Неидеальный мир Сокджина: Враг

Эта ночь была захвачена полной тайн, некоторые из которых были раскрыты. Правильно говорят: в каждом сделанном поступке есть, откуда берутся корни разочарования. Некоторые поступки людей нельзя объяснить словами. Иногда они несут здравый смысл, а иногда безумство и хаос. Одним из хаосов представлялся Чимином, никогда не знавшей отцовской любви и ласки. Да, это не оправдывает его совершенных актов возмездия. Он не знает, что есть другая сторона фазы Луны, которая является его правдой. На самом деле Чимин - мягкий тактильный омега, который любит нежностей и любви. Есть две стороны, которые не поняты с тех самых пор, как Чимин попал к Чонам. Тот, кто пытался отомстить за свой зверски убитый клан, пытался сам выжить в этой кровавой пучине. Когда люди, похожие на ниндзя, пришедшие глубокой ночью на территорию клана Пак, тихонько убили спящих, они случайно упустили маленького, ещё не презентовавшего Омегу, который спрятался в часовне и смотрел, как горит его семья. Перебегая, люди в чёрном переговаривались друг с другом. Пак случайно услышал, как те слово за словом постоянно упоминали лидеров группировки Чон. С того момента в голове Омеги стояла одна задача - это так же перебить ночью и сжечь клан Чон. С тех пор он закалялся, так же становясь лидером своего клана. К счастью, в ту злосчастную ночь не весь клан находился на территории, и некоторые выжившие признали Чимина своим лидером. Дела шли хорошо, но в один миг все пошло наперекосяк, после чего под неистовой яростью Чимин был вынужден признать Чонов лидерами всех кланов и попасть под их юрисдикцию. Как бы ему этого не хотелось, в первую очередь он думал о своем народе. Есть тысяча причин, от которых Чимину вонзают нож в спину снова и снова. Есть люди из стороны, которые постоянно подставляют его все с тем же заводом, где было полно мирных жителей. Чтобы нести свою истину, ему приходиться быть безумным хаосом. Он желал, чтобы его все боялись, тем самым защищая своих. Он знает, что Чонгук его подозревает во всех случившихся после его прихода распрях. Знает, что Чон всегда бдит за ним и его кланом, держа его слишком близко к себе. Словом, держит друзей близко, а врагов ещё ближе. Пак понял, что Чоны не причастны к бойне его клана слишком поздно, когда погряз в безответной любви к Чону. Чонгук был его визитной карточкой, тем самым попадая под неприкосновенность среди других. И поэтому он всегда ходил, щеголяя своей прекрасной улыбкой и дразня всех присутствующих своей властью. Но власть его пошатнулась, когда на пороге нарисовался Сокджин. Прекрасный, словно небесный принц, вышедший из манхвы. Умный и статный омега, который мог его вытиснуть и выбросить за борт. Это был единственный Омега из всех, кто мог переплюнуть его самого. И он этого боялся. Если Чон влюбится в него, то не останется шансов выжить самому и спасти свой клан. Он это понимал и начал действовать против Сокджина, невинного создания неиспорченного, будучи сыном одного из маффиозников. Да, он не придал слишком много внимания на Сокджина, посчитал, что не сложно и его устранить. Но не тут-то было. Этот был с характером и с сильным моральным духом, которого нет у него. Сокджина он испугался не на шутку. Даже Чоном не был так напуган. Каждый раз, прослеживая за соперником, он понимал, что его история не лучше его, и она может победить в конкурсе "Неидеальный мир". Знал, что Сокджин не простая омега, который не будет ломаться каждый раз, когда он будет его подставлять. Но все же стоит попробовать. Чимину нравится Сокджин, но он был его соперником, и симпатия не должна была проявиться. Но может, повлияло, что их история схожа. Хосок и Юнги, возвращающийся с задания, как обычно обсуждали фронт дел, которые требуются выполнить, чтобы все были в плюсе. Хосока не