Дом на втором этаже

Лицо Айлани выглядело ещё испуганнее в напечатанном черно-белом варианте: глаза девочки в нескрываемом ужасе смотрели куда-то вдаль, мимо камеры. Будто прошел не месяц, а пара часов, как ее обнаружили у леса и спасли от похитителя. Знай бы фотограф всю правду, он и эта газета заработали бы в два раза больше денег. Хотя успех все равно был, а муки над идеальным снимком были напрасны. Фотограф выбрал чуть ли не первый сделанный кадр. Не каждый день на первой полосе газеты видели искренние эмоции. К тому же той, что под контролем главы области. Какой бы не была трагедия, люди всегда цеплялись за истории с живописным деталями. И не удивительно, что после этой публикации журналисты и представители телепрограмм стали рьянее названивать семье Леоновых, а саму Айлани чаще узнавать на улице. В магазине у дома продавцы беззастенчиво обсуждали новость, пока главная героиня стояла в полуметре и покупала продукты. — Скоро они забудут. Так всегда бывает. Неделя, и они уже переключатся на другую сенсацию. Айлани не спорила, не зная точно, как все устроено в реальном мире. День за днем она наблюдала, училась и неосознанно привыкала к глазастым прохожим. Одно было ясно: здесь каждый видел ее в роли травмированного испуганного ребенка, и чем больше она подыгрывала им, тем чаще ей потакали. Айлани не была против. Это было привычно — играть. Как с Хозяином, но с большой аудиторией. — Ладно, может, ещё недельки полторы посудачат… — смеясь, сказал папа в понедельник, когда Айлани вернулась после школы с пакетом, переполненным сладостями и фруктами. — Боже, они с ума посходили? Мы в состоянии купить тебе все, что нужно! — мама не разделяла ироничное настроение мужа. — Неужели мы кажемся бедными? Юля, нужно все вернуть! — Зачем? Я же не украла это, — недовольно насупилась Айлани. — Ничего не надо возвращать, — папа оценивающе взглянул на пакет. — Я думаю, это плохая идея. Так только затянется внимание к Юле… Пусть уж вдоволь проявят свое дружелюбие и наконец отстанут. Да и Юле хорошо, правда? Та промолчала и аккуратно разложила часть печенья и конфет по полкам на кухне. Мысли её были не здесь. Меньше всего ей хотелось задерживаться с родителями. До сих пор лучшим пристанищем была ее комната, где можно кутаться под одеяло, притворяться спящей и ни с кем не разговаривать. А ещё проверять новые выпуски газет и интернет. — Но они не из дружелюбия, а из жалости делают это! И даже на работе… Вечно на меня смотрят с сочувствием. Будто мы не нашли Юлю, а снова ее потеряли. Я не понимаю их! — выпалила мама и перевела дыхание. Кажется, она долго копила это в себе. — Я знаю, о чем ты… — папа неуверенно подбирал слова и как-то странно поглядывал на Айлани. — Но уверен, они не желают ничего плохого нам. Это не стандартный случай… Он кивком указал дочери на проход, продолжая говорить: — Они просто растеряны. Мы и сами были растерянны, когда увидели Юлю. Столько лет думали, что все потеряно… Айлани облегченно вышла. Затронутая тема не нервировала ее так, как самообман папы. Конечно, он старался отвлечь маму, но надолго ли?.. Скоро ли они поймут, что далеко не все люди искренне сочувствовали? Некоторые боялись. И не нового похищения, не возмездия от Хозяина, а… саму Айлани. Она чаще замечала опасливые взгляды в свою сторону, как на дикое животное, не прирученное до конца. Подарки с вниманием могли быть попыткой предотвратить катастрофу. Но все вокруг ошибались. Айлани не было дела до жизни полузнакомых соседей, одноклассников, учителей. Только один человек неизменно