Дом на втором этаже

Если бы ей угрожали смертью, Айлани бы все равно не решилась повернуть к нему голову и прямо посмотреть в глаза. Иначе, честное слово, она лишилась бы чувств или выдала себя. А тем временем шепотки, вздохи, смех вокруг не оборвались, как в кинофильме. Миру не было дела до потрясения одной девочки. Веселье продолжалось, и ожидание хода от Айлани — это все, что от нее хотели. Но карточная игра больше не увлекала ее. — Хотите с нами? — по-детски рассмеявшись, спросила китаянка, что восхищалась кожей Айлани. — Если никто не возражает?.. — он как-то двинулся. Наверное, оглядел всех присутствующих… Айлани продолжала быть неподвижной статуей. Не могла осмелиться взглянуть на него. Только бы не прикасался к ней… Даже ненароком. Слишком страшно и… какое-то второе непонятное чувство. Как азарт, но не совсем. — Согласны все? — мягко уточнил Хозяин. Нет, не все… Она была не согласна, но промолчала, сглотнув. По телу проносилась лихорадочная дрожь, а ладони предательски вспотели. Вот, сейчас узнает ее… — Да-да! Давай! — китайцам очень понравилась идея играть со взрослым. — Я с удовольствием поиграю с вами, но с новой партии. Некрасиво прерывать нынешнюю. Китайцы не поняли его речь целиком и отвлеклись на поиск нужных слов в онлайн-переводчике. Появился короткий момент, чтобы решить. Ведь до сих пор ничего не происходило. Почему Хозяин не подавал виду, что знает Айлани? Она видела угловым зрением, как голова его была повернута к китайцам. Ему будто было важнее помочь им, чем дать какой-то знак Айлани. Неужели он не узнал ее, будучи для нее безумным отцом в течение пяти лет? «Невозможно!» — чуть не вслух обиженно воскликнула Айлани. На секунду в ней пронеслась глупая мысль, что не Хозяин сидел с ней, а отдалено напоминавший его мужчина. Не такой же ли это момент самовнушения, как был с мамой? — Юля, почему ты не играть? — удивилась Дунна, быстрее всех справившаяся с переводчиком. Айлани все сидела без движения и сжимала карты, прилипшие к коже от взмокших ладоней. На нее все выжидающе посмотрели. Он тоже. Наконец-то… Нужно перестать тянуть и посмотреть. Иначе она продолжит тешить себя надеждой (или опасением?), что просто перепутала голос, что снова глупое совпадение. — Я… — вздохнув, Айлани медленно повернула голову вправо. Конечно… конечно, нет. Лицо мужчины покрыла лёгкая щетина впервые за долгие годы. Можно было заметить и там, и на голове пару седых волосков, уместно вписывающихся с его родным цветом — пепельно-русым. Тонкие губы расслаблены в дружелюбной полуулыбке. Голубые глаза осторожно сканировали как бы все вокруг, а не только Айлани. Стены, стол, карты, ее руки, шею, снова стены, чуть дольше ее обнажавшиеся коленки из-под платья… В паре жалких сантиметрах от нее сидел Хозяин. Ее Хозяин, который поглядывал на нее спокойно и отстраненно, точно видел впервые и деликатно ознакамливался. Но это все игра. Он знал, как притворяться и изображать героев с разными темпераментами и предысторией. — Я… Я ещё выбираю ход, — промямлила Айлани и испуганно уставилась куда-то поверх игральных карт. Под вниманием Хозяина оказалось куда тяжелее говорить и даже думать. — Давайте не будем мешать нашей юной играющей и дадим ей время, — задумчиво произнес он и быстро переключил свое внимание на других за столом. Как и ранее, китайцы полезли в телефоны, чтобы перевести слово «юная играющая». Только один пухлый парень в кривоватых очках с интересом разглядывал Хозяина. — А как вас имя? Айлани готовилась услышать от него отговорку или рассказ о том, как глупо носить имя, данное тебе родителями. Но Хозяин удивил ее: — Евгений. Так