Староста факультета и новый студент

Золотой снитч застыл перед лицом Хиджикаты, будто крохотная колибри. Всего на секунду он завис в воздухе, трепеща стрекозиными крыльями и переливаясь золотыми боками на солнце, а потом резво умчался вдаль. Тут же следом, со свистом рассекая воздух, красной и зеленой стрелами пролетели оба ловца. Сидящая рядом Шимура уже привычно успела прикрыть лицо рукавом мантии — трибуны поля для квиддича полную безопасность никому не гарантировали. Особенно если ряды неподалеку от колец Гриффиндора: Хиджиката выбрал эти места специально, чтобы иметь возможность наблюдать за родными воротами с близкого расстояния. Тем временем два ловца — Ято и Киджима — сплелись в единый красно-зеленый смерч и скрылись в низких облаках над стадионом. Снитч сегодня явно был не в духе и решил испытать их терпение сполна. Хиджиката напряженно вздохнул и стал следить за остальными игроками. Пока девушки мужественно сражались за большой куш, парни всеми силами пытались «выбить» призы помельче. Матч затягивался, а число очков все еще было близко к нулю, несмотря на все старания охотников. Это была уже битва на выносливость — какая команда устанет первой, та проиграет. Однако уступать никто не собирался. Тем более что некоторые игроки, кажется, решили свести на поле личные счеты. Такасуги завладел квоффлом и, игнорируя партнеров по команде, рванул в очередную атаку. Он несся на своей метле последней модели, будто вихрь, облетая поле и подныривая, пытаясь обмануть нового вратаря Гриффиндора. «Вратарь новый, а приемчики старые, — подумал Хиджиката. — Такасуги, в твоей команде не хватает еще одного Такасуги». Однако и в одиночку он уже успел загнать им в ворота несколько мячей, чего другим охотникам Слизерина до сих пор пока не удалось. Но в этот раз его уловка не сработала — Саката живо распознал намерения Такасуги пробить правое кольцо и с разворота отразил квоффл тугим хвостом прутьев. «Уже восемь», — подсчитал в уме Хиджиката. — Уже восемь, — подсказала Шимура и едва заметно улыбнулась. Хиджиката закатил глаза. Какая же все это глупость! Вчера перед матчем они, как обычно, закусились с Сакатой в гостиной Гриффиндора. Тот выглядел слишком спокойным и самодовольным перед своей первой игрой, и Хиджикату это бесило. Он честно не собирался провоцировать Сакату, но когда тот выдал очередное: «не ссыте в зелье, мы всех отметелим», не прекращая при этом безразлично ковыряться в ухе, Хиджиката не выдержал. Он заявил, что таких самоуверенных выскочек в реальной игре закопают в песок за считанные минуты, и едва ли ему удастся отбить хотя бы пять мячей. Саката ощетинился и заявил, что отобьет десять. Хиджиката саркастично усмехнулся и тем самым вывел оппонента из себя. Они орали друг на друга какое-то время на потеху всех присутствовавших в гостиной, а затем — Хиджиката не смог бы в точности воспроизвести всю пикировку — они заключили пари. Если Саката отобьет десять мячей, то они вдвоем пойдут на свидание в Хогсмид. Хиджиката осознал суть ставки лишь в тот момент, когда пожимал руку. В ту злополучную минуту в комнате стояла гробовая тишина, и несколько десятков удивленных глаз — некоторые тайком, но большинство в открытую — пялились на них. А Хиджиката только и мог, что изображать полную невозмутимость, будто все идет по его плану… — Я согласился на этот спор как раз в надежде, что проиграю, — пояснил Хиджиката Шимуре. — Если это мотивирует Сакату нормально защищать ворота, то так и быть, пожертвую часом своего свободного времени. Я уже потерял из-за него куда больше, пусть хоть немного себя окупит. — Как скажешь, — пожала плечами Шимура, даже не думая стирать с лица улыбку Джоконды. Хиджиката зябко поежился, хотя холодно ему не было. — Раз тебя так сильно беспокоит судьба команды, почему же ты в ней не остался? — продолжила Шимура. — Ты прекрасно знаешь, почему, — раздраженно ответил Хиджиката, совершенно не желая говорить на эту тему. — Ты же понимаешь, почему Кондо полтора месяца не мог найти тебе замену? — Конечно. Потому что Окита на отборочных безжалостно выбил всех кандидатов-вратарей. — Потому что Кондо рассчитывал, что ты передумаешь и вернешься, — покачала головой Шимура. — Саката хорош, очень хорош. Но… мне все равно жаль. Хиджиката нахмурился. Ничего