заполнял её сознание. И чем дольше они не виделись, тем сильнее и навязчивее всплывали воспоминания о нём. Поначалу, потрясенная от встречи с ним Айлани не замечала проносившиеся дни. Но на второй неделе состояние полусна угасало, приходило понимание, а каждое его слово отчетливее повторялось в голове. Хозяин до сих пор не заявлял о себе. Мысленный зуд неизвестности и бездействия мешал спокойно спать. А самое неприятное, что его невозможно было утихомирить через мази и таблетки, как с физическими недугами. Разве что секундно притупить событиями, как подарок от школы и бурная реакция мамы. Но этого было недостаточно. Уже открывая дверь своей комнаты, она опять думала только о душевном зуде. В отличие от Айлани, Хозяин и правда умел ждать. Ей ещё многому следовало научиться у него… Всю ночь она по привычке ворочалась в кровати и вскакивала от любого звука. Это злило, особенно, когда сон почти одолел ее, но против себя бороться непросто. К рассвету усталость отрубила ее, а через час голос матери раздраженно напомнил о подъеме в школу. Болезненно поморщившись, Айлани ненавистно посмотрела вслед маме и как никогда захотела оказаться в другом месте. На втором этаже дома Подлесных… Хозяина. Ведь в те славные времена губернатор не жил там. Это была только их отдельная вселенная. Интересно, как выглядит сейчас место, где живут остальные девочки? Больше ли у них комнат, все ли этажи в их распоряжении? Знают ли они об Айлани?.. Хозяин намекал ей о возвращении на второй этаж. Значило ли это, что он желает ее одну? Или просто задето его самолюбие от отсутствия одной из многочисленных? Жаль, ей не с кем было обсудить свои страдания и догадки и не выглядеть сумасшедшей. Молчание не приведет к добру. Она уже сомневалась, где реальное, а где ее воображение. — Странно, — за торопливым завтраком бросил папа, листая новую газету. — Обычно о родственниках таких шишек, как губернатор, тоже всюду упоминают. Айлани не вслушивалась, пока не прозвучало непривычное и одновременно значимое: — Лена, ты же помнишь брата губернатора, Евгения Подлесного? Однако мама даже не ответила, хмуро помешивая сахар в чае. — Тут статья о помощи губернатора, Андрея Подлесного, в обустройстве китайских студентов. Умудрились даже впихнуть о его жене и сыне, но о брате — ни слова! — глава семейства Леоновых не скрывал удивление и повторил: — Странно. — Что странного? Значит, его брат не захотел. Без их разрешения ничего не делается, — мама демонстративно фыркнула. Разговор родителей пробудил её. Не один папа заметил эту странность: Айлани безуспешно искала в интернете информацию о Евгении Подлесном, но не нашла ничего, кроме упоминания его в родственном древе Андрея Подлесного на одном сайте. — Можно я не пойду сегодня в школу? — выпалила она из-за стола. — Ты же не болеешь, — сухо сказала мама и сжала ладонью чашку. К чаю она так и не притронулась. — Да, но… — Айлани обратилась к папе, решив, что с ним дела пойдут лучше: — Я плохо себя чувствую, какая-то тошнота… — Ну-у… Даже не знаю, начало недели же только. А тебя сильно тошнит? — он опасливо поглядывал на Лену и не особо жаждал снова потакать дочери. — Я слышала, как она топала ночью. Конечно, будет тошнить, — без тени улыбки заметила мама. Этим утром она была совершенно не в духе. Что-то мучило ее. — Тем более, пусть отдохнёт. — Пусть, — с обманчивой покорностью кивнула та. — Пусть и учителя начнут приставать уже не с подарками, а с нравоучениями, как воспитывать нашу дочь. — Ты все никак не забудешь вчерашнее? — Папа облегченно