WolfGang

Хенджин заторможенно моргнул, переводя взгляд с Бан Чана на Сокджина и обратно. Друид лениво, будто на автомате, почесывал затылок Намджуна, ожидая хоть какой-то реакции, но молчание затянулось, и мужчина, теряя терпение, звонко цыкнул и закатил глаза. - Не слышу восторженных возгласов, - проворчал Сокджин, ловя взгляд младшего альфы. Чан сглотнул и нервно потер шею, не находя слов для ответа. Конечно, он был очень рад тому, что теперь в стае появится свой друид, однако проблем это может доставить куда больше, чем возможной пользы. Джин не обучен, сила проснулась в нем слишком поздно, плюс ко всему в последние годы друидов становилось все меньше, и агрессивные стаи, не имеющие эмиссара, порвут за одну только возможность попытаться его присвоить. Альфа шумно выдохнул, исподлобья глядя на журналиста. Тот уже постепенно начинал отходить от действия зелья, часто моргая и все больше напрягаясь. Настороженность перекрывала любопытство и первый восторг от новых ощущений, и Джин вжался в спинку кресла, подогнув под себя одну ногу и не спуская глаз с друида. - Что это было? – голос красноволосого чуть охрип. - Это был спектр хаоса, - ответил Сокджин, разглядывая свои ногти. – Состояние «чистого», так сказать, зрения друида. В нем видно сущности других существ, а также нити магии, остатки заклинаний и тому подобное. Если бы ты оказался простым смертным, ты бы ничего не увидел и, скорее всего, даже побочек не ощутил. Так, травяной настой выпил. Хван погрыз губу, переваривая услышанное, а Чан продолжал внимательно за ним наблюдать, не рискуя задавать собственные вопросы. Он еще успеет посоветоваться по этому поводу с Намджуном, сейчас было важнее выяснить, насколько опасно состояние его пары. - Так, значит, я друид… Замечательно… - не скрывая сарказм, пробормотал Хенджин. – И чем это грозит? - Да особенно ничем, - отмахнулся Сокджин. – В основном мы выступаем в качестве лекарей для этих блохастых, ну и помогаем во время полнолуния или гона. Ничего особенного. - Что значит «эмиссар» и почему я именно его? – кивнув на Чана, журналист подтянул к груди колено и обнял его руками, устраиваясь поудобнее. - Эмиссар – советник, правая рука альфы, главный помощник во всех делах стаи и иногда переговорщик, в основном с охотниками. Ну и… - У тебя нет выбора, малыш, - вдруг вклинился в разговор Намджун. – Из-за того, что ты пара Чана, тебя не примет ни одна другая стая, как бы силен ты не был. Для нас это противоестественно, как будто пытаться влезть в обувь меньшего размера, неудобно и зачастую причиняет боль. Бан поджал губы, явственно ощущая недовольство Джина, его страх перед неизвестным, перемешанный с природным любопытством, и понял, что чувствует почти то же самое, разве что любопытно ему совсем не было. Друидов осталось слишком мало, и одна из них уже погибла по его вине… - То есть… постоянный стук, который я слышу… - Это сердцебиение твоего альфы, - просто ответил альфа Ким. – Даже не думал, что это проявится так скоро, удивительно. - Жесть какая… - Хенджин потер переносицу. - И так у всех? - Отнюдь. Вероятно, это из-за того, что ты его пара, а сила усиливает восприятие. Когда стая тебя примет, их сердца ты тоже будешь слышать. - Воу, стоп, не надо! Я и так дерганый из-за этого чертового метронома, куда мне еще три?! Чан фыркнул, глотая смешок, и Джин бросил на него злобный взгляд. - Послушай, Хенджин, - старший друид закатил глаза. – Я живу с этим уже почти десять лет. С этим живет каждый из нас, кого выбрали эмиссаром. Поверь мне, ты перестанешь это замечать. Более того, слышать их сердца, значит, знать, что они живы. Хван сглотнул, потупив взгляд и размышляя, а Бан Чан вдруг отчаянно захотел, чтобы этого всего не происходило. Чтобы Джин жил дальше своей свободной от сверхъестественного жизнью, писал статьи, рисовал и ходил по клубам с друзьями. Чтобы не думал о странных переменах, происходящих с ним, и не слышал чужое сердце. Альфа провел рукой по волосам, выдохнул и подошел к своему друиду. Положив руку ему на шею, туда, где недавно розовел след от его зубов, он осторожно погладил теплую кожу и нахмурился, когда Хван вздрогнул, отстраняясь. Похоже, им заново придется проходить стадию завоевания доверия друг между другом… - Хенджин, если… - Чан прочистил горло, бросил короткий взгляд на старших и продолжил: - Если ты не хочешь, тебя никто не будет принуждать. Журналист скептически приподнял правую бровь, глядя на оборотня. - Я, конечно, ошарашен всей этой х… - он выразительно развел руками, обводя помещение. – Ситуацией… Но я же не трус какой-то! Ну подумаешь, буду теперь собирать для вас галлюциногенные травки, может, травану социолога, всегда он меня бесил… Но я не собираюсь сбегать, поджав хвост, волчара. Чан тепло улыбнулся ему, прекрасно понимая, что Джин храбрится. Он чувствовал это даже не своими волчьими инстинктами, а просто глядя ему в глаза. - Вот и отлично! – Намджун хлопнул в ладоши, прерывая мысли обоих. – Сокджин займется твоим обучением. - В смысле?! Я?! – старший друид вскочил на ноги, упер руки в бока и стал похож на разгневанную фурию. – Да из меня наставник, как из тебя балерина, Джун! Ты же не серьезно?! Альфа Ким сверкнул ярко-алыми глазами на своего эмиссара и медленно поднялся с кресла. Воцарившееся молчание красноречиво сказало каждому из присутствующих, что решение принято окончательное.

