. Например, Хынсу с братом, Рики, или Сону. Наверняка судьба каждого интернатского являлась далеко не радужной. Каждый столкнулся с потерями: кого-то кинули, кого-то разлучили с близкими насильно, а кто-то столкнулся со смертью родителей. Чонвон не был единственным бедным и несчастным сиротой во всём интернате. Он всего лишь один из сотен.       — Давайте сегодня опять соберёмся на крыше, — сказал довольный Сонхун после окончания учебного дня. — Или в комнату отдыха завалимся, в карты поиграем — на деньги или желание.       Они вчетвером неспеша возвращались в жилой корпус, сталкиваясь на своём пути с другими обитателями интерната.       Чонвон на протяжении всего дня ловил на себе боязливые, но вместе с тем осуждающие взгляды. Всё дело было в куртке Джея, от которой исходили яркие феромоны, заглушающие собственный запах Чонвона. Нетрудно догадаться, какие нецензурные слова крутились в головах узколобых интернатских, что уже давно считали Яна омегой лёгкого поведения. Однако же абсолютно никто не смел обозвать его даже тогда, когда он находился без Джея и остальных. Ни один даже самый смелый альфа не хотел огрести по лицу и оказаться поваленным на пол. А все в интернате хорошо знали, что Чонвон вполне мог им это обеспечить.       — Можно. Но у меня есть идея поинтереснее, — сказал Джей, прищурившись. Чонвон был очень хорошо знаком с этим игривым тоном и выражением лица. Обычно альфа говорил так перед тем, как вытворить какую-то безумную фигню. — Директор уже дал по съёбам. На такси. Его машина стоит на парковке. Похоже, что он опять набухался до посинения, поэтому вернётся только завтра днём. Предлагаю залезть в его кабинет и спиздить бухло из тайника.       — О! — глаза Сонхуна заинтересованно загорелись, а из-за широкой улыбкой показались белоснежные клыки. — Неплохо. Можем ещё оставить кнопки на его кресле. Хотя его жирная задница их не почувствует.       — Искатели приключений… — наигранно-осуждающе вздохнул Джейк, но не стал как-либо перечить им.       — Ты против?.. — взволнованно спросил у него Сонхун.       — Нет, но в последний раз после вашей выходки весь интернат стоял на ушах, а директор вызвал вас к себе на допрос.       — Он всё равно никак не смог доказать, что это были мы, — Джей хмыкнул, будучи невероятно довольным собой.       Альфа уже не выглядел хмурым и мрачным, снова демонстрируя всем собранность и пылкую уверенность. Чонвон был рад, что вчерашняя вылазка на крышу и мельком обрисованный план по отмщению Хисыну вернули его привычную дерзкую натуру, но ему всё не давало покоя ночное объятие Джея, который теперь в самом деле вёл себя так, будто ничего не было. Вчерашние действия Пака казались чувственными и уязвлёнными — Чонвон никогда ранее не замечал такого за ним.       Но он тоже решил вести себя обыденно, считая, что по пьяни Джей всего лишь поддался бездумным инстинктам альфы, что не имели ничего общего с рациональностью его трезвого ума. С кем не бывает. Чонвон во время течки тоже походил на опьянённого и тоже не контролировал свои действия и мысли.       Нужно про это забыть.       — Ты не говорил, что у тебя есть ключи от директорского кабинета, — Чонвон нахмурился, вопросительно глядя на него.       — У меня их и нет. Одолжим у вахтёрши.       — Что-то мне подсказывает, что она не вручит вам ключи по доброй воле, — он скептически усмехнулся, предугадывая их примерный план.       — Отвлечём её и спиздим. Всё как обычно. Или ты не хочешь в этом участвовать? Тебе, наверное, кажется, что мы поступаем неправильно? — Джей остановился, когда они дошли до коридора, связывающего школу и жилой корпус, и внимательно посмотрел прямо в глаза Чонвона.       — Нет, я в деле, — он растянул губы в легкомысленной улыбке, озвучивая абсолютную правду. — Мне похуй на директора. Этот говнюк заслуживает быть обворованным.       — Вот это по-нашему, — Сонхун сильно, но одобрительно хлопнул его по спине — так, что лопатки загорелись от боли. Впервые в его голосе при разговоре с Чонвоном не было слышно неприязни. Неожиданно и удивительно. — Тогда встретимся после отбоя у кабинета директора. Хынсу позовём?       — Будет лучше, если мы пойдём вчетвером, — сказал Джей. — С Хынсу нас скорее всего запалят. Он слишком громкий…       — Пак Сонхун! — за спиной прозвучал мужской голос. Все четверо напряжённо обернулись, увидев завуча по воспитательной работе, который поспешно к ним приближался. Разговоры с работниками интерната никогда не приводили ни к чему хорошему — Чонвон очень хорошо познал эту истину на своей шкуре.       — Что? — Сонхун расправил шире плечи и неуважительно засунул руки в карманы.       — Во-первых, нужно здороваться, когда к тебе подходит учитель…       — Ну, здрасьте, — он раздражённо выдохнул. — Так что вам нужно?       — Твои родители приехали. Они в комнате для посещений. Не задерживайся, тебя ждут, — завуч сообщил это и поспешно направился в учебное здание. Видимо, ему совсем не нравилось находиться поблизости с жилым корпусом. Ну, это к лучшему. Учителей им сполна хватало и в школе.       — Вот блять… — Сонхун нервно взлохматил чёлку и прикрыл глаза. — Опять мозги ебать будут, начнут уговаривать меня вернуться домой и пойти в ту школу для охуенно богатеньких детей. Им похуй, что мне и тут хорошо… Ладно, пошёл я.       — Мне пойти с тобой?.. — взволнованно спросил Джейк, хмурясь.       — Да не… — Сонхун мягко улыбнулся ему. — Иди в комнату. Я быстро.       Альфа широким шагом направился обратно в учебное здание, тут же растеряв весь позитивный настрой. Джейк удручённо повздыхал, провожая взглядом его спину, и подтянул очки на переносице.       — Когда они приезжали к нему в последний раз? — спросил Чонвон с нескрываемым интересом. — И почему он так сильно не хочет домой?       — Последний раз был в конце сентября. Они дали ему месяц на обдумывание окончательного решения и надеялись, что он захочет вернуться. Да хрен там, — Джейк слабо улыбнулся, задумчиво глядя в окно. — Сонхун хочет закончить школу именно здесь. Ему тут нравится. Нет навязчивого контроля, давления по поводу высоких оценок, ругани из-за вспыльчивого характера… Его отец полицейский — он очень строгий и суровый. И воспитывает так же.       — Это и есть все причины? Ему нравится здесь только потому, что тут его родаки достать не могут? — Чонвон нахмурился. Он не мог понять этого — хоть убейся. — Мой отец тоже был строгим, но я не мечтал закрыться от него в интернате.       — Да, это и есть главная причина, — Джейк слегка занервничал и потупил взгляд. — Альфам легче уживаться в похожих местах, чем омегам, поэтому неудивительно, что тебе даже в голову такое не приходило… Давайте разойдёмся по комнатам.       Чонвон отстал от него, поверив. Если Сонхун был проблемным и взбалмошным подростком ещё до переселения в интернат, то неудивительно, что он не захотел возвращаться к другим самым обычным ровесникам. Для сильного и грубого альфы здешняя среда обитания в самом деле являлась идеальной, ведь можно было вести себя как вздумается, не боясь понести наказание.       Размышляя об этом, Чонвон не находил в себе ненависти и осуждения по отношению к Сонхуну.

***

      Ночью, как и договаривались, все четверо собрались у запертого кабинета директора. Если раньше придуманные Джеем безумства вызывали у Чонвона тревогу и волнение за возможные последствия, то теперь он ощущал предвкушение, свойственное ожиданию чего-то интересного и весёлого. С каждым новым возвращением в ночную школу ему становилось менее страшно, походка твердела, а плечи расправлялись шире. Его даже не пугала возможность быть пойманным кем-то из работников интерната — что ему сделают эти бесполезные люди, которые бродили рядом подобно массовке? Они не имели абсолютно никакого веса, а их слова для него являлись пустым звуком.       Чонвон всё равно не получит наказания. Как максимум — на него наорут. Он давно прошёл тот этап, когда его волновало осуждение и ругань взрослых. Самое худшее в своей жизни Чонвон уже пережил, поэтому сейчас он был не прочь просто повеселиться.       — Вахтёрша сидит на месте и читает газету, — доложил Сонхун, вернувшись к ним после проверки обстановки. — Что делать будем? Кто-то должен её отвлечь.       — Пусть Джейк идёт, — махнул рукой Джей. Бета испуганно округлил глаза, будучи явно несогласным.       — Джейк не пойдёт! — моментально вступился за него Сонхун.       — Я её отвлеку, — уверенно сказал Чонвон, ни на секунду не засомневавшись. — Пусть лучше Джейк ждёт нас у чёрного входа, а вы вдвоём сразу заберите ключи с вахты, как только она пойдёт за мной.       — А ты, оказывается, не трус, — Сонхун одобрительно кивнул.       — Ты понял это только сейчас? — огрызнулся Чонвон, а глаза автоматически примагнитились к лицу Джея. Альфа выглядел донельзя довольным, пытаясь не растягивать губы в улыбке слишком сильно. Уши Чонвона вмиг запылали.       — Только не попадись. Заставь её побродить по школе и иди к Джейку, — дал указание Пак, хлопнув Яна по спине, и потом вручил связку ключей Джейку. — Вот этот ключ от выхода. Открой дверь заранее.       — Я понял, — бета живо запихнул связку в свой карман, выглядя не шибко уверенным. Было видно, что он совсем не привык участвовать в проделках Джея и Сонхуна, сильно нервничая. — Только возвращайтесь по-быстрому.       — Мы туда и обратно, — мягко сказал Сонхун и кинул строгий взгляд на Чонвона. — А ты веди вахтёршу в противоположную от Джейка сторону. Понял?       — Да знаю я, не дурак, — недовольно буркнул он и развернулся в сторону самой дальней школьной лестницы.       Всего лестниц было три штуки. Лестница левого школьного корпуса, рядом с которой находился запасной выход; основная, находящаяся недалеко от кабинета директора; и правая, к которой направлялся Чонвон. Он намеревался спуститься по ней на первый этаж и навести шумиху. Особого плана у него не было, поэтому Ян решил импровизировать.       