выдохнул, что не он причина ее скверного настроения. — Да брось ты переживать! Я говорю тебе, все постепенно наладится. Отклика от мамы не было, и Айлани с неохотой преодолела желание молчать: — Я прочитаю все пропущенные темы и сделаю все домашнее задание, — говоря это, она уже мысленно вспоминала, на каком сайте ей случайно попались ответы на вопросы по учебникам. — Вот видишь! А если учителя захотят вмешаться — я поговорю с ними. — Делайте, что хотите, — поморщившись, мама первой встала из-за стола и словно сбежала от них в прихожую, наспех застегивая куртку. — Полагаю, сегодня посуду мою я… — грустно усмехнулся папа после щелчка замка входной двери. Айлани ещё пару секунд сидела с пустым, рассредоточенным взглядом. Зажурчавшая вода из-под крана вывела ее из оцепенения. — Я сделаю. Ты иди на работу, — подскочила она к отцу у раковины. — Может, не надо? Ты же отдыхать хотела, — однако папа не торопился мочить свои руки и забрызгивать рубашку. — Я часто м… то есть, я буду мыть постепенно, чтобы не устать. Она испуганно опустила глаза, надеясь, что папа не заметил ничего странного в ее словах. Но он лишь ласково улыбнулся ей и довольный направился одеваться. Рассказ о том, как Айлани любила мыть посуду в доме хозяина, так и остался секретом. Чертова сонливость могла все испортить. Хорошо, что крупицы здравого смысла вовремя спасли ее. Но ей действительно нужно проспаться. Если получится… *** Было ещё светло, когда вибрация телефона достигла чуть ли не её мозга. Айлани болезненно зажмурилась, не желая полноценно открывать глаза. Рукой она пошарила под подушкой и наконец вытащила мобильный. То ли звонок, то ли многочисленные смс продолжались, и выбора не оставалось — преодолеть боль от яркого солнечного света и посмотреть. Незнакомый номер с настойчивостью звонил. И пока она пыталась сообразить, нужно ли отвечать, от кого и зачем, абонент и не думал сбрасывать. Наверное, это что-то важное? Или кто-то важный… Смесь нездоровой паники и окрыленности вернулись к ней, прямо как в доме губернатора. Вся растрепанная, Айлани взволнованно приподнялась и села, перечитывая цифры. Словно хотела выучить их или вспомнить, но ничьи номера в памяти не всплывали. А секунды всё шли, пока она судорожно раздумывала о решении. Безопасным было бы просто не взять трубку. С другой стороны, почему звонок должен нести опасность? Набрав побольше воздуха в лёгкие, Айлани бесстрашно поднесла телефон к уху. — Алло? — хрипло выдохнула она. — Юлия Леонова? Голос не принадлежал тому, кто вызывал страх с трепетом. Он даже был неприятен на слух: высокий женский, раздражённый и слегка картавый. — Кто это? — с нескрываемым разочарованием спросила Айлани. — Маргарита Юрьевна, завуч школы, — на фоне был суетливый шум, будто в комнате находилось человек десять. — По какой причине вас сегодня не было? Вот опасения мамы и сбылись… Она как предчувствовала! — По состоянию здоровья, — Айлани напряглась, готовясь защищать свою честь прилежной ученицы. — Родители знают? — как робот продолжала женщина. — Да, а что случ… — Не волнуйтесь, болейте, сколько хотите… — кашлянув, завуч вдруг сменила свой дежурный тон на взволнованный: — Но не могли бы вы завтра прийти? Именно завтра. — Э-э… Думаю, да. Я пропустила что-то серьёзное? — Не волнуйтесь, — опять повторила та. — Мы не звоним ученикам по каждому пропуску. Уроки здесь не при чём. Но я очень прошу вас явиться завтра. Можете пропустить занятия, но зайдите ко мне в кабинет в десять часов, пожалуйста. Вас будут ждать. — Ждать? Кто? Айлани напрасно