***

С момента, как Хван начал свое так называемое обучение у Сокджина, он стал частенько зависать в доме у стаи. Беты спокойно отреагировали на новость о том, что он стал эмиссаром, только во взгляде у Чонина промелькнула грусть, которую он тут же тщательно замаскировал своей привычной лисьей улыбкой. Чан с каждым днем узнавал о своей паре все больше. Хенджин любил сладкий кофе по утрам, такой, что можно было бы впасть в сахарную кому от одного глотка. Он поздно ложился и с огромным трудом заставлял себя отлипнуть от постели по утрам, оказавшись бессовестной совой. Журналист много читал, и альфа однажды чуть не укусил его, увидев, как красноволосый демон бесцеремонно делает пометки на форзацах бесценных отцовских книг. А еще Хенджин рисовал. Все, что видел, все, что нравилось, за что зацепится взгляд. Его длинные тонкие пальцы частенько были перепачканы то карандашными грифелями, то краской, и Бан находил это чертовски очаровательным. Как-то раз оборотню пришлось пойти домой к Джину за его ноутбуком, пока тот был у Сокджина. Быстро отыскав глазами искомое, Чан подошел к заваленному бумажками столу, взял ноутбук, скрутил провод и хотел было уже возвращаться восвояси, как его взгляд зацепился за приколотые к пробковой доске карандашные наброски. Сначала альфа узнал глаза Чонина, сощуренные в улыбке, потом улыбнулся, заметив рисунок с профилем что-то возбужденно рассказывавшего Хана. Но чем больше он рассматривал работы Джина, тем чаще он находил среди них части себя самого. Хван не всегда заканчивал рисунки, некоторые были нарисованы только наполовину. На одном из них оборотень узнал свою любимую черную толстовку и только по ней смог опознать, что нарисован именно он. Самой проработанной деталью были руки, выглядывавшие из-под закатанных рукавов. Джин часто рисовал его губы и глаза, но больше всего альфу смутил рисунок его обнаженной спины. На маленьком клочке бумаги он был изображен спящим на животе, со сползшим до пояса одеялом и разметавшимися по подушке волосами. Чан почувствовал, что густо краснеет, и накрыл глаза ладонью, заставляя себя больше не смотреть. Хенджин так точно переносил на бумагу то, что видел, что от этого сердце сдавило щемящей нежностью. Оборотень никогда не считал себя красивым, да даже симпатичным, разве что подтянутое тренированное тело могло быть достойно какого-либо внимания. Но, судя по всему, Джину он нравился таким, какой есть, и Бан глупо улыбался сам себе, еще некоторое время стоя возле чужого рабочего стола и наслаждаясь своим открытием. Он был польщен и смущен донельзя, теряясь в собственных чувствах и не зная, куда от них деться. Хенджин быстро влился в стаю, притащив в дом и своих друзей. Чан был доволен тем, что его беты нашли друзей, потихоньку влились в общество, не привлекая к себе лишнего внимания и не вляпываясь в неприятности. Когда шумная разномастная компания раз за разом все чаще оккупировала небольшую гостиную, альфа обычно уходил на кухню с ноутбуком, позволяя ребятам общаться, заниматься и отдыхать, при этом тихонько наблюдая. Они все больше начинали походить на его родительскую стаю, семью, и это вселяло в молодого альфу надежду на то, что наконец все будет хорошо. Все начало стремительно меняться в один из вечеров, когда Джин пришел один, уставший и раздраженный. Сокджин замучил его занятиями, Хвану все никак не удавалось освоить «гребаное друидское зрение», как он сам говорил, поэтому он тяжело плюхнулся на диван, откинув голову на спинку и закрыв глаза. Чан почуял пару задолго до его появления, однако, как только упругая задница Хенджина коснулась дивана, к нему под бок тут же уселся Чонин с чашкой ароматного черного чая. Альфа дернул бровью, сидя за кухонным столом, но не придал значения происходящему и продолжил работать над треком. Прошло около часа, когда он оторвался от работы и решил