Оказавшись внизу, Чонвон осторожно выглянул из-за угла и увидел вахтёршу, которая непринуждённо листала газету — всё, как и сказал Сонхун. Он слегка подтолкнул носком кроссовка валяющуюся под ногами пластиковую бутылку, разнося по коридору тихий шорох. До ушей донёсся шелест газеты и мычание на манер коровьего — старуха тоже услышала подозрительный шум. Однако обидно будет уйти так быстро, совсем не повеселившись. Верно ведь?       Поэтому Чонвон засунул руки в карманы куртки Джея и со всей силы пнул полную мусорную урну. Упаковки от еды, бумажные свёртки, яблочные огрызки и ещё куча всего разлетелись по чистому полу коридора. В душе поселилось чувство глубокого удовлетворения, что заставило его самоуверенно хмыкнуть.       — Кто там буянит так поздно?! А ну выходи, чёрт поганый! — вахтёрша энергично потопала в его сторону, светя фонариком, а Чонвон сорвался с места и побежал вверх по лестнице.       Он знал, что вёл себя, как проблемный младшеклассник, но ничего не мог поделать со своим желанием поиграть на нервах ворчливой вахтёрши. Его охватило злое веселье, которое Чонвон впервые за свою жизнь ощутил только в интернате, проявляя агрессию в сторону ровесников, нападая на них с кулаками или унижая словесно. С некоторых пор лишь это значительно поднимало ему настроение. Тогда зачем отказывать себе в чём-то, если это приносило удовольствие?       Все эти люди никогда не беспокоились о чувствах Чонвона, так с чего бы вдруг сам Чонвон теперь должен был думать о других? Наплевать на то, что о нём подумают остальные. Наплевать на голос совести, который Ян уже давно игнорировал и затолкнул в потёмки души. На всё наплевать, пока в груди разливалась приятная эйфория.       Чонвон забежал на третий этаж, недолго дожидаясь бегущую за ним корову-вахтёршу, и уронил ещё одно мусорное ведро, когда старуха уже была у лестничного пролёта на втором этаже. Он улыбнулся, слыша женские ругательства внизу.       И всё-таки пустынная ночная школа была совсем не страшной, как казалось ему изначально. Да и разводить беспорядок было очень забавно. У Чонвона будто груз с души упал, когда он выключил разум и начал следовать своим агрессивным желаниям.       Восхитительное чувство.       Он сделал круг по школе, предварительно запутав отставшую вахтёршу и оставив «следы» на втором этаже, чтобы она начала его искать там, а сам побежал к чёрному входу, где его уже дожидался нервный Джейк.       — Что-то ты больно весёлый, — сказал бета, окинув его подозрительным взглядом. — Почему так долго?       — Испытывал выдержку вахтёрши, — ответил Чонвон, пытаясь отдышаться. — Пойдём быстрее на улицу.       Джей сказал, что он хочет завалиться в спортзал после того, как они с Сонхуном обчистят кабинет директора, поэтому нужно было ждать их там. Однако разгорячённому после длительного бега Яну не хотелось сразу заходить в помещение, поэтому они с Джейком совсем неспешно шли к назначенному месту.       Чонвон полной грудью вдыхал ледяной воздух и постепенно расслаблялся, чувствуя, как лёгкий ветер остужал горячее лицо. В голове была блаженная и очень нужная ему пустота. После бесчисленных напряжённых дней Яну в кои-то веки хотелось ни о чём не думать.       — Ты заметно изменился с момента нашей первой встречи, — задумчиво протянул Джейк, глядя перед собой.       — Что ты имеешь в виду? — Чонвон нахмурился, совсем не желая это обсуждать.       — Ты не подумай, я не осуждаю тебя. Лицемерно будет осуждать, ведь я и сам тоже… очень хорошо дружу с Сонхуном, — они остановились около спортивного зала, в слепой от охранной будки зоне. Джейк поднял лицо к чёрному небу и расслабленно прикрыл глаза. — Просто хочу сказать, что ты стал более жёстким и эгоистичным. Это правильно. Я тоже поначалу недолюбливал ни Джея, ни Сонхуна. Но теперь они мои самые близкие люди. В этом месте никто в одиночку не протянет. Даже самого правильного человека интернат заставит подчиниться себе.       — Зачем ты мне это говоришь?       — Просто подумал, что мы понимаем друг друга. В отличие от нас, Джей, Сонхун и Хынсу уже давно являются такими, как сейчас. Им было легче принять правила интерната.       — Как ты вообще попал в компанию Джея и Сонхуна? — этот вопрос давно интересовал Чонвона, ведь Джейк казался примерным отличником, которого ничего не связывало с этими отбитыми альфами. Сонхун и Джейк — небо и земля.       — Сонхун меня заставил. Сначала он доставал меня словесно, пытался сблизиться со мной, в качестве предлога прося сделать его домашку… — бета слабо улыбнулся, не глядя на Чонвона. — Удивительно, что он вообще просил меня о чём-то, ведь альфы просто могут приказать тебе выполнить всё, что им нужно. Но Сонхун вёл себя так, будто я был ему ровней… Потом, правда, он без моего согласия уговорил завуча переселить меня к нему и убедил Джея, чтобы я сидел с ними в столовке. Так что у меня не было выбора.       — Это… довольно агрессивный способ подружиться с кем-то, — растерянно хмыкнул Чонвон. — Но как ты отреагировал на его давление? На твоём месте я бы сразу врезал ему по морде, чтоб он не наглел.       — Ну, в отличие от тебя, я слабый и не умею драться… Это ты можешь завалить любого альфу, а мне приходится выяснять все конфликты на словах, — Джейк неловко почесал затылок. — Да и к тому же я понимал, что у Сонхуна нет плохих намерений по отношению ко мне. Просто он такой человек, который не может выстраивать адекватную коммуникацию с кем-то. Но Сонхун стал намного мягче, когда я ответил на его попытки подружиться взаимностью. Он хороший, просто не умеет показывать этого другим людям.       Чонвон нервно посмеялся и вытащил сигареты из куртки. «Хорошим» Сонхун явно был только с Джейком, походя на бешенного рычащего пса, который успокаивался лишь при виде любимого хозяина. Странное сравнение, но да. Именно так Чонвон видел их дружбу со стороны.       — А вот и мы! — двое альф подошли к ним через пару минут, отчего-то загадочно улыбаясь. Сонхун довольно щурился, несмотря на то, что их с Джеем руки были пусты.       — Почему вы ничего не взяли? — спросил Чонвон после глубокой затяжки. Он старался игнорировать изучающий взгляд Джея, обращённый на него, который будто бы лез под кожу. В самую душу. — Тайник был пустым?       — Нет, но мы нашли кое-что поинтереснее… — Джей вытащил из кармана ключи от машины и ловко подкинул их вверх. — Не хотите прокатиться с ветерком?       От машины?       Чонвон разом побледнел и выронил сигарету на снег. Тело покрылось противным холодным потом, и его слегка затошнило.       Нет. Только не в машину.       — Да чё ты ссышь? — видимо, Сонхун воспринял его реакцию по-своему, поэтому насмешливо хмыкнул. — Никто не узнает, что мы временно одолжим тачку у директора. Я умею водить — меня отец учил.       Дело не в этом.       Чонвон зажмурился до боли в глазах, пытаясь отвлечься и взять себя в руки.       — Что с тобой? — Джей подошёл ближе, нахмурившись, и тряхнул его за плечо.       — Всё нормально, — Ян резко дёрнулся в сторону от альфы и натянуто приподнял уголки губ, не желая показаться им слабаком. Он не мог погрязнуть в истерике перед ними из-за одного лишь упоминания автомобиля. — Поехали…       — Ты же побледнел, — с подозрением сказал Джей и повернул его голову на себя, надавив тёплыми пальцами на чужой подбородок. — Так сильно боишься, что нас запалят?       — Я же сказал, что всё в порядке!.. — Чонвон нервно повысил голос и грубо оттолкнул его руку от себя. Не хотелось, чтобы его хоть кто-то видел в таком уязвлённом положении. — Идите вперёд.       Он совсем не контролировал себя, снова начав паниковать. Чонвон сейчас был не в том состоянии, чтобы заботиться о реакции Джея, который заметно рассердился из-за его неприятных слов и действий.       — Понятно, блять… — прорычал альфа сквозь плотно сжатые зубы и резко отвернулся от него, зашагав к заднему двору школы. Обожаемый Яном запах горького шоколада сменился пугающим крепким кофе. Такой неожиданный контраст ни капли не помогал Чонвону успокоиться. — Делай что хочешь.       Сонхун и Джейк недоумённо переводили взгляд с одного на другого, но, к счастью, оба оставили Чонвона в покое и направились вслед за Джеем. Ян слепо смотрел им в спины, сосредотачиваясь только на собственном дыхании. Медленный глубокий вдох, задержка кислорода в лёгких на пару секунд и исчерпывающий неспешный выдох. Несколько таких повторений помогли взять себя в руки и уверенно расправить плечи.       Ему уже не хотелось сеять беспредел и безрассудно веселиться — настроение упало ниже плинтуса, поэтому единственным желанием было завалиться в комнату и лечь спать, однако если он так неожиданно сбежит от этих троих, то его смогут посчитать трусом и истеричкой.       Чонвон не слабак. Он должен пойти и сесть в этот чёртов автомобиль, перебарывая собственный страх. Отец одобрил бы его решение посмотреть страху в глаза.       Ян значительно отстал от двух альф и беты, поэтому брёл по ночной территории интерната в полном одиночестве. У него появлялось ощущение, будто он шёл на собственную казнь, но мысли об этом поспешно отгонялись решительностью. Минув сквер и спрыгнув через забор, Чонвон тут же увидел три силуэта вдалеке, которые стояли у одной единственной машины на парковке. Он направился прямиком к ним, пряча дрожащие кисти в карманах куртки.       — Припёрся всё-таки? — жёстко и агрессивно спросил Джей, не имея к нему никакой жалости. — Я думал, ты сбежал в комнату как последнее ссыкло.       Губы Чонвона обиженно поджались, но он не стал как-либо отвечать ему. Было очень больно думать о том, что Пак начал считать его трусом, хотя раньше тот всегда подмечал смелость Яна.       — Хорош кота за яйца тянуть. Поехали уже, — сказал Сонхун и первым сел в чёрную дорогую машину с водительской стороны.       Джей незамедлительно приземлился на переднее сиденье рядом с Сонхуном и громко хлопнул дверцей, даже не удостоив Чонвона взглядом, а Джейк, наоборот, мялся на месте и взволнованно смотрел на Яна.       — Если ты не хочешь ехать, то не заставляй себя. Я скажу Джею, чтобы он перестал считать тебя трусом. Все мы люди. Каждый чего-то боится.       — Нет, я поеду. Не волнуйся обо мне, — Чонвон слабо улыбнулся ему и тут же запрыгнул на заднее сиденье с правой стороны, не оставив себе ни секунды времени на сомнения, чтобы случайно не передумать.       Сонхун завёл машину, давая ей некоторое время на прогрев. Ян в ту же секунду ухватился пальцами обеих рук за ремень безопасности, судорожно пристёгиваясь. Однако из-за давления на грудь его посетило ощущение отнюдь не безопасности — страха. Больше никто, кроме него самого, не спешил пристёгиваться. Сонхун донельзя самоуверенно вырулил с парковки на дорогу и включил радио, прибавляя громкость.       — Давайте по городу прокатимся, — весело сказал альфа, газуя. У Чонвона поджалось всё нутро и вспотели ладони, оттягивающие ремень безопасности от груди. — На ментов похуй, даже если остановят.       — Твой папаша нас отмажет? — без особого интереса спросил Джей. В салоне автомобиля всё ещё витали его агрессивные феромоны, из-за которых Чонвону становилось хуже. Его тошнило.       — Конечно! Он же начальник отделения полиции…       Ян перестал вникать в их разговор, когда Сонхун резко свернул в сторону, выезжая на пустынную встречную полосу, а потом так же резко свернул обратно. Чонвон мог думать только о том самом дне, когда они с отцом возвращались с тренировки поздним вечером и ехали домой. Казалось бы, что ничего не предвещало беды, однако тот злополучный день отнял у него всё: спокойную беззаботную жизнь и надежды о светлом будущем.       Отнял у него отца.       Тело и душа будто бы вновь вернулись в тот вечер, а дурное предчувствие злобно шипело в голове, говоря, что он снова увидит чью-то смерть и попадёт в аварию. И может быть теперь умрёт не кто-то другой, а сам Чонвон.       Он пустым взглядом уставился на свои колени, широко раскрыв глаза, и оттянул ремень до максимума. Он задыхался, не имея возможности глотнуть воздуха. Страх поглотил его целиком, не позволив преодолеть себя и не дав шанса на успокоение.       Чонвон позорно проиграл собственному кошмару.       — Сонхун, останови машину! — Ян слышал взволнованный голос Джейка, который доносился будто из-под толщи воды. Хотя тонул здесь только Чонвон. — Чонвону очень плохо!       Не известно, что ему ответил Сонхун и сколько прошло времени перед тем, как автомобиль остановился. Чьи-то руки отстегнули ремень и вытянули безвольного Чонвона на улицу, который тут же облегчённо рухнул на заснеженную обочину. Дрожащие пальцы бездумно комкали только что выпавший снег. Как же хорошо было чувствовать твёрдую землю под собой и знать, что над головой находилось просторное небо. В машине же он чувствовал себя загнанной в клетку птицей.       — Поезжайте без нас. Мы вернёмся в интернат, — прозвучал голос Джея неподалёку.       Некоторое время была слышна возня и приглушённые разговоры Джейка и Сонхуна, а потом машина сорвалась с места и исчезла за рядами деревьев.       — Посмотри на меня, — Джей присел рядом и аккуратно повернул его голову к себе за подбородок, как делал недавно в интернате. Он больше не казался злым — Чонвон медленно вдохнул успокаивающий запах горького шоколада. Вдох-выдох. Ему становилось намного лучше. — Что с тобой происходит?       Даже в таком состоянии Ян думал о собственном уже погрязшем в грязи достоинстве, поэтому резко отвернул голову в сторону леса. Он не хотел, чтобы Джей видел его жалкое бледное лицо, которое выдавало все страхи с потрохами.       — Только попробуй снова меня оттолкнуть, — твёрдо продолжил Пак, считывая все его намерения наперёд. — Если будешь сопротивляться, то я брошу тебя в сугроб и уйду один.       — Очень устрашающая угроза, — сипло хмыкнул Чонвон, не скрывая сарказма в голосе.       — Раз ты язвишь, то значит, что тебе уже лучше.       Джей помог ему подняться, схватив под локоть, но Ян больше не хотел испытывать нервы альфы и отталкивать его. Физический контакт с Паком казался целебным — в душе неумолимо зарождалось ощущение безопасности.       — Расскажи, почему тебе стало плохо?       — Чтобы ты снова назвал меня ссыклом?       — Чтобы я узнал, что творится в твоей дурной голове.       Они медленно шли прямо по проезжей части, окружённой хвойными деревьями с обеих сторон. Самообладание возвращалось к Чонвону постепенно, с каждым новым шагом и с каждым новым глотком свежего воздуха. Он не сразу заметил, что Джей до сих пор придерживал его за талию, пусть и Ян уже мог идти без посторонней помощи. Но для смущения не находилось места, потому как в мыслях вовсю крутились ужасные воспоминания двухмесячной давности.       — Я потерял отца за неделю до приезда в интернат. В тот день он как обычно забрал меня с тренировки на машине, и мы возвращались домой… У него были проблемы с сердцем, но он пил лекарства, не курил, не бухал и избегал физических нагрузок. Вот только нихуя из этого не помогло. Блять… — из-за переживаний Чонвон кусал губу и расковырял до крови кожу вокруг ногтя. — У него случился сердечный приступ прямо за рулём. Машина врезалась в фонарный столб уже после его смерти. Авария не была серьёзной, поэтому я не пострадал. Отделался истерикой и долгими рыданиями, — он совсем не весело усмехнулся, пытаясь скрыть боль за беззаботностью.       