же, как он представился однажды Кириллу. — Ефгений… — очкастый с серьёзным видом кивнул. — А я Ван Линцзюнь. — Твое посложнее, — признался Хозяин в усмешке. — Да… Но я здесь могу звать Валентин. Можно меня так звать. — Как ты сам пожелаешь. Вы все придумали себе новые имена? Ребята без исключений закивали. — Да, чтобы вы лучше запоминать! — Какие молодцы… — определено, Хозяину пришлась по душе их идея. Даже очень. А вот столпившейся дюжине зрителей вокруг их стола становилось скучно. Постепенно, затем стремительно они выходили в коридор. Последним ушел чей-то папа, разочарованно бормоча о детских пародиях на карточные игры. Все меньше свидетелей. Их уединение с Айлани, не считая китайских студентов, не могло не радовать Хозяина. В подтверждение, он будто ненароком пододвинул стул ближе к ней. — Ефгений, а как ваше второе имя? — вновь подал голос Валентин. Айлани напряглась ещё больше. Но Хозяин только шире улыбнулся: — Как у губернатора. Подлесный. — А… Это… Переглянувшись со всеми, Валентин озадаченно замолчал, не зная, как сказать по-русски свои мысли. — В России мало имен? Много люди имеют одинаковые имена? — спросила Дунна, лучше ладящая с языком. Сиденье под Хозяином снова скрипнуло. Он умело придвинул его ближе к столу и одновременно к Айлани. — Нет, — помедлив, мужчина небрежно бросил: — Просто мы братья. Неужели Хозяин впервые не притворялся и играл роль себя вне их жизни на втором этаже? — Странно, — неожиданно ляпнула Айлани. Она не хотела вмешиваться, но уже не могла остановиться под остатками шампанского в ней и близкого расстояния с ним: — Губернатор сказал мне, что его брат не здесь. — Не удивительно… — Хозяин на миг помрачнел. Она усиленно изучала смятые карты в ее ладонях, но хорошо чувствовала телом и душой его пристальный взгляд. А он буднично заговорил дальше: — Но я не всегда сижу в тени. Хотите подняться ко мне на второй этаж? Картинка резко закрутилась перед Айлани, будто ее посадили внутрь неустойчивого пузыря на самом краю горы. — А что там? — один Валентин нахмурился, но остальные его не слушали, громко восклицая: — Я хочу! — Я! — Да! — китайцы были в восторге от будущей экскурсии. Карты им явно наскучили. — Нет! Не ходите туда! — пискнула Айлани, но ее голос потонул в общем гомоне. Она могла поклясться, Хозяин прекрасно слышал ее: — Не каждый видел второй этаж, но кто бывал — запомнил на всю жизнь, — заверил он, обведя взглядом китайских студентов. — Мы хотим смотреть! — даже Валентин поддался любопытству. — Когда смотреть? — Скоро… Очень скоро. Вставать Хозяин не торопился. Он терпеливо выжидал, пока шум спадет, лениво постукивая пальцами по столу. Переменно его глаза скользили по Айлани, около секунды за раз. Неужели заметил, как ей плохо? Скрипнул стул. Теперь Хозяин сидел впритык к Айлани, чудом сохраняя сантиметровую дистанцию между ними. Она больше не могла списывать все на «показалось», готовясь к новым знакам. И не зря. Рука Хозяина медленно скрылась под столом. Осторожно, бережно он провел пальцами по ее оголенной коже колена. — Пойдём? И Айлани поняла. В действительности, он приглашал только ее. Китайцы дали за нее ответ, радостно поддакивая. А ей становилось совсем дурно. Тошнило и от голода, и от ощущения руки Хозяина, и от шампанского. И эти китайские студенты, какие же они шумные!.. Айлани тяжело задышала, усиленно сглатывая слюну. Но организм не успокаивался. Она зажмурилась и вдруг закричала непонятно кому: — НЕТ! Себе, ему, всему миру. Карты вывалились на стол из ее безжизненных рук. С белым как смерть лицом она дергано поднялась, избегая взгляда Хозяина, неуклюже