Её последний суд

Виктория Лонгботтом со скучающим выражением на лице оглядывала зал. Лорды, леди. А ведут себя, будто торговки из Лютного. Столько криков, столько споров. Неужели они не понимают, что немедленная казнь гораздо более милосердна, нежели окончание жизни в одиночной камере Азкабана? Даже Августа, мать Виктории, во всё горло доказывала, что Лестрейнджам за их грехи положен поцелуй дементора. — Тори, ты почему молчишь? Они должны поплатиться! — Мамá, думаю, ты лучше меня докажешь это. Сама волшебница вообще не видела никакой разницы. Точнее, ей было плевать. Плевать на приятельницу Беллу, на её красавчика-деверя. Виктория едва заметно улыбнулась, вспомнив их ночи. Совместные ночи с Рабастаном. А иногда ещё и Рудольфус присоединялся. М-м-м… Мало кто обратил на это внимания, но мисс Лонгботтом тут же перевела взгляд с подсудимых на вошедших авроров. Ненавистный Грозный Глаз и его команда. Жалкие головорезы, прикрывающиеся профессией. А на деле убивают и женщин, и детей, списывая всё на несчастные случаи или сопротивление. — Аластор? — первым обратился к Грюму Верховный Чародей Визенгамота. — Альбус, — хрипло ответил аврор, издевательски отвесив поклон, — покорнейше прошу прощения, что прерываю. Но по новым показаниям одного из свидетелей у нас появился новый преступник. — И кто же…? — Виктория Лонгботтом, — взгляд полный злобного ликования приковался к замершей волшебнице. Зал погрузился в мёртвую тишину. Лорды и леди смотрели на обвиняемую с широко раскрытыми глазами. Тори нервно облизала губы, медленно поднимаясь с удобного кресла. — Мисс Лонгботтом, вы арестованы за применение Круциатуса к Френку и Алисе Лонгботтомам, а также за пытки и убийства Фабиана и Гидеона Пруэттов. Сдайте вашу палочку. — Виктория… — Августа растерянно посмотрела на дочь. — Это ложь, мама. Меня оклеветали, — на последнем слове голос девушки зазвенел от напряжения. — Мисс Лонгботтом, если вы не сдадитесь сами, нас придётся задержать вас силой, — с ядовитой усмешкой проговорил Грюм. — Аластор, неужели есть какие-то… — Есть, Альбус, есть. Виктория фыркнула и сжала зубы. Ей повезло, что сейчас заседание и вокруг много аристократов. Иначе бы Грозный Глаз так не расшаркивался. Но в любом случае, просто так обвинять такого человека, как она, они бы не смогли. А значит… Тори сорвалась с места к выходу, перепрыгивая через ряды кресел, снося с ног Паркинсона и старика Пруэта. Она слышала, как ей в спину летят парализующие, как Грюм резво передвигает своей деревянной ногой. Но не останавливалась. — Я никогда не пересеку порог Азкабана, — крикнула она и, прицелившись, послала Аваду в одного из ближайших авроров. Тот не успел увернуться и упал замертво, вызывая громкие крики особо впечатлительных дам. Достигнув конца трибун, Виктория спрыгнула на пол, смягчив двухметровую высоту магией. — Секо! Лонгботтом едва увернулась от режущего луча и ответила проклятием дробления костей. Грюм с удивительной для него ловкостью уклонился, а Тори, не теряя времени, побежала к высоким створкам двери. — Остолбеней, — голос нагнал Викторию уже в коридоре. От неожиданности она остановилась и присела, пропуская луч мимо. Но это дало такое маленькое, но такое нужное количество времени Аластору, чтобы выскочить из зала и запустить целую связку заклинаний. Первые два Лонгботтом успела отбить, но затем ногу прострелила боль, а сознание заволокла тьма.