Сплетник

Сокджин гипнотизирует взглядом экран телефона и не позволяет ему ни на секунду погаснуть. Рядом звучит звонкий голос профессора, читающего лекцию по истории и теории литературы, однако Киму сейчас совершенно не до Байрона. Альфу куда больше интересует другой сочинитель, который должен был с минуты на минуту выложить пост, подарив покорной публике новый скандал. Кто же он такой? За всё это время у Сокджина не возникло ни единой зацепки, которая могла бы хоть как-то продвинуть его журналистское расследование. Сплетник не был ни на кого подписан, а анализ уже его подписчиков ничего не дал. Он не лайкал комментарии, не отвечал на них. Просто вбрасывал публикацию и смотрел на обсуждение, как римский патриций на гладиаторский бой. Похожего стиля изложения мыслей Сокджин в своём кругу ни у кого не обнаружил. Пока что единственное, о чём он мог с уверенностью заявить: сплетник явно неплохо образован и наверняка начитан. Но разве на этом расследование далеко уедет? Усложняло задачу и то, что с обретением популярности анониму больше не нужно было самому делать компрометирующие снимки и видео. Ему это с охотой присылали преданные подписчики, которых он отмечал в посте. Наконец заветное уведомление приходит, пальцы срабатывают быстрее разума, и Сокджин даже опомниться не успевает, как начинает поглощать текст. «Когда я только задумался о создании подобного блога, то столкнулся с некоторыми сомнениями: получится ли каждую неделю находить достаточно громкие новости, дабы регулярно публиковать посты? Что ж, мои тревоги были совершенно напрасны. Избалованные самой жизнью проявляют чудеса легкомыслия, и даже попав под прицел моего пристального взгляда, не желают становиться осторожными и как-либо менять свой образ жизни. Примером того идеально выступает Ли Тэсон, которого многие должны помнить по одной из первых публикаций. Тот самый омега, устроивший драку в клубе «Face». Любой другой на его месте затаился бы, как это сделал Минсок после скандала с порноактёром, но господин Ли решил поступить иначе, посчитав, похоже, что молния дважды не ударяет в одно и то же место. Я пристально слежу за каждым своим героем. На этот раз мне стала известна причина той злополучной драки в клубе. Оказывается, у достопочтенного омеги наблюдаются проблемы с наркотическими веществами, которые и являются причиной неконтролируемой агрессии. Как видите, фотографии с употреблением на одной из вечеринок прилагаются к публикации» Только сейчас Сокджин поднимает глаза к фотографиям и действительно видит на них знакомое личико, опустившееся над красноречивыми белыми дорожками. Подпись гласила, что фото прислал один из сотрудников клуба, в котором Тэсон в тот вечер отдыхал. «Я не претендую на звание Сократа или же Конфуция, а потому не смею указывать людям, как следует жить, и что есть добро, а что зло. Но я всё же допускаю с высоты своего авторитета выносить на суд читателей мораль каждой рассказанной мной истории. Ли Тэсон, к его же собственному сожалению, не умел вовремя остановиться и видеть границы допустимого. Его грехом было не только хамское и весьма грубое отношение к сотрудникам клуба, но и угрозы в мой адрес. Господин Ли, Вы так настойчиво уговаривали меня удалить прошлую публикацию, говорили, что уничтожите меня своими связями. Однако посмотрите, кто в действительности уничтожил оппонента. Думаю, здесь даже не нужны секунданты, дабы понять, что в данной дуэли победа за мной. Что ж, пусть это будет уроком для всех остальных. Вы можете пытаться меня найти, оскорблять в комментариях и делать всё, что вашей душе захочется, но никогда не вступайте в прямую конфронтацию в сообщениях и не угрожайте. На вашей стороне деньги и связи, а на моей — информация. И поверьте, в наш век цифровизации она куда более опасное оружие. Вы знаете, что любите меня. Целую и обнимаю. Ваш сплетник» Это уже совершенно не походило на шутки или наивные развлечения какого-то богатого школьника. Одно дело писать об отношениях и совершенно другое — затрагивать тему запрещённых веществ, за которые герой публикации мог понести реальное наказание. Впрочем, сам аноним от этого лишь выигрывал. Пост только-только появился в ленте, а под ним уже столько же комментариев, сколько под публикацией про роман Минсока с порноактёром. Сложно было даже вообразить, сколько новых подписчиков придут к сплетнику после такой сенсации. А ведь их количество уже перевалило за двести тысяч, и это было только начало. Сплетник показывал коготки и намекал, что связываться с ним опасно, но это только сильнее разжигало интерес внутри альфы. С таким противником куда интереснее иметь дело, чем если бы это был безобидный блогер с маленькой аудиторией. Этот человек лидер мнений, одна из самых быстро набирающих популярность персон в Сеуле, а ещё — ключ к невероятному успеху. Какой же ошеломляющий может быть тираж у выпуска журнала, где Сокджин разоблачит личность таинственного сплетника. От этих цифр тепло разливается по всему телу. Если уж анониму так нравятся дуэли и противостояния, то альфа с радостью примет этот вызов. В ту же секунду, всё также продолжая игнорировать рассказ профессора, Ким переходит в диалог с Тэхёном и быстро набирает лучшему другу сообщение: «Я не успокоюсь, пока не поймаю этого сплетника, и только ты можешь мне помочь. Будем ловить на живца, а иначе он не попадётся». Отправлено, прочитано.

