Узы

Итан во всем винил себя. Он свято уверовал в то, что Крис и Доминик поссорились из-за него. Сердце гулко отстукивало в груди, нагоняя страха. Подумать только, Крис выгнал Доминика! Что же теперь будет? Что будет?.. Итан нервно комкал одеяло, перебирая сотню вариантов и то, как можно хотя бы попытаться их помирить. Без Доминика Крису будет плохо, да и всем им. Ник на самом деле хороший, просто устал, вот и сорвался. И Крис устал. И все устали. И всё это из-за него… Итану стало так жалко свою семью, так горько, что защипало глаза. Когда в комнату вошла мама, он уже шмыгал носом и утирал подтекающие слезы. — Ты что? — ахнула мама, подбегая к кровати. — Ребёнка потерять захотел? — Нет, — Итан шумно высморкался, освобождая забитый нос. — Тогда быстро успокаивайся! Ты хоть думаешь, как это влияет на малыша? Если Крис увидит тебя в таком состоянии, то скажет, что это я виновата, я не уследила! — Может, Крис сегодня вообще не вернётся домой. Вдруг поедет за Домиником? — Ты из-за этого, что ли, нюни распустил? — Из-за того, что они поссорились. Это я виноват, мама. От волнений затошнило ещё больше. Итан даже лег на бок поближе к краю, чтобы сразу же склониться над ведром. И уже непонятно, от чего он ревёт больше: от непрекращающейся тошноты, от ссоры Криса и Ника или и вовсе от гормонов. Мать посмотрела на него с сочувствием, ласково погладив по светлым волосам. Когда-то они были мягкие и густые, но из-за токсикоза и нехватки питательных веществ стали жесткими и поредели за считанные дни. — Они поссорились не из-за тебя, Итан, а из-за того, что не смогли договориться. Не принимай на свой счет. Давай лучше перекусим? Принести тебе яблочко или грушу? — Нет, — Итан прошевелил совсем белыми губами. — Я совсем не могу есть, мне плохо. Итан не стал слушать причитания матери о том, что он морит ребёнка голодом, что не даёт ему витаминов и рискует нарваться на выкидыш. Вместо этого он, аккуратно подложив под живот ладонь, закрыл глаза. Сон сморил уставшее сознание довольно быстро, ненадолго уносят от переживаний и плохого самочувствия. Ночью опять было плохо. Дрожащий всем телом от слабости Итан едва дошёл до туалета, держась за стенку. Всё происходящее было как в тумане: вот он опять крепко обхватывает унитаз, вот выворачивает желудок, вот к нему приходит проснувшийся Крис. Итан прижимается к его груди щекой, радуясь, что он дома. Хочется спросить, всё ли в порядке, но сил нет. За окном светает, когда Крис берет Итана на руки и несёт в комнату. Брат не уходит, остаётся с ним. Когда Итан проснулся, Криса уже не было. На кухне кто-то негромко возился, постукивая посудой о плиту. Итан похлопал себя по лицу в попытке согнать отечность после сна. Увидеть Доминика было радостно. Он стоял спиной, помешивая что-то на плите, но, услышав Итана, повернулся. — Доброе утро, — мужчина чуть улыбнулся, но выражение его лица тут же сменилось на сочувствующее. — Ты опять плохо спал? Как животик? Итан, одуревший от того, что шансы на примирение Криса с мужем очень высоки, едва слышал адресованные ему вопросы. Его самочувствие было куда менее важным, чем брак Криса. — Нормально, — ответил Итан после минутной загрузки. — Может, тогда попробуем поесть? А то от тебя скоро одни косточки останутся. На радостях Итан не мог отказаться. Он, не задавая лишних вопросов, сел за стол. Ник поставил перед мальчиком тарелку с дымящейся кашей, сваренной специально для него. Ответственный за завтраки Доминик готовил Итану отдельно, нередко заморачиваясь при этом, давая ребёнку выбор блюд. Вот только Итану было всё равно, что есть, если в конечном итоге это оказывалось в унитазе. Итан зачерпнул ложкой до смешного маленькое количество каши и, подув, положил в