Драконье Пламя

Я ненавижу прикосновения. Всей душой ненавижу. Это ощущается как обжигающий жидкий азот, который наживую наливают щедро мне на кожу, как тараканы, что заползли мне в тело и там активно копошатся, как грязь, после которой очень хочется изо всех сил мыть руки до крови. Для меня это одно из самых омерзительных взаимодействий со мной. Я ненавижу, когда меня кто-то касается. Господи, я ещё долго могу расписывать то, как мне противно и отвратительно, но вы, я думаю, и так поняли. Это я к чему? У Майка и Ванессы была особенность, которая вызывала во мне почти что ненависть к ним, обжигающую и ядовитую: они обожали касаться меня без моего разрешения. Я для них была будто зверушкой, которую можно было тискать когда угодно, и я с ужасом узнавала в этих повадках мою прошлую мать, и мне хотелось удавиться нахрен. Воспоминания об этой женщине поднимали во мне волну чего-то очень темного и ядреного, глубинного, и даже Дракон в такие моменты переставал бурчать, и посылал успокаивающие волны тепла. Я только что просто сидела и рисовала, нормальное такое действие, вам не кажется? Ну, то есть, я находилась в таком состоянии, когда почти не ожидала подвоха. Но тут ко мне в комнату, естественно, без стука, ворвалась Ванесса, на что я дернулась и мрачно скривилась от отвратительного ощущения, что липкой патокой меня начало покрывать. Гадливость какая-то. — Блум, родная, как ты тут? – она улыбнулась своей нежной улыбкой, которая периодически вызывала во мне тошноту, особенно в такие моменты, и бросилась меня обнимать, трогать мои волосы, наматывать их на палец, трепать за щёчки... Мне захотелось ее ударить. И жестоко избить. Чтобы она потом не могла вставать, как минимум, месяц. Естественно, тут же меня саму же и укорила моя совесть, и, как и всегда бывает, началась перепалка с самой собой: одна часть говорила, что она так, пусть и неумело, выражает любовь и не желает зла. Другая же справедливо подмечала, что плевать, что у нее там на уме, мне все равно неприятно, и делает она объективно херню, потому что тот факт, что мне настолько гадко, уже о чем-то говорит. — Да так, мам, рисую. Слушай, ты не могла бы стучать, перед тем как в мою комнату заходить, пожалуйста? – вежливо улыбнулась я. Лицо Ванессы исказилось искренним недоумением и даже беспокойством. Я хотела надеяться, что это хороший знак, но не была столь наивна. Жизнь отучила. — Доченька, неужели ты тут делаешь что-то незаконное? – и она рассмеялась со своей же шутки. Я вяло издала смешок. Ненатуральный, но женщина не заметила, – Тебе есть, что скрывать от нас? Ты можешь все нам рассказывать, родная, мы никогда тебя не осудим, – продолжила она уже мягче. Я сжала кулаки. Гнев внутри меня поднимался стремительным вихрем. «Блум, сейчас лучше взять себя в руки. Потом спустишься и сможешь все выпустить, но из-за твоих эмоций сейчас Ванесса может пострадать» – голос Дракона был спокойным и в нем чувствовалось древняя мудрость, пусть и ничего такого он не сказал. Тем не менее, его слова заставили меня успокоиться и попробовать, все же, донести до нее свою точку зрения. — Мам, понимаешь, мне нужно личное пространство. Когда ты без стука заходишь, мне неприятно, и из-за этого мне сложно расслабиться, ведь я постоянно ожидаю, что ты сейчас войдёшь. Просто иногда хочется побыть одной, – и снова это недоумение на ее лице, будто я на китайском говорю, блин! Ааргх, так, Блум, надо взять себя в руки и не сорваться сейчас. Все нормально. Все хорошо. — Но, милая, я же не делаю с тобой ничего такого, – кажется, ее даже это слегка задело, и это вызвало во мне ещё большую бурю негодования, чем раньше. Я поджала губы и напряглась всем телом, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать орать. А я могу, я в прошлой жизни часто орала на родителей. Ни на кого другого голос ни в жизнь не повышала, но с ними только так получалось хоть до чего-то достучаться. Главное – не применять этот