***

Что Хосок, чёрт возьми, творит? Он и сам не совсем понимает. Альфой сейчас скорее повелевали не логика и доводы разума, а эмоции, требующие срочного выхода. Отчаяние, затапливающее Чона с каждым днём всё сильнее и сильнее, толкало на подобные странные поступки, которые в ином состоянии никогда бы не пришли Хосоку на ум. Он не привык с тоской вспоминать прошлое, ворошить его, жить воспоминаниями и стараться всё вернуть. Это казалось чем-то сопоставимым по своей бессмысленности с борьбой с ветряными мельницами. Однако каждый Дон Кихот однажды находит ту самую мельницу, вот и Хосок не стал исключением. Странно только, что сама «мельница» согласилась прийти на своеобразный поединок. Звон колокольчика над входной дверью уведомляет остальных посетителей кофейни, что новый гость прибыл. Чон поднимает взгляд на вошедшего и узнаёт знакомые, некогда горячо любимые черты. Хосок всегда питал непреодолимую слабость к высоким и статным омегам, очень часто партнёр был немного выше самого альфы. Лиён в своё время не стал исключением. Когда они познакомились, Хосоку было двадцать восемь, а Лиён двадцать три. В перспективного студента юридического факультета было просто невозможно не влюбиться: безупречная осанка, тонкая талия, длинные ноги, медовая кожа, шелковистые волосы, а главное — чарующие карие глаза с лисьим разрезом. Господи, какой же у этого омеги невероятный взгляд: всегда манящий, всегда соблазнительный. У Чона определённо семь лет назад не было ни единого шанса устоять. Лиён быстро находит давнего знакомого глазами и идёт к его столику, пока Хосок в очередной раз задаётся вопросом, насколько ему необходима эта встреча. Они расстались пять лет назад, поддерживали связь лишь формально, а прежние чувства давно забылись. Зачем тогда альфе всё это? Странное предчувствие руководило его поступками. Казалось, что можно спокойно вернуться в прошлое без гнетущих мыслей о собственной ущербности, если окружить себя людьми из этого самого прошлого. Лиён был, пожалуй, одним из последних ярких воспоминаний перед наступлением всепоглощающего ощущения никчёмности бытия. Да и связующее звено в виде общего ребёнка не позволяло полностью омегу забыть, пусть больше никакой влюблённости и не было. — Привет, — первым здоровается омега, присаживаясь напротив Хосока, пока последний всё ещё пребывает в некотором трансе из-за навалившихся мыслей. — Не ожидал, что ты вернёшься в Корею и предложишь встретиться. Чон и сам от себя такого не ожидал, но признаваться не собирался. — Мне просто показалось, что нам было бы неплохо повидаться, — знал бы только Лиён, каких усилий стоит альфе, на первый взгляд, непринуждённо улыбнуться. — Как ты? Как работа? — Работа прекрасно, всё, как я и хотел. Я главный корпоративный юрист. Лучше скажи, как ты и Юволь? Вопрос, которого Хосок одновременно ожидал и опасался. Что ему ответить бывшему возлюбленному? «Кажется, я не справляюсь и не могу обеспечить Юволю полноценную семью?» Обязательно ещё нужно будет не забыть добавить про отсутствие каких-либо надежд, перспектив и про отчаянное желание вернуться назад и обмануть саму жизнь, переписав её сначала. Впрочем, в конечном итоге Чон решает сформулировать это несколько иначе: — Всё хорошо, на работе всё так же, Юволь скоро пойдёт в школу. Могу показать фотографии, если хочешь, — немного воодушевляется Хосок и уже тянется за телефоном в кармане пиджака, но сдержанный взгляд лисьих глаз напротив охлаждает его пыл. — Не стоит, думаю, это будет лишним. — Прости, я немного забылся, — осознание неправильности всего происходящего в мгновение ока накрывает Хосока, вот только сожалеть о произошедшей встрече уже было поздно, но и объяснить её причину становилось