Идеал = Черепахи

      Лука уже сильно пожалел, что решился участвовать в этом шоу. Отметка на градуснике достигла пика за летний сезон, оттого вставать целый день с охлаждённой кондиционером кровати совершенно не хотелось. Но его мнение здесь ничего не значило, ведь он отдал право выбора за роспись в контракте. Теперь помимо некомфортной обстановки, странных личностей вокруг и камер, которые были расставлены в каждой щели, прибавилась сорокаградусная жара. Тело мгновенно покрылось потом, желая хоть сейчас в поиске свежести прыгнуть в манящий бассейн с неестественно-голубой хлорированной водой. Но вместо этого он сидит в душном автобусе. Стафф реалити-шоу приготовили им сюрприз, как они сообщили перед выездом, и Лука даже не хотел представлять что они придумали на этот раз. И то, что он увидел в затонированном окне, представить бы он не смог, даже накидавшись галлюциногенными таблетками.       Все участники и несколько человек из съёмочной группы шоу вышли из автобуса, с удивлением рассматривая окружение. Съёмка уже велась, напротив стояла поднадоевшая за это время Ведущая… в платье с черепашками… и абсолютно весь стафф в черепашьих громоздких костюмах, даже Эван! И, если бы это было всё… Парк развлечений позади них, был тематическим… «Черепашья долина» гласила табличка над главным входом, а рядом — гигантские статуи черепах. — Что за чёрт? — нахмурившись прошептал Лука. По лицам Хлои, Келси и Моны явно читался восторг и радость, Дэшон задумчиво улыбался, лишь у Тьяго была похожая эмоция недоумения, но, как только тот мельком заметил взгляд Луки, надел привычную маску непринуждённости. Но Луке ведь не показалось, что не он один в шоке от происходящего, это уже успокаивало. — Приветствую вас в самом необычном парке развлечений Америки — «Черепашья долина». Это целый комплекс с пляжами, аттракционами, аквапарком и не только. В одной из прошлых серий вы спасли от ужасной смерти бедную черепаху, и мы решили, что вы достойны получить вознаграждение, чтобы отблагодарить за всех спасённых черепашек мира, — с трогательно сдвинутыми бровями рассказывала выученный текст Ведущая, и шёпотом добавила от себя: — Мы точно порвём все рейтинги… — О боже… — хотелось бы, чтобы это была шутка, но нет… Они прошли через главный вход, даже несколько раз в поиске удачного кадра. На запястья им повесили резиновые браслеты, показывающие их статус гостей. Всё бы ничего, но на них также были черепашки… Лука чувствовал, что у него начинается морская болезнь, если она могла бы начаться на суше. А это лишь начало дня.       Куда не посмотри — черепахи преследовали их повсюду от аттракционов до леденцов в кофейнях. От этого было ещё менее уютно, чем от наличия телевизионных камер. Даже в песне, которая играла по кругу всё время, что они находились тут, пелось про черепашат. Это уже граничило с полнейшим с абсурдом.       Хлоя выбрала Дэшона для очередного испытания на двоих, Мона и Келси затерялись где-то в рядах «Черепашьей ярмарки», а Лука остался один среди пугающего количества черепах. Одно радовало — благодаря съёмкам шоу здесь не было посетителей, оттого можно было бы отдохнуть на лавочке без посторонних. Можно было, если бы не… — Ох, Лука, думал я один остался без дела. Не хочешь пройтись? — вставать он не хотел, хотя рядом с Тьяго он чувствовал себя, на удивление, комфортно, даже несмотря на ужасно раздражающую футболку с, Господи прости, черепахами. — Ну пойдём же! Так время быстрее пройдёт, ты не пожалеешь, — парень задумался — быстрее оказаться в своей комнате звучало слишком заманчиво, да и он был уверен, что в такой компании время пройдёт явно веселее. И, увидев сомнение, Тьяго взял его за руку и слегка потянул за