способ здесь. Точно не поймут. — Конечно, не делаешь, – я постаралась мягко улыбнуться, и, судя по Ванессе, мне это удалось, – Ну, я же подросток, все такое... Все подростки протестуют. Я кое-как смогла из себя это выдавить, потому что это противоречило абсолютно всем моим установкам. Я, блять, не прошу ничего из ряда вон. Я просто. Хочу. Личного. Пространства. Неужели, сука, простое человеческое уважение на минимальном уровне – это что-то невьебически сложное?! Я что, серьезно настолько многого прошу?! «Вовсе нет», – ответил мне дедуля, и я почувствовала позорное желание расплакаться с ним в обнимку, и чтобы он меня пожалел, и нажаловаться ему на все, и наябедничать. Хочется, чтобы кто-то большой и сильный меня поддержал. Просто чтобы почувствовать себя ребенком. Мне действительно очень не хватает этого чувства. У меня никогда не было большого взрослого, которому можно было просто элементарно поплакаться. За любое проявление слабости меня жестоко наказывали. За попытки жаловаться – чуть ли не замахивались. Ну, родители физически никогда мне не вредили, за исключением пары... Тройки... Четверки моментов... Ладно, так, вредили, допустим, но никогда не было такого, чтобы в открытую били. Щипали, давали подзатыльники, больно тыкали пальцем в лопатки, чтобы я выпрямилась, ну, ремнем иногда... Но избиения не происходило. Зато морально они на меня воздействовали так, что после их ругани я чувствовала себя настолько униженной, будто меня голой на глазах у миллионов прилюдно обоссали, а потом в таком виде заставили читать Шекспира, которого я вообще не знала. Хотелось утопиться или сброситься с пятидесятого этажа. А если я начинала им отвечать, они давили ещё сильнее, прижимали к полу бетонной плитой. Отвратительно. Очевидно, поведение Ванессы меня очень задело, раз я по цепочке ассоциаций отправилась в очень болезненное путешествие по воспоминаниям о прошлом. Я принудительно встряхнулась и посмотрела на женщину в ожидании ее вердикта. Если не согласится, то я просто дождусь поступления в Алфею и к чертям оборву с ними все связи. Мне уже мерзко. Очень мерзко. И летом буду кантоваться у кого-нибудь из Винкс, если мы, конечно, подружимся. Все, я так решила. — Хм-м... Ну, если ты так говоришь... – она с сомнением на меня посмотрела, – Я постараюсь, Блум, – и она, беспечно улыбнувшись, быстро сменила тему на ее цветочный магазин и новых покупателей. Я устало и наигранно улыбалась. Желание расплакаться все ещё было при мне. Спустя почти полчаса бессмысленного трёпа, она оставила непрошенный поцелуй на лбу и удалилась. Мои губы дрогнули, и я грузно улеглась на кровать. У меня внутри будто пружина лопнула, и по щеке скатилась первая слеза, а я не издавала ни звука, просто очень тихо дышала. Вскоре я совсем уже позорно ревела, услышала усталый вздох Дракона, и он вынырнул из моего тела, на что я чуть плачем не подавилась. — Это разовая акция, – пробурчал он, принимая человеческую форму, и прижал меня к себе, обнимая. Я зацепилась за его плащ, как утопленник за соломинку, и разрыдалась ещё сильнее, почувствовав, как он ведет по моей спине рукой. Никогда. Никогда я такого не испытывала. Никогда я на себе не ощущала ласки от взрослого человека, ещё и такой. Себя было очень жалко, честно. И я этого совсем не стыдилась. Мне было, за что себя жалеть. Вот серьезно. — Эх, горе ты моё луковое, – и дед пригладил мои волосы. Я не выдержала и очень крепко его обняла. Я люблю этого старого ворчуна. — И я тебя люблю, мелочь ты пузатая, – тихо признался мне он. Я подняла на него заплаканные глаза. — Ты специально хочешь, чтобы я плакала ещё сильнее? Я ж сейчас так разревусь, что ты меня уже точно не успокоишь. В ответ Дракон только хмыкнул и ущипнул меня за нос. Я весело расхохоталась, шутливо начиная его колотить кулаком по плечу, но тело у него было, кхм, на ощупь каменным. — Все, я тут больше не протяну, для продолжения представления спускайся, – и, мигнув, дед