всё труднее. — Ничего, так... — ненадолго замолкает Лиён, гипнотизируя белоснежную чашку Чона, но ничего не заказывая себе, — зачем ты предложил встретиться? — Это прозвучит глупо и самонадеянно, но я всё же не могу не спросить, — альфа наклоняется поближе к собеседнику, а после несколько смелеет и берёт ладонь омеги в свою, на удивление, Лиён не отталкивает, хотя, возможно, причиной замедленной реакции было изумление, — Лиён, ты не хотел бы попробовать дать нам второй шанс? Думаю, мы смогли бы вернуться в начало, и Юволь будет очень рад, всё же с одним родителем ребёнку тяжело. — Хосок, мы же всё обговорили пять лет назад, — наконец омега всё же приходит в себя и убирает ладонь в сторону, лишая Хосока толики тепла. — Мы не планировали этого ребёнка, я был не готов к семье, и ты согласился взять воспитание на себя. Да, я тебя любил, но всё в прошлом. У меня своя, совершенно другая жизнь, и я не хочу возвращаться назад. К тому же не думаю, что Юволь будет рад папе, который пять лет не давал о себе знать. Мы тогда же договорились, что такие короткие встречи и периодические звонки сделают ему только хуже, и поэтому решили прекратить общение. Что сейчас с тобой произошло, раз ты так хочешь всё вернуть? И впрямь, что с Хосоком творится? Что за трусливое желание хоть как-то вернуться на несколько лет назад, словно всех проблем, навалившихся сейчас, вовсе нет. Словно можно воссоздать декорации пятилетней давности, и всё будет, как прежде, замечательно. Наивный побег от реальности, который, почему-то, казался Чону единственным действенным решением. Какой же он наивный идиот. — Прости, я отчего-то решил, что ты будешь не против, и мне казалось отличной идеей попробовать всё вернуть. Нынешняя жизнь просто осточертела, — ровным и бесчувственным голосом сообщает Хосок, замечая во взгляде напротив сожаление. — Мне правда тебя жаль, но увы, помочь я не могу. Я ведь не средство, чтобы забыться. Забыться? Пожалуй, Хосоку это действительно было необходимо. Есть ведь ещё уйма способов убежать от гнетущей реальности вокруг. Кто-то уходит в работу, кто-то в увлечения, а кто-то в беспорядочные связи. Главное было не пристраститься к алкоголю, а то табачная зависимость у альфы уже благополучно развилась, хотя до тридцати Чон почти не курил. Только вот в чём потеряться? Об этом ещё предстояло подумать. Даже решение, предложенное старшим братом, уже не казалось таким уж абсурдным. — Правда прости, я, кажется, заработался, — отговорка, которую Хосок уже успел заучить, ведь так легко было всё объяснять окружающим простой загруженностью на работе. — Тебе стоит чаще расслабляться, — с ободряющей улыбкой сообщает Лиён. — Голову надо почаще разгружать, иначе мозги сварятся, по себе знаю. — Возможно, ты прав. Уже не первый человек предлагал Хосоку найти простые и незатейливые развлечения. Конечно, в салон по рекомендации Соджуна альфа не пойдёт, но ведь есть ещё уйма других вариантов. Главное было во всём этом ворохе бесконечных успокоителей душевного беспокойства не забывать о работе. Благо хотя бы там царила тишь и гармония. Хоть Чонгук и не проявлял интереса к проекту, Хосок прекрасно справлялся и без помощи племянника. Зато был отличный помощник в лице Тэхёна, который, похоже в силу возраста, был необычайно активен и работоспособен, быстро вносил все правки, предлагал новые идеи, самостоятельно подбирал материалы, и вообще пока не вызывал ни единого нарекания со стороны старшего Чона. Порой, правда, бывает чересчур активен, но так даже веселее. Хоть какая-то буря в стакане среди всего этого болота уныния и размеренности, которое годами альфа выстраивал вокруг себя, и в котором теперь сам же тонул, рискуя вот-вот захлебнуться.