отдохнуть. Подняв уставшие глаза от монитора, оборотень удивленно обнаружил, что его беты со всех сторон облепили новоявленного эмиссара, словно он всегда был одним из них. Джисон сидел на полу, привалившись к колену Джина виском, и рассказывал о том, как прошел его день. Чонин гибкой кошкой растянулся на половину дивана и лежал на колене у красноволосого, залипая в телефоне. И даже Чанбин, поначалу подозрительно относившийся к пришельцу, из-за которого у их альфы появились проблемы, сидел рядом с ним все на том же диване и читал свои конспекты. Сам же Джин выглядел более умиротворенным, чем когда пришел, спокойно поддерживал диалог с Ханом и даже иногда шутил. И вроде бы ничто в этой картине не должно было насторожить Чана, они выглядели, как мечта об идеальной стае, но в альфе вдруг проснулась такая горячая, буквально лишающая здравого смысла ревность, что беты мгновенно насторожились, обращая на него свои взгляды. - Эй, Чан-и, - Чонин медленно выпрямился, садясь. – Что-то случилось? Трек не идет? - Рассосались по комнатам… - почти рыча, скомандовал Бан, не сводя глаз с удивленного Хенджина. - Ты чего, волчара? – Джин провожал глазами бет одного за другим, не понимая, что вдруг нашло на обычно спокойного альфу. А тот, с трудом сдерживая лезущие клыки и когти, молча улегся на место Чонина и уткнулся лицом Хвану в живот, обнимая его обеими руками за талию. Джин, все еще настороженный непривычным поведением пары, какое-то время ждал ответа, но потом тихо вздохнул и вплел длинные пальцы в густые каштановые волосы оборотня и уткнулся в телефон. Чану было стыдно. Он впервые в жизни почувствовал себя жадным, позволил себе ревность к стае, захотел присвоить другого человека полностью и без остатка, не желал делить его ни с кем, даже с самыми близкими. Он все еще опасался изменений, произошедших в Джине, не хотел признавать, что он уже стал частью семьи, но как же соблазнительна была мысль о том, что этот красивый, ошеломительно яркий и живой парень принадлежит только ему одному! - Прости… - пробурчал альфа, чувствуя, как горят уши. Хенджин ничего не ответил, но что-то новое примешалось к его привычному запаху, и Чан обманул бы себя, если бы не признал, что хотел бы дышать им вечно.

***

Бан Чан начал замечать, что чего-то не хватает. Вообще он был из тех людей, кто прекрасно чувствует себя наедине с самим собой, без труда находил себе занятие, когда был один и не расстраивался совершенно, когда стая пропадала на какие-нибудь очередные студенческие вечеринки. Он исправно забирал бет с тусовок, ворча о здоровом сне и вреде алкоголя, но не чувствовал в себе желания присоединяться к ним. С появлением же в его довольно-таки скучной жизни Хенджина, Чан с каждым днем становился все ненасытнее. Ему все время хотелось внимания пары, ему было физически необходимо прикасаться к нему, оставляя на бледной коже свой запах, хотя альфа никогда до этого не замечал за собой подобной маниакальной тактильности. А еще секс. Бан заводился с пол-оборота, едва учуяв Хвана поблизости. Каждое движение, каждый взгляд Джина разжижал мозг, требуя немедленно утащить его в логово и не выпускать из постели как минимум сутки. Журналист стал для Чана чем-то вроде личной дозы афродизиака, от одного запаха которого перед глазами уже стояло туманное марево предвкушения. И именно секса стало чертовски не хватать. Джин вот уже вторую неделю пропадал в особняке стаи Ким в любую свободную минуту, а когда появлялся в доме у собственной стаи, в основном занимался или болтал с бетами. От него тянуло накопившейся усталостью и раздражением, и когда он подходил к альфе поздороваться, позволял лишь мельком притереться к теплой шее, отворачиваясь от поцелуев. Чан ревновал, медленно зверея и не понимая, что происходит, но послушно терпел вынужденное воздержание, чувствуя, что вот-вот сорвется.