не ответив, он снова посмотрел на поле. Нет, сожаления он не испытывал, скорее, любопытство. Наверняка с таким же интересом душа наблюдает за телом, которое она только что покинула. Вот только Хиджиката никогда не тешил самолюбие мыслями, будто он был «душой» команды, и уж точно не претендовал на эту роль. Он, как и другие участники, знал, кто заражал игроков своей харизмой, вселял веру в себя и заставлял чувствовать себя частью чего-то действительно важного. Хиджиката с теплотой посмотрел на Кондо — тот как раз завладел квоффлом, резко развернулся и ринулся к воротам Слизерина. Прямо ему навстречу, будто пушечное ядро, вылетел бладжер. Кондо поднырнул вниз, сделал «бочку» и устремился почти вертикально вверх, к заветному кольцу. Такасуги подлетел к нему и грубо бортанул, выбивая квоффл из его рук. Кондо не растерялся, сделал в воздухе «мертвую петлю», быстро развернувшись и тем самым выиграв доли секунды. Но Такасуги уже настигал его: он был быстрым, возможно, самым быстрым на поле. Кондо дотянулся до квоффла и отбросил его в сторону Ямазаки. Тот принял пас — настолько сильный, что его оттолкнуло назад — и отважно рванул к воротам противника. Такасуги крутанулся на месте, оттолкнулся от метлы Кондо ногой и дернулся следом за квоффлом. Но даже с его скоростью, он не успел бы догнать Ямазаки. Зато успевал другой охотник — новичок команды Слизерина Каваками Бансай. Он оказался гораздо ближе, мгновенно выровнял траекторию полета под соперника и теперь нагонял его. Ямазаки прекрасно понимал, что его настигнут раньше, чем он сумеет подлететь достаточно близко к воротам, и уже крутил головой в поисках товарища, которому можно было бы передать мяч. И тут заметил, что сбоку на него летит бладжер. Хиджиката услышал отчаянный вопль Ямазаки — увернуться он бы уже не успел. Но вдруг путь мячу-вышибале преградил Шимура-младший. В следующую секунду беспощадный железный шар с шумом врезался в его биту и отлетел назад. — Твой брат хорош! — выразил восхищение Хиджиката, впервые видевший его на поле. — Он усердно тренируется с самого начала года, — с довольным видом ответила Шимура-старшая. Тем временем Каваками уже настиг Ямазаки. До ближайшего, крайнего справа кольца было еще далеко, к тому же рядом с ним уже завис вратарь Слизерина, цепко следящий за квоффлом. Шансов забить гол самостоятельно у Ямазаки почти не было. Он увернулся от маневра Каваками, пытавшегося выбить мяч, но тут с другой стороны его толкнул под локоть Такасуги. Хиджиката уже было подумал, что Ямазаки пропустил второго противника, но тут же увидел, что за миг до удара тот успел незаметно пасовать мяч Кондо. Тот поймал квоффл и с размаху забил его в левое кольцо так быстро, что вратарь не успел опомниться. — Гол! Еще десять очков, Гриффиндор! — объявил комментатор. Механическое табло звякнуло, сменив счет. — Отлично сработано! — обрадовался Хиджиката. Этот гол отзывался в нем особой гордостью — ведь команда сыграла по тактике, которую внедрил он сам. Ямазаки очень редко сам забивал гол в одиночку, его преимущество было в «невидимости» для игроков вражеской команды. По какой-то причине его практически невозможно было заметить, пока он не завладевал квоффлом. Ямазаки всегда играл в паре с другим охотником: Кондо принимал его пасы неподалеку от колец и зарабатывал очки. Такую тактику Хиджиката подсмотрел в магловских игровых видах спорта и одном популярном аниме. В квиддиче же об игроке-тени пока никто не додумался, так что пока это оставалось ноу-хау команды Гриффиндора. Но радость от забитого гола длилась недолго: Кондо только успел вскинуть руки в победном жесте, как вдруг в его плечо на огромной скорости влетел бладжер. Хиджиката почувствовал, как все в груди сжалось в тугой болезненный ком. Болельщики ахнули и загудели. Шимура-старшая вздрогнула и в ужасе закрыла рот ладонью, наблюдая, как Кондо, согнувшись от боли и прижимая поврежденное плечо, едва удерживал себя на метле. Хиджиката заметался взглядом, — для их капитана было совершенно несвойственно проморгать приближающийся бладжер — но долго искать ему не пришлось. Виновник инцидента, Ито собственной персоной, сам подлетел к их трибуне и завис неподалеку. — Черт, я целился в голову, — с наигранной досадой сказал он достаточно громко, чтобы