рот. На кухне появился сонный, зевающий Крис. Из-за того, что Итана тошнило до самого рассвета, он совсем не поспал. Даже когда брат уснул, Кристиан ещё пару часов сидел у его кровати, боясь, что снова может стать плохо. — Приятного аппетита, малыш, — пожелал он, довольный, что Итан хотя бы пытается поесть. Но помрачнел, бросив взгляд на Доминика и, не поздоровавшись с ним, сел за стол. Молчание затянулось, а нервы у Криса не железные. Вспомнив вчерашний инцидент, он не сдержался. — А ты чего пришёл, чего хочешь? Нашлялся? Доминик проигнорировал резкий выпад и что-то перевернул на сковороде. Итан вновь почувствовал себя некомфортно, но продолжил молча жевать свою кашу, не влезая. Ну почему, почему они ссорятся? — Что ты молчишь? — Потому что ты не станешь меня слушать, — спокойно отозвался Доминик. — Ты завтра повезешь Итана в больницу? — Повезу, — буркнул Крис. — Чем ты его кормишь? — Кашей. Чтобы желудку не было тяжело. — Хоть на что-то тебе ума хватило. Вчера я успел усомниться в его наличии. Доминик тягостно вздохнул, пропуская укор в свою сторону. Вместо колкого ответа он подал Крису кружку с дымящимся кофе и с искренним беспокойством спросил: — Как прошла встреча с партнерами? — Хорошо прошла. Не так весело, как тусовки с друзьями, конечно, но тоже ничего. Крис оказался той ещё язвой. Обида точила, разговаривать с мужем нормально не получалось совершенно. От вчерашней ссоры у Криса так разболелась голова, что при обговаривании условий контракта он едва держался на ногах, а домой вернулся чуть живым. Он сразу же выпил несколько таблеток и едва они успели подействовать, а Крис задремать, как плохо стало Итану. Зная, что он стал бояться тошноты, Крис тем более не мог продолжать дрыхнуть. А что в это время делал Доминик? Правильно, гулял. Крис вновь и вновь обдумывал гипотетическую ситуацию, в которой беременным оказался бы он. Тогда поступок Доминика был бы ещё обиднее, и домой его точно никто бы не пустил. — Крис, я нигде не был. — Конечно, не был. Это я сошёл с ума и не заметил тебя дома, ты же такой «крохотный». — Крис! — Доминик прикрикнул. — Я был в нашей с тобой квартире, потому что не знал, ждешь ли ты меня здесь. Не хотел раскалять обстановку и решил дать тебе время остыть. Ты можешь позвонить нашим друзьям я узнать, был ли я у них этой ночью. Крис взял кружку, желая утопить недовольство в кофе. От поспешности он обжег язык. — Прости меня, — попросил Доминик, опускаясь на пол перед Крисом и утыкаясь лицом ему в колени. Тот оторопел. — Прости, пожалуйста. Я понимаю, что был не прав. Это всё чертовы нервы. Кристиан не смог устоять перед искренне раскаивающимся мужем. После недолгих поцелуев и объятий примирение состоялось. Итан, наблюдавший за куда более счастливым, чем пять минут назад братом, даже забыл о каше. Зато о голодном ребёнке помнил Доминик. — Итан, остынет. — А… Я… — Итан попробовал съесть ещё хоть ложку, но посреди горло встал противный ком. Итан отвернулся от тарелки, прижав руки к животу. Крис, выбравшись из рук мужа, тут же подбежал к брату и приобнял за плечи. — Малыш, ты чего? — С тревогой спросил Крис. — Плохо? — Это всё токсикоз… — Ох, Боже, — Кристиан заключил брата в объятия, жалея. — И я совсем ничем не могу помочь тебе. — Поехали в больницу, — предложил Доминик. Он тоже переживал из-за плохого самочувствия Итана. — Но прием назначен только на завтра… — слабо возразил мальчик. — Я позвоню Томасу и договорюсь на сегодня. Крис, собирайтесь, я пока заведу машину. Итан одевался долго и не без помощи Криса. Они постоянно прерывались, чтобы Итан мог подышать и унять кошмарную тошноту. — Приляг, — прошептал Крис, опуская голову брата на подушку. — Передохнем пять минуточек и будем снова