Это было самое травматичное воспоминание для него. Уже тогда в нём что-то умерло; уже тогда Чонвон начал терять прежнего себя, а душа его стала черстветь. Он никогда в жизни столько не плакал, сколько в последующую после смерти отца неделю. Но потом, правда, вспомнился отцовский запрет на слёзы, поэтому Ян пообещал себе больше никогда не реветь.       Сдержать обещание не получилось. Интернат его добил.       — Прости за то, что назвал тебя ссыклом, — безэмоционально сказал Джей, не глядя на него.       — Ты говорил мне, что никогда ни перед кем не извиняешься.       — Для тебя я сделаю исключение. Но никому об этом не говори.       Чонвон вскинул на него ошарашенный взгляд, не веря услышанному. Даже в адекватном обществе среди альф не особо принято признавать свою вину и извиняться перед омегами, а уж в таком месте, как интернат, это вообще казалось невозможным. Джей был чуть ли не самым популярным альфой здесь, который с лёгкостью мог пользоваться своей властью. Но он не стал — наоборот, вёл себя с Чонвоном на равных, будто и сам Ян являлся альфой.       Вот только ни одному альфе Джей никогда не уделял столько своего внимания. Диссонанс.       — Не надо было тебе оставаться со мной тут. Сонхун, наверное, расстроился, что я ему праздник испортил, — с долей вины в голосе произнёс Ян. Из-за него Джей теперь возвращался обратно, хотя тот сильно хотел повеселиться, разъезжая по городу на директорской тачке.       Чонвон наконец-то отшагнул в сторону от альфы, отстраняясь от руки на своей талии. Всё-таки подлое смущение настигло его, пусть и с опозданием.       — А лучше было бросить тебя одного на обочине, посреди ночного леса? Не забивай свою голову всякой хуетой. Я тоже уже не особо хочу в город, — вроде бы слова альфы были нацелены на успокоение Чонвона, но они звучали резко — как и всегда. Заботливые слова приправлялись грубым тоном и нецензурной лексикой — это была отличительная и незаменимая черта Джея, которую Ян хорошо выучил. — Да и Сонхун только рад, что мы оставили его с Джейком наедине.       Затраченное на возвращение в интернат время пролетело незаметно. Мысли были заняты воспоминаниями об отце и анализом поведения Джея, а глаза разглядывали округу. Снег отражал свет уличных фонарей, поэтому вокруг было светло и совсем не страшно. Чонвон наслаждался этой незатейливой прогулкой и ощущением простора, ведь по возвращении интернатский забор снова сдавит его, точно удавка на шее. В обычные дни он совсем не вспоминал об ограждении территории, но во время каждой вылазки наружу этот контраст напоминал о себе и чувствовался сильнее.       — Я не хочу возвращаться в комнату, — понуро сказал Чонвон, когда они оба спрыгнули с бетонной плиты на территорию интерната. — Мне там… тесно.       — И куда ты хочешь пойти?       — На крышу заброшки, — озвучил первое, что пришло в голову. Вместе с воодушевлёнными словами изо рта вылетал пар, который почти доходил до лица Джея. — Хочу видеть интернат как на ладони и огни ночного города, а ещё знать, что над головой находится небо, а не потрескавшийся потолок. Пойдём туда… пожалуйста.       Если Джей никогда ни перед кем не извинялся, то Чонвон ни у кого ничего не просил. Сегодня они оба наплевали на свои внутренние установки, сделав исключение только друг для друга. Отчего-то именно сегодня атмосфера между ними стала более доверительной, располагающей к откровениям, и кажется, что Джей чувствовал то же самое.       — Пойдём.       Наверное, именно крыша являлась самым любимым местом Чонвона в интернате. Здесь он чувствовал себя зрителем, который просто смотрел на интернатскую картину со стороны и не был её частью. Они уже приходили сюда после того, как Ян поговорил со своей бабушкой по таксофону. И тогда, и сейчас душа была разворошена болезненными воспоминаниями о членах его семьи.       Чонвон без страха подошёл к самому краю крыши и устремил взгляд вдаль. Ему становилось спокойнее.       — Ты из-за отца такой? — неожиданно спросил Джей, останавливаясь справа от него. До ноздрей донёсся запах сигарет.       — Какой?       — Сильный и независимый. Ненавидишь альф, но сам пытаешься быть похожим на них. Попахивает завистью.       — Да, я завидую, — без утайки признался Чонвон. — Завидую, что мне приходится из кожи вон лезть, чтобы меня воспринимали всерьёз, в то время как вам, альфам, достаточно просто существовать, чтобы вас уважали… Если бы я был альфой, то не стал бы разочарованием для себя и своего отца — а он растил меня, как будущего альфу. Мне ведь с раннего детства все вбивали в голову, что я должен быть им: каждый учитель, родственник и просто знакомый. Но я, блять, даже не бета…       — Факт того, что ты являешься омегой, но при этом ни капли не уступаешь альфам ни в эмоциональном, ни в физическом плане, уже делает тебя гораздо сильнее всех альф. Ты выдержал постоянное угнетение со стороны общества и отца, но это тебя не сломало, а только сделало сильнее. Не каждый альфа выдержит такое.       — Ты меня подбадриваешь, что ли? — с долей смущения фыркнул Чонвон и обернулся на Джея, который как ни в чём не бывало лёг на снег и подложил согнутую руку под голову.       — Размечтался, — Пак хмыкнул, выдувая сигаретный дым в небо, и похлопал свободной ладонью по заснеженной крыше. — Иди сюда.       Странно, но Чонвон не начал противиться и спорить, вместо этого действительно разлёгшись рядом с альфой. Теперь снежинки падали не на макушку, а на лицо; и для разглядывания неба не приходилось задирать голову — оно было прямо перед носом. Казалось, что если он протянет руку вперёд, то сможет коснуться облаков. Эта бескрайняя темнота заставляла взгляд прилипнуть к себе, она гипнотизировала Чонвона. Хотелось курить, и Джей, точно читая его мысли, протянул ему свою сигарету.       Губы обхватили фильтр, на котором ещё пару секунд назад смыкались губы Джея. Из-за этой мысли запылали щёки, что беспощадно убивали приземляющиеся на них снежинки.       — Я всю жизнь только и думал о том, как же хочу быть альфой… — задумчиво протянул Чонвон, выдувая сизый дым. — Моей целью по жизни было исполнение желаний отца, чтобы он любил меня и гордился мной. Но теперь я не знаю, что мне делать. Я как будто потерял смысл жизни.       — У жизни нет смысла, — ответил Джей моментально. — Единственное, что ты должен делать, это наслаждаться ею и жить моментом. Я действую именно по такому принципу. Если бы я тупо следовал всем правилам и пытался угодить каждому, то я бы просто существовал, будто овощ. Мне наплевать на возможные последствия моего «аморального» образа жизни. Даже если посадят в тюрьму, даже если убьют — похуй. Всё теряет смысл, пока я получаю от этого наслаждение и адреналин. Можно даже сказать, что адреналин — мой единственный источник получения удовольствия от этой уёбищной жизни.       — Эй, не говори так… — Чонвон повернул голову в его сторону и нахмурился, разглядывая идеально чёткий профиль и слабую улыбку на тонких губах. Джей казался абсолютно уверенным в своей точке зрения. Это пугало. — А как же твоё будущее? Ты думал, чем будешь заниматься, когда выйдешь отсюда?       — Тем же, что и сейчас. Мне вообще кажется, что я не доживу до старости. Умру, как и все представители «Клуба 27», в двадцать семь лет. Вот только я не музыкант… Ну и похуй, — Джей забрал у него сигарету и расслабленно затянулся, словно рассуждал не о собственной смерти, а о чём-то обыденном. — Только я не буду трусливо кончать жизнь самоубийством, как Курт Кобейн. Это не по моей части. Лучше подохнуть в какой-нибудь уличной драке, перед этим кайфанув от адреналина, чем тупо пускать себе пулю в висок.       — Блять, ты псих… — Ян отвернулся от него и резко принял сидячее положение. Он ненавидел то чувство, которое возникало в его душе, когда Джей говорил о собственном возможном тюремном заключении или смерти. Появлялось ощущение беспомощности, поскольку Чонвон не имел никакого права приказывать Паку перестать так пофигистично рассуждать о своей жизни. Ведь он был ему никем — просто случайным соседом по комнате в прогнившем интернате; человеком, про которого Джей забудет после выпуска из школы. — Ты не умрёшь в двадцать семь. Хватит говорить про смерть, тюрьму и адреналин, придурок.       — Что такого в разговорах об адреналине? — Джей тоже сел и скинул докуренную сигарету с крыши. Чонвон не мог отвести взгляд от его насмешливо прищуренных глаз, ухмылки с приподнятым правым уголком губ и румянце, который проявился на бронзовой коже из-за холода. «Красивый» — это слово случайно всплыло в его голове. — Каждый находит своё утешение в чём-то. Если говорить про интернатских, то для них это: бухло, сиги, наркота, драки и секс. Для меня — адреналин.       Внезапно Джей поднялся и отошёл от Чонвона, приблизившись к самому краю крыши — более того, носки его обуви даже выходили за этот самый край и свисали в воздухе. У Яна спёрло дыхание.       — Ты что делаешь?.. — испуганно прошептал он.       — Не бойся, я не упаду.       Он присел перед краем, а потом и вовсе развернулся лицом к Чонвону, хитро улыбаясь. В его движениях не считывалась неуверенность, а на дне чернильных глаз не было сомнений — только решимость. Джей определённо точно собирался вытворить что-то безумное, как и всегда. Его ладони схватились за край бетонного пола, а ноги и туловище соскользнули вниз — в пропасть. Он свесился с края четырёхэтажного здания.       У Чонвона сердце ухнуло в пятки, но потом вернулось обратно и забилось где-то в глотке.       — Джей! — он поспешно встал на ноги, кошмарно паникуя. И голос, и руки дрожали от страха. — Что ты делаешь?! Залезай обратно, идиот!       Тревожное сознание без разрешения своего хозяина вырисовывало картинки, где пальцы альфы соскользнули с края и вместе со своим обладателем полетели вниз с четвёртого этажа. Тело Яна покрылось холодным потом.       — Господи, придурок, я уже понял, что ты любишь адреналин!.. — Чонвон подошёл к краю и умоляюще посмотрел на Джея. — Хватит, залезай обратно, пожалуйста!       Его мольбы не остались проигнорированными — альфа через несколько ужасно долгих секунд вскарабкался наверх и встал перед ним, беззаботно оттряхнув колени от налипшего снега.       — Не паникуй. Ничего же не случилось, — Джей обыденно пожал плечами.       — Больной мудак!.. — Чонвон не знал, что на него нашло, но смесь из страха, облегчения и злости заставила его влепить Паку звонкую пощёчину. Он никогда не ударял Джея, однако сейчас ему стало настолько обидно из-за того, что альфа заставил его заволноваться, отчего тело перестало поддаваться контролю. Джей игрался со своей жизнью прямо перед его глазами — это не шутки. — Я тебя ненавижу!       После удара голова альфы резко дёрнулась в правую сторону, но его реакция была неожиданной — он лишь фыркнул.       — Я уже и забыл, насколько хорошо у тебя поставлен удар… Больновато, — Джей потёр обожжённую пощёчиной щеку и приблизился к Чонвону, а тот обеими ладонями толкнул его в грудь. — Почему ты злишься? Я же сказал, что не упаду.       — Ты мог превратиться в лепёшку прямо на моих глазах! И ты ещё спрашиваешь, почему я злюсь? — дрожащим от гнева голосом прошипел он.       — Ты волновался за меня? — серьёзно спросил альфа, растеряв легкомыслие, и крепко схватил Яна за оба запястья — не позволял ни оттолкнуть, ни отступить.       — Что за тупой вопрос? Конечно я волновался, — Чонвон попытался вырваться, но хватка была сильной — запястья горели от давления. — Пусти!..       Но Джей не отпустил. Более того, он поставил Яну подножку, заставив оступиться и рухнуть, и придавил его весом своего тела к снегу. Чонвон всё ещё упрямо упирался сжатыми кулаками в его грудь, но это было бесполезное занятие — Джей лежал на нём и не собирался отдаляться.       — Тихо-тихо… — спокойно прошептал альфа. Его дыхание доходило до лица Яна и грело холодные губы. — Успокойся, всё хорошо.       Чонвон действительно постепенно терял агрессию, поддаваясь приятным феромонам альфы, но его сердце до сих пор бешено скакало под рёбрами, будучи придавленным грудной клеткой Джея. Он задыхался от жара. И виной тому был далеко не гнев. Его глаза бегали по лицу Пака, проходились по тонким губам, горящему румянцу и остановились на двух чёрных омутах, в которых отражался свет дальнего уличного фонаря. Ян тонул в его глазах не хуже, чем в бескрайнем ночном небе.       Злость и ненависть сменялись чем-то другим — ровно противоположным, пьянящим.       Чонвон успел только задушено выдохнуть, когда губы Джея накрыли его собственные.       Веки непроизвольно закрылись, а шея вытянулась, магнитом притягивая голову ближе к альфе. Джей вёл в поцелуе, действовал уверенно, но не слишком настойчиво, позволяя Чонвону привыкнуть и не растеряться. Но Чонвон уже потерялся. Полностью и окончательно. Происходящее напоминало лихорадочный сон — тело и щёки горели соответствующе.       Через минуту Джей медленно выпустил его запястья из захвата и упёрся локтями в снег по обе стороны от головы Чонвона, который в ответ на это обнял освободившимися руками шею Пака и царапнул ногтями чужой затылок. Ян доверительно приоткрыл губы, пропуская язык Джея внутрь, и беззвучно простонал, когда тот случайно надавил бедром на его пах. Это чертовски приятно — до подрагивающих ресниц и предвкушающего томления внизу живота.       Чонвон был ненормальным. Они оба были ненормальными.       Поцелуй прервался на секунду, чтобы дать обоим передышку, но теперь Ян самостоятельно сократил разделяющее их расстояние. Он был опьянён всем Джеем без остатка: его действиями, внешностью и завлекающими феромонами. Фантазии Чонвона во время течки сто раз проигрывали реальности. Это ни шло ни в какое сравнение. В его воображении Пак вёл себя донельзя доминантно и грубо, но сейчас он дарил Чонвону возможность перенять инициативу.       Это было похоже на ночное обучение дракам в спортзале, когда альфа уступал ему и позволял показать себя в полную силу. Такие действия Джея подкупали и возбуждали не на шутку, ведь Чонвон чувствовал себя равным ему.       Перед тем, как отстраниться, Ян ощутимо прикусил нижнюю губу Джея, как бы мстя за пережитый ранее стресс. Альфа это заслужил. И неважно, что вместе с неожиданным поцелуем из головы Чонвона разом исчезли все мысли и обиды.       Их шумные несдержанные вздохи звучали наперебой. Щёки Джея раскраснелись ещё сильнее, губы припухли, а взгляд стал голодным. Он был похож на безумца, но и сам Чонвон сейчас, наверное, мало чем напоминал адекватного человека.       Они оба сошли с ума — причём уже давно.       — Ты говорил, что тебе не нравятся парни-омеги… — обессиленно прошептал Ян, не смея отвести взор от затягивающих глаз Джея.       — Да, не нравятся, — прозвучал хриплый низкий голос у самых губ. По затылку Чонвона пробежались мурашки. — Но с некоторых пор мне не нравятся и девушки-омеги. Меня никто больше не интересует. Только ты.