Хиджиката услышал. — Кажется, ты соскучился по больничной койке? — кипя от злобы ответил Хиджиката. Ито не нарушил правила игры, но выбивал соперников в явных личных целях: им руководило желание мести, и он следовал ему без всякой жалости. Это бесило Хиджикату куда сильнее выходок Сакаты или высокомерия чистокровных магов. — Только если на койке будет лежать ваш ловец, — улыбнулся Ито, забрасывая биту на плечо. Хиджиката лишь успел пробуравить его гневным взглядом, как вдруг мимо просвистел бладжер. Ито на одних рефлексах смог увернуться и тут же метнулся прочь. Следом за железным мячом, держа биту, будто клинок, промчался Окита, и намерения его были ясны: вряд ли кого-то еще на поле выходка Ито взбесила так сильно, как его. — Нет! Защищай Ято! Она — цель! — крикнул ему вслед Хиджиката. Окита притормозил и обернулся. Подумал секунду, пристально смотря ему в глаза. Затем сплюнул и сменил траекторию, очевидно, выискивая глазами рыжую голову. — Гол! Плюс десять очков, Слизерин! — эти слова комментатора и звон табло прозвучали настолько внезапно, что Хиджиката растерялся. Видимо, схожие чувства испытывала и вся команда — красно-желтые фигуры ошеломленно замерли в воздухе с недоверием, глядя на свои кольца и как будто раздумывая, есть ли основания пустить судью на мыло. Оказалось, что нет: пока все, в том числе и Саката, отвлеклись на более занимательное шоу, Такасуги воспользовался моментом. — Какого хрена ты ворон считаешь, кучерявый идиот?! — крикнул Хиджиката, потрясая кулаком. Он больше злился на себя, подозревая, что тоже отвлекся бы в такой момент, переживая за Кондо, — и это раздражало еще сильнее. — Заткнись! Сам бы стоял на воротах и отбивал его голы! — заорал во все горло Саката, явно взбешенный тем, что по невнимательности пропустил мяч. — Этот придурок маленький и юркий, как пикси! Хрен еще разглядишь его! — Что ты там вякнул, жмыр белобрысый?! — рявкнул в ответ Такасуги, не успевший толком насладиться овациями болельщиков в зеленом. Атмосфера, только что накаленная до предела, была убита этой нелепой руганью. Ближние к кольцам Гриффиндора трибуны залились смехом. Шимура-старшая тяжело вздохнула. — Знаешь, Хиджиката. А Саката ведь в чем-то прав. В свои пятнадцать ты уже напоминаешь тех великовозрастных неудачников, которые сами ничего не делают, кроме как поучают тех, кто что-то делает, — сказала она нравоучительным усталым тоном. Хиджиката не нашел, что ответить, только выразительно приподнял бровь. — Жизнь гораздо короче, чем кажется на первый взгляд, — философски сказала она, складывая руки на коленях. — Сегодня ты бросаешь спорт, а завтра — у тебя недельная щетина и пивной живот. И вот ты уже надираешься в баре и рассказываешь случайным собутыльникам о том, как когда-то забил хет-трик в финале турнира «Кожаный мяч», потому что это единственное твое достижение за всю жизнь. — Что? — теперь Хиджиката понимал еще меньше, чем до этого пояснения. — Если это отсылка на что-то, то я понятия не имею, на что. К чему вообще была сейчас твоя лекция? — Не думаешь ли ты, что бросил квиддич зря? — пояснила Шимура. — Это не скажется на твоей будущей карьере? — Уверен, что нет, — категорично помотал головой Хиджиката. — Назначение старостой факультета — лучшая строка для резюме. Это показатель лидерских качеств и умения расставлять приоритеты. — Ты мог стать старостой и остаться в команде. Такасуги так и сделал. — Плохой пример, — поморщился Хиджиката. — Я не могу судить, насколько хорошо Такасуги справляется со своими обязанностями старосты. И кто за него делает домашнюю работу, например. — Ты так говоришь только потому, что он тебе не нравится. — Я и не скрываю, что не терплю этого ублюдка. — Обо мне говорите? — послышался рядом надменный голос. Хиджиката и Шимура вздрогнули и обернулись. Прямо за ними с невозмутимым видом сидел Сасаки Исабуро и безразлично водил пальцем по магическому свитку, зависшему перед ним в воздухе. — Как ты попал на трибуну Гриффиндора? — осторожно спросил Хиджиката, гадая, сколько ему удалось услышать из их разговора. — Ты серьезно считаешь, что в Хогвартсе есть места, куда такая элита, как я, не сможет попасть? — скептически произнес Сасаки, не отрывая взгляда от свитка. — Если ты пришел поерничать, то выбрал плохой момент, — заметил