спрашивала — Маргарита Юрьевна уже сбросила. Пытаться и дальше спать было бесполезно. Мысли лихорадочно заслонили дремоту. Как понимать неожиданную просьбу завуча, суть которой ей не раскрыли? Отягощавшая загадка, и раскрыть ее Айлани сможет только через целый вечер и ночь! Долго и невыносимо. Почему нельзя было прямо отчитать? Маргарита Юрьевна хоть и убеждала в невинности завтрашнего утра, но голос ее был почти в таком же волнении, как сейчас сама Айлани. Будто произошло нечто незапланированное для всех. Она встала с кровати и, рассеянно заправив одеяло, подошла к окну. По привычке поглядела вдаль, не увидев ничего примечательного. Ей случайно вспомнились слова мамы. Их семью жалели и перегибали палку с вниманием и подарками… Не с этим ли связан звонок завуча? Иначе зачем такая скрытность? Если это так, то Айлани тоже начинала надоедать непрошенная забота людей. Даже во время игры Хозяин всегда давал им передышки, а здесь, в… реальной жизни всё совсем по-другому. Новизна теряла свою привлекательность, и приходили усталость с раздражением. Сколько ещё ей нужно ждать, пока… пока… Ужасное осознание заставило девочку быстро выдохнуть и отпрянуть от окна. Но она попыталась сбежать не от увиденного снаружи, а внутри себя. Возможно, ждать Хозяина уже не было смысла. *** До возвращения родителей с работы оставалось часа два, когда в дверь постучали. Айлани вяло помешивала греющийся суп и подумала, что ей померещилось. В подавленном настроении она не теряла надежду и могла случайно спутать желаемое с явью. Но стук раздался вновь. А после третьего нетерпеливо позвонили в дверной звонок. Главное предположение мигом отпало, как и её интерес узнать, кто же пришёл. Точно не Хозяин — он бы никогда не выразил такую невежливость. А из других людей она никого не хотела видеть. С этой решимостью Айлани вышла в прихожую и для приличия посмотрела в глазок. У порога стояло знакомое лицо, но что-то новое было в нём… Она отперла дверь, бегло просканировала человека и возмущённо фыркнула: — Опять ты? — Ох, а ты спала? — гость неловко улыбнулся и запоздало сказал: — Привет! — Что тебе нужно? — она нахмурила тёмные брови. — Извини, если побеспокоил, — взгляд Кирилла нервно забегал по её пижаме. Теперь он не был таким странным, вернув волосам натуральный светлый оттенок. Но вечно падавшую на глаза челку оставил. — Я должен был прийти раньше, но задержался на информатике… Твоя мама попросила проверить тебя. — Проверил? — Э… Типа того… — он растерянно замолк. — Тогда можешь идти дальше по своим делам, — Айлани потянула рукоять на себя, чтобы захлопнуть дверь перед его носом. Но Кирилл успел поставить ногу на порог: — Постой! — Что? Пришлось притормозить. Правда, Айлани не страшило закрыть дверь с риском придавить его ногу. Рано или поздно он бы сам инстинктивно отпрянул. И никогда бы не приходил вновь… — Ты… — Кирилл понимал, что время поджимало, и с ходу брякнул: — Ты все ещё не отошла от нашего разговора? Она долго смотрела на него, но думала совершенно о другом. Кирилл напомнил ей о Хозяине, о её страшном предположении. О напрасности ожидания. — Почему ты никому не сказал о случившемся за все эти годы? — вместо ответа тихо спросила Айлани. — Не знаю… Мне было страшно, я не хотел, чтобы меня затаскали по полицейским участкам, ведь этот Евгений и меня провел, — Кирилл тяжело вздохнул и не заметил, как она вздрогнула от упоминания имени Хозяина. — Я подумал, раз они ничего не выяснили, то и от меня будет мало толку. — Но ты один знал, как он выглядел… — Да… Да, я просто