Уроки смирения

Сакура медленно вышагивала вдоль извилистой каменистой дорожки, окрашенной в оранжевые и жёлтые цвета закатного солнца. Близился вечер пятницы. Прошло уже несколько часов с того момента, как закончился учебный день. Идти домой особого желания не было, поэтому она решила прогуляться по улицам родной деревни прямо с учебником в руках с маленькой надеждой встретить кое-кого из Академии… Её губы растянулись в нежной улыбке, когда свежие воспоминания затопили её сознание, несмотря на едкий комментарий внутреннего голоса избавить её от этого. Сегодня впервые за всё время черноволосый мальчик из клана Учиха обратил на неё внимание. Сакура никогда в жизни не была так счастлива. Он забыл свой учебник и попросил её одолжить свой, и им пришлось на протяжении всех уроков сидеть плечом к плечу, едва-едва касаясь друг друга, но ей хватило и этого взаимодействия, чтобы чуть не свалиться в обморок с сердечным приступом прямо там. Взгляда, прожигающего её спину в течение всего учебного дня, было трудно не заметить. На мгновение это омрачило её мысли, и легкий страх скользнул холодной каплей пота по её спине. Пусть Сакуре и нравился этот мальчик Учиха, но в его фан-клуб вступать она не решалась — девочки там были просто сумасшедшие, и каждая так яро боролась за его внимание, что порой это переходило черту допустимого. Конкуренция за внимание всеобщего красавца прослеживалась и в её классе, хотя и не так заметно, как среди старших детей. От Ино она слышала, что иногда дело доходило до жестоких драк или постоянных издевательств над той девочкой, на которую мальчик Учиха бросал короткий взгляд, и, к сожалению, для таких странных фанаток это становилось достаточно веской причиной для отмщения, прежде чем они набрасывались на новую очередную жертву. И Сакура до ужаса боялась стать одной из них, особенно после сегодняшнего дня. Голос в голове резко зарычал, от чего она крупно вздрогнула: «Ты боишься, потому что ты слабая. Потому что ты никто. Пустое место». Сакура нахмурилась от неприятных, ядовитых слов и помахала перед лицом рукой, как если бы попыталась избавиться от назойливой приставучей мухи, каким и был голос в её голове. «Ты никогда не сможешь дать им отпор, если продолжишь в том же духе, — с насмешкой продолжил голос, — ты что, думаешь в твоей жалкой Академии тебе дадут достаточно знаний для выживания?» — Мы ещё дети, чтобы заниматься жёсткими тренировками, — возразила девочка, хотя внутренне понимала, что для них обеих это была жалкая попытка оправдаться перед реальным положением дел. Голос разразился оглушительным, рокочущим смехом. — По крайнеё мере, мы начали изучать базовые ката, так что прекрати свои возмущения. «Ты идиотка? Совсем ничего не понимаешь? Маленьких детишек никогда не останавливал их возраст от проявления жестокости, — злобно зашипел голос, ударяя кулаком по стене её воображения. — Кто станет возиться с гражданским ребёнком и выращивать из него воина? В их глазах ты не представляешь никакую ценность.» При этих словах она почувствовала праведное негодование и решила проигнорировать обидное (но правдивое) замечание внутреннего голоса. Сакура понимала, что у её семьи нет особенных техник или уникальных способностей, принадлежащих только её клану, однако в Академии ниндзя они все находились на равных, независимо от своего происхождения. Им всем давали одинаковые знания, одинаковые базовые упражнения, поэтому каждый имел право распоряжаться предоставленными навыками в соответствии со своими желаниями и интересами. Но у неё также было смутное представление о том, что помимо обучения в академии клановые дети, очевидно, изучали свой Кеккай Генкай, и их с раненного детства готовили к тому, чтобы стать ниндзя в отличии… от её семьи. Когда отец узнал о её желании поступить в Академию и стать куноичи, в доме разразился скандал. После двухчасовых ошеломительных оскорблений и тиранического давления отец перестал с ней разговаривать на две недели, а потом и вовсе перестал обращать на неё внимания и стал делать вид, будто у него и не было никакой дочери, когда она не отказалась от своей мечты стать ниндзя. Мама не была столь жестокой в этом противостоянии: она просто смирилась, однако это не убавило в ней желания сделать из своей дочери достойную леди. Из-за этого драки, шрамы и кровь не интересовали её больше необходимого, ведь изначальной её целью было победить Ино в их недавно возникшем противостоянии. На самом деле именно из-за своей бывшей лучшей подруги она приняла решение стать куноичи. До появления Яманака Сакура никогда сознательно не интересовалась образом жизни шиноби. Тем не менее, из-за постоянной конкуренции она поднялась на вершину в академических тестах и стала одной