Хиджиката. — Мы ведем счет. — Боюсь, это ненадолго, — без малейшего сожаления ответил Сасаки. — Ваш капитан, кажется, сломал руку, а другой охотник, насколько я понял, не умеет пользоваться талантом вашего «теневого» игрока. Так что, можно считать, у Гриффиндора выбыли сразу двое. Как жаль, все ваше «поколение чудес» не вытянет матч из-за одного неосторожного удара бладжера. — А я вижу, кое-кто не чурается смотреть магловские мультики? — Хиджиката ухмыльнулся. — Ничего, один охотник у нас по-прежнему в строю. Наш шанс забить гол уменьшился, но у Слизерина он изначально не был так уж высок. — Верно, — протянул Сасаки и воззрился тяжелым взглядом в сторону колец Гриффиндора. — Тебе нашли отличную замену, Хиджиката. Вынужден это признать. Сколько уже мячей за эту игру отбил ваш бешеный вратарь? Девять? — Восемь, — быстро поправил Хиджиката и тут же прикусил язык. Неужели, Сасаки знает о споре? Тем временем Саката, будто узнав, что за ним наблюдают, откинул руку к правому кольцу, ловя летевший в него квоффл. Тот упруго ударился о ладонь в нескольких сантиметрах от цели. С силой развернувшись в воздухе, Саката отбросил мяч к противоположной стороне поля. Охотники в красном и зеленом, даже не успевшие толком занять позицию у ворот Гриффиндора, всполошились и метнулись вслед за квоффлом. Шимура-младший и Ято, оказавшиеся в этот момент поблизости от Сакаты, не сговариваясь, синхронно подлетели к нему с двух сторон и дали «пять» по обеим рукам. Трибуна Гриффиндора взревела от восторга: для Сакаты и Шимуры-младшего это был первый матч, но их игра и слаженность «мастеров» полюбилась зрителям с первого взгляда. — О, теперь девять, — блекло отметил Сасаки, убивая в зародыше радость Хиджикаты по поводу блестящей игры своей команды. — Кажется, вы поспорили на десять, верно? — и Сасаки перевел на него свой безразличный взгляд, пристально следя за реакцией. Хиджиката сжал зубы, чтобы не выругаться матом. Он все знает! — В чем дело? — спросил Сасаки и слегка приподнял уголки тонких ровных губ. — Удивлен, что информация о вашем маленьком пари достигла других факультетов? Ты недооцениваешь мою шпионскую сеть. — Откуда у простого ученика взялись шпионы?! — Ты забываешь, что я принадлежу к элите, — снисходительно пояснил Сасаки, снова смотря в свой свиток. — У меня есть те возможности, о которых вы даже не догадываетесь. Знаешь, почему моя семья заслужила свой статус? Потому что мои предки никогда не упускали шанс извлечь выгоду. Это образ мышления, который ведет на самый верх. Получи информацию и используй ее с пользой для себя — вот и все, что требуется. К примеру, я узнал о вашем пари и подумал: почему бы не предложить присоединиться к нему еще нескольким студентам? — он перелистнул пальцем зависший в воздухе свиток. — Вернее, нескольким десяткам студентов… Хиджиката со всей силы сжал кулаки, лишь бы не пустить их сейчас в ход. Этот ублюдок не просто все узнал — он распустил слухи по всей школе! Наверняка еще и приукрасил… хотя этого и не требовалось — сплетни всегда обрастают самыми грязными выдуманными деталями, и чем они отвратительнее, тем сильнее въедаются в репутацию. А своей выходкой Сасаки вовлек в эту несуразицу кучу людей и лишь сильнее разжег их интерес. Теперь спустить ситуацию на тормозах будет практически невозможно… Черт! Черт! — О, прошу не смотреть на меня так, — удовлетворенно протянул Сасаки. — Не беспокойся, всех этих людей, конечно, забавляет суть спора, но в целом их интересуют не твои сердечные дела, а деньги. И они делают ставки прямо сейчас, во время матча. Нобуме ведет учет и отправляет мне, — он внимательно скользил взглядом по свитку. — Что ж, на данный момент почти все уверены в победе Сакаты. Пожалуй, стоит добавить новую ставку: выполнишь ли ты свою часть сделки или придумаешь лазейку, чтобы этого избежать… — На кой черт бы мне избегать такой глупости? — зло спросил Хиджиката, стараясь успокоиться. — Не знаю, какую информацию донесла до тебя твоя хваленая шпионская сеть, но мы поспорили на сливочное пиво. — Твоя мама-магл не учила тебя, что обманывать нехорошо? — равнодушно поинтересовался Сасаки. — Уже всей школе прекрасно известно, что речь шла о свидании. — Ты просто плохо знаком с Сакатой и его манерой выражаться. Сасаки