Сплетник

— Ты представляешь! — Сокджин эмоционально вскидывает руки, из-за чего с плеч спадает его тёмно-синий бархатный пиджак, украшенный кое-где золотыми цепочками, а Тэхён сидит напротив и наблюдает за всем этим представлением, потягивая через трубочку латте из кафетерия академии. — Он совершенно не хочет меня слушать! И главное, я не могу понять причину такой резкой продажи дома. — Может, покупатели нашлись? — весомо предполагает омега. — На последнем фуршете Пак постоянно чирикал о том, что его женишок хочет сделать ему свадебный подарок и купить какой-нибудь особняк за городом. Твой многострадальный дом отлично подходит под описание. — Тогда зачем облагораживать сад, если люди и так готовы дом купить? — всё равно не понимает альфа логики своего родителя. — К тому же в самом доме никакие ремонтные работы не проводятся, я вчера не выдержал и после работы поехал. Только сад перекопан. Ещё и Юнги так быстро работу дали, толком никакого собеседования не было. — Звучит так, словно у твоего отца к нашему знакомому интерес, — без малейшего намёка на шутку озвучивает свой вердикт Тэхён. Конечно омеге слабо верилось, что у такого мрачного и нелюдимого человека как Донхён может в перспективе появиться сексуальный интерес к молодому студенту, однако и исключать эту вероятность нельзя было. Интересно было в этом контексте послушать мнение самого Юнги и узнать, проявляет отец Сокджина к нему какой-то повышенный интерес или же друзья себе всё это надумали, насмотревшись сериалов. — Я сказал отцу то же самое в порыве ссоры, хотел задеть, однако ты озвучиваешь такое предположение на полном серьёзе. Это заставляет задуматься, — альфа и впрямь замолкает, вновь накидывая пиджак на плечи, а после неожиданно пристально смотрит на лучшего друга. — Слушай, Тэхён, пройди опрос для моего маленького социологического исследования. — Ладно, — несколько опешив от такого серьёзного и сосредоточенного тона, отвечает Тэхён. — Вот ты бы стал встречаться с альфой, который тебя намного старше? Кажется, у омеги латте застревает посреди горла, хотя с жидкостями подобное не должно было происходить. Воображение невольно рисует либо Донхёна, который наводил на Кима непонятный ужас, либо какого-то совсем немощного старика. Мысли Тэхёна тут же отражаются на его лице, и омега со стороны выглядит так, словно съел что-то весьма неаппетитное, скорее близкое к определению мерзкого. — Твой отец старше меня на тридцать лет, с ним бы я точно не стал вступать в отношения, — стоит только подумать о Донхёне в подобном ключе, как по спине начинают бежать неприятные мурашки, хоть отец Сокджина на свой возраст и не выглядел. — А вот в теории, какая для тебя допустимая разница? — не унимается альфа, чувствуя какой-то странный журналистский азарт от ведения подобной беседы. — Не знаю, от человека зависит, я как-то никогда не задумывался, но думаю, — Тэхён сосредоточенно что-то подсчитывает в голове, размышляет, а после наконец озвучивает результат своего непродолжительного самоанализа: — Десять, в самом крайнем случае пятнадцать лет, если я неожиданно воспылаю к этому альфе невероятной любовью. Но не думаю, что со мной подобное произойдёт. Хотя альфы постарше меня несомненно будоражат. — Чем они могут будоражить? — удивляется Сокджин, который всегда предпочитал строить отношения с ровесниками. — Они куда серьёзнее. В них уже нет юношеского легкомыслия и наивности. Они точно знают, чего хотят от жизни, от отношений, и их уверенность в будущем передаётся и тебе. Не знаю даже, как это объяснить, но рядом с ними, наверно, ощущаешь себя как за каменной стеной. И это будоражит. — А как же независимость? — Разве тот факт, что я чувствую себя полностью защищённым в отношениях и понимаю, что всегда могу положиться на партнёра, который решит мои проблемы, делает меня менее независимым? На это Сокджин уже не находит, что возразить, поэтому решает зайти немного с другой стороны: — Неужели со сверстниками ты того же не ощущаешь? — Они ещё не до конца определились, чего сами хотят от жизни, а меня привлекает стабильность. Возьми того же Чонгука. Весь в метаниях и душевных терзаниях, так ещё и красиво ухаживать, как я люблю, не умеет. Конечно, у него достаточно достоинств, и для кого-то это идеальный вариант: он добрый, хороший слушатель, умеет поддерживать. Вот только для меня этого мало. Мне нужен кто-то, как... — ненадолго