из первых, кто отлично их писал. Однако в тайдзюцу и в других физических аспектах их обучения… что ж, в этом деле она позволила Ино обогнать её. Всё-таки уступать своим соперникам иногда было необходимо, чтобы поддерживать их боевой дух. В конце концов, Сакура не хотела становится телом с огромной некрасивой грудой мышц. Она также не могла позволить, чтобы её нежная кожа покрылась уродливыми шрамами, потому что настоящей леди было непозволительно иметь рубцы на своём теле. Драки и грязь являлись увлечением лишь для мальчишек, а порядочная девушка просто не могла вот так унижаться, особенно по мнению её матери. Так что это был единственный компромисс, который помогал родителям смириться с её новым образом жизни шиноби. И вообще, Сакура была хороша в роли куноичи. Так ей сказали учителя Академии. Они сказали, что у неё были поразительные знания и блистательный ум, примерно среднее количество чакры, а также отличный контроль над чакрой, из-за чего она могла бы стать превосходным ниндзя-медиком, если бы когда-нибудь выбрала эту… «И тогда можно было бы пустить кровь этим уродинам», — нежно пропел голос. Сакура поморщилась от отвращения, почувствовав тошноту. — Ты ненормальная, — шумно выдохнула она и только сейчас решила оглянуться, чтобы проверить, нет ли поблизости каких-нибудь прохожих, которые посчитали бы её сумасшедшей. Слава Ками, улица была пуста и безлюдна. — Я никогда такого не сделала бы! Жестокий смех вызвал лёгкую головную боль. «Я не смогу быть вечно взаперти». Ей показалось, будто она услышала скребущий звук когтей о железные прутья. Это было скрытое обещание — угроза, которой в очередной раз она ни придала особого значения. Она сердито пнула камень, встретившийся ей на пути, и услышала рвущийся звук. Хмуро посмотрев вниз, она заметила порвавшуюся сандалию и опустилась вниз, чтобы более-менее закрепить между собой кожаные ремни обуви, положив учебник на землю рядом с собой. Чем скорее она исправит это, тем быстрее она сможет добраться до дома и расслабиться за чтением новой книги, привезённой её матерью из страны Воды. Прикусив губу, она схватила оба конца и потянула их друг другу, чтобы связать. Она замерла, когда услышала нарочито громкие шаги. — Ч-Что… Сердце быстро забилось в её груди. Она медленно поднялась с колен, чувствуя, как дрожит от растущего страха. Конец её спокойной жизни наступил слишком скоро.

///

Даже годы спустя она вспоминала этот вечер с содроганием. Для детского ума это событие оказалось слишком травматичным. Всё произошло так быстро и на адреналине, однако смогло запомниться ей до конца её дней. — Так-так, посмотрите, что у нас здесь есть. Из угла переулка вышли трое её одноклассниц и две старших девочки, которых Сакура никогда раньше не видела до этого. Они в один миг окружили её со всех сторон и не оставили ни единого пути отступления, она даже не смогла заметить какую-нибудь лазейку, которая помогла бы ей сбежать. От недоброго выражения их лиц в её горле возник тошнотворный комок страха. Высокая черноволосая девочка, так сильно напоминающая выходцев из клана Учиха, шагнула вперёд и потянулась рукой к её волосам. Сакура напряжённо замерла, почувствовав, как сквозь розовые пряди скользнули тонкие девичьи пальцы. — Розовые волосы, — чужая рука на её волосах исчезла так же быстро, как и появилась, и девочка отступила назад, оценивающе оглядывая её с ног до головы. — Большая редкость. Не правда ли? — Как и огромный лоб, — усмехнулась другая девочка с маленькими, по-лисьи хитрыми глазками и с язвительным смешком добавила. — Похож на рекламный щит для привлечения внимания. Сакура старалась ровно дышать и не поддаваться панике. В Академии при чрезвычайных опасных ситуациях их учили мыслить рационально и холодно, искать слабые места своих врагов и не позволять увидеть чужакам брешь в их броне, однако из-за сковавшего её ужаса все эти знания как будто бы выветрились из головы. По привычке ей захотелось расплакаться, её зелёные глаза уже начали застилаться слезливым туманом, когда внутренний голос резко зашипел: «Прекрати». Из-за неожиданности Сакура, вздрогнув, выпрямилась и напряжённо обвела всех взглядом. По неизвестной причине резкий выкрик внутреннего голоса придал ей храбрости. — Что вы хотите от меня? — хмуро потребовала она. Её разум отказывался признавать то, что ночные кошмары воплощались в реальность. Она столько раз проходила этот путь без всяких проблем, почему именно сейчас? — Мы? — насмешливо протянула девочка, скрестив руки на груди, а затем выражение её лица резко изменилось и превратилось в жестокую, уродливую гримасу. — Мы ничего. А вот что ты хочешь от Саске-куна? Неужели ты не знаешь, кому он принадлежит? Ещё никогда в жизни Сакура не слышала