собой, заставляя встать с насиженного места. В отличие от самого Луки, Тьяго очень любил камеры, а камеры любили его. Лука не мог сказать, что он сам менее харизматичный или весёлый, просто по-другому. Да и Тьяго казался намного глубже, чем тот образ любвеобильного весельчака, который он показывал на реалити-шоу. Но его точно хотелось разгадать… — Хочешь пострелять в тире? Я хочу выиграть ту подушку-черепаху, она выглядит милой и удобной, — Лука неопределённо пожал плечами. Он хотел уехать из этого черепашьего ада, но такого варианта ответа не было. — А разве нас не должны сейчас снимать? — Я тебя умоляю, они все на съёмке свидания Хлои и Дэшона в аквапарке, сказали развлекать себя самим. Вот и развлекаемся. Доброе утро, можно пострелять? — говорит Тьяго в привычной для себя манере мужчине за стойкой, и шёпотом обратился уже к Луке: — Первой жертвой будет черепаха, они мне так надоели за два часа, — Лука хихикнул и прикрыл ладонью улыбку. Ну хоть один адекватный человек нашёлся. — Вот, держите оружие. У Вас есть пятнадцать попыток, чтобы попасть в енотов, которые угрожают редкому виду черепашонка, но самое главное правило — не попасть в него самого, иначе вас ждёт «Черепаший суд». — Что за «Черепаший суд»?! — не выдержал Лука. Это место нравилось ему всё меньше и меньше. — А что Вы хотели? Убить черепашонка, занесённого в Красную Книгу и остаться без наказания?! — вскрикнул мужчина и пугающе посмотрел на них. Люди тут были одержимы черепахами, будто под наркотой, с сумасшедшинкой в глазах и… боже, с черепахами выколотыми чернилами на теле. Как думалось Луке, им срочно нужно было обратиться к психологу… — Он же картонный… — И что теперь?! Не отвечать за это преступление перед судом?! Наша планета стоит на черепахе, люди произошли от наших предков — черепах! Вы что не верите в «Череполигию»?! — По-моему, он фанатик, — прошептал Тьяго, и аккуратно потянул парня за рукав рубашки, чтобы отвести от этого места. Он заметил, как у остервенелого продавца сверкнул нож недалеко от ладони. — Идём отсюда, пока нас не принесли в жертву божеству в виде черепахи, или чему такие поклоняются… — Но ты же хотел подушку. — Это не стоит того, теперь я хочу, чтобы мы выбрались отсюда живыми. Интересное, конечно, местечко… — Я согласен сыграть в вашу игру! — на деревянной стойке оказалась купюра, которую хмурый продавец быстро обменял на игрушечное ружьё. — Одно попадание в черепаху, и ваши дни сочтены! — пригрозил он напоследок, но Луку он ни капли не напугал. Краем глаза он заметил, что Тьяго стоит рядом и… Переживает за него? Это было что-то новенькое. Мужчина пытался храбриться, снова надеть излюбленную маску, но получалось плохо. Он стоял чуть позади, возвышаясь над Лукой, будто желая в случае чего защитить его своим телом. Лицо побледневшее, нижняя губа нервно прикушена, руки крепко сжаты в кулаки. Он точно переживал, и точно не за себя, ведь ему за такую оплошность ничего не грозит, а вот Луке — да. Захотелось отвернуться, чтобы тот не заметил его смущения, и сосредоточиться на игре.       Лука умел стрелять, оттого еноты, да простят эти милейшие существа, один за другим оказывались дырявыми насквозь. Но радоваться была рано — остался последний енот, самый наглый, ведь находился в максимальной близости от черепахи. Один выстрел и… Лука чуть прижмурился, услышав как ещё одна картонная фигурка с легкостью пробилась пулькой. А может он не попал, и теперь его ждёт суд? Открывать глаза было страшно, но вдруг Лука почувствовал крепкие объятья сзади, нежный шлейф одеколона и шёпот, сводящий с ума похлеще искусственных черепах, которые пристально наблюдали за ним каждую секунду пребывания здесь. — Ты сделал это, — шею