смущало, что Чонгук состоит во главе после отца. Он так же почитал его и уважал. Будучи старше него, он был вторым советником после Юнги. Консильери доставалась грязная работа там, где требовалась рукоприкладство. Без этого невозможно было выбивать долги. Раньше Юнги мог испугаться своих действий, но сейчас, будучи нынешним, себя, его никто не мог напугать. Ничто не могло его задеть, унизить, сломать, уничтожить, если он этого сам не захочет. С Чонгуком они были знакомы с самых малых лет, когда ещё вместе сидели за одной партой. В жизни Юнги не всегда все было плохо. У него была семья. Простая, красивая, дружная семья. Он не знал о мире, который давно уже сгнил и нёс свою игру против законопослушных. Отец был политиком, который пытался нести свет и благополучие гражданам его страны. Его избирательная кампания на пост министра была той точкой, которая сделала их мишенью ненавистников, ополчившись против его системы, мешавшей их деградации. В один из солнечных дней перед выборами семилетний Юнги услышал выстрелы. В это время он играл в приставку в комнате ожидания. Не понимая ничего, растерянно выбежал и попал на сцену, где застал самую жестокую картину, которая по сей день перед его глазами. Двоя его родителей, лежали в луже собственной крови, бездыханно, с огнестрельным в лоб. Со слезами на глазах спотыкаюсь о собственные ноги. Он нёсся к родителям, падая на колени, теребя папу за руку, звал их и пытался разбудить. Ведь он не понимал, что его родители покинули этот мир. Снайпер, который пустил пули, знал, что есть ещё отпрыск, которого должен тоже застрелить. И какова была его радость, когда мальчик сам попался ему на глаза. Без сожалений, и каких-либо угрызений совести выстрелил. Мальчик сначала дернулся от силы пули, попавший ему прямо в грудь, и замер, а потом, теряя силы, упал прямо на своего отца. Держа руку папы. — Юнги~я , почему ты так веришь в Чимина? Он ведь обманщик и манипулятор. Достаточно того, что он кукловод, а что самое ужасное - кукла в его руках. Это мой брат. Ты не видишь, Чонгук слеп. Он доверяет ему больше, чем всем нам. — Хоба, я очень терпелив и вижу многое, чего так просто не разглядишь. Читать между строк - та ещё затея. Но я попробовал и многое понял. Вся его заурядность заключается в том, что он сломлен морально, физически, ментально и,что самое ужасное, духовно. — И ты все равно им увлечён. Даже если он спит с Гуком? — Понимаю, это совсем не по моей части, но да, я вижу другую его сторону. Ты знал, что он переводит все свои заработанные денежные средства в фонд ассоциации «Помощь против насилия Омег»? — Нет, не знал. Но вдруг ты ошибаешься. И это только очередная маска притворства. — Хорошо. Но скажи тогда, велика ли Вселенная? — Она бесконечна. — Поднимая глаза на ночное небо, усыпанное бесконечным блеском, прощебетал Хоби задумчиво. — А откуда ты знаешь? — Все данные на это указывают. — Парировал Хоби. — Но это не доказано. Ты сам этого не видел? С чего же ты уверен? — С вызовом спросил прямо Юн. — Я не уверен. Я верю. — С любовью точно так же. Я не видел и не ощущал её, но я так же верю в неё. Так же, как и в Чимина. — Возможно. Но, Юнги~я, ты сдаёшь свои позиции. — Открыть душу другу. Это не значит, что я растерял все свои позиции. Я все тот же. — И поэтому ты каждый раз наказываешь его? — Одно другому не мешает. Его нужно укротить, ибо кусается больно. Ему нужен хозяин, который присмотрит за ним. Это то, чего ему не хватает. Он из кожи вон лезет, чтобы Чонгук укротил его, но тот этого не делает, потому что не любит и не смотрит на него, как на омегу. И да, я чувствую, у Чонгука разрабатывается план, о котором он пока не может сказать. И я уверен, что Чимин для чего-то ему нужен. — Ты думаешь, что он все же ещё с умом рассуждает? А не одним другим местом? — Запомни, Хоба. Твой