Её последний суд

К счастью Виктории, Грюм не стал на ней испытывать ни одно из непростительных. Лишь ещё пару часов позадавал вопросы, слыша лишь прежние насмешливые ответы, и приказал вернуть в камеру. Волшебница даже смогла увидеть адвоката, пускай и ненадолго. Вместе они лишь вновь утвердили тактику отрицания и разошлись. Тори оставалось только ждать два дня до суда. Камера хоть и была не так плоха, но с непривычки у Виктории уже к следующему утру начала болеть спина от жёсткого матраса Из-за маленькой площади ей постоянно казалось, что стены вот-вот сожмутся, раздавив её между собой. А из-за мерзкой каши, что ей выдали на завтрак, заболел живот. Волшебница кое-как нашла удобное положение, сев по-турецки, и попыталась расслабиться. Размышления не привели ни к чему хорошему. Если ей уже так плохо здесь, то в Азкабан нельзя никак. Учитывая, что в камерах, куда сажают Пожирателей, нет даже подобия кровати, зато есть ещё более ужасная еда и дементоры по-соседству. К обеду к Виктории пропустили и мрачную Августу. Та очень наседала, пытаясь вызнать, правду ли говорит Грюм, но получила в лишь слезы и заверения: — Я бы никогда, мама. Почему ты вообще спрашиваешь? — Лонгботтом всхлипнула, — ты же знаешь, как я люблю Френка, пускай Алиса меня всегда и раздражала. Но Френк и Невил… мама, мне так плохо. Тут, когда не с кем даже поговорить, я снова и снова вспоминаю брата, его лицо, эту дурацкую палату в Мунго. Я так больше не могу. Всю эту ночь были кошмары, Френк, Фабиан в гробу, малыш Нев плачет в кроватке… — Ну, всё, всё, тихо, Тори, — Августа присела на кушетку и обняла дочь, — не плачь, милая. Суд будет послезавтра, там выяснится, кто и что на тебя наговорил. — Спасибо, мамочка, — Виктория уткнулась в плечо женщины и скривилась. Мать ничего не сказала про то, что верит ей. Про то, что всё будет хорошо, что она не попадёт в Азкабан. — Сука, — тарелка с супом полетела в стену после того, как Августа вышла. *** — Заседание полного состава Визенгамота номер четыреста двадцать три объявляется открытым! — судья громко стукнул молоточком и устремил взгляд на дверь, — приведите подсудимую. Виктория натянула вежливую улыбку, не стоит забывать, что она все-таки аристократка, и уже приготовилась у тычку в спину от Грюма, как почувствовала, что все её мысли блекнут, а сознание затапливает блаженная пелена. — Ты будешь вести себя, как обычно, но дашь согласие на использование сыворотки правды и выпьешь её, после чего тут же забудешь про приказ, — прошептал самый прекрасный на свете голос. Волшебница кивнула и в сопровождении конвоя вошла в уже знакомый зал. Авроры тут же усадили её на стул посредине и зафиксировали руки на подлокотниках. Виктория лениво огляделась. Малфой, Пруэтт, Нотт, Шафик, Паркинсон, Гринграсс, Уизли, Дамблдор, мама… И ещё множество знакомых лиц. Некоторые смотрели с ненавистью, кто-то с интересом, жалостью или даже злорадством. Хотя, большинство все же не забывали о приличиях и оставались невозмутимы. — Итак, обвинитель — аврор Аластор Грюм. Представитель защиты — адвокат Адриан Моррисон. Подсудимая — Виктория Лонгботтом, двадцать три года, гражданка магической Британии. Секретарь зачитал остальную информацию из дела и дал слово Грозному Глазу. Виктория досадливо поморщилась. Аврор не выбирал выражения и совсем не тонко сыпал оскорблениями в адрес, как Пожирателей, так и самой девушки. Наконец, вступил и адвокат: — Господин судья, леди, лорды, — вкрадчивый тихий голос заставлял слушать, — позволю себе сказать, что впервые вижу столь необоснованные обвинения. Членство в террористической организации? Позвольте, но у мисс Лонгботтом нет так называемой «Чёрной Метки». Хотя у всех, кто был арестован по тому же обвинению, она имеется ровно на левом предплечье. Что касается использования заклятия «Круциатус» на Френке и Алисе Лонгботтомов. Мисс Лонгботтом является сестрой мистера Френка Лонгботтома и крёстной его сына… — И это должно было ей помешать пытать их? — хмыкнул Аластор. — Попрошу меня не перебивать, мистер Грюм. Кроме того, у моей подопечной есть алиби на время совершения