опалило горячее дыхание, а голос был наполнен гордостью и облегчением. Постояв так около минуты, Лука понял — Тьяго будто не собирался отпускать его из своих длинных рук, поэтому пришлось самому прервать такую неожиданную близость. — Ну всё-всё, отпускай. Смотри лучше какой подарок я для тебя выиграл. Теперь тебе будут сниться черепахи каждую ночь, надеюсь ты этого добивался, — продавец уже нехотя протянул Луке черепахо-подушку, да с таким расстроенным видом, будто продаёт в рабство собственного ребёнка. От этого становилось некомфортно, но это уходило на второй план, ведь Тьяго смотрел на него такими радостными глазами, чуть ли не душив несчастную черепаху в объятьях. Пора было уходить, пока продавец-фанатик не посадил их за такое обращение к черепахе. — Спасибо, ты невероятный, — Тьяго по-свойски приобнял одной рукой Луку, второй подушку, и, обернувшись напоследок к продавцу с надменным взглядом, они ушли от странного тира. — Ну что, куда дальше? Может поищем «Черепаший спортзал»? Хотел подкачать руки переворачиванием черепахи, — предложил Тьяго, шуточно поцеловав бицепс. — Точно, после прошлого раза я заметил как на руках появился рельеф, — Лука не мог сдержать искренний смех. С мужчиной было весело и легко, в отличие от той же главной героини этого шоу. — Ребята, пойдём в кафе, мы встретили Эвана по пути, — внезапно перед ними появились Мона и Келси. — Да, уже идём, — отмахнулся Тьяго и прошептал Луке на ухо, вызывая у того несдержанный смешок: — Надеюсь на обед черепаший суп.

🐢🐢🐢

      На «Черепашью долину» надвигался сумрак, а конец съёмочного дня был уже так соблазнительно близко, что душой Лука уже находился в своей комнате на вилле, пока измождённое жарой физическое тело по-прежнему было в этом проклятом месте. И, если сначала количество черепах здесь приносило просто небольшой дискомфорт, то сейчас, спустя много часов, от них уже начинало подташнивать. Когда Лука думал, что его удивить в этом месте уже нечем, он обнаруживал черепах в самых неожиданных местах. Что насчёт изображения черепах на туалетной бумаге в общественной уборной? И как такое ужасное отношение к ним допустили эти фанатики, обитающие здесь… Зачем только они спасали ту черепаху? Если бы не она, над ребятами бы так не издевались.       Но перед тем как наконец уехать подальше из этого ужасного места, их ожидало последнее задание. Все участники шоу и стафф собрались у здания в виде десятиметрового черепашьего панциря. Но этому у Луки уже не было сил удивляться, как и названию на вывеске — «Панцирь любви». Всё равно «Черепашью Библию», которую он листал в сувенирном магазинчике, уже ничего не переплюнет… Так вот, их ожидала последняя съёмка на сегодня, и Хлоя как раз объявила, что на свидание она пойдёт с Моной и Келси. Уже становилось ясно, что в Луке главная героиня сезона не заинтересована, но этому он не был расстроен, даже наоборот — чем меньше камер, тем меньше нервов. — Парни, заходите, тоже покатаетесь, — неожиданно рядом появился Эван и со своей стремноватой улыбочкой покосился на панцирь. А, учитывая, что он сам был одет, как подпитый дешёвый аниматор «Черепашек Ниндзя» с детского утренника, его предложение казалось ну уж совсем сомнительным. Но Тьяго воодушевился, и посмотрел на Луку с глазами полными восторга и мольбы, ещё крепче прижимая к себе черепахо-подушку, которую он назвал обычным черепашьим именем — Акула. И Луке думалось, что это не просто так, ведь это было его имя в обратном порядке… Только феминитив. Ну и как тут отказать пойти в какой-то панцирь, когда так пронзительно смотрят, да и не на улице же им стоять всё это время. — Пойдём? — Пойдём… Дэшон? — он обернулся к мужчине, но тот раздражённо отмахнулся, продолжая разговор по телефону. — Да, мамочка, я хорошо кушаю. Что ты?! Я скоро вернусь и мы будем вместе. — Забей на него, он не пойдёт с нами, — закатил глаза Тьяго и, взяв за руку парня, с энтузиазмом потащил ко входу в панцирь.       