замолкает Тэхён, спешно вспоминая всех знакомых ему альф, дабы привести пример, — как его дядя. Вежливый, умный, внимательный и спокойный. — Ты так говоришь, будто хочешь начать крутить роман со старшим Чоном, — едва сдерживая смех, говорит Сокджин, находя подобный сценарий развития событий необычайно забавным. — Не дай бог, я тогда буду отвратительным, — омега тут же категорично отвергает этот вариант. — Дорогуша, отвратительным ты будешь, если начнёшь, как все вокруг, носить костюм из футера, а сверху накидывать бежевый тренч. Тогда даже я перестану с тобой общаться, уж извини. А так ты будешь просто странноватым. Мало кто может начать встречаться с альфой, чтобы потом уйти к его дяде. — Такого точно никогда не произойдёт, — Тэхён оглядывается по сторонам и неожиданно замечает у входа в кафетерий знакомую невысокую фигуру в простой хлопковой белой рубашке и свободных джинсах. — А вот кстати и волнующая нас персона. Не думаешь, что это отличная возможность подробно всё разузнать? — Ты прав, зови, — соглашается Сокджин, предвкушая, как сразу озадачит Юнги вопросами о том, планирует он спать с его отцом или всё же нет. — Только вопросы задавать буду я, ты слишком взволнован из-за этой темы, — словно читая мысли лучшего друга, заявляет Тэхён, параллельно с этим махая рукой, подзывая Мина к их столику. — Но ведь... — уже хочет возразить альфа, что этот разговор непосредственно его касается, а значит и расспрашивать должен он, однако грозное лицо собеседника лишает всякого желания хоть как-то протестовать. Когда нужно было, Тэхён умел превосходно стоять на своём, не отступая ни на шаг. Юнги быстро замечает жест и направляется в сторону Кимов, радуясь, что не придётся проводить перерыв между занятиями в одиночестве. Впрочем, это самое одиночество не очень Мину и докучало в последнее время. Всё равно все мысли были заняты работой, и отсутствие отвлекающих факторов в виде людей вокруг помогало лучше сконцентрироваться, однако совсем забрасывать общение с окружающими не хотелось. — Привет, не ожидал вас сегодня встретить, — честно признаётся омега, присаживаясь рядом. — Думал, что вы заняты практикой. — Учиться ведь тоже надо, — начинает беседу Тэхён, пока Сокджин лишь согласно кивает. — Расскажи нам лучше, как с твоей обстоят дела? Нам не терпится узнать подробности. — Всё отлично, я уже почти закончил первые наброски проекта и скоро их отправлю для утверждения. Как только это случится, приступлю к полноценному проекту со всеми замерами и можно будет звать рабочих. Не думаю, что моя работа надолго затянется, у тебя с рестораном наверняка куда больше мороки, — было невозможно не заметить, как Юнги начал светиться, отвечая на поставленный вопрос, из чего можно было без труда сделать вывод, что Мин действительно своей работой горел. — Не сказал бы, у меня тоже уже утверждён проект и начались первые работы. Сейчас для меня вся сложность — это найти все необходимые материалы и проследить за строительными работами. Благо мне в этом плане с Чонами повезло: на меня никто не давит, более того, активно помогают. А как тебе твой первый работодатель? Донхён не начал свирепствовать? — осторожно и постепенно, как с детства и учил любимый папа, Тэхён подбирается к главной сути разговора, а сидящий напротив альфа в этот момент заметно напрягается. — Всё отлично. Он даёт мне полную свободу для творчества в работе, не устанавливает строгие сроки. Господин Ким — заказчик, о котором можно было только мечтать. На этом моменте разговора удивляется даже Тэхён. Донхён был самим воплощением жёстких сроков для работников и не терпел никакого вольнодумства при выполнении поручений. А здесь сам ангел во плоти. Очевидные выводы напрашивались сами собой. — Это просто отлично, что твоя практика так хорошо складывается, — Ким лучезарно улыбается, а сам достаёт из кармана телефон и быстро начинает набирать какой-то текст. — Прости, что отвлёкся, дядя Чонгука написал, хочет согласовать некоторые моменты в проекте. — Да, конечно, ничего страшного, — добродушно отвечает Юнги, не обращая никакого внимания на раздавшуюся рядом вибрацию. Сокджин смотрит на зажёгшийся экран телефон и видит, что пришло новое сообщение от лучшего друга. Оставаясь со стороны всё таким же непринуждённым, альфа вводит пароль, открывает диалог и видит короткое: «Твой отец точно за ним ухаживает». Что, впрочем, и требовалось доказать.