растворился и вновь оказался во мне. Ой, фу, звучит-то как пошло. Ой, нет, боже, нет, зачем я это представлять начала, ой, мама, все, мне надо спать, а-а-а, спать! Все. Дед, искренне извиняюсь. «Я, как только речь об этом зашла, отключился, так что моя нежная психика осталась цела», – и я хрюкнула на такое заявление. Вот выдаст он как что-нибудь! Хрупкая психика у Дракона, который старше мира. Вот это мем. Я почувствовала ехидство, исходящее от него, и только улыбнулась счастливо. Кажется, не так уж я не люблю прикосновения. Ладно, я их правда не люблю, но от людей (или богов, кхе), которым я доверяю, я отлично их воспринимаю. Ну и слава богу. *** Удивительно, но год пролетел совершенно незаметно. Я была занята тренировками, разговорами с дедулей, с которым мы, кстати, совсем уже сблизились, попытками ослабить душный контроль Ванессы с Майком, все тем же почти ежедневным посыланием нахер Митси, – вот что ей на жопе ровно не сидится, спрашивается? Влюбилась, что ли, тьху ты! – поэтому конец учебы я встречала радостно и немного удивлённо. Осознание того, что мне осталось всего ничего до поступления в Алфею как-то очень взбодрило, и я с ещё большим упорством налегала на тренировки, не знаю уж, что я хотела успеть сделать за пару недель, но для собственного успокоения старалась. Дед все так же бесконечно ворчал, только теперь ещё и взял манеру подшучивать надо мной. Ну, как «подшучивать», не знаю, насколько к такому существу, как он, применимо такое выражение, но ехидства и иронии к нему точно прибавилось. Не было печали, как говорится. В ожидании велосипеда в качестве подарка я проводила время с Дракошей, сидя в позе лотоса прям на его драконьей туше. Ну, а что, он вообще не чувствует меня, и сам – огромный, так что ему-то что, потерпит. В общем, у меня уже давно назревал животрепещущий вопрос, и я знала, что дед про него знал, но у него хватало совести тактично молчать, пока я сама не проявлю инициативу. — Слушай, а что там насчёт Темного Феникса? – все же спросила я, и Дракоша закатил глаза, только не из-за моего вопроса, а из-за самого объекта разговора. — Этот петух общипанный-то? – а я подавилась воздухом и закашлялась, – Склонный к пафосу и проевший мне все мозги упырь малолетний, – я сделала страшные глаза. — Это он-то малолетний? Боюсь представить, кто для тебя тогда старый. Великий Океан? — Ой, нашла, кого упоминать! Честное слово, этот отсталый в развитии Божок совсем обнаглел, мало ему своего измерения, так он свои щупальца тянет ещё и ко мне! Дурак дураком, рыбина тухлая, – Дракона, видимо, совсем прорвало, а я истерически захихикала. — Мама родная, да такими темпами я все уважение к Богам потеряю. Конкурентов совсем не терпишь? – я не смогла удержаться от гнусной ухмылки, подначивая деда. Тот закатил глаза. — Ой, да какие там конкуренты? Эти-то? Ради всего святого, ты за кого меня принимаешь вообще? Чтобы эти тухляши, да вровень со мной? – я уже, не сдерживаясь, откровенно ржала, и важно кивала, силясь сделать серьезное лицо, но затем меня снова прорывало. Не знаю, мне показался до того забавным вид такого возмущенного дедули, который распалялся насчёт таких плохих божков, что я просто не могла не смеяться. — Ладно, – пробурчал он, – Феникс-то, ещё, может быть, терпимый, так и быть, – я удивлённо вскинула брови, – Но Океан!.. Достал меня вот так, – и провел хвостом поперек горла, на что я хрюкнула. — А я думала, что вы с Фениксом друг друга, ну... Враги, короче, – непосредственно высказала я. Дракон усмехнулся. — С чего бы это? Он бывает неплохим, – а потом исправился, – Раз в десяток веков. И когда не называет меня поджаренной ящерицей. Последнее он пробормотал совсем тихо, но либо не учел, либо не захотел учесть то, что голос у него был, в целом, громче любого человеческого в разы, так что я прекрасно все услышала, и снова начала ржать, держась за живот. — Жестоко, – сквозь смех выдавила я, утирая