пристально посмотрел на Хиджикату и даже изобразил некую подобию эмоции, слегка нахмурив брови. — Мне кажется, это ты не вполне хорошо понял Сакату, — наконец, возразил он. — Либо превосходно притворяешься. — Удивительные существа — мужчины, — вдруг заговорила Шимура. Хиджиката с Сасаки, напрочь забывшие о том, что она тоже все это время была здесь и слушала их разговор, замолчали, обратив на нее все свое внимание. Шимура сидела прямо и смотрела перед собой, будто ни к кому конкретно не обращалась, но при этом ее слова были произнесены достаточно громко, чтобы Хиджиката и Сасаки ее услышали. — Мужчины умудряются опошлить даже самую безобидную вещь, — продолжала она. — Им стыдно признаться в здоровых дружеских чувствах. И вместо того, чтобы сказать: «я переживаю за тебя, я вижу, ты устал, давай сходим выпить, развеяться», они придумывают нелепые пари с оскорбительными формулировками. Другие мужчины не позволяют себе ни минуты отдыха и соглашаются пойти в бар только через проигрыш в глупом споре. А третьим настолько скучно, что они готовы открыть казино внутри школы, лишь бы себя развлечь. А еще говорят, что женщины не искренние натуры. Хиджиката удивленно смотрел на Шимуру и в этот момент отчетливо понимал, почему Кондо в нее влюблен. Ее речь заставила умолкнуть на время даже Сасаки. С нечитаемым выражением на лице он смотрел на ее затылок, затем вздохнул и перевел взгляд на поле. — Неискренними можно быть по-разному, и у женщин это часто получается удивительно гармонично, — заметил он. — А вот для мужчин эффективнее действовать в лоб. Хоть это вульгарно и скучно… — он прищурился, поправил монокль и замолчал, всматриваясь вдаль. Хиджиката почувствовал неладное и проследил, куда именно Сасаки прицелился своим хищным холодным взглядом. Ято! Она быстро летела по хаотичной траектории, прижавшись всем корпусом к древку метлы, и на первый взгляд как будто преследовала снитч. Но вместо того, чтобы смотреть прямо перед собой, она периодически оглядывалась, будто удирала от кого-то. Или от чего-то… Хиджиката присмотрелся: за ней по пятам, не отставая, несся бладжер. Для него преследовать кого-то конкретного было совершенно ненормально… — Почему он гонится за ней? — удивленно пробормотал Хиджиката. — Мяч заколдован? Кто мог… — он вздрогнул от догадки и с подозрением оглянулся на Сасаки, но тот продолжал следить за происходящим с полнейшим безразличием. Долго гадать Хиджикате не пришлось — перед их трибуной вновь завис Ито. — Ну надо же, — с наигранным беспокойством произнес он. — Похоже, ваша рыжая бестия приглянулась бладжеру. Какой настырный мяч! — он улыбнулся самыми уголками губ и, взметнув полами зеленой мантии, унесся обратно в игру. — Итооо! — в гневе заорал Хиджиката, вскакивая. — Чертов ублюдок! — он в бессильной ярости потряс кулаками и в сердцах пнул лавку перед собой, чтобы хоть немного спустить пар. Дело было плохо: если ловец Гриффиндора окажется устранен, их шанс на победу будет практически нулевым. Надо было срочно что-то делать. Обезвредить с такого расстояния движущийся объект и никого не задеть смог бы лишь самый искусный волшебник из ныне живущих… — Профессор Мацудайра! — крикнул Хиджиката в сторону соседней трибуны, где восседал директор. — Бладжер заколдован! Это нарушение! Мацудайра не ответил, даже не обернулся на зов. Он продолжал безмолвно сидеть, сложив руки на груди и склонив голову, и спустя пару секунд до Хиджикаты дошло, что тот просто уснул. «Вот же старый пердун! Умел бы я трансгрессировать — назло свалился бы ему сейчас прямо на голову! — подумал Хиджиката. И тут перед его взором красной молнией промелькнула Ято, окатив его мощной волной ветра, а вслед за ней черным хвостом пролетел бладжер. — Эй! — громко позвала она, кружа вокруг трибуны, где сидел директор. — Помогите мне! Этот мяч-вышибала не отстает! Сделайте с ним что-нибудь! — каждую фразу Ято выкрикивала только в тот момент, когда оказывалась перед зрительскими рядами: она прекрасно понимала, что с другой стороны трибуны ее никто не услышит, поэтому ей приходилось продолжать нарезать круги. Однако в ответ Мацудайра только зычно всхрапнул и снова уронил голову на грудь. — Чертов старикан! Проснись и убери его от меня! Сейчас же! — в бешенстве и отчаянии крикнула она. — Ято! — окликнул