перешагнула через стул и быстро пошла прочь, все также шатаясь. Куда-нибудь… Чтобы что? Проблеваться? Рассказать о нем все? Уехать прочь? — Айлани. Хозяин позвал её на виду у всех. Что-то особенное было в его голосе. Не гневное… тревожное. Пусть Айлани и предала его. — Кто Айлани? — спросил дотошный Валентин, но ответа она уже не услышала, быстро выбежав в коридор без оглядки. Даже если очень хотелось. Все вышло из-под контроля. Хозяину не нужно было искать Айлани. Сегодня, завтра или позже она бы все равно пришла прямиком туда, откуда сбежала. А ему оставалось только ждать. Он переиграл их всех. Встреча с ним здесь, среди кучи людей, в том числе и ее родителей, опьяняла похлеще шампанского. Айлани шла как в горячке, опираясь о стены, хватаясь за каждую ручку двери. Будто проверяла, настоящий ли ее окружал мир. Гости поблизости были незримы и безлики для нее. Второстепенные декорации, фон, в сравнении с ним. Почему именно дом губернатора? Как могло все так точно совпасть?.. Да, она хотела дать о себе знать Хозяину. Это и случилось. Слишком буквально и резко… Ей даже не дали время выдохнуть. Все должно было быть не так! А постепенно… Айлани чувствовала себя потерянной, запутавшейся в правильности и неправильности, в том, что она сама хотела. А запретная дрожь в теле не проходила. Приятная, трепетная и нежеланная. Она испуганно притормозила, когда завидела очертания лестницы на второй этаж. Ее дом. Нет… Так нельзя! Дом Айлани, Юли — с мамой и папой. Тошнота вновь подкатила к горлу. Сама мысль о нормальной жизни провоцировала это. Никак не получалось испытывать радость от образов ее родителей. Пусть всплывала новая и новая правда о Евгении Подлесном, но она по-прежнему считала себя принадлежавшей ему. — Девочка, ты кого-то ищешь? К ней подошла какая-то женщина. На ней был яркий мятный пиджак, мозолящий глаза. — Ты хорошо себя чувствуешь? — не получив ответа, ласково поинтересовалась она. Айлани сглотнула и холодно бросила: — Нормально. Разговоры с незнакомыми людьми усиливали панику с агрессией. Никого не хотелось даже видеть сейчас. «Почти никого…» — шепнул запретный голос в голове. — Точно? Я доктор, слежу здесь за обстановкой, все же вас, детей, много… — женщина доброжелательно улыбнулась. — Если вдруг чувствуешь какое-то недомогание, можешь сказать мне. Я постараюсь тебе помочь. — Помочь? Айлани убрала ладонь со стены, выпрямилась, с лихорадочным блеском рассматривая мятный пиджак докторши. Если сначала его цвет раздражал ее, то теперь служил как проводником. — Ну, конечно! — сердечно заверила та. — Мне… мне нужно кое-что сказать, — Айлани затаила дыхание. В голову взбрела робкая идея переиграть Хозяина. Назло, чтобы и он ощутил, как теряет контроль. Это было схоже с тем порывом в день ее побега от него. И тогда, и сейчас она не думала о последствиях и готова была действовать. — Да? — докторша без предупреждения погладила ее по спине. Она хотела сделать, как лучше, но наоборот оттолкнула Айлани. Будто очнувшись от наваждения, девочка съежилась и отшагнула в сторону. Прошлый трепет превратился в отвратительное ощущение, как от пролитой на тебя ледяной воды. Любое прикосновение было неприятным. Только Хозяин мог трогать ее. — Н-ничего… Мне уже лучше. Айлани побледнела и побежала вперед, не слушая оклики недоумевавшей докторши. А в голове стучал голос совести. Ещё немного, и она бы выдала Хозяина, предала бы его. Снова. Он и так зол, он бы не простил второе предательство. Все происходящее было по ее вине. Сколько бы не твердили психотерапевт, родители, журналисты, каким монстром нужно быть, чтобы похищать девочек, ей