брат просто так ничего не делает. Задумавшись над словами Юнги, он снова опустил свой взор на тропинку, где они пересекали сад. Со своими мыслями и внутренними рассуждениями. Хосок не заметил, как Юнги постоянно стреляет глазами в его сторону. Он понял, каким проницательным Альфой является его друг, и не хотел на него смотреть. — Ты слишком громко мыслишь, друг мой. — С лукавым выражением лица сказал Юнги. — А ты слишком явно на меня пялишься. — С улыбкой на лице. — Ты думаешь о Тэхёне? Останавливаясь на полпути. Хоби посмотрел на своего собеседника, который с явным интересом ждал его ответа. — Юнги~я. От тебя ничего не скроешь? — Проходясь пятерней по своим волосам, тихо выговорил он. — Прости, но от тебя несёт им за три десяток миль. И я из соображения и великодушия предположил, что ты витаешь в облаках с тех пор, как увидел те писька с замысловатыми завитками, адресованные Тэтэ. А Тэтэ так называет лишь Сокджин, своего брата. Соотвественно, Тэхён и есть твоя цель. Да и ты не скрывал за столом свои весьма острые феромоны, который ты пустил, не осознавая. С выпученными глазами и открытым ртом Хоби пытался что-то сказать, но раз за разом закрывал его. Обескураженный и обезвреженный умозаключением в его сторону. Хосок думал, что тщательно замёл все следы, но то, что его поймал именно Юнги, не был удивлён, но был удивлён тому, как он тупо попался. — Ладно. Хорошо. Я встречался с ним несколько раз за пределами наших территорий. — Всего-то несколько раз или сотню раз? — Подмигивая, и кладя руку на плечо Хоби выстрелил, Юн. — Щибаль… Перед заданием была наша девятая встреча. — Поджав губы, выговорил он. — И? — Что и? — У вас был секс? — Айщщ… Нет, дальше поцелуев мы не забегали. •Следующий день• Сегодня у Джина было очень важное мероприятие, на котором он не мог присутствовать благодаря одному Альфе. В этот день он должен был оказаться в Гарварде на выступление с речью перед сотню студентами. Джин являлся почетным гостем, как профессор, который иногда читает интересные лекции по медицине и философии. Участвует в различных акциях в жизни студентов. Обменивается учащимися со своими, отправляя их учиться за свой счёт в Гарвардский Университет. Он так долго готовил свою речь, что теперь обидно не оказаться там. С глазу на глаз не видеть студентов с трибуны. Но это его не остановило. Джин попросил ноутбук у Хосока и подключил видеовызов. Одевшись как подобающе, он сел за стол, и его показали на всю стену в университете перед студентами. — Добрый день. Спасибо вам, что, не смотря на мое отсутствие, вы дали возможность обратиться к вам таким образом. Президент Фауст, попечительский совет, преподаватели, друзья, воспитанники, счастливые родители, административный совет. Я очень рад снова вас видеть. Я профессор медицинских наук и философии Ким Сокджин. — По ту сторону начали аплодировать. — Сегодня я хочу поговорить о цели. Но я не буду говорить о ваших личных целей. Мы дети Миллениума и действуем по наитию. Нет, я скажу, что найти свою цель - это ещё не все. Вызов нашего времени - создать мир, в котором у каждого будет цель. Мне очень нравиться эта история. Во время визита Кеннеди в центр NASA он спросил уборщика, чем тот занят, а он ответил: Господин президент, я помогаю отправить человека на Луну. Цель - это чувство, что ты часть чего-то большего. И что ты нужен и тебе есть ради чего работать дальше. Цель делает человек счастливым. И сегодня это важно как никогда. Верьте в себя и никогда не сворачивайте с пути. И вы будите часть чего-то большего. Спасибо. На этом я закончу. Когда картинка сменилась заставкой, Джин облегченно выдохнул. Развязывая галстук, он облокотился на спинку массивного кресла, устало массажируя переносицу. На протяжении своего заточения в этом непробиваемом замке он не знал, как