ее Хиджиката. — Лови снитч! Доверься загонщикам! Она молча облетела трибуну еще пару раз, очевидно, раздумывая, и затем рванула обратно на поле, уводя за собой заколдованный бладжер. Обнаружить крохотный снитч без возможности притормозить и спокойно оглядеться, было сложной задачей. Но тут им улыбнулась удача — Киджима уже выследила золотой мяч и летела за ним, поэтому Ято оставалось только догнать ее и пристроиться рядом. Они обе вскинули руки вперед и, толкая и оттесняя друг друга корпусом, мчались за своей заветной целью. Хиджиката затаил дыхание и смотрел, не моргая, — итог игры мог решиться в любую секунду. Но вдруг он увидел, что навстречу парочке ловцов летит второй бладжер. Киджима резко свернула в сторону, спасаясь, а Ято продолжила гнаться за снитчем. Она не собиралась отступать даже под риском быть раздавленной тяжелыми железными мячами. — Кагура! — услышал Хиджиката вопль Сакаты, и его сердце пропустило удар. Он в ужасе смотрел на маленькую рыжеволосую фигурку в красном, которой сам же всего полминуты назад безрассудно посоветовал ловить снитч и позабыть о собственной безопасности… Они появились так внезапно, будто трансгрессировали. Со стороны Хиджикаты это выглядело так, будто ангел и демон слетели с плеч Ято, чтобы вместе спасти ей жизнь. Светлые и тёмные волосы, красные мантии, биты — «хранители» команды Гриффиндора появились в самый отчаянный момент, лихо вывернув из-за трибуны на глазах у застывших в изумлении болельщиков. Загонщики синхронно замахнулись усиленными магией битами и нанесли громовые удары по мячам. — Эту девчонку могу обижать только я! — весело и зло крикнул Окита, со всей силой отбивая бладжер, который чуть не врезался Ято в лицо. Железный мяч, получивший сумасшедшее ускорение, превратился в смертоносную стрелу, которую почти нереально было разглядеть. Зрители бы и не успели — в следующее мгновение она уже достигла своей цели: вся верхняя половина древка метлы Ито разлетелась в щепки. Он беспомощно бултыхнулся в воздухе от мощи удара и, сидя почти на прутьях, едва контролируя то, что некогда было отличной дорогой метлой, пикировал вниз и плавно упал в песок. Хиджиката предпочел бы, чтобы ублюдку повезло намного меньше и он хоть что-то себе сломал в назидание. У Шимуры-младшего задача оказалась сложнее — остановить преследующий бладжер. В кого бы он его не направил первым ударом, мяч снова вернулся бы на свою заколдованную траекторию. Оставалось либо продолжать лететь за Ято и охранять ее весь остаток матча, либо… Шимура с разворота ударил по бладжеру и с грохотом отправил его в стремительный полет на другую сторону поля. Хиджиката в изумлении смотрел, как металлический мяч со свистом рассекающего воздух ядра несется к соседней трибуне, прямо на мирно посапывающего директора. — Профессор! — закричал Хиджиката. И вот всего за мгновение до фатального столкновения Мацудайра лениво поднял руку с палочкой. Он не сказал ни слова, но тут же в воздухе раздался взрыв, и бладжер рассыпался в железную крошку, словно угодил в непрошибаемую стену. По зрительским рядам прокатился изумленный гул, преподаватели на трибуне, перед которой разбился заколдованный мяч, вскрикнули и закрыли головы руками, спасаясь от мелких осколков. А Мацудайра, как ни в чем ни бывало, снова сложил руки на груди и широко зевнул. — Вот же старый выпендрежник… — пробормотал Хиджиката, борясь с неуместным восхищением, и стал выискивать глазами квоффл. Мяч был у Ямазаки по центру поля, и за ним рьяно охотился Каваками. Мимо них вслед за снитчем впритирку друг к другу пролетели Ято и Киджима. Хиджиката напряженно выдохнул. Ловца Гриффиндора удалось спасти, но, как верно заметил Сасаки, двое из трех охотников в красном практически выбыли из игры. В этой ситуации роль вратаря Гриффиндора возрастала в разы — если их команда лишена возможности активно забивать голы, то она не должна позволять это делать и противнику, чтобы удержать счет. Понимает ли это Саката? Хиджиката взглянул на него, мысленно заклиная не подвести, и вдруг заметил нечто странное: Такасуги, вместо того, чтобы помочь Каваками завладеть квоффлом, с пустыми руками направлялся к воротам Гриффиндора. Вдруг он резко остановился в воздухе и, указывая куда-то на трибуны рукой, крикнул так