от этого легче и яснее не становилось. Стыд перед Хозяином лишь усиливался. «Ты же понимаешь, что он преступник?.. Понимаешь, Юль?» Юля понимала это, а вот Айлани… Айлани влетела в общий зал и не стала никого намеренно искать. Прошло ли мало, много времени с момента её ухода она не знала. Однако риск встретить опасность среди толпы был невелик. Постоянно оглядываясь, боясь увидеть прибежавшую за ней докторшу или кого-то ещё, Айлани робко пробиралась сквозь столпотворение журналистов с аппаратурой. Вовсю шёл рабочий процесс: у одного мальчика брали интервью, оградив зону вокруг лентами. — Юля! Вот ты где! Репортер, которого яростно оттолкнули, тихо ругнулся, ища виновника. А мама уже подбежала к Айлани и крепко прижала ее к себе, как будто не видела целую вечность. — Где ты была? Я тебя всюду искала! — Я играла в карты с китайцами… — С кем? А… Те студенты?.. — мама устало выдохнула. Обычно Айлани безынициативно терпела все родительские нежности и ждала их завершения. Но сейчас ей тоже захотелось приобнять маму в ответ. Не из любви, а попытки загладить свою вину. Страх, что тайна раскроется, что мама уже давно знает, кого Айлани встретила за игрой в карты, накрыл её похлеще шампанского. — Прости, — с опаской произнесла она, всё ещё уткнувшись носом в материнскую блузку и вдыхая жасминовые духи. — Я буду наказана? — Что? За что наказывать? — Елена так удивилась, что отодвинулась на миг от дочери. Пыталась по лицу Айлани понять, верно ли она расслышала. — Я заставила волноваться тебя… — Но это не преступление, чтобы наказывать тебя, Юль! Ты имела право выйти в коридор, проветриться, да и друзей вот нашла… Китайцев, да? Айлани вздрогнула, вспомнив о Хозяине. Мама же восприняла это по-своему: — Юлечка, ну что ты такое надумала? Я не злюсь на тебя, честное слово! И наказывать не собиралась, но ты больше так не исчезай, пожалуйста… Написала бы хоть смс-ку! Повторно вовлеченная в объятья Айлани ушла куда-то в себя и толком не заметила, как к ним подступил папа. Странная тяжесть сдавливала её грудь. Ей было неловко, что она думала лишь об одном и не могла ни с кем поделиться. Всегда нужно было изображать несчастную жертву, ту, кого люди в ней видят. Почему нельзя не притворяться, а сказать о своих истинных желаниях? Потому что они неправильные. Настоящие отцы не поступают так, как поступал он со всеми девочками. Не наказывал бы, не делал из них игрушки и не проверял их страхи, бросая в мешок с крысами, не запирал бы каждую в комнате без окон и общества других девочек на неделю. Но была и другая сторона. Похвала и подарки. Внимание и забота, беспокойство… Любовь? Что такое истинная любовь? Айлани лишь знала, что все девочки, несмотря ни на что, любили его. Они были чертовой семьей, аморальной, но семьей. — Ты… аная, Юль? К ней обратилась мама, но почти ничего Айлани не разобрала, кроме своего родного имени. — Что? — девочка рассредоточено посмотрела на неё. Сегодня её как-то особенно насыщенно уносило в поток мыслей. — Говорю: ты чего такая зеленая? — Наверное, шампанское, — нервно рассмеялся папа. — Вот видишь! — гневно воскликнула мама. — Один бокал, а какой вред наносит детскому организму! — Да ладно, тут ещё и душно… Айлани не расстроилась, что ей не дали ответить. Чувствовала она себя и правда нестабильно. Тошнота поутихла, но спонтанность в действиях по-прежнему была усиленной. Лучше просто молча переждать. — Так, пойдемте, место освободилось, — спохватилась мама. — Нужно сфотографировать Юлю для газеты. Прежде, чем их заслонили прожектора, Айлани успела увидеть, как в зал зашёл хмурый губернатор в компании своего брата.