собираться, да? — Доминик будет ждать… — Ничего страшного, он не торопится. Полежи, переведи дух. Ребёнок забирает у тебя много сил. Итан жалобно шмыгнул носом. Запустив руку под толстовку, он аккуратно потрогал бунтующий живот. Беременность слишком строптиво перестраивала тело под нужды будущего ребёнка, что совершенно не нравилось юному организму. — Скорее бы он уже вырос и родился, — произнес Итан, поглаживая кожу живота и ловя на себе полный сожаления взгляд брата. — Ты не подумай, что я не рад вашему ребёнку, — торопливо добавил мальчик, боясь, что его поймут неправильно. — Просто немного тяжело, когда он во мне. — Я всё понимаю, маленький, — Крис погладил его по голове. — Если бы я мог выносить сам, я бы ни за что не стал просить тебя о таком. И то, что ты делаешь для нас значит очень, очень много. Я никогда не искуплю перед тобой долг за рождение нашего ребёнка. — Ты принимал большое участие в моем воспитании, — Итан улыбнулся, сжимая пальцы Криса, — это я отдаю долг тебе. И вообще, мы семья. А в семье это нормальное дело, помогать друг другу. Итан полежал ещё немного, прежде чем поднялся и Крис продолжил помогать ему одеваться. Всё было довольно медлительно, у Итана не было сил на спешку. К лифту они тоже шли медленно, постоянно останавливаясь. Итану казалось, что его вот-вот стошнит и он часто замирал, цепляясь за брата. Кристиан понимал, что во многом виновна и психосоматика. Итан так устал, так намучился токсикозом, что из-за страха вырвать сам вызывает себе тошноту. Крис успокаивал его поглаживаниями по животу и уверениями, что всё хорошо, а даже если и стошнит — он рядом, он поможет. Продышавшись, Итана отпускало. *** Фил только-только присел пообедать, как в ординаторскую заглянул Томас. Парень так и застыл с кружкой в одной руке и булкой в другой, вопрошающе глядя на куратора. — А, ты обедаешь. Ладно, ешь спокойно. Утренняя смена была больно тяжелой, заслужил передышку. — А что, опять кого-то по скорой привезли? — Не совсем. Приехал Итан, тот самый, кого ты так рвался наблюдать. Хотел поручить тебе первичный осмотр, пока я закончу со своими делами. — Конечно! Конечно, вы можете мне его поручить! — Фил, позабыв про обед, подскочил на ноги и резво вышел вслед за Томасом. Подумав, он всё же вернулся в ординаторскую и, запихав в рот приличный кусок булки, стал жевать на ходу. Итан ждал в кабинете, бледный, как полотно. Немного удивило то, что Доминик, обычно ждущий снаружи, в этот раз зашёл вместе с семьей. — Привет, — тихо поздоровался с Филом Итан и слабо улыбнулся. — Привет. Ты совсем поплохел, да? — Токсикоз, — при одном слове Итан позеленел, закрыв рот ладонью. — Он почти ничего не ест, — взял слово Крис, — его сутками тошнит, мигрень и совсем нет сил. Я не хочу, чтобы Итан страдал от истощения. Можно что-нибудь с этим сделать? — Для начала нужно оценить состояние плода и родителя. Прошу, — Фил приглашающе махнул рукой на кушетку и отгородил Итана ширмой. Крис недовольно нахмурился, но супруг что-то шепнул ему на ухо, и оба отошли в сторону, о чем-то переговариваясь. — Ну, дашь посмотреть? — Фил ободряюще улыбнулся и стало чуть спокойнее. Итан через голову стянул толстовку и задрал тонкую футболку под ней до груди. Пальцы Фила пальпировали столь деликатно, что мышцы живота даже не напрягались, как это бывало обычно. Фил аккуратно трогал в центре, по бокам, между тазовыми костями и совсем немного в области паха. — Ой, — сдавленно охнул Итан, когда от паха прострельнуло болью к пупку. — Всё, всё, — Фил успокаивающе накрыл ладонью пульсирующее болью место. — Это от того, что матка начала растягиваться, совсем скоро плоду понадобится больше место. Я поговорю с Томасом, скорее всего, он назначит более