сего вопиющего преступления. Она находилась в меноре вместе с леди Лонгботтом и не покидала его. — Леди Августа? — Именно так, — кивнула женщина, поджав губы. Уж она то знала, что несмотря на все защитные чары, дочь может великолепно заходить и выходить из дома незаметно. — Теперь, третье обвинение… — Альбус, ну хоть ты прекрати этот фарс. Сыворотка правды не заставит нас всех слушать эти жалкие оправдания! — вновь поднялся с места Грозный Глаз. — Аластор, прошу тебя сесть, ты знаешь правила… — Мисс Лонгботтом, вы согласны на допрос с сывороткой правды? — вмешался Пруэтт. — Согласна, — кивнула Виктория. Адвокат открыл рот, но тут же захлопнул, с удивлением глядя на девушку. Ведь он великолепно знал о том, что Веритасерум ей принимать никак нельзя, если только… — Аврор Джонсон, принесите сыворотку. То, что произошло, Тори осознала только когда уже сглотнула горько зелье. На её лице ярко отразилось непонимание и неприкрытый ужас. — Назовите ваше имя. — Виктория Августа Лонгботтом. — Сколько вам лет? — Двадцать три. — Вы состоите или состояли в организации под названием «Пожиратели Смерти»? — Да. Ответ заставил Августу схватиться за сердце, а остальных лордов побледнеть. Даже Малфой не сохранил хладнокровия. Ведь он знал к чему приведёт сыворотка, но до последнего думал, что у Виктории есть какой-то способ… — Почему у вас нет Тёмной Метки? — Я была шпионом в Ордене Феникса. Это могло бы меня выдать. — Вы когда-нибудь применяли непростительные заклятия? — Да. — Вы использовали Круциатус на Френке и Алисе? — Да. Тори прикрыла глаза, понимая, что с каждым ответом она всё больше и больше закапывает себя в могилу. Она не обратила внимания на то, что Августа лишилась чувств, что кто-то ахнул. Конечно, она пытала своего брата. Она довела своего его до состояния неразумного существования. Она практически убила его. Хуже, чем убила. Такое для общества было не просто ужасным, это было практически невозможным. — Вы убили Фабиана и Гидеона Пруэтов? — Нет. — Вы прямо или косвенно участвовали в их убийстве? — Да. — Вы убивали кого-то? Назовите имена. — Альфред Бёрк, Алиана Браун, имена магглов и грязнокровок я не знаю. — Сколько всего человек вы убили? — Шестнадцать. — Кто ещё состоит в Пожирателях Смерти? — Люциус Малфой, Теодред Нотт, Феликс Розье, Адам Розье, Рудольфус, Рабастан и Беллатрикс Лестрейнджи… Виктория резко замолчала, делая глубокий вдох. По её вискам стекали капельки пота, а глаза покраснели от сдерживаемых слез. — Действие зелья окончено. — Мы узнали всё, что нужно, — слабым голосом проговорил Дамблдор, с разочарованием и болью глядя на бывшую соратницу и ученицу. Присутствующие зашептались, откуда-то раздались крики и оскорбления. Лорд Пруэтт смотрел на бывшую невестку с непередаваемой ненавистью. А Августа лишь молча сжала зубы и прикрыла потухшие глаза. — Тишина! Мисс Лонгботтом, зачем вы всё это делали? — мягко спросил Альбус. — Зачем, господин директор? — Виктория усмехнулась и подняла голову, — потому, что я верю, директор. Я верю в Тёмного Лорда, я верю в то, что грязи не место среди волшебников. Верю, что ваши лозунги о сближении с маглами — чушь. Мы выше них, мы — волшебники, мы сильнее, мы лучше. И вы все тоже поверите, когда, как Пруэтт, будете рыдать над могилами детей и родителей. Повелитель вернётся! Он вновь придёт и вернёт нам власть! И щедро наградит тех, кто не отвернулся от него, — взгляд Тори перешёл на хмурого Люциуса, — и какой бы приговор вы сейчас не озвучили, это никак вам не поможет. Сотни поддерживают Тёмного Лорда. Всех вам просто не переловить. И когда Он вернётся, вы пожалеете о том, что пошли против нас и против Него. Несмотря на уверенный голос, девушка чувствовала, как внутри у неё все осыпается. В животном страхе. Она не хочет в тюрьму, она не хочет умирать. Она не понимает, почему согласилась на Веритасерум. — Виктория Августа Лонгботтом приговаривается к пожизненному заключению на верхних уровнях Азкабана, — молоточек стукнул, приговор озвучен. Из-под густых тёмных ресниц Тори показалась одинокая слезинка. — Мама… — шёпот. — Ты мне больше не дочь.