громко, что даже Хиджиката отчетливо его услышал. — Ого, смотрите! С профессора Цукуе сорвало мантию! Саката дернул головой в ту сторону, куда указывал Такасуги. Всего на секунду — но этого оказалось достаточно. Второй бладжер, который ранее выбил из игры Ито, тут же врезался вратарю Гриффиндора в неосторожно подставленный бок и напрочь снес его с метлы. — Идиот! — заорал Хиджиката, беспомощно наблюдая, как Саката с громким звоном ударяется спиной о кольцо и безвольно падает в песок. *** — Хиджиката, пожалуйста, позволь нам остаться в лазарете на ночь! — упрямо сжимая кулаки и насупив брови, сказал Шимура-младший. — Нет. Сейчас же отправляйтесь в гостиную факультета. — Но почему?! — Потому что студенты после отбоя должны быть в своих гостиных, а в идеале — в своих постелях. — Почему тогда Горилла еще тут?! — раздраженно вскрикнула Ято, указывая пальцем на Кондо. — Он тоже студент! — Как ты называешь своего капитана?! — оскорбился тот. — К тому же я старше! — Он тоже сейчас пойдет спать, — заверил ее Хиджиката, чтобы быть последовательным в своих словах. — Почему ты не разрешаешь нам остаться?! — не унималась Ято, тряся его за рукав мантии. — Потому что в гостиной безопасно! — Хиджиката дернул плечом, вырываясь из цепкой хватки тонких, но сильных пальцев. — Нет никаких гарантий, что Ито не захочет завершить свою месть, пронюхав, что ты ночуешь сегодня в больничном крыле, которое никем не охраняется! А он точно узнает — в этой школе ничего нельзя сохранить в секрете! — Но… — Ято понурила голову, приняв аргументы. — Я не хочу, чтобы Гинчик остался один. Вдруг он очнется ночью… Он не знает, как закончился матч, и никто не расскажет ему о том, что я поймала снитч, и мы победили… он станет думать, что всех подвел, и к тому же он проиграл ваш с ним спор… Я не хочу, чтобы он грустил, — она говорила с такой болью в голосе, что у Хиджикаты вдруг сжалось сердце. — Все, хватит! Я останусь здесь, пока Саката не очухается, — он закатил глаза, проклиная себя за малодушие. — Правда?! — вспыхнула радостью Ято. — Если Гинчик очнется и увидит рядом тебя, Тоши, он точно обрадуется! — Какой я тебе Тоши?! — окончательно взбесился Хиджиката. — Ну-ка живо марш спать! — приказал он, чуть ли не пинками подгоняя третьекурсников к выходу из лазарета. — Спасибо большое! — вежливо, но искренне улыбнулся ему Шимура-младший, обернувшись перед тем, как покинуть помещение. — Черт подери, сколько же с ними возни, — устало выдохнул Хиджиката, возвращаясь к постели Сакаты. Новый вратарь Гриффиндора болезненно хмурился и глубоко размеренно дышал. Его тело, покореженное первым тяжелым матчем, под действием чудодейственных снадобий и собственного иммунитета вовсю пользовалось сном, чтобы поскорее восстановиться. — Ты действительно останешься здесь? — неуверенно спросил Кондо. — Думаешь, он очнется до утра? Ему сильно досталось… — Его отлично подлечили, и он крепкий, вполне может скоро прийти в себя, — ответил Хиджиката. — Придется остаться, раз я пообещал Ято, — он окинул взглядом Кондо. — Сам-то как? — Я уже в норме, — кивнул Кондо и подернул плечом, проверяя работу мышц. — Я ведь тоже крепкий, вывих быстро вправили, только синяк от удара остался. Хиджиката взглянул на пышущего здоровьем друга и молча улыбнулся. — Кстати, что ты решил насчет спора? — нарочито будничным тоном спросил Кондо. — По факту он проиграл, так что ты имеешь полное право не ходить с ним никуда, но… — После того, как этот мерзавец Сасаки раздул из нашего пари целую букмекерскую контору и вовлек в нее половину школы? — раздраженно процедил Хиджиката. — Если я не пойду, по Хогвартсу живо поползут слухи, что мы действительно спорили на свидание. — А ты думаешь, что нет? — спросил Кондо. — Да брось! — усмехнулся Хиджиката. — Очевидно же, что Сакате важен был сам факт спора. Наверняка он выпалил первое, что пришло в голову. — В таком случае, тебе не кажется странным, что ему пришло на ум именно это? — нахмурился Кондо и сложил руки на груди. — Саката — это в принципе синоним странности, — пожал плечами Хиджиката. — Черт знает, что творится у него в башке: его мозг такой же закрученный, как и его волосы. Может, он в своей садистской манере специально сделал предмет спора чем-то унизительным, чтобы растравить меня на