сделать так, чтобы оказаться на своей работе. Поговорить с Чонгуком ему гордость не позволяла, ибо при виде него у Джина случался отказ всего. Каждый божий раз, когда Чонгук кидал на него, словно ястребиный взгляд, Омега терялся и постоянно хотел упасть перед ним на колени, выставляя свою шею на показ. Он знал, что Чонгук не может быть его истинным, так как тот давно уже погиб и других вариантов не было. А что касаемо Чона, не мог объяснить это рационально. Подсознание напоминало, что опасно сближаться с ним и поддаваться своей внезапной тупости. Ведь он ненавидит Чона. Сокджин никогда не забудет, как обошёлся с ним Альфа. Но так почему же в его голове, словно тени за плодились мысли о том, что его тело непроизвольно поддаётся Чону навстречу, как бы он не пытался, его сдерживать. Глупо. Это глупо с точки зрения человеческих норм и высших сил. Почему судьба снова решила бросить его в эпицентр вулкана. Разве Джин недостаточно настрадался и не получил с полна. Нужно ещё выжить все соки. Или это такая игра сдохни или выживи. Та часть наигранной бравады не считается? Перед всем этим Омега успел приготовить завтрак и угостить всех служащих в этом доме. Все рабочие были рады такому жесту доброты от Сокджина и были приятно удивлены, что все слухи о том, как восхитительно вкусны его блюда. Это было не шуткой. Джин успел познакомиться со всеми этими чудесными людьми, которые взаимностью относились к нему. Чонгук, мимо проходивший в свою спальню, заметил, что рука Джина свисала невольно с подлокотника кресла из-за открытой двери. В сознание подкралась мысль, неужто он решил покончить с собой. Проходя вглубь комнаты, Чонгук остановился над Джином и прислушался к его дыханию. Понимая, что тот просто заснул, решил уйти, но все же остановился возле двери и обернулся в сторону Омеги. В голове он нёс тираду протестов тем, что тот сам встанет и ляжет в свою постель. Но кусая с внутренней сторы щеку, Чон двинулся. Переставляя все книги и лекционные бумаги на стеклянный стол, Чон посмотрел на Джина. Это спокойное, безмятежное, прекрасное лицо так и манило оставить на нем следы поцелуев. Альфа словно пушинку поднял Сокджина, а тот облокотился на его плечо и сладко во сне надул пухлые губки. У Чона на этот невольный жест со стороны Омеги пустил безвозвратный код наступления под названием "Мой" Все, что касается Джина. Его и больше не чьё. Его недавние размышления о том, что Джин может оказаться подставным лицом в его семье, постепенно уходил на второй план. Джин был прав, что пожар был не его рук дела. Также слова Хосока преследовали его с того дня: "Джин такой же безвинный участник, как и ты", "ты думаешь, он по своей воле здесь". Укладывая сладко спящего Омегу, Чон присел рядом с ним. Всматриваясь, он понимал, как прекрасен Сокджин, но не понимал, как он не заметил этого в первый раз и почему включил красный свет в его сторону. Слишком поздно, и поезд Чона давно сошёл с рельсов, не оставляя попыток вернуться назад. Слишком поздно встретить Джина, иначе и не говорить тех ужасных слов. Будет трудно добиться Омеги, ведь у него наверняка теперь табу на Чона. Никто бы не простил тех совершенных действий Чоном, даже он сам. И никогда не простит за то, что поднял руку на прекрасное. Чон много думал, и прозвище, данное прислугой "Принц" ему подходило. Только теперь это был его прекрасный "Принц". Как же Вселенная любила ставить подножки! Встретить истинного, да ещё таким образом сверх похвал. Вот, ей Богу. Как теперь вернуть все в своё русло. Как и должно было случиться изначально. И встреча с Сокджином должна была быть совсем другой. Этим вопросам Чон будет много раз задаваться. Наклоняясь над Джином, Чон пробежался глазами по идеальным изгибам спящего. В таком виде он казался таким маленьким, свернувшим в позу эмбриона. С