сильные спазмолитики. Как часто тошнит? Итан неопределённо покрутил рукой в воздухе. Он давно уже сбился со счета. — Плохо, — выдохнул Фил. — У организма истощение, нужно остаться в больнице под наблюдением. — А дома совсем никак? — Итан, тебе же плохо. Себе ребёнок возьмёт питательные вещества из твоего же организма, высосет последнее, а тебе их откуда брать. Итан изменился в лице. Он не любил больницы, но морально настраивался на то, что ему придётся остаться. Но, возможно, так и правда будет лучше. Как минимум для Криса и Доминика: им станет немного свободнее. Осмотр Итана продолжил Томас. Итан постоянно стрелял глазами в сторону Фила, не желая, чтобы тот уходил. С ним было просто и комфортно, а идущая потоком позитивная энергия успокаивала. Фил, чувствуя на себе чужой взгляд, часто оглядывался, поддерживая необходимый Итану зрительный контакт. Том же просто выполнял свою работу: сделал узи, убедившись, что всё в порядке, взял кровь из пальца и вены на анализы, измерил давление. Как и предполагал Фил, Томас предложил остаться в больнице. Крис громко вздохнул. Было видно, что ему тоже этого не хотелось, но он дал согласие. Пока Кристиан возился с документами, Итану выделили самую лучшую палату, которая вообще была в этой больнице. Осматривая её, мальчик мысленно подсчитывал, сколько денег придётся отдать за неё Итану. — Как дорого… — прошептал Итан. — Что дорого? — не понял Доминик. Пока Крис решал вопросы оформления и бюджета, он занялся размещением Итана в палате. — Палата. Она очень хорошая, даже и не скажешь, что больничная, но наверняка влетит Крису в копеечку. — Во-первых, это последнее, о чем тебе стоит волноваться. Во-вторых, большинство медицинских услуг мы оплачиваем пополам. Это я настоял. Мы же семья, да и ребёнок наш общий. Так что за бюджет Криса можешь не переживать. Теперь Итан смутился ещё сильнее. Оказывается, на него тратится не только Крис, но и Доминик. Последний дотошно прошелся пальцем по всем поверхностям, проверяя отсутствие пыли, но всё равно потребовал у санитаров все обработать антисептиком. Затем, получив на руки новый, никем не использованный комплект постельного белья, принялся самостоятельно застилать Итану кровать. — Серая, — зачем-то озвучил вслух Итан. Наверное, чтобы заполнить образовавшуюся тишину хоть чем-то. — Да, дизайнерское решение такое себе, конечно. Не переживай, завтра в обеденный перерыв я привезу твоё постельное белье, чтобы было хоть небольшое ощущение дома. — Столько неудобств и всё из-за меня… Доминик, натягивавший наволочку на подушку, положил её на постель и внимательно посмотрел на Итана. Тот, кутаясь в немного большую, но теплую толстовку, обнял себя руками за плечи. — Ты и правда котенок, — пробормотал Доминик, поглаживая Итана по спине. — Всё, что мы делаем, не из-за тебя. Это все ради тебя. Чувствуешь разницу? Мы любим тебя, Итан. Почему-то от этого «мы» побежали мурашки. Итан кивнул. — Как вы тут? — В палату заглянул освободившийся Крис. — Устраиваемся. — Это хорошо. Иди ко мне, малыш. Итан уткнулся брату в грудь. От него пахло так по-родному, что совсем не хотелось отпускать. — Я не хочу оставлять тебя здесь, — шепнул Крис, — но это необходимость. Я буду приезжать к тебе так часто, как только разрешат. Потерпи пару неделек, хорошо? Зато токсикоз облегчат. А потом домой. Может, мы даже съездим в небольшой отпуск куда-нибудь к морю, хочешь? Вам с малышом будет полезно. — Хочу домой. У Криса сердце разрывалось на части. Оставить здесь Итана совсем одного было тяжело. *** Вопреки ожиданиям, ночь Итан провел не один. С ним все время был Фил, следя за самочувствием. Итан не спал, чувствуя противную тошноту и постоянно держал руку на желудке, надеясь удержать