Семь бусин на тонкой нити.

«Власть — это рубашка из огня. Если умеешь носить её верой и правдой, она будет оберегать тебя и уничтожит твоих врагов. Однако, стоит поддаться гордыне и своё место забыть, тогда она самого тебя сожжёт. Тут же».

Пачки из его карманов торчат, будто бы он мужчина, настоящий, а не такой, каковым является перед теми, кто ему не ровня. – Слишком много понтов на один квадратный метр. - насмехаются люди сильные и умные над Беловым, глядя ему вслед и переглядываясь, словно зная, что это - самый обыкновенный исход. – Да ещё и корявых, - подхватывают другие. - а ведь раньше не такой был. Проще был, да совестнее. Они наполнены взаимным презрением друг к другу, словно дети, не поделившие савок и лопатку в огромной песочнице старого двора, спрятаного от глаз людских в тени могучих дубов и берёз, простоявших здесь лет уж так за сто и повидавших такие ссоры ни один раз. Чернить имена друг друга - их королевский удел, удел глупых королей, застрявших в средневековье и ставших рабами своей гордыни. Они стали приверженцами смертных грехов, не подозревая того и затевая одну войну за другой, по каплям проливая ядовитую кровь на улицах своих городов, утонувших под слоем гордости, алчности и чревоугодия. А ведь когда-то был другой Саша Белый, который прочно врезался в чужую память, оставив там свой след и заставив по этому следу за ним следовать в другую жизнь. Словно добрый волшебник он обещает привести своего последователя в сказку, подарить горы роскоши и счастья, которому нет конца и края. В венах этого Саши течет самая чисиая и добрая кровь, не очерненная еще тем изяществом, кое постепенно будет заполнять его душу, а после разорвет на части, как бы в отместку за то, что он так глупо попался на крючок. У этого Александра Николаевича нет еще примитивного набора заученных фраз, фонящих дерзостью и презрением, он не готов ставить на кон всё, что имеет ради минуты славы. Он еще не разучился любить по-настоящему, любить ради любви, а не ради дырки, в которую можно приткнуться на ночь, сделав себя счастливее, грязнее и чернее. Этот Саша умер. Безвозвратно устарел, сделав маме подарок и став самым хуёвым сыном. Он научился затыкать рты стопками зелёных, словно это его жизненное кредо и то, чему стоит посвятить жизнь. Никогда не был Белов так глуп, как сейчас - слава принесла ему то, в чем заключено мнимое счастье, но забрала душу, оставив вместо неё лишь гранённый кусок льда. Рядом с ним не было того, кто гордился бы им по-настоящему, как то было раньше, когда было легко заручиться поддержкой семьи и друзей, когда ничего не стоило услышать напутственные слова и пожелания всех благ. Теперь в его венах течет самая черная и грязная кровь, её не отмыть, как и совесть его, уже давно затерянную на дне разума и сожжённую заживо на адском огне гордости и самолюбия, самолюбия и гордости изменивших мир. В один присест Белый снюхивает со стола чью-то зарплату за год, а после заливисто смеётся, узнав о чьих-то проблемах, о голоде, о безденежье, несчастье и смерти - о том, чего так боятся все. Все кроме него. Кроме него, не знающего, что карман к гробу не пришьёшь, а совесть не отмоешь. По сумме грехов он заслужил три с половиной ада. Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. Но Белому он не даст уже ничего. Играя в свои игры, он заточил себя в золотую клетку, от стенки к стенке в ней он будет бегать моля о помощи перед страшным судом божьим, но ничто и никто уже не сможе помочь ему исцелиться и исправить всё заваренное.