***

Когда папа попросил при следующей встрече пригласить Чонгука к ним на чай, Тэхён, несомненно, удивился, но противиться не стал. Всё равно ради сближения назначать альфе свидания нужно было, а дома это было чуть менее дискомфортно. Чон на удивление быстро на предложение согласился, заверив, что никаких планов после работы у него нет. Так молодые люди и оказались в квартире Кимов, где их уже поджидал готовый во все оружия Минджу: с заваренным в своём любимом сервизе чаем и с фирменным лимонным пирогом. Чего папа добивался всеми этими махинациями, Тэхён пока не понимал, но и размышлять об этом слишком часто не хотел. Родителю омега доверял, ко всему прочему у младшего Кима было полно своих проблем, которыми можно было забить голову. К примеру, как привлечь внимание сплетника. Достаточно весомое светское мероприятие пока не намечалось, а даже если бы оно и было, Чонгук уже давно дал понять, каково его отношение к этим всем фуршетам и званым ужинам. Ему в свете некомфортно, а значит вероятность, что Тэхён выйдет перед всеми с Чонгуком под ручку и так заявит об отношениях, равнялась нулю с небольшими погрешностями. — Чонгук, как я рад тебя снова видеть, — Минджу радостно встречает альфу в дверях, по-отечески ему улыбаясь, явно желая расположить Чона к себе. — Как твои дела? Как протекает работа в ресторане? — Хорошо, — сухо отвечает Чонгук, дабы не углубляться в подробности и не дать собеседнику понять, что почти никакого интереса к семейному бизнесу молодой человек не проявляет. — Папа, не мучай его вопросами, всё равно все эти строительные тонкости трудно объяснить человеку, который не работает в этой сфере, — быстро угадав настроение альфы, Тэхён помогает ему избавиться от дальнейших расспросов, за что получает благодарную улыбку в ответ, как это уже было, когда омега выгораживал племянника перед дядей. — Тогда не буду углубляться, но уверен, что Чонгук отдаёт всего себя этому делу и наверняка очень устаёт, — если бы только Минджу знал, как сильно он ошибается. — Проходите в гостиную, там на журнальном столике уже всё готово, а у меня ещё есть дела на кухне. Как и пообещал, омега удаляется в коридор, а Тэхён невольно облегчённо выдыхает. Играть спектакль ещё и перед папой было вдвойне тяжелее, чем отыгрывать интерес перед Чонгуком. — Твой папа всегда такой активный? — спрашивает Чонгук, которого, похоже, напор Минджу также заставил опешить. — У него просто пунктик на гостеприимстве, но ты не думай, что он постоянно торчит у плиты, только когда появляется вдохновение что-то приготовить. Он вообще придерживается мнения, что вокруг каждого омеги должны быть созданы такие условия, чтобы он не утруждался тяжёлым трудом на работе или дома. Несколько старомодно, но весьма привлекательно. — Даже не знаю, смог бы я обеспечивать семью настолько, чтобы мой муж никогда не работал. — Ты сможешь, ты ведь наследник крупного ресторанного холдинга, — невольно улыбается омега, находя такие слова из уст богатого наследника необычайно смешными. — Но я ведь не хочу этим заниматься, — с грустью напоминает Чонгук, а Тэхёну приходится прикусить внутреннюю сторону щеки. Когда у вас не совпадают взгляды на жизнь, играть роль весьма трудно. Младший Ким никогда, будь он на месте альфы, не отказался бы от семейного бизнеса ради своей иллюзорной мечты. Тэхён любил ответственных людей, всегда помнящих о долге перед семьёй, и сам относил себя к таким. У него бы рука не поднялась загубить семейный бизнес, над процветанием которого корпело не одно поколение его родственников. Да, сбережения на безбедную жизнь оставались бы, но тогда потеряется сама суть существования и то, что ты мог бы передать внукам. Становиться корейской версией Гуччи Тэхён не имел ни малейшего желания. — Пожалуй, лучше нам закрыть неприятную тему, — омега уходит от щепетильного вопроса и приглашает гостя проследовать за ним в гостиную. Минджу действительно сделал всё в лучшем виде. Чешский фарфор прошлого века с искусной росписью с изображением полевых цветов, вкусно пахнущий пирог и в качестве вишенки на торте — полное уединение, дабы молодые люди ничего не смущались. Только Тэхён всё равно ощущал, что