***

Альфа проснулся среди ночи от тихих шагов в коридоре. Он нахмурился, потер глаза и прислушался к стае. Все трое спали, и к ровным ритмам их сердец примешивался еще один, быстрый, будто у загнанного в тупик оленя. Бан хотел было уже пойти проверить, что происходит, как дверь, тихо скрипнув, медленно открылась, а в нос ударил остро-сладкий запах трав и чужого возбуждения. Чан задержал дыхание, чувствуя, как во рту собирается слюна и лезут клыки, и сел на кровати, прекрасно видя в сумраке ночи своего незваного гостя. Хенджин, закрыв за собой дверь, тяжело дышал, стаскивая с себя одежду по пути и бросая ее на пол. Когда на нем остались одни лишь боксеры, он остановился возле кровати, а альфа туго сглотнул, невольно уставившись на чужой стояк, выпирающий сквозь тонкую ткань. - Эй, волчара… - прохрипел красноволосый, забираясь на кровать и медленно подползая ближе. – Тут такое случилось… Чан старался не разрывать зрительного контакта, жадно вдыхая запах Джина и ртом, и носом. И без того чуткий сон испарился окончательно, стоило паре приблизиться, все инстинкты обострились и упростились до единственной мысли «хочу». Джин забрался к оборотню на колени и медленно провел руками по крепкой груди снизу вверх, погладил по шее и прикусил губу. - Сокджин учил меня делать зелье, которое должно успокаивать вас в гон, - бездонно-черные зрачки затопили бледную, будто светящуюся в темноте радужку, и альфа понял, что Хван сейчас видит его своим друидским зрением. - И что же пошло не так? – Чан осторожно провел руками по бедрам Хенджина, и тот тихо застонал сквозь зубы, заерзав задницей аккурат по окрепшему члену оборотня. - А ты… не чувствуешь? – Джин с нажимом провел по плечам Чана и прижался к нему всем телом, утыкаясь лицом в шею. Альфа откинул голову на подушку, позволяя паре тереться об себя, и прикрыл глаза. - Накосячил и теперь пахнешь, как… - …течная сука, ага, - Джин хихикнул, потерся носом за ухом Чана и легко куснул за мочку. – И я очень… очень сильно хочу трахаться… Бан сглотнул, чувствуя, как в живот упирается твердый член, как влажный горячий язык мажет долгим касанием чувствительную кожу на шее, и шумно выдохнул, заползая руками Хвану под белье и сжимая в пальцах его зад. - О, черт… - Хенджин до боли стиснул напряженные руки альфы длинными пальцами и куснул его за шею. – Сделай так еще… Чан тихо зарычал, утыкаясь носом в хенджинов висок и жмурясь от того, как волнами бегут мурашки по спине от жадных движений чужого языка по шее. Он послушно сжал ягодицы сильнее, несдержанно толкаясь бедрами в промежность Хвана и усмехаясь, чувствуя вибрацию его стона на коже. - Чан, ммм… - Джин прикусил кожу на плече и тут же зализал укус, беспорядочно водя руками по мускулистой груди альфы. – Я сейчас заживо сгорю… Оборотень прижался губами к острой скуле пары, притискивая его до невозможного ближе к себе, спустился короткими поцелуями по щеке к подбородку и поймал губами хриплый стон. Хенджин вцепился дрожащими пальцами в его предплечья, нетерпеливо отвечая на поцелуй, мокро причмокивая. Он бездумно терся об уже каменный стояк Чана через несколько слоев одежды и, осознав, что ему мешает, не разрывая поцелуй, потянул домашние штаны альфы вниз. Бан легко куснул его за нижнюю губу и, поймав за шею, отстранил от себя. Джин выглядел как воплощенный грех, румяный и растрепанный, жаждущий и очень горячий. - Какого черта ты не спишь голышом… - прошипел юноша сквозь зубы, вызывая у альфы тихий смех. Он всегда спал в одних штанах на случай, если случится что-то, и нужно будет оперативно среагировать, хоть и признавал, что с теплообменом оборотня ему было жарковато. Хенджин, высунув кончик языка, увлеченно стянул с него штаны до колен и вернулся в предыдущую позу, обнимая Чана за шею и вовлекая в новый безбашенный поцелуй. Они сталкивались зубами, ловя судорожные вдохи друг друга, деля одно на двоих дыхание, и альфа стремительно терял последние крупицы контроля. Хван со звонким чмоком оторвался от припухших покрасневших губ пары и, облизнувшись, лукаво улыбнулся. Его глаза обещали так много, что Бан лишь улыбнулся в ответ и тут же подавился воздухом, когда