Внутри было темно и сыро, стало интересно что чувствуют черепахи с клаустрофобией в таких случаях. Поворот за угол и они увидели лодки, которые прикреплены к рельсам, и ведут к ещё одной двери. — Садитесь в первую лодку, — услужливо предложил работник. Они так и сделали. — Счастливого пути в лучшее место на земле. — Неужели домой? — пробубнил Лука, но ему не дали времени на приготовление. Огромные двери отворились, и парни оказались в аквариуме. В прямом смысле, вода была везде: запутанные в лабиринтах туннели, заполненные водой внизу, создавали вид подводной реки, а стены и потолок из стекла сдерживали напор воды сверху, чтобы кислородозависимые существа смогли проплыть через арку и не просто посмотреть своими глазами на подводную жизнь черепах изнутри, а самим почувствовать себя черепахами. Они доплыли до конца коридора, не говоря ни слова, лишь удивлённо мигая глазами по сторонам. Это зрелище действительно завораживало. Лука наконец смог отвести взгляд от сотен черепах сверху и посмотрел на Тьяго. И ему казалось, что сексапильный бухгалтер в приглушённом свете выглядел ещё обворожительней. Маленькие фонарики, как светлячки, играли светомузыкой на его скуластом лице, оттеняя плавное движение воды, а голубой цвет воды и подсветки поглотил все остальные цвета и окрасил своими оттенками всё помещение. И только внезапный голос из динамика, раздавшийся эхом по океанариуму, смог отвлечь его от разглядывания мужчины. — В следующем помещении ведутся съёмки девочек, поэтому пока туда проехать нельзя. Наслаждайтесь представленными редкими видами черепах. — Ну, раз у нас ещё много свободного времени, можно поговорить, как ты на это смотришь? — Положительно. — Тоже устал от этого бреда? — Да, есть такое… Меня немного пугает количество черепах вокруг, они повсюду, даже на твоей футболке. — А я то думаю, почему ты косишься на меня так, — засмеялся Тьяго, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. — Если тебя это смущает, то я могу снять. — Давай, — неожиданно даже для себя ответил Лука, ну а мужчину несколько раз просить не нужно — он медленно и показательно стянул с себя футболку, откидывая её куда-то на дно лодки. Там ей и место. Особенно, когда тело Тьяго само по себе произведение искусства — такую фигуру прятать за тряпками, да ещё и с черепахами, самый настоящий грех. Без капли смущения, а скорее даже наслаждаясь произведённой реакцией на свои рельефы мышц, Тьяго продолжил диалог, будто ничего не произошло: — Что думаешь по поводу Хлои, есть силы бороться за её сердце дальше? — Мне кажется, что она больше заинтересована в девушках, поэтому и желания понравиться у меня нет. Может такими темпами я уйду из шоу завтра, кто знает… Что насчёт тебя? — Думаю ты прав, если не получается что-либо сделать, то и не стоит тратить на это силы. И главный секрет рассказывать не хочется, когда не видишь полной отдачи, страстного взгляда наполненного желанием при виде тебя. Интерес к таким пропадает моментально. — Твой секрет… Он стоит того, чтобы выкинуть из рассмотрения все варианты и по уши влюбиться именно в тебя? — Хочешь проверить? — лицо Тьяго вновь преобразилось — изумрудные глаза заискрились, а губы расплылись в коварной улыбке. Их голоса, говорящие друг с другом почти шёпотом, делали обстановку ещё более интимной. Лука бы солгал, если бы сказал, что его не влечёт к этому мужчине, что он не хотел бы сейчас стать с ним ближе, сократив расстояние до жалких