рвоту. Фил все старался успокоить его, убеждая, что ему поставили капельницы и больше рвать не будет, а после курса исчезнет и тошнота. — Тебе нужно поспать, — тихо проговорил Фил, укрывая Итана одеялом по самые плечи. Фил и сам выглядел уставшим, но стойко держал глаза открытыми, заботясь о пациенте. — Не получается. — Хочешь, могу почитать тебе что-нибудь вслух? Когда я был мелким, моя старшая сестра часто проделывала такой трюк, чтобы я убаюкался. — У тебя есть старшая сестра? — удивился Итан. Почему-то он был уверен, что Фил единственный ребёнок в семье. Обычно именно старшие и единственные дети яркие, заводные и всегда на виду. В общем, такие, как Фил. Как оказалось, Фил далеко не единственный. Он самый младший из пяти детей в семье, перед ним было ещё два мальчика и две девочки. О своей семье парень рассказывал с грустью, а об отце с матерью и вовсе упоминал мало. — Они постоянно работали, — Фил нервно поскреб ногтями по колену, — поэтому мной занимались старшие. — Знакомая история. Я тоже постоянно висел на Крисе. — Брат тебя очень любит, это видно. А вот я был для сестры неприятной обязанностью. Но и её можно понять, да? Она воспитала четверых детей, которых не рожала. На мне сестра очень устала. В его глазах промелькнула скорбь. У Итана сжалось сердце, когда с Фила спала маска человека-праздника. Остро ощущалось то, что его недолюбили, недоласкали, но при этом Фил не озлобился в мразотную тварь. Он старался самостоятельно полюбить себя, дать себе всё, что недополучил в детстве. Итану вдруг очень захотелось, чтобы Фил почувствовал себя нужным. Он взял врача за руку, пряча узкую ладонь в двух своих. Фил улыбнулся, раскусив его план. — Я в порядке, Итан. — Теперь да. Теперь, когда мы друзья, ты будешь в порядке. Итан не заметил, как уснул. Когда он проснулся, Фил снова бодрствовал и появился вопрос, а отдыхал ли он этой ночью вообще. Но, судя по внешнему виду, он ненадолго отлучался: на нем была надета другая рубашка и отглаженый халат, а светлые вопросы собраны в низкий узел у шеи. Сидя в кресле, Фил что-то чистил ножом. Итан приподнялся на локтях, силясь рассмотреть. — О, ты проснулся? — заметил Фил. — А я тебе яблочек принес. Томас сказал, что сегодня хочет взять у тебя кровь из вены. Надо поесть, если не хочешь грохнуться в обморок. Вот я, например, не хочу, чтобы ты упал. Держи, — парень протянул Итану одну дольку. — Давай, вреда не будет. Жуй. Итан аккуратно поднёс яблоко к губам и, принюхавшись, прислушался к животу. Вроде не отторгал. Заболтав Итана, Фил скормил две трети яблока, но дальше не пошло. — Я объелся, — тяжело выдохнул Итан, положив обе ладони на живот. — Чем? — Посмеиваясь, Фил приподнял брови в удивлении. — Этим даже не перекусишь. — Мне кажется, что у меня живот полный до краев. — С непривычки. Ты отвык нормально есть. Так, — прищурившись, Фил посмотрел на часы, — у нас мало времени. Помочь тебе умыться? Итан хотел было отказаться, но передумал. Несмотря на отсутствие рвоты, что уже было хорошо, тело все ещё было слабым. Итан вставал с кровати аккуратно, держа живот двумя руками так, словно у него был не второй месяц, а как минимум шесть полных. Но ощущение переполненности из-за съеденного яблока меняло ощущение самого себя. Поймав на себе взгляд, Итан несколько смутился, но Фил никак не прокомментировал увиденное. Только взял Итана под локоть, поддерживая, и повёл в ванную, которая в этой палате, конечно же, была отдельной. — Если вдруг тебе понадобится помощь с принятием душа, то можешь обратиться ко мне, — произнес Фил, подавая полотенце. Итан снова покраснел. В этом мире слишком много вещей, способных довести чувствительную натуру до состояния помидора. — Ты ещё такой ребёнок, — засмеялся