***

Проводить время у лучшего друга Тэхён всегда любил. У Сокджина было навалом развлечений с самого детства: последняя модель приставки, огромная плазма, отцовский мини-бар, в конце концов. Добавляло удовольствия и то, что родители альфы крайне редко появлялись дома, а значит всё пространство квартиры было в полном распоряжении молодых людей. Сегодняшний вечер должен был ничем не отличаться от всех предыдущих, если бы не одно важное «но»: Сокджин решил загрузить голову немного захмелевшего из-за мартини друга мозговым штурмом на тему «Как поймать неуловимого сплетника?». Тэхён сразу сказал, что его детективные способности оставляют желать лучшего, и даже в книгах Агаты Кристи он никогда не угадывал убийцу, но альфу это мало интересовало. Ему нужно было высказаться, и вот он высказывался. Омеге оставалось лишь согласно кивать и потягивать коктейль из алкоголя и тоника. — Да, несколько раз ему повезло и фотографии с доказательством скидывали неравнодушные подписчики, но думаю, это не очень частая практика, — озвучивает свои мысли Сокджин, при этом сосредоточенно управляя с помощью джойстика машиной в GTA. — К примеру, в случае с Тэсоном на Ли обозлились сотрудники клуба, вот и слили компромат. В остальном же, я уверен, сплетнику приходится добывать фотографии самостоятельно. Завлечём его чем-нибудь, он начнёт ошиваться рядом с тобой и так поймаем. — Так никто же не замечает, как их фотографируют. Как мы разберёмся? — захмелевшим голосом уточняет Тэхён, потягиваясь на большой кровати в спальне друга. — Я постоянно буду рядом, не пропустим. — То есть пока я буду сосаться с Чонгуком, ты будешь стоять над душой? — скептически уточняет омега. — Подумаешь, дорогуша, ты вообще-то на мне учился целоваться, будто мне память из средней школы отшибло. Сквозь алкогольную пелену до разума Тэхёна добираются обрывки воспоминаний шестилетней давности. Кажется, на этой самой кровати тогда всё и произошло. Сокджин хвастался, что уже научился целоваться, а омега всё не верил и решил проверить на себе. Не то чтобы обоим это слишком понравилось: Сокджин утвердился в мыслях, что предпочитает альф, а Тэхён ещё неделю от него плевался и не разговаривал. Но всё равно опыт был весёлый и достаточно занимательный, чтобы его можно было вспомнить в такие расслабленные вечера. Чего только двое Кимов не устраивали в особенно безумные годы пубертата. Подкладывание кнопок на стулья прошли ещё в начальной школе, а дальше были вечеринки в тайне от родителей, рассказы о первых отношениях, совместные поездки к морю, первая совместно выкуренная сигарета и первое распитое на двоих соджу. Во всех слащавых дорамах с кабельных каналов это показывали как романтику и зарождение отношений. Для Тэхёна и Сокджина это же были лишь этапы хорошей дружбы, которая крепла с каждым годом. И вот альфа решил предложить новое развлечение, о котором они лет через пять, наверняка, будут вспоминать с тем же хохотом. Не в правилах Тэхёна от подобного отказываться. — Тогда будешь помогать мне придумывать сообщения для Чонгука, а то я в тупике, — сказав это, Ким многозначительно ставит бокал на пол и достаёт из кармана широких джинсов телефон, привлекая внимание лучшего друга и заставляя его отложить увлекательную игру. — Ты и в тупике? Да альфы сами темы для разговоров с тобой предлагают, что с этим не так? — изумляется Сокджин, окончательно теряя всякий интерес к плазме и ложась у омеги под боком, дабы лучше видеть экран телефона. — Не знаю даже, возможно, дело в его некоторой замкнутости. Он словно хочет продолжить беседу, но стесняется. Помогай, что можно написать? — спрашивает омега уже открывая диалог с младшим Чоном и ожидая от друга диктовку. — Скинь ему нюдсы, и беседа сразу пойдёт, — единственное, что рождает гениальный разум Сокджина, пока сам обладатель