миллиметров, чтобы снова почувствовать освежающий запах его одеколона, и что при виде него по коже не пробегает табун черепашек…то есть мурашек. — Я бы точно хотел проверить и узнать твой главный секрет, я уверен — это того стоит. — Мне казалось я уже сделал всё возможное, чтобы мой секрет сразу бросался в глаза. — Слушай, не делай из меня дурачка. Хоть я профан в этом, но знаю, что означает этот знак, и понимаю, что главные секреты так просто не хранят на видном месте, — его ладонь неожиданно прикоснулась к солнечному сплетению Луки, и нежно огладила место, где под слоем одежды было выбито тату. Знак по виду — минимализм во всей красе, но для Луки он значил слишком много. Тонкие пальцы машинально потянулись к чужим и сжали их, будто борясь со страхом упустить это мгновение. — Знаешь, сегодня такой странный день, у меня ещё никогда подобного не было. — Всё дело в черепахах, если верить местным религиоведам, мы мутировали от черепах, вот и встретились с нашими предками. — Нет…дело не в них. Я столько раз влюблялся, но такого, как с тобой, ещё ни разу не испытывал. Мне кажется мы нечто большее, чем случайные знакомые. — Возможно… — Чего бы ты сейчас хотел? — Ээ… Рисовать. — Рисовать? — в недоумении переспросил Тьяго. Ну а что нужно было сказать? Все остальные варианты ответа были слишком… просто слишком. Лука был не уверен, что мужчина солидарен с ним и готов к такому развитию событий, а не просто флиртует, потому что это его стиль общения. Хотя всё и кричало о том, что отсутствие футболки на нём не было просто флиртом. — Ну да, рисовать… Вряд ли я когда-нибудь увижу такую картину перед глазами ещё раз, хотелось бы запомнить всё до мельчайших деталей. — Ну так в чём проблема? — Я не уверен, что у меня хватит времени… — Я думаю мы тут надолго, помнишь как вчера они долго снимали свидания? Уверен, что там только расставляют оборудование. По крайней мере, ты можешь хотя бы начать, а мне было бы любопытно посмотреть как работает настоящий мастер кисти. — Ну… Уговорил, — скрывая смущённую улыбку за прикушенной губой, Лука потянулся к своей сумке, где всегда лежал неизменный набор для скетчинга. Нескольких грифельных карандашей, ластиков, скетчбука и канцелярских лезвий вполне хватало, чтобы набросками изобразить запавшую в душу картину в «полевых условиях», а уже в своей квартире-студии перенести особенно красивые эскизы на холст начисто. Вот и сейчас он приготовил всё необходимое и принялся осматриваться вокруг в поиске нужного кадра. — Сядь так, чтобы твоё тело выглядело максимально выгодно. — Ты и меня собрался рисовать? — Ну а кого ещё, не черепах же только. Садись, — и Тьяго всё понял, что-что, а догадливость всегда была его сильной стороной. Вновь в глубине вечнозёлёного хвойного леса его глаз заплясали чертята, спаливая в разгорающемся костре последние частички самообладания. Он чуть напряг мышцы и мечтательно взглянул вверх, но сел в расслабленной позе, чтобы оставаться в ней так долго, насколько это возможно. Спортивное мужское тело в неоновом голубом освещении, блеск водной глади, сотни пузиков черепах на заднем фоне — вот и готовая обложка для сериала «Эйфория», не хватает лишь пудровой дорожки, а так ничего лишнего. Наличие черепах в этом кадре сама по себе эйфория в чистом виде. — Я давно хотел попробовать себя в роли натурщика, — доверительно поделился Тьяго, то и дело опуская взгляд и любуясь сосредоточенным зарисовкой Лукой. К нему хотелось прикоснуться, за ним хотелось наблюдать, затаив дыхание: как тот поправляет карандашом мешающую белоснежную чёлку, как внимательно смотрит на него ледяными глазами, вновь опуская их в скетчбук, присматриваясь, чтобы в затемнённом помещении разглядеть