Фил, потрепав его по макушке. — Нет ничего страшного, если я помогу тебе помыться. На младших курсах я на практике дедов мыл, брил перед операцией и выносил за ними полные утки. Вот это страшно. А ещё гораздо страшнее, если у тебя вдруг закружится голова прямо в ванной, на ранних сроках это часто бывает. Посетитель в лице Доминика приехал через сорок минут, как раз по окончании осмотра Итана Томасом. Итан опять выглядел бледным, но на этот раз не из-за токсикоза. — Осмотр на кресле, — пояснил Том на обеспокоенный взгляд Доминика. — Итан зажимается, из-за этого ему больно. — Но неужели нельзя как-то поаккуратнее? А если у него будут внутренние повреждения? — Доминик взял мальчика за плечи, аккуратно и ненавязчиво привлекая к себе. — Я аккуратен, — спокойно отозвался Том, — но даже при самом щадящем осмотре мальчику всё равно не будет комфортно, потому что он вирго. — Вирго? — Переспросил Доминик, пытаясь понять, не означает ли это наличие какой-либо страшной болячки. — Девственен, — пояснил врач. — У Итана не было половых партнёров, поэтому ему так больно при осмотрах. — О… — Доминик выглядел удивленным. — Я понял. Итан может быть свободен? Ему нужен свежий воздух. Вдвоем они вышли на задний двор больницы, оборудованный специально для прогулок. Доминик заботливо укутал племянника мужа в тонкий плед, беспокоясь, чтобы тот не замерз и пообещал, что Крис приедет вечером, а сейчас просто не смог. Итан слушал его в половину уха, всё думая о том, что произошло в кабинете Томаса. Переборов смущение, он всё же спросил: — Ты был так удивлён, услышав, что я девственник. Почему? Неужели у меня на лице написано, что я даю направо и налево? — Какие ужасные мысли рождаются в этой красивой головке, — ничуть не сбитый с толку таким напором, проговорил Доминик. — Нет, Итан, у тебя на лице ничего не написано. Просто… Ты довольно привлекательный молодой человек, я был уверен, что у тебя были хоть какие-то отношения. — Нет, — буркнул Итан. Про привлекательность, конечно, Ник погорячился. Итан знал, что ничего выдающегося в нем нет, он такой же, как и множество других серых людей на планете. Он умел объективно оценивать отражение в зеркале. — И к тому же, беременный девственник — звучит как-то… экзотично, не находишь? — Доминик улыбнулся. — А у нас в семье всё не как у людей, — огрызнулся Итан, неожиданно показав зубки характера. — Я и ребёнка не себе ношу, тоже не рядовой случай. Доминик остановился, осмотрев Итана с ног до головы. Тот, опомнившись, по привычке стал извиняться: — Прости, Ник, я не должен был!.. — Да перестань ты извиняться, всё нормально. Во-первых, отчасти ты прав. А во-вторых, я понимаю, что у тебя бушуют гормоны. У малыша голос прорезается, — мужчина улыбнулся ещё шире. — Может, там малышка? — Может, — согласился Доминик и, протянув руку к Итану, остановил её в паре сантиметров от его тела. — Я потрогаю? Итан нерешительно замялся на несколько секунд. За исключением врачей его живота касался только Крис. Но обычно он гладил животик брата во время приступов тошноты, а вот Доминик явно желал взаимодействия с ребёнком. Убедившись, что вокруг нет людей, Итан кивнул и поднял кофту. Живот ещё был плоским, не вырос и не округлился, но на лице Ника появилось умиление. — Какой хорошенький, — произнес Доминик, плотно прижав ладонь к горячей коже. Немного погладив чужой живот и мысленно пожелав сыночку или дочке расти здоровым, Доминик вернул Итана в палату. Тот подустал за утро, да и желудок от продолжительной ходьбы вновь напомнил о себе болью. Мальчик принял наиболее удобную для купирования боли позу: свернулся калачиком под одеялом, прижав колени к груди. Да так и задремал до самого вечера, пока не приехал Крис.