столько яда в одном голосе, но сдаваться вот так просто она не собиралась. — Он не ваша игрушка и уж тем более не друг, чтобы вы могли всё решать за него. Или… — она замолчала, не решаясь произнести следующие слова. Они могли стать отправной точкой, и тогда уже точно нельзя будет избежать драки. — Вы просто завидуете, что среди всех девочек Саске-кун решил выбрать именно меня, оставив вас всех у разбитого корыта? Что ж, она уже жалела о сказанном. Сакура испуганно пискнула, когда её крепко схватили за руки с обеих сторон, удерживая на месте. Чья-то рука потянула её за волосы, оттягивая её голову назад, и она зашипела от того, как болезненно выгнулась шея. Голос утробно зарычал, и это прозвучало как насмешка: «Попалась». Раздался злобный смех, и Сакура затрепыхалась в чужих руках, пытаясь вырваться, словно птица в клетке. — Что же нам сделать для начала? — нежно напевала черноволосая девочка, проводя ногтями по её щеке. — Сделать тебя лысой? Изуродовать лицо? Что больше всего тебе нравится, с того и начнём, куколка. Сердце Сакуры ушло в пятки, когда холодное лезвие прижалось к нежной коже её шеи, опасливо близко рядом с бешено бьющейся жилкой. Откуда у таких юных девочек было столь опасное холодное оружие? У неё затряслись коленки от мысли о том, что сейчас её могли убить и оставить умирать в переулке. И, вероятно, никто из них не понёс бы серьёзную ответственность: кому было дело до гражданского лица, заимевшего глупое желание стать шиноби? Сакура тихо всхлипнула и зажмурилась, чтобы не позволить горьким слезам пролиться из глаз. Пощёчина резко обожгла левую щёку. — Смотри мне в глаза, — зашипела девочка, схватив её за подбородок и до боли его сжав. Бледное лицо, искажённое убийственной яростью, опасно нависло над телом крупно дрожавшей Сакуры. «Ударь её, — вдруг потребовал голос. — Ударь её! Ударь!» Нет. Нет. Боже, нет. Она не могла, не знала, как- «Тогда выпусти меня!» Этого она точно не могла допустить. Внутренний голос иногда говорил такие пугающие, леденящие кровь фразы, к котором она с трудом смогла привыкнуть со временем, однако она не знала, чего ожидать, если позволит ему взять контроль над её сознанием. «Выпусти!» — взревел голос. В панике её инстинкты сработали за неё. Явно неожидавшая от неё каких-то действий девочка легко выпустила её волосы из своих рук, когда её голова быстро полетела вперёд, и широкий лоб Сакуры встретился с челюстью черноволосой девочки. Она даже не заметила как лезвие прошлось по коже и оставило после себя глубокую царапину. Звон металла был слишком громким в воцарившейся тишине. Девочка с шипением отступила назад, зажимая рукой кровоточащий нос, наклоняясь в сторону и падая на колени, и в этот момент голос довольно заурчал: «Одна обезврежена, осталось ещё четверо». Ошеломление у остальных девочек прошло довольно быстро. Они ещё крепче схватили её за руки и волосы, которые чуть не вырвали, когда она вновь попыталась вырваться из железной хватки. — Отпустите меня! — закричала она. Желание жить пересиливало все остальные чувства. Девочка подняла с земли кунай и мгновенно оказалась перед ней; голубые глаза, казалось, метали молнии. — Это за мою подругу, — лезвие глубоко врезалось ей в ключицу и разворошило рану, почти достигая кости. Сакура закричала от боли, и горячие слёзы потекли из её глаз. Спустя несколько секунд лезвие мучительно медленно выскользнуло из плоти, и от капающей на землю крови её затошнило. — Справедливая плата, не находишь? Глаза Сакуры широко распахнулись, и она начала ещё яростнее бороться против их власти над ней. — Нет, нет, нет… Отпустите меня! Отпустите! Пожалуйста! — Прекрати орать, — кулак, прилетевший ей лицо, заставил её замолчать и сжаться, заливаясь ещё более горькими слезами от безысходности. Разум Сакуры был туманным от боли, её мысли в панике метались в голове, и она уже не могла нормально сосредоточиться на происходящем вокруг неё. Она даже не почувствовала лезвие, вонзившееся ей в щёку. «Что такое, Сакура-чан?» — притворно жалостливо спросил голос. Она замерла от странной интонации, внезапно онемев от скрытой холодной насмешливости. Без предупреждения она перенеслась на другой уровень сознания, где не было ни боли, ни криков — только пугающая темнота, только она и голос. Более чудовищная версия её самой с острыми зубами и зловещими, внушающими первобытный страх глазами наблюдала за ней с притворно мягкой улыбкой. Рот существа приоткрылся: «Если ты хочешь, чтобы всё это прекратилось…» Пальцы на её руках крупно задрожали, тревога впилась ей в горло. «…ВЫПУСТИ МЕНЯ!» Это был оглушительный, первобытный рёв, такой гортанный, что она чувствовала, как его сила завибрировал в её костях. После этого Сакура знала только тьму.