каждой минутой, проведённый рядом с Омегой, внутренний Альфа Чона выл и рвался наружу, чтобы оставить свою метку о его принадлежности ему. Но снова и снова сдерживал себя, тем самым скручивая все внутренности в узел. Боль проносилась внутри с такой силой, что можно было сойти сума. Это его заслуженное наказание за свой поступок, считал он. И та ярость была вызвана не гоном, а самим Сокджином. Ведь само тело среагировало быстрее, чем мозг Чона. Когда два истинных встречаются, то сердце начинает бешено биться, пытаться стать в два раза больше и вырваться наружу. Кости начинают зудень, а органы сокращаться, будто перекрыли кислород. В таких случаях Альфа не понимает этих изменений и начинает закипать изнутри, выпуская зверя. Чонкуг не хотел вредить Джину, лишь потом осознавший свою ошибку, он не мог вернуть все обратно и стал вести себя так, каким его считали. Поднимаясь с кровати, Альфа хотел уйти, но рука Омеги, которая хваталась за его мизинец, остановила его. Прослеживая за своей рукой, которая сплетала пальцы с сокджиновыми, Альфа снова склонился, внимательно следя за пульсирующей венкой на шее. Словно ломая шею, Чон поднял голову, чувствуя одурманивающий запах Омеги. Постепенно сменяясь, взгляд Альфы стал хищным, меняясь в цвете. Сейчас они выглядели как высококачественный Гранат, налитый кровью. Опускаясь все ниже, касаясь губами вены, языком прошёлся до мочка уха, готовясь к укусу. Как же безобразно Чон хотел этого. Двигаясь с места, Джин медленно, будто в замедленной съемке, открыл глаза, концентрируясь на Альфе, который слишком близко и так интимно его касался. В защитной реакции Джин скинул обе руки вперёд, отталкивая Чона. С пульсирующими висками Омега присел и хотел подняться с кровати, но ноющая боль не давала этому случиться. Альфа, поднимаясь на ноги, направился к Сокджину, который испуганно вжимался в спинку кровати, обхватывая себя руками. — Ух-ходии…..— Дрожащим голосом тихо, слишком тихо прошептал Джин. Не говоря ни слова, Чон направился к выходу, сталкиваясь с напряжёнными глазами Хосока. По всему второму этажу пронёсся запах испуганной Омеги, который уловил Хосок. Чувствуя неладное, побежал в комнату Джина и не прогадал, когда увидел, как растерянный Чон выбегал из комнаты. Этот ненормальный снова что-то сотворил с Джином, - подумал он. Проходя в комнату, Хосок увидел Джина, который с закрытыми глазами сидел на кровати, обхватив свои коленки руками. — Не волнуйся, он ушёл. Его больше нет. Я с тобой. Успокойся, ладно. Медленно разжимая глаза, Джин громко выдохнул, смотря на Хоби. Притягивая его к себе, крепко обнял. Хосок был приятно удивлён этому жесту. Такое случилось впервые за их столь короткую встречу. Он был очень рад, что мог его утешить и поддержать, ведь это значило, что Джин стал ему немного доверять. — Джинни. Прости, Сокджин. Мне передали , что тебя сегодня ждут в особняке твоего отца. Давай вместе сделаем дыхательное упражнение. — Показывая руками, Хоби продолжил. — Вдох и выход… Вдох, выдох. Давай теперь соберёшься и поедешь. — Ты поедешь со мной?. — С умоляющими заплаканными глазами выговорил омега. — Пожалуйста. — Как мне тебе отказать, скажи, а? Я всегда буду рядом, когда бы ты ни попросил. Никогда не забывай об этом. — Спасибо… •Особняк Кимов• Проходя в хол с Хосоком, будто вступая на минное поле, Джин немного съёжился. Это резкая смена в поведении Омеги Хосока немного напрягла. Хосок понимал, что Джин - это пешка в игре его чертового отца, но не думал, что в собственном доме Омега будет чувствовать себя настолько чужим. Он не мог понять, почему так, ведь это дом, в котором он жил до переезда. Хосок невольно потянулся правой рукой дотрагиваясь до Джина, тем самым успокаивая его. Даже после того, как Намджун вышел их встретить, Джин не стал спокойнее, а лишь