гениального разума отхлёбывает из бокала мартини. — Я не скидываю нюдсы альфам, с которыми не в отношениях, — возмущается Тэхён так, словно его обозвали главной шалавой Сеула. — И очень зря. Я всегда так делаю и в итоге легко всех склеиваю. — Тогда почему до сих пор не скинул тому сексуальному стажёру? — вполне резонно подмечает омега. — Потому что это рабочий роман, и там нужен совершенно иной подход. — А если серьёзно, то что написать Чонгуку? — возвращается Тэхён к первоначальной теме разговора. — Так, спрашивать о том, как прошёл день, надёжно, но банально, а нам нужно его чем-то впечатлять. Пока вариант со скидыванием фоток самый оптимальный, но ты почему-то его отвергаешь. Надо подумать, — в подтверждение собственных слов альфа многозначительно прикрывает глаза, словно в темноте думалось лучше. — Ты, кажется, говорил, что ему не нравится заниматься рестораном, а ты спрашивал, какие у него тогда планы на будущее? — Нет, мне кажется всё это юношеским максимализмом, на который не следует тратить время. У него есть обязательства перед семьёй и глупо их не исполнять. Все знают правила этой игры. Тэхён не лукавил. Он действительно не понимал неприязни Чонгука к семейному бизнесу, в рамках которого было столько вариантов для личностного развития. Более того, в голове Кима в принципе не укладывалось, как можно противиться воле родителей, если всё, что семья делает, она делает тебе же во благо. Конечно, омега был достаточно самостоятелен и в двадцать лет мог думать своей головой, но в глобальных вопросах всё же предпочитал прислушиваться к мнению семьи. Минджу и Суман сына бесконечно любят, а значит плохого априори никогда не предложат. — Я с тобой согласен, но нам нужно Чонгука склеить, а значит придётся немного лукавить. Ну или кидать горячую фоточку. При таком раскладе наилучшим вариантом и впрямь оставалось спросить Чона о его целях и мечтах. Именно это Тэхён и делает, набирая незамысловатое сообщение, в котором аккуратно затрагивает тему планов на будущее. Оставалось лишь надеяться, что план Сокджина действительно окажется рабочим. Пока молодые люди дожидались ответа Чонгука, альфа предлагает Тэхёну всё же просмотреть галерею, дабы удостовериться, что в случае захода диалога в тупик, есть материал для подогрева интереса. Омега коротко возмущается, но замолкает, когда друг отвечает, что от успеха этих отношений зависит его журналистская карьера. Так они и пропадают в обсуждении фотографий на добрые полчаса, под конец приходя к выводу, что лучше всего Тэхёну удаются снимки, где он фотографируется в одной рубашке, из-под которой выглядывают бёдра, а ворот достаточно расстёгнут, дабы открывался обзор на ключицы. Если план провалится, то хотя бы фото для отправки найдено. Однако Чонгук всё же отвечает. Да и отвечает так, словно был на консультации с психотерапевтом. Вываливает на Тэхёна целое полотно личностных переживаний, после которого откровенные фотографии уж точно было неуместно отправлять. Сокджин, ссылаясь на то, что ему плоховато виден текст, просит друга прочитать сообщение вслух, и омега выполняет просьбу: — «Ещё на последнем году жизни в Америке я почувствовал давление со стороны отца и не знал, куда деваться. Он хочет, чтобы я был достойным наследником, чтобы вёл дела ресторанов и в будущем всё унаследовал, но я не чувствую к этому совершенно никакого интереса.» — Будто к бизнесу должен быть интерес, — перебивает Сокджин. — Греби деньги и всё, а уже в свободное время хоть йогой, хоть рисованием по номерам занимайся. — Я продолжу, — единственное, что отвечает на подобный выпад Тэхён. — «Мне тяжело из-за осознания, что я не оправдываю ожидания семьи. Дядя пока прикрывает меня, но боюсь, вскоре и его терпение лопнет, и что тогда делать, я не знаю. Я правда пытался всё это полюбить, проникнуться, но мне