слезы, выступившие от таких новостей. — Да уж как есть, – вздохнул он. Я ему поражаюсь. Вот честно. *** — Блум, это твой подарок на начало лета! – родители довольно презентовали мне тот самый прелестный велосипед. Он, кстати, правда был хорошим, особенно мне понравился цвет и эта милейшая корзиночка, прикреплённая впереди. Я обрадовано на них посмотрела и счастливо улыбнулась. Не подарку, хотя он, конечно, неплох, а скорому моему попаданию в Алфею! О, Великий Дракон, наконец-то, смилостивился! «Я-то тут причем?» – недоуменно спросил оный, и я закатила глаза. Дожили, нельзя уже упоминать моего друга всуе. Чтоб ты знал, дед, я не имела в виду конкретно тебя, просто подумала, что называть кого-то вроде Господа Иисуса будет довольно странным, учитывая то, что один Бог сидит прямо во мне, к тому же, я всегда была атеисткой. И вообще, не цепляйся к словам! «Я не цепляюсь!» – возмутился Дракоша, но я только отмахнулась. Этим же днём я отправилась в путешествие по парку, впрочем, особо не беспокоясь насчёт того, что я могу пропустить приход Стеллы. Уж ее энергию я почувствую за милю, хе-хе, не говоря уже о монстрах. Ух, сейчас все решится. К моему недовольству, мне пришлось проторчать в парке часа четыре перед тем, как почувствовать, наконец, битву титанов, не иначе. И да, это был сарказм, потому что когда я посмотрела на растраты и использование энергии Стеллы, мне захотелось приложиться лбом о дерево. Несколько раз. Растраты были чудовищные, применение вообще ни к черту. Ну и что это за позорище? Серьезно, не суметь раскидать таких монстриков, которые на ладан дышат? Господи-боже, это очень разочаровывает. Эх, ладно, этому можно научиться, главное, чтобы не была бесячей. Когда у Стеллы отобрали скипетр, я решила, что пришло мое время, и, как самая настоящая супергероиня, появилась в пылу битвы в последнюю секунду! Ладно, выглядело это не так пафосно, учитывая то, что я просто вышла из-за деревьев обычной своей походкой и без всяких эпических выкриков сожгла мелких монстров. А потом подумала, стоит уничтожать огра или всё-таки нет? Вообще, по сути, он может потом конкретно так подпортить жизнь, но... М-м-м... У меня зато будет возможность увидеть специалистов, которые меня всегда до дрожи бесили, но так хоть смогу оценить всю соль положения. Так что я только угрожающе подошла к жёлтому огру, и он, запаниковав, телепортнулся. Затем я молча подобрала посох и кинула его Стелле. — Спасибо тебе! Ты спасла меня! Как у тебя так ловко это получилось?! Как тебя зовут? Меня зовут Стелла, я принцесса Солярии, – как из пулеметной очереди посыпались из нее фразы, и я сначала ошарашенно моргнула, а затем расплылась в небольшой ухмылке. — Очень приятно, принцесса Солярии, хотя я не знаю, что это за страна такая. Я Блум, фея с Земли, – и протянула ей руку, за которую она ухватилась, чтобы встать, но покачнулась и чуть не грохнулась на меня, благо, я ее вовремя поймала. И тут же девушка раскрыла глаза, в которых я увидела огненную решимость узнать все до последней капли и чуть-чуть озорства. Блин, а она мне нравится. — Фея с Земли?! Их же не осталось совсем! А как ты поняла, что ты фея? – мне понравился ее голос. Он был позитивным и очень звонким, слушать было приятно, так что я не была против ее расспросов. Пока я ей рассказывала, на ходу придумывая свою историю (ничего, опыт у меня правдоподобного вранья ого-го), мы шли ко мне домой, так как я предложила ей восстановиться и хоть немного отдохнуть там. Стелла восприняла это с радостью. — Лет в пятнадцать как-то так получилось, что я по крышам лазила. Ну, паркур у нас называется, в общем, это довольно рискованно, но я и не по пятнадцатиэтажкам прыгала, только по крышам гаражей, – вдохновенно я рассказывала историю, мгновенно сложившуюся у меня в голове, – И, в общем, как-то так неудачно оступилась, что полетела вниз головой. Тут даже несмотря на то, что высота небольшая, от такого я бы точно умерла. Очень