Джин принялся увлеченно его вылизывать. Журналист провел языком по шее, собирая с кожи соль и руками оглаживая напряженные бока, коснулся нежным поцелуем впадинки между ключиц, потерся лицом о грудь и будто тихо замурлыкал. Чан ненавязчиво поглаживал его взмокшую спину и перебирал длинные алые волосы, позволяя делать все, что заблагорассудится. Ему было немного неловко, что ведущим в постели был не он, но как же чертовски хорошо ощущался Джин сверху. От него волнами исходила сила, внушающая трепет, он пах просто потрясающе, поэтому оборотень отдался его рукам и губам, прикрыл глаза и наблюдал. Хенджин тем временем добрался до темной бусины соска и на пробу лизнул. Услышав в ответ судорожный тихий вздох, юноша бросил короткий взгляд на альфу и втянул сосок в рот, со вкусом пройдясь по нему языком. Оборотень прикусил губу, сводя брови на переносице и теряясь в ощущениях. Никто раньше не делал с ним подобного, и это до одури смущало. Джин, наигравшись, выпустил сосок изо рта и потер его пальцем, размазывая слюну. - Я не думал, что ты такой чувствительный, - прошептал он, словно говорил с соском. – Очень заводит… Чан не успел что-то ответить, только сдавленно замычал, когда переполненный похотью Джин прижался губами у него под ребрами и поставил засос. Тот тут же рассосался, на что красноволосый недовольно надулся, принявшись ставить одну за другой яркие метки на боках и животе оборотня. Бан хрипло рассмеялся от легкой щекотки, убрал длинную челку с лица пары и ласково погладил его щеку. - Они все равно надолго не останутся. - Зато я знаю, что они тут были! Хенджин успел сползти достаточно, чтобы устроиться между чановых ног и уткнуться лицом ему в живот. Он потерся щекой о крепкий торс, скользя пальцами по бокам альфы и пересчитывая ребра. Журналист вел себя точно как волк, жался ближе, оставляя свой запах и тихо мурчал себе что-то под нос. Чан рассеянно перебирал его волосы, жадно следя за тем, как Джин медленно скользит языком по впадине между кубиков пресса, прикрыв глаза. Красноволосому явно нравился процесс, и, несмотря на то, что запах вожделения уже тяжелым облаком заполнил комнату, мешая дышать и путая мысли, Хван совершенно не торопился. Легко прикусив тазовую косточку, пуская по сильному телу альфы очередную волну мурашек, Джин огладил сильные тренированные бедра. Чан неосознанно дернулся, пачкая выделившейся смазкой гладкую щеку и едва сдержался, чтобы не застонать, когда друид, подняв на него голодный взгляд, вытер кожу пальцами и тут же облизал их. - Что ты творишь… - прохрипел оборотень, блестя кровавыми всполохами в глазах и не зная, куда себя деть. - Планирую тебя сожрать, - Джин оскалился совсем по-волчьи, облизнулся и легко чмокнул крупную бордовую головку. Альфа замер, вцепившись свободной рукой в одеяло. Его сводил с ума такой Хенджин, жадный и дикий, голодный, ослепленный желанием. Все его движения были плавными и точными, каждое прикосновение отзывалось в теле оборотня мелкой дрожью, каждый поцелуй таил в себе смертельную опасность и райское наслаждение. От него уже физически ощутимыми волнами исходила сила, и альфа поплыл, теряя собственную волю в отражении чужих глаз. Хван широко провел языком по всей длине, от яичек до головки, и вобрал в рот самый кончик. Чан сглотнул, облизнул пересохшие губы и прикусил щеку изнутри, терзаясь от желания притянуть пару к себе и впиться губами в этот греховный рот. Джин посмотрел на него из-под ресниц и взял головку целиком, принявшись туго посасывать. Он уперся обеими руками в бедра альфы, не давая тому двигаться и окончательно взяв происходящее под свой контроль. Чан собрал алые пряди в кулак на чужом затылке, чтобы волосы не мешали ему смотреть. Его все еще смущала такая откровенная пошлость, но не пялиться он не мог, не тогда, когда его член так гладко скользил по горячему влажному языку, а сдавленные постанывания Джина посылали легкую вибрацию по возбужденной плоти. Хенджин постепенно брал глубже, стараясь расслабить горло и помогая себе языком. Он усердно втягивал щеки, явно наслаждаясь процессом не меньше самого альфы, и терся бедрами об одеяло, упрямо к