всевидящее папино око везде за ним наблюдает. — Тебе что-нибудь принести? — спрашивает Ким, дабы не показаться невежливым. — Нет, не стоит, — отвечает Чонгук, садясь на мягкий кожаный диван нежно-бежевого цвета. — Ты ведь тоже наверняка устал после академии, а тут и так всё есть. — Хорошо, — омега садится рядом и теперь начинает обдумывать, о чём ещё поговорить. Детство и увлечения они уже обсудили в переписке, а допускать неловкого молчания ужасно не хотелось, потому что это станет началом медленного, но верного краха. Можно было бы поговорить о работе, если бы она хоть немного была Чонгуку интересна. Поэтому Тэхёну приходится идти на жертвы и спросить о том, о чём бы он никогда в жизни не согласился говорить: — А если ты всё же откроешь автомастерскую, то какой ты её видишь? — Ким совершенно ничего не понимал в машинах, однако их страстно любил альфа, а значит приходилось идти на подобные жертвы. Однако горящий взгляд Чонгука, который появился, стоило только Тэхёну задать свой вопрос, говорил о том, что тема была выбрана правильно. И, кажется, коротким этот рассказ не будет. — Я хотел бы сфокусировать свою работу на нестандартных машинах. Мне очень нравятся спорткары и различные винтажные модели. Знаешь, насколько волнительно и увлекательно разбирать форд шестидесятых, находить детали для него, а после садится в салон, чувствовать оригинальную кожу, прикасаться к тому самому рычагу коробки передач и слышать приятное мурчание мотора, — омега мог бы поспорить, что мотор старого автомобиля мурчал, для него он скорее скрипел и гудел, однако Ким решает предусмотрительно промолчать. — Это сказочное чувство. Но настоящих ценителей сейчас немного, так что придётся заняться и более современными машинами, как спорткары. Они тоже интересны. — Ты так увлекательно обо всём рассказываешь, — притягательно улыбаясь и смотря на собеседника из-под полуопущенных ресниц, рассказывает свою сладкую ложь Тэхён. — Даже захотелось прокатиться на такой машине. — Обещаю, я обязательно тебя прокачу как-нибудь. Я как раз присмотрел здесь в Сеуле один шикарный вариант, но пока не буду рассказывать всех подробностей. Пусть будет как сюрприз, — омега не уверен, что если бы ему и рассказали подробности сейчас, то он бы их запомнил. — А помимо мастерской, какие ещё планы? Чего ты хотел бы достичь? — Ким продолжает осыпать собеседника вопросами, пока разливает свежезаваренный пуэр по чашкам. — К примеру, какие отношения хотел бы? — Я бы очень хотел видеть рядом с собой понимающего и искреннего омегу. Чтобы он не притворялся и не общался со мной из-за какой-то выгоды, — Тэхён с трудом сдерживается, чтобы остаться непринуждённым после этих слов. — Но я, кажется, уже говорил об этом. — Не помню точно, — прячась за чашкой, отвечает омега, благодаря обжигающему глотку давая себе время поразмыслить над дальнейшими действиями. Кажется, сегодня был не его день, раз Тэхён никак не мог выйти с Чонгуком на достаточно нейтральную и безопасную тему, в которой Ким мог бы почувствовать себя достаточно уверенно. Ложь из-за ситуации со сплетником давила, но отказаться от неё Ким не мог. Ему срочно нужна была эта публикация, а Сокджину как воздух было необходимо разоблачение таинственного анонима. Отступать в этой битве уже поздно, и раз уж Тэхён начал рассуждать на военную тематику, то стоило вспомнить главный закон любого сражения: лучшая защита — это нападение. Что ж, пришло время Киму вновь атаковать. На семейном ужине его попытки не увенчались успехом, однако сейчас у Чонгука просто-напросто не было путей к отступлению. — Но я рад, что наши требования к партнёру совпадают, — говорит Тэхён, отставив чашку на журнальный столик, дабы во время исполнения плана ненароком не пострадал дорогой сердцу Минджу чешский сервиз. — Я также хочу, чтобы альфа был со мной честен. И эту честность я вижу в тебе, — омега постепенно придвигается ближе, медленно сокращая расстояние между ними с Чонгуком. — Знаешь, я давно не встречал настолько чутких и искренних людей, — наконец расстояние становится минимальным, и вот уже между лицами остаются считанные сантиметры. — Я... — Чон заметно нервничает, не ожидая, что