испугалась, думала, что все уже, и тут превращаюсь. Крылья, блёстки, я в шоке лечу, вполне себе здоровая. Ну, естественно, начала про это искать из всевозможных источников, – блин, как складно-то получается, а! Правду говорят, опыт не пропьешь, – Ну и нашла. Не скажу, что прям очень достоверно, но кое-какие выводы я сделала. Думала, просто волшебница, но крылья упоминались только у фей. Вот и... Решила, что такой дар нужно развивать, мало ли, из-под контроля выйдет, и я сожгу что-нибудь. Вот, за год и получилось неплохо прокачаться, – закончила я свой рассказ. Стелла периодически спрашивала уточняющие вопросы, я продолжала правдоподобно врать, а затем, когда она все выяснила, девушка начала говорить о себе. Тут теперь уже мне приходилось слушать и кивать в определенных местах, но это у меня особого труда не вызывало. Ну и слава всему сущему. Принцесса Солярии оказалась позитивной феей с понравившимся мне юмором, которая, тем не менее, не чувствовалась глупой. Да, учиться не любила, но жизнь во дворце, хочешь-не хочешь, кого угодно заставит вызубрить и этикет, и другие науки, необходимые принцессе. То, что она ответственно подходила к своей роли в королевстве, я уже выяснила, и мне это импонировало. Первое впечатление, в общем, сугубо положительное. — Мам, пап, привет, это Стелла, мы тут встретились в парке, и ей нужна помощь. Можно она у нас отдохнёт немного? – спросила я, когда мы вошли в дом. Майк и Ванесса удивлённо переглянулись, но согласно кивнули, доброжелательно улыбнувшись. — Конечно-конечно. Стелла, тебе нужна сменная одежда? Что же с тобой приключилось? – захлопотала Ванесса сразу же, и я хмыкнула. — Понимаете, я – фея! – огорошила она меня. Ну, точнее, огорошила-то родителей, но для меня ее фраза тоже стала неожиданностью. Я возмущённо на нее посмотрела, а она послала мне извиняющийся взгляд, но продолжила говорить, – А ваша дочь – тоже фея. На меня напали монстры, а Блум меня спасла. Эй, мы так не договаривались! Зачем она контору палит, да ещё и без подготовки?! Майк, естественно, засомневался в психическом состоянии Стеллы, что, впрочем, неудивительно, будь я на его месте, отреагировала бы точно так же. Но принцессу Солярии это ни капли не смутило, поэтому она просто продемонстрировала великую магию в ответ на сомнения родителей. Я страдальчески вздохнула. Ладно, раз уж ничего не поделаешь, придется подхватывать. — Это правда, мам, пап, – сказала я, – Я сама все видела. — Понимаете, я как раз была на пути в Алфею. Это такая магическая школа для таких, как я и Блум, и я поняла, что ей тоже обязательно надо там учиться! Отпустите ее туда, пожалуйста, – я, наконец, поняла, зачем она все рассказала. Если бы соврали про что-то, не выходящее из их привычной картины мира, они ни в жизнь не согласятся, а так как тут ничего не знают ни про волшебный мир, ни про саму школу, могут и согласиться, если их убедить, что это обязательная мера. Блин, хитро, Стелла, хитро. «Да не очень-то и хитро», – а ну тихо, Соломон! «Если ты меня ещё раз так назовешь, я тебе хвост пообщипаю!» – взревел он. Пока мы с Дракошей переговаривались, Стелла профессионально убеждала моих родителей в том, что без этого я стану опасной для самой себя и для всех окружающих, что это школа только для элиты, но меня туда обязательно возьмут и все такое. Сразу видно опыт дворцовых интриг. Уважаю. И да, у меня нет хвоста, дед! «Это я по привычке», – буркнул он, и я кое-как сдержалась от того, чтобы не захохотать в голос. Это ты про Феникса? Я все больше и больше поражаюсь вашими с ним отношениями. «Не было у нас никаких отношений! Он просто павлин с куриной задницей», – не осталась моя фраза без ответа. Чуть не хрюкнула вслух, меня бы точно не поняли. Спустя долгие разъяснения от Стеллы родители попросили нас отдохнуть наверху, чтобы дать им обдумать эту новость. Мы прошли в мою комнату, и я с разбегу прыгнула на кровать. Отлично, начинается второй этап.