себе не прикасаясь. Бан в какой-то момент не сдержался и все же дернулся глубже, удерживая кулаком голову Джина, и журналист зажмурился, сдерживая кашель. Недовольно зыркнув на оборотня, юноша впился короткими ногтями в его бедра и попытался вобрать в себя весь член целиком, а Чан тихо застонал и накрыл рукой глаза, понимая, что, если он продолжит смотреть, долго не продержится. Хвану наконец удалось расслабить горло, и Чан почувствовал, как тугие стенки жарко стиснули его, когда Джин сглотнул. С губ сорвался длинный тихий стон, послуживший для друида сигналом, чтобы ускориться, но оборотень вдруг отстранил его от себя. - Хенджин… - он тяжело дышал, обеими руками держа Хвана за голову. – Я сейчас кончу. Джин медленно выпустил его изо рта, демонстративно вытер подбородок от слюны и смазки и облизнулся. На его щеках блестели влажные дорожки, но глаза излучали сплошное удовольствие. - Это было бы очень обидно, - ответил журналист, вставая на колени и снимая с себя белье. Чан заметил, что оно уже стало мокрым от смазки и сглотнул, ловя себя на мысли, что тоже очень хочет Джину отсосать. Он потянулся к паре, словил его руками за бедра и прижался губами к острой ключице, чувствуя, как теплые пальцы обнимают его за шею. - А сейчас ты будешь хорошим мальчиком и снова ляжешь, - прошептал Хван ему в макушку, и альфа не посмел не подчиниться. Он послушно откинулся на подушку и жадно смотрел, как Хенджин, забравшись на него сверху, медленно трется промежностью о щедро смазанный слюной член. Он потянулся было, чтобы приласкать Хвана, но тот перехватил его за запястье и устроил на своем бедре. - Я пытался дома… сам… - Джин приподнялся и направил член оборотня в себя, дыша часто и поверхностно. – Но ничего… не вышло… Он медленно опустился до половины и зажмурился, вцепившись руками в широкие плечи альфы. - Почему… ты ко мне сразу… - Чан с трудом сдерживал себя, чтобы не толкнуться. Он почувствовал химический запах лубриканта, слабый, но отчетливый, и оскалился. – Не пришел? - Не знаю! – Хван протяжно застонал, выгибаясь и опускаясь до конца. – Не двигайся… Альфу чуть не трясло. Он горел и изнемогал от необходимости толкнуться, тихо рыча сквозь зубы и впиваясь пальцами в хенджиновы бедра. Друид вскрикнул, сжимая его внутри себя, качнулся вверх-вниз, повертелся, пристраиваясь. Потребовалась целая бесконечная минута, пока он не привык. - Вот теперь хорошо-о… - Джин широко улыбнулся и начал двигаться, упершись руками в чанову грудь. Бан беспорядочно гладил взмокшую кожу, стараясь не оставлять на ней следов от когтей. Он был уверен, что уже давно выпустил их, но коротко глянув на свою руку, удивленно моргнул, обнаружив обыкновенные человеческие пальцы. Видимо, Хенджин со всей этой своей друидской магией каким-то образом не позволял волку вырваться наружу, оставляя в сознании только человеческую половину Чана, и это было поразительно. Джин начал двигаться чуть быстрее, мелодично постанывая. Он, закрыв глаза, фактически использовал альфу в качестве дилдо, не осознавая, как сильно на него влияет. Чан даже пошевелиться не мог, нетерпеливо скалясь и придерживая Хвана за бедра. Ему оставалось только ждать, когда партнер устанет и позволит наконец двигаться и ему. Друида хватило ненадолго. Он упал оборотню на грудь и уткнулся лицом в мокрую от пота шею, мелко дрожа. - Давай… теперь ты… - попросил он, и Бан Чана сорвало. Резко подавшись вперед, альфа подмял пару под себя, опрокидывая на спину и входя сразу до конца. Влажный шлепок бедер о бедра заставил его довольно оскалиться, и Джина – протяжно застонать. Друид закатил глаза, обнимая альфу ногами за пояс и хватаясь руками за напряженные плечи. Чан ритмично и глубоко толкался в податливое тело красноволосого, придерживая его за талию одной рукой и за бедро – другой. Джин схватил его за шею и притянул к себе, кусая губы и пряча лицо на шее, и альфа чуял запах соли, исходивший от него, хрипло рыча в румяное плечо. - Еще… чуть-чуть… - Хенджин туго сжался, до крови прокусил губу и задрожал, а Чан почувствовал, как чужая власть спадает с него, рассыпаясь блестящими осколками вокруг, разрешая. Все его тело