с каждым месяцем только всё более и более тошно. И никто даже не хочет поинтересоваться, что со мной, и что я чувствую. Семья уверена, что я должен мечтать унаследовать бизнес, а люди вокруг видят во мне только полезные связи или же возможную пассию. Именно поэтому для меня особенно ценно, что ты спросил о моих планах на будущее. Мне всё чаще начинает казаться, что только ты достаточно искренен и понимаешь меня. Спасибо тебе за это, Тэхён.» — Ага, был у меня такой бывший, — вновь омеге приходится отвлечься от чтения из-за комментариев лучшего друга. — Тоже ссал в уши мол я такой особенный, понимающий, а он весь такой с непростой судьбой и душевными травмами. А по факту это всё была лишь почва, чтобы меня на минет разводить. — Заткнись, Сокджин, это совсем другое, — чуть грубее прерывает альфу чтец, а после возвращается к тексту. — «На самом деле я бы очень хотел открыть автомастерскую, но семья ни за что подобное не одобрит. А мне с детства нравилась механика и всё, что с ней связано.» — Господи, как же скучно, — не сдерживается Сокджин и всё же вновь озвучивает свои соображения на этот счёт. — Надо было отправлять фотку. — Ты можешь хотя бы пять минут помолчать? — на этот раз Тэхён принимает крайние меры и повышает голос, благодаря чему альфа, кажется, успокаивается и больше не собирается продолжать озвучивать каждую пришедшую в шальную голову мысль. — «Я бы даже хотел куда-то уехать из Кореи, открыть своё дело, но уверен, что отец не позволит. Ему нужен наследник, а других кандидатур в семье он не видит, хотя тот же Хосок отлично справляется с ресторанным бизнесом. Не знаю, что в такой ситуации можно предпринять. Ты бы как поступил?» — закончив чтение, Ким поворачивает голову к другу и обращается к нему. — Ну что, Сокджин, как бы мы поступили? — Дорогуша, надеюсь, это действительно простое увлечение, потому что трахаться с владельцем шиномонтажки классно только в порно. — Конечно увлечение, но вот из-за этого сообщения я теперь чувствую себя отвратительно. Чонгук мне доверился, думает, что я его понимаю, а на самом деле я даже не планировал спрашивать о чём-то подобном. Ужасно лицемерно. — Зато это нам на руку, успокойся, Тэхён, ты ж не разобьёшь ему сообщениями сердце, вам не по пятнадцать лет. — Всё равно мерзко, — настаивает на своём омега, который иногда проявлял чрезмерное упрямство, чем всегда друга раздражал. — Короче, давай мне телефон, я сам настрочу ему ответ. Тэхён покорно отдаёт альфе телефон, и Сокджин, вспоминая все семинары, на которых будущих журналистов учили стройно излагать мысли, принимается набирать волнующий сердце текст. Омега лишь иногда посматривает в экран, дабы убедиться, что друг не отправит ничего, за что потом перед Чоном придётся краснеть. Впрочем, увиденное оставляет Тэхёна более чем довольным. Альфа что-то писал про самоанализ, про важность следования за мечтой, и про то, что любящие родители непременно поддержат сына во всех его начинаниях. В итоге получается вполне себе звучный и не уступающий Чонгуку по объёму текст, который тут же отправляется собеседнику. — Ещё парочка таких разговоров по душам, и он точно твой, дорогуша, — радостно увещевает Сокджин, передавая телефон законному владельцу. — Дальше уже ты сам разберёшься, не мне тебя учить альф соблазнять. Приди просто в следующий раз на работу в обтягивающих брюках и прогнись как следует в пояснице, когда наклонишься над очередным эскизом. — Перед его дядей неловко будет, — приводит Тэхён свой контраргумент. — Да ладно, я б на его месте был только рад на такое шоу посмотреть. Он же всё равно холост, пусть помечтает. — Я подумаю над твоим предложением. И это не лукавство. Омега действительно решает подумать, ведь на войне все средства хороши, а в войне со сплетником можно было спокойно прибегать и к тяжёлой артиллерии.