события начнут развиваться настолько стремительно. — Я рад, — единственное, что удаётся альфе из себя вытянуть, когда напротив него настоящий змий-искуситель. — А я то как рад, — Тэхён начинает говорить тише, плавно переходя на вкрадчивый и волнующий шёпот. — Мы определённо должны были поладить, — Ким устремляет взор на губы собеседника, без труда давая понять, чего он в эту минуту хочет. — Знаешь, у тебя глаза такие... такие... — Чонгук неожиданно вспоминает уроки дяди и тщетно пытается придумать подходящий эпитет, передающий всю привлекательность глаз напротив, вот только омега не намерен слушать сбивчивые комплименты. Тэхён проявляет инициативу и прикасается своими губами к чужим, стараясь углубить поцелуй, благо Чон наконец начинает соображать и приоткрывает рот, но всё равно ведущая роль остаётся за Кимом. Омега скользит юрким языком по чужому нёбу, иногда слегка прикусывает губы, а после обнимает альфу за шею, дабы ещё ближе притянуть к себе, не давая и шанса подумать о том, чтобы отстраниться. Но даже сейчас реакция Чонгука остаётся заторможенной, и Тэхёну приходится предпринять ещё одно действие. Он хватает Чона за запястье и прикладывает его ладонь к своей спине, проводя ей, имитируя поглаживающие движения и плавно спуская к пояснице. Неужели Киму нужно начать стонать в поцелуй, чтобы наконец и партнёр проявил инициативу? Видит Бог, Тэхён бы так и поступил, если бы в квартире не находился папа, который мог случайно услышать стоны. Тэхён целуется пылко, страстно, отдаёт всего себя процессу и этим, несомненно, подкупает. В ласках омеге было намного проще сыграть искреннюю заинтересованность, и, кажется, Чонгук действительно начинает в неё верить. Альфа отвечает на поцелуй, но инициативу не перехватывает, сам приобнимает Кима за талию и чувствует, как внутри растекается, словно жидкий мёд, удовольствие вперемешку с лёгким возбуждением. Ким Тэхён был просто невероятным и неудивительно, что Чон не смог сформулировать комплимент. Красоту и очарование этого омеги было не передать словами. Поняв, что альфа достаточно ожил, Ким всё же прерывает поцелуй, но объятий не размыкает. Продолжает сидеть предельно близко и смотреть партнёру прямо в глаза, тяжело дыша, зная, насколько сексуально это выглядело со стороны. — Так что ты говорил про мои глаза? — Я уже и не помню, — искренне отвечает Чонгук, всё ещё находясь под влиянием магии момента. Похоже, рыбка попалось в умело расставленные сети и уже никуда не денется. — Я схожу на кухню, принесу сахар, а то чай горчит, — отстраняется Тэхён от партнёра, а после встаёт с дивана и выходит из гостиной. Теперь нужно было дать Чонгуку всё обдумать и осознать, что лучше Кима он никого не встречал. Омега проходит на кухню и замечает напряжённо пьющего кофе Минджу, который при этом как-то загадочно улыбался. Тэхён бы не стал обращать внимание на странное поведение папы и просто ушёл бы, забрав сахар, однако вопрос от родителя заставляет замереть: — Надеюсь, вы там так притихли, потому что целовались. Младшему Киму уже было двадцать лет, он прошёл несколько отношений, девственником не был, да и недотрогой давно не считался, однако стоило папе спросить его даже о безобидных поцелуях, как лицо Тэхёна тут же покрывалось красными пятнами, а сам омега не знал, что ответить из-за внезапно нахлынувшей волны невероятно сильного смущения. Даже в горле пересохло, хотя он только что пил чай. — Пап, зачем ты спрашиваешь? — пытается уйти от ответа, однако Минджу был непреклонен. — Потому что мне важно знать, как обстоят дела на личном фронте у моего сына, к тому же после твоих ужасных отношений с Минсоком. Что в этом плохого, солнышко? — как ни в чём не бывало спрашивает родитель, и этой простоте сопротивляться было невероятно трудно. — Да, мы целовались, — на одном дыхании отвечает Тэхён. — Значит, он правда тебе сильно нравится? — взбодрившись и с явной надеждой в голосе продолжает спрашивать Минджу. — Да. — Вот и славно. Что именно означало это «Вот и славно», Тэхён не знал, да и не очень хотел узнавать. Он предпочитает как можно скорее покинуть кухню, оставляя совершенно довольного родителя наедине с его далеко идущими планами.