снова подчинялось ему, и альфа отпустил себя, входя в Джина резко и с оттяжкой. Как он не уследил за узлом, трудно сказать, но Хван громко вскрикнул, попытавшись соскочить, но было уже поздно. Сам альфа крепче прижал его к себе, впервые чувствуя такое чистое удовлетворение. Будто голова опустела и прояснилась. - Волчара… Что это… - Джин поерзал и застонал, узел давил на простату и стимулировал нервные окончания. – Что за хрень?! - Это узел, - оборотень улегся на своего друида, всем телом придавливая его к кровати и медленно отходя от оргазма. Поза была не самой удобной, но даже ему требовалось время, чтобы унять дрожь во всем теле. - Как у собак?! – Хван испуганно дернулся, пару раз толкнул Чана в плечо, пытаясь спихнуть с себя, но снова застонал и, сдавшись, раскинул руки в стороны и зажмурился. – Пиздец… Я сейчас еще раз кончу… - Кончай, - Бан поцеловал его в шею и закрыл глаза, поглаживая чужое бедро. Хенджин что-то проворчал и затих, видимо, пытаясь осознать свое состояние. Каким бы виноватым оборотень себя не ощущал, ему было слишком хорошо, чтобы объяснять особенности физиологии альфы. А еще он втайне надеялся, что этот раз станет хорошей причиной для того, чтобы партнер в следующий раз даже не пытался его динамить.

***

Инцидент с провальным зельем наглядно продемонстрировал Джину, что избегать тактильного контакта со взрослым оборотнем чревато некоторыми проблемами, поэтому с того дня он, приходя в дом к стае, первым делом шел обниматься с альфой. Чан продолжал смущаться, утаскивал его прочь от чужих любопытных/осуждающих/завистливых взглядов на кухню и жарко целовал, забираясь руками под одежду и получая в ответ жадную отзывчивость и хриплые тихие стоны. Позволяя себе слабость, разрешив увлечься и утонув в противоречивых чувствах к паре, альфа не заметил, как в стае начали происходить совсем другие изменения.

***

Чонин нервно подергивал ногой, сидя за столом на кухне, и разрисовывал тетрадный лист бесформенными загогулинами. Альфа, вернувшись с пробежки, сначала решил его не трогать, решив, что младший бета нервничает из-за предстоящих тестов, однако, когда после похода в душ и загрузки стиральной машинки положение Яна в пространстве не изменилось, Чан напрягся. Подойдя к блондину, он осторожно положил руку между чужих лопаток, молча вслушиваясь в неровный стук сердца Чонина. Бета вздрогнул, возвращаясь к реальности, и шумно выдохнул, приваливаясь лбом к плечу Чана. - Все в порядке? – альфа взъерошил пушистые светлые волосы, отмечая про себя, что от Яна пахнет беспокойством. - Да… наверно… - Чонин прикрыл глаза и не двигался, даже не пытаясь скрыть свою ложь. Чан отстранил его от себя и строго заглянул ему в глаза, положив руки на худые плечи. - Чонин. Бета поджал губы и упрямо отвел взгляд, уставившись в пол. - Если ты мне не скажешь, то как я смогу тебе помочь? - А ты сможешь? Бан вздрогнул, хмуря брови. Он не ожидал такого явного вызова в голосе и осуждения во взгляде того, кто всегда, несмотря ни на что, был на его стороне. Не от Чонина, который упрямым хвостиком бегал за своим альфой, впитывая знания и излучая преданность. - Я постараюсь. Ян фыркнул, дернул плечами, сбрасывая с них руки альфы, и повернулся к столу. Взяв в пальцы карандаш, блондин принялся крутить его между фаланг. - Ты вокруг себя ничего не замечаешь, будто стая больше тебя не волнует, - пробормотал он, и Чан почувствовал укол вины. – А мог бы и заметить, что что-то не так… - Что именно? – альфа сел на соседний с Яном стул и подпер кулаком подбородок. - То есть, ты признаешь, что забил на нас? - Я не имею права на личную жизнь и подписался быть вашей нянькой? – Чан недовольно блеснул глазами, но бета этого не заметил. - Ты – наш альфа, Чан-и, - блондин наконец повернулся к нему, и в глазах у юноши застыли слезы. – Ты зациклился на этом… друиде… и совсем не видишь, что наш мир начал рассыпаться на кусочки! - Эй, малыш, - альфа обеспокоенно погладил Чонина по щеке, но тот дернулся, не давая стереть слезу и зло вытирая ее кулаком. – Я думал, что все налаживается. Вы нашли друзей, у нас появился эмиссар, никаких причин для твоих переживаний я не