эмоции. А, может, по-дружески захотел вытащить меня с собой в бар, но знал, что просто так я не соглашусь. — Думаешь? — скептично спросил Кондо. — Звучит как-то притянуто за уши. — Это мне Шимура сказала. — Ааа, с другой стороны, это очень даже умно, — тут же активно закивал Кондо, и Хиджиката едва сдержал усмешку. — Значит, ты пойдешь? — А почему нет? Он достойно сыграл, надо это поощрить. К тому же, от кружки сливочного пива ничего плохого не будет. — Не думал, что ты так просто к этому отнесешься, — в растерянности заметил Кондо. — Все-таки свидание, да еще с парнем… — Вот именно, «свидание с парнем» — это уже звучит как шутка. Кто бы воспринял это всерьез? Тем более с ним, — Хиджиката кивнул головой в сторону постели Сакаты. — Ты ведь слышал, по какой причине он словил бладжер? Очевидно же, что он не интересуется парнями. — Ну, почему сразу «очевидно»? Одно другое не исключает, — почесал затылок Кондо. — Возможно, он еще не определился… — Удивлен услышать такое от человека, с которым этот «неопределившийся» регулярно обсуждает женские прелести, — беззлобно проворчал Хиджиката. — А… — осторожно начал Кондо, с трудом пытаясь сформулировать мысль. — А ты… кем интересуешься? Хиджиката покосился на него тяжелым взглядом: — Ты думаешь, я гей, что ли? — Я хотел сказать, что ты ни с кем не встречаешься, хотя мог бы, — быстро затараторил Кондо. — Девчонки тебя обожают. Любой бы на твоем месте воспользовался ситуацией и выбрал одну из них… или даже несколько… И они могли бы даже согласиться на… ну, ты понял, да? Разве тебе не хочется? — Очень странно слышать такое от тебя, — разочарованно вздохнул Хиджиката, уставившись в пол. — Кондо, ты же мой лучший друг. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. И знаешь, что случилось тогда… с ней, — он сжал кулаки, унимая внезапно возникшую дрожь в пальцах. Кондо с силой сдавил его плечо: — Так ты поэтому… — прошептал он. — Прости меня, Тоши. Я сказал не подумав. Некоторое время они тяжело молчали. Хиджиката чувствовал тепло ладони друга и думал о том, что это — самое дорогое, что есть в его жизни на сегодняшний день. — Знаешь, — произнес он, внезапно вспомнив один момент. — Недавно Такасуги сказал мне, что девушек привлекает мой «печальный образ». Он, видимо, думал, что это меня оскорбит, но ведь по сути он прав. Женщины действительно влюбляются в ту картинку, которую придумывают сами. Ни одна из тех, кто подсовывал мне конфеты с привороткой, не пыталась даже заговорить со мной, узнать меня как человека. Как думаешь, почему? — Потому что ты выглядишь суровым и недоступным, — предположил Кондо. — Девушки хрупкие и нежные, они боятся подойти к тебе. — Женщины куда смелее, чем ты думаешь, — возразил Хиджиката. — Если бы дело было в этом, хотя бы одна отважилась со мной поговорить перед тем, как подбрасывать зелье. Уверен, все куда прозаичнее. Они просто не хотят портить реальным человеком тот идеальный образ, который сложили у себя в головах. Пока они не знают меня, то могут спокойно продолжать верить в персонажа, которого сами сочинили. Любовь — это иллюзия. — Вот значит как… — задумчиво почесал подбородок Кондо. — Выходит, если я стану похож на тот образ, в который может влюбиться Отае, то она будет моей, да?! Хиджиката ударил себя ладонью по лбу. *** На рассвете он проснулся в лазарете. За высокими окнами поднималось по-зимнему холодное солнце, не способное прогреть выстывшие за ночь каменные стены. Хиджиката понял, что уснул, сидя на стуле рядом с кроватью Сакаты, уронив голову на сложенные на краю матраса руки. Раскрытая книга по расширенному курсу зельеварения лежала на его коленях. Воздух пах лекарствами и морозом, но холодно не было. На своих плечах Хиджиката обнаружил чужую мантию, которая ранее висела на изголовье койки. Ладонь Сакаты покоилась на затылке Хиджикаты, пальцы зарылись в спутанные, выбившиеся из хвоста, темные волосы. Рука удобно лежала на голове, но не придавливала тяжестью. Хиджиката повел плечами, поморщившись: тело затекло от неудобной позы, но двигаться не хотелось, будто боялось лишиться прикосновения этих пальцев. Как только эта мысль достигла разума, Хиджиката быстро выскользнул из-под чужой руки и, заспанно моргая, посмотрел на Сакату. Тот приоткрыл глаза и слабо улыбнулся: — Доброе утро.