струсил. И я не горжусь этим. Я бы всё исправил, если бы мог. — Это уже неважно. — Конечно, важно. Айлани отстраненно смотрела на его страдальческое лицо. Ничего больше он не мог ей дать, его мотивы были предсказуемы и скучны. Начинало раздражать находиться здесь с ним и выслушивать вздохи по ошибке прошлого. — Кстати… — Кирилл почувствовал её настрой по тому, как она сильнее сжала ручку двери. Ногу он так и не убрал с порога. — Ты знаешь, что мы в одной школе учимся, но в разных корпусах? Айлани эта новость не сильно впечатлила: — И? — Ну… Если хочешь, можем завтра вместе утром пойти. — Снова мама попросила? — Айлани напряглась. — Она беспокоится за тебя, но нет. Об этом она не просила. — Но она была бы рада, — утверждающе продолжила девочка. — Ты так говоришь о ней, будто до сих пор не можешь привыкнуть, что… — Кирилл странно посмотрел на неё. — Что? Тот не горел желанием продолжить и всё молчал, возможно, ища новую тему для отвлечения. Но Айлани немного научилась ждать. — Что… — сглотнув, Кирилл глухо сказал: — Что кто-то может хотеть заботиться о тебе, помимо него. Она никак не среагировала, хотя внутри неё пронеслась очередная болезненная тоска по Хозяину. Кирилл принялся что-то мягко говорить ей, и до её слуха доходили лишь обрывки: — Юль, я читал об этом, о последствиях после такого… Ты привязалась к нему, да? Это синдром, когда… Всё, что он делал, не кажется тебе неестественным, я понимаю… — его голос не прекращался и как назойливая муха окружал её. — Нет, не понимаешь, — Айлани устало зажмурилась. — Он не причинял мне вред… — Это тебе так кажется… — Нет, — твёрдо произнесла она. — Послушай, это тяжело осознать, но очевидные вещи, по типу изнасилования… — Он не насиловал меня! — рявкнув это, Айлани со всей силы потянула дверь на себя. Кирилл не оправдал её ожиданий и не успел спасти ногу от прищемления. Он охнул от боли, беспомощно взмахнув руками. Когда дверь по инерции сдвинулась в обратном направлении, ему наконец удалось вытащить повреждённую стопу. От перелома его уберегла широкая подошва кроссовок. — Я не хотела, — она и сама испугалась. — Да ладно, я заслужил… — смешно прыгая на здоровой ноге, Кирилл даже в такой момент морщился и извинялся: — Прости, что я перегнул палку… Айлани оглядела лестницы верхнего и нижнего этажей. Никто из соседей не вышел. Значит, удар был не особо сильным. — Тебе лучше уйти… Не говоря больше ничего, она безжалостно хлопнула дверью. Только уже без препятствий в виде чьих-то ног. Тяжело дыша, в нос ей ударил запах сгоравшего на плите супа, но её это мало взволновало. Шатаясь, как после долгого бега, девочка схватилась за края ближайшей тумбы. Поток неозвученных мыслей снова душил её. Что Кирилл добивался? Чтобы она забыла о Хозяине, об Айлани? Признала свою нынешнюю жизнь? Но Хозяин действительно не насиловал её… Насколько она знала, и других девочек тоже. По крайней мере, полноценного проникновения не было… Да только что с того? Сейчас она одна. Рядом никого не было… А Хозяин мог сказать ей те слова о втором этаже, чтобы напоследок позабавиться и, например, проверить, сохранит ли Айлани их секрет. Собирался ли он вообще её возвращать? — Юлия… Юля… — недоверчиво произнесла девочка, смотря на своё отражение в зеркале. — Привет. Меня зовут Юля. Юля… Чепуха… Весь вечер она пришёптывала это приветствие, что не помогало стереть воспоминания и не превратило её в нового человека. Но заставило сильнее разувериться в их скорой встрече с Хозяином. А сгоревший суп всё стоял на плите и выкипал до последней капли бульона.