вижу. - Конечно, за запахом вашей нескончаемой похоти, разве что-то разберешь? – прорычал бета. Чан опешил, не готовый к тому, что обычно ласковый и покладистый Ян станет в открытую нападать на вожака. – А вот ты принюхайся, альфа, и, может, учуешь, как от Хана тянет тоской каждый раз, когда он приходит от Минхо! Обрати внимание на то, как Бин-и каждый день где-то пропадает, а потом пахнет порохом так, что в мозгу зудит! Мы отдаляемся друг от друга с того момента, как приехали в это место, но ты будто ослеп, помешавшись на малознакомом парне, для которого являешься ничем иным, как интересной цирковой собачкой, которая наскучит ему сразу же, как только на горизонте замаячит кто-то другой! Чан оскалился, резко хватая Чонина за шиворот и грубо встряхивая. Глаза беты горели гневным темным золотом, и альфа ответил ему алыми искрами в собственном взгляде. Ян весь сжался, но взгляда не отвел, глотая злые слезы и вцепившись в чужое запястье. - Ты не имеешь права судить о том, о чем ничего не знаешь, - угрожающе тихо начал Бан. – Хенджин – часть стаи, изволь уважать его, как мою пару и нашего эмиссара, понятно? - Я… - И ты расскажешь мне о том, что происходит с остальными, не обвиняя меня в равнодушии. Я многим пожертвовал, чтобы уберечь вас, и не тебе меня винить, Чонин, за то, что я – неожиданно! – хочу трахаться. Чонин сглотнул, поджав губы, но промолчал. Чан отпустил его и провел рукой по волосам, неожиданно чувствуя себя невозможно уставшим. Бета какое-то время напряженно молчал, но, собравшись с мыслями, наконец заговорил. Он рассказал о том, что Джисон сходит с ума по Минхо и думает, что совершенно безразличен популярному красивому парню, от которого течет большая половина их потока. Джисон уверен, что совсем ему не пара, но продолжает околачиваться рядом, не находя в себе сил разорвать эти странные отношения. Ян какое-то время следил за ними и убедился в абсолютной взаимности чувств своего друга, однако выяснил, что Минхо, по уши влюбленный в Хана, зациклен на мысли о том, что оборотни могут быть только со своей истиной парой, поэтому и ближе не подпускает, и отпустить не может. Чан хотел бы рассмеяться, но на душе стало тоскливо. Ведь каждому маленькому оборотню рассказывали в детстве сказки о парах, о судьбе и вечной любви, и он соврет самому себе, если не признает, что сам ни раз мечтал именно о таких чувствах. Безусловное доверие, абсолютная преданность и практически безграничные возможности – это ли не счастье? Добавь сюда еще идеальную физическую совместимость – и вот она, сбывшаяся мечта. И было понятно, почему Минхо не хотел лишать Хана возможности найти свою пару, но кто даст гарантию, что такая вообще существует?.. Чонин рассказывал дальше, и Чан с каждый словом все чаще ловил себя на мысли, что он слишком расслабился, дав волю собственным желаниям. Оказалось, что Чанбин стал частенько пропадать на каком-то закрытом полигоне, где Феликс, смазливый щупленький друг Хвана, учил бету стрелять. Оказалось, что семья Ли уже несколько поколений являются спортсменами-стрелками, дядя Феликса даже выступал за сборную Кореи, поэтому мальчика с детства учили держать в руках вместо игрушек пистолеты и ружья. Зачем это понадобилось повернутому на рукопашном бое Бину, Чан так и не понял, но из слов Чонина однозначно следовало, что Со увлекся симпатичной мордашкой и легким характером Феликса настолько, что пренебрег и запахом пороха, и опасностью, и неприятными воспоминаниями, связанными с огнестрельным оружием. - Кажется, я действительно много упустил из виду… - Чан вздохнул, достал из холодильника бутылку воды и залпом ее выпил. В горло словно песка насыпали, а в голове поселилось отчетливое ощущение приближающейся опасности. Чонин кусал губу, вертя в руках карандаш, и молчал, давая альфе время обдумать услышанное. И он мог бы еще долго ждать выводов старшего, но дверь в дом резко распахнулась, и на пороге возник перепуганный Джисон, тяжело дышавший после быстрого бега. Чан свел брови на переносице и скрестил руки на груди, ожидая чего угодно, но только не того, что Хан сказал сразу же, как их взгляды пересеклись: - Чанбин пропал.