необходимое, как тонкое запястье ведёт грифель по плотной бумаге, старательно вырисовывая его самого выработанной годами техникой, но в то же время небрежно, выплёскивая на лист накопившееся эмоции. — И как тебе быть натурщиком? — чуть с опозданием спросил Лука, безотрывно продолжая штриховку. — Я бы занимался этим чаще, если нужно будет позировать для тебя, и только для тебя. — А если я соглашусь, побудешь послушным мальчиком — перестанешь головой вертеть? — Конечно, «mi cariño», — ухмыльнулся Тьяго, возвращая голову в первоначальное положение. — «Bra». Готово, как тебе? — Лука добавил в скетче последние штрихи и протянул для оценки. — Нереально, я бы повесил над кроватью её, продашь? — Смогу отдать только после того, как закончу на чистовике. — А, так это только пробная версия? Восхитительная работа. — Благодарю. На картине, написанной краской, любоваться собой будет ещё приятнее, — Лука улыбнулся, наблюдая за реакцией мужчины. Доходило до него долго, но, когда сказанное всё-таки дошло, губы растянулись в искренней усмешке. — Ты прав, буду смотреть на черепах и, подавляя приступы тошноты, отводить взгляд на себя, это точно хорошая идея. — Да, я плохого не посоветую, — в их бутафорском судне повисла неловкая тишина, прерываемая лишь журчанием воды, когда они поняли, что находятся слишком близко друг к другу. — Знаешь, я теперь понял о чём ты говорил. Мне кажется, что ещё никогда не чувствовал подобного к кому-то. Пока не знаю хорошо это или плохо, но я мог бы даже доверить тебе свой главный секрет, вряд ли в этом шоу я дойду до конца, и о нём узнает хоть кто-то.       Лука почувствовал прикосновение горячей ладони к щеке, как грубоватые подушечки пальцев оглаживают его кожу, а зрачки-изумруды напротив пристально, почти хищно, смотрят то в его глаза, то на пересохшие губы, будто не решаясь перейти к действиям. Обычно Тьяго не наблюдал за собой такого, но здесь всё было по-другому. Весь прошедший день был странным от и до, а теперь ещё этот «Панцирь любви» — слишком насыщенно, чтобы успеть разобраться в своей голове и сделать правильный выбор. Но думать было поздно, ведь Лука уже положил ладонь, измазанную грифельной крошкой, на его кучерявый затылок, притягивая ближе для поцелуя. Тьяго нравилось чувство, когда впервые за всю жизнь инициатором близости был не он, а тихий и скромный с виду Лука, который довольно удачно взял на себя доминирующую роль, то углубляя поцелуй, со всей присущей ему холодной страстью поглаживая крепкое мускулистое тело, то ограничивался почти целомудренными чмоками, нежно касаясь припухших губ, щетинистой кожи на щеках.       В этот момент Лука наконец почувствовал, что он встретил того, кто принимает его любым, кто не обращает внимание на его прошлое, не акцентирует на этом внимание, и кому хочется раскрыться, пробурить скважину в душу, намного глубже, чем внешняя оболочка. А Тьяго впервые ощутил на себе каково это, когда ты что-то значишь, когда ты получаешь отдачу, а не только безвозвратно делишься чувствами с другими, когда можно не скрывать истинного себя за фальшивой маской. Их не беспокоило сколько сейчас времени и наличие камер в этом секторе панциря, даже если они есть — это будет прекрасная возможность дать зрителям и съёмочной группе ту искру, которую они так жаждут, и красиво вместе покинуть шоу.       В неоновом голубом свете целующаяся пара, вокруг множество любопытных глаз невольных зрителей в аквариумах, по динамику Эван говорит, что осталось несколько минут и они смогут проплывать дальше, от чего даже немного грустно, ведь в этом панцире они многое приобрели, лишь бы суметь это сохранить за стенами здания. А черепаха на пляже всё-таки была не простая, а волшебная.