ещё сильнее занервничал. Но Тэхён, вот что за причина была, когда Джин искренне улыбнулся и обнял его. За этим можно было наблюдать долго, как на картину Моне. Эти, двоя, будто в своём не большом мирке, не хотели друг друга отпускать. — Тэтэ, почему ты не приходишь. Я ведь так скучаю. — Все крепко обнимая, проговорил Джин. — Прости, Джинни. Я хотел тебя обрадовать чуть позже, но узнал, что ты сегодня приедешь. — Чем обрадовать? — Меня взяли. — С довольной улыбкой сказал Тэтэ. — Не может быть? Ты ведь не шутишь, да? — Вовсе нет. Я узнал вчера, и мне передали, чтобы я готовил документы. — Мой родной, я не могу поверить. Ты достиг, чего хотел. Я так горжусь тобой, Тэтэ. — А куда взяли? — Втиснулся в разговор Намджун. — Господа, прошу лицезреть перед вами модель от Gucci. — Ещё и Gucci. Божечки, Тэтэ. Не может быть. Закружились они вокруг Хосока, который с такой любовью смотрел на обоих. Но он не упустил момент. То, что родной брат Намджун не был в курсе дел младшего. Это весьма сомнительно и не понятно. Вроде Намджун с виду славный Альфа, но конечно у всех есть скелеты в шкафу. Хосок понял, почему Джин попросил его сопроводить, ведь он и сам чувствовал себя в этом доме не в своей тарелке. Даже сам особняк веял пустошью и холодом. Все было в тёмных тонах, вплоть до освещения. На каждом шагу виднелись камеры, пока Хосок примерно насчитал в холле 15 камер. Это просто абсурд и сверх гадство. Понятно глава мафии и все такое, но даже у них можно только по всей территории насчитать 22 камеры. — Так, так. Кто это у нас? — С львиной походкой подошёл Шихёк. — Добрый вечер, господин Шихёк. Рад встречи. — Слукавил Хоби. — Добрый вечер и добро пожаловать. Если вы не против, я бы хотел поговорить со своим сыном наедине. — Да, кончено. — Джин, за мной в кабинет. — Приказным тоном сказал он, от чего у Джина сжалось сердце. Проходя в кабинет, Джин остался возле двери, не решаясь сделать ещё один шаг. Шихёк попросил, нет, приказал сесть Омеге за стол. — Не буду ходить вокруг до около. У меня есть к тебе задание. — Строго посмотрел на Джина. — Кк-акое? — Ты должен убить Чон Чонгука. И ослабить положение Дживона. Не веря его словам, Джин перестал дышать. Сердце ушло в пятки, а зрение от нервов стало покидать его. — Нет, ни за что. Я не могу этого сделать. Нет! Я не…. — А если не сделаешь, я разрушу ещё не начавшуюся карьеру Тэхёна. — Да как ты смеешь? Он ведь твой родной сын! Ты вообще человек или животное? Ты решил манипулировать своей же кровью. Ты просто псих. — О, прекрати, Джинни. Не учи меня быть отцом. — Верно. Ты ведь никогда им не был для нас. Ладно, я. Но Тэхён и Намджун? — Я дал им жизнь. Так же и отниму! — Это не ты дал им жизнь, а папа, который носил их под сердцем 9 месяцев! — Закричал Джин. — Да ты даже и папу не любил. Мы для тебя расходный материал! Из-за тебя погиб папа! Это ты виноват, чертов скатина. Я знаю, у тебя были романы на стороне. Я рад что папа в какой-то степени покинул нас. Я бы тоже это сделал, чтобы не знать тебя, мразь. — Так или иначе, ты должен убить Чон Чонгука. — Я не буду…. — Ещё как будишь. Даже не думай отказываться, иначе не только карьеру разрушу ему! — Ты просто… — Не успел он. — Джинни, Джинни, Джинни. Я так давно хотел дотронуться до тебя. — Подходя к Джину, он его заставил встать. — Даже не смей, блядина. — А вот и посмею! — Схватил Шихёк его за горло и прижал к стенке. — Я не забыл прошлое. — Сильно зажимая горло, заставил Омегу задыхаться. Дверь в кабинет открылась, и вошёл Хосок. Ошеломлённый увиденным, смотрел то на Джина, то на Шихёка. — Хосок, пожалуйста, забери меня отсюда. Давай уедем домой. Больше не слушая, Хосок подошёл к ним, взял за руку Омегу и вывел его. Не объясняя ничего, они сели в машину и ехали. Тэхён с Намджуном последовали за ними, испугавшись за Джина.