Переплетение судеб

Семилетнему Госсену было велено быть вежливым с Одеттой и Гвиневрой при их первой встрече.

***

      — Ты слышал, что я сказал, Госсен? Подружись с Одеттой и Гвиневрой.       Мальчик надулся. Он не был заинтересован в знакомстве с другими детьми. Сильный рывок за воротник вынудил мальчика поднять голову, и увидеть, как отец пристально смотрит на него.       — Да, я... обещаю, отец. — после того, как мужчина отпустил его, мальчик тихо фыркнул и поправил свою мятую одежду.       — Тебе уже семь лет. Ты должен знать, что союзы между нашими семьями очень важны. Ты понимаешь? — раздраженно спросил Герцог.       — Да, отец. — механически ответил ребёнок, и слуга семьи Регина открыл двери. Мальчик услышал громкое хихиканье девушек неподалеку от них.       — Вспомни, о чём мы говорили. — отец сжал плечо Госсена, но отпустил, когда его приветствовали мужчина и женщина.       Их одежда демонстрировало благородство, и они были представлены как лорд и леди Регина из Лебединого замка. Как обычно, суровое поведение его отца изменилось, когда он начал разговор с другими взрослыми. Насколько забавно было то, что его отец был таким милым в присутствии других людей?       — Так это Госсен? — леди Реджина мягко взяла его за руку и повела мальчика в другую комнату. Он попытался вспомнить реплики, которые практиковал дома.       — Здравствуйте, я Госсен из дома Паксли. Рад с вами познакомиться. — произнес мальчик, как только увидел двух девочек, слегка склонив голову. Отец учил быть его милым. Девочка повыше наверняка была Одеттой, а та, что с рыжими волосами, определенно была Гвиневрой.       Они остались одни в комнате, заполненной всеми куклами, которых Гусион видел впервые в своей жизни. Ему говорили, что девочки любят кукол, но он не ожидал, что по мягкому ковру их будут разбросаны десятки. Тут были: миниатюрный замок, книги с белыми страницами которые были близки Одетте, и цветные карандаши стольких цветов, о которых Гусион и не подозревал.       — Здравствуй, Госсен. Я Гвиневра из семьи Барокко.       — Одетта из семьи Регина. — обе девушки присели в реверансе и захихикали. — Присоединяйся к нам, мы играем в Волшебника против принцессы.       — Ты можешь быть принцем! — сказала Гвиневра. — Мы боремся со злым волшебником с помощью магии! — девочка указала на большое чучело медведя в остроконечной шляпе.       Она приняла боевую стойку, а затем несколько раз ударила медведя ногой в морду. Одетта кружилась и танцевала, прежде чем направить свою кисть, и атаковать «волшебника» воображаемой магией.       Госсен стоял, не в силах ничего сказать. Его отец сказал ему «поиграть» с девочками. Быть милым, быть почтительным. И всё же он обнаружил, что его щёки запылали. Как так получилось, что у Одетты была комната, полная игрушек? Никаких магических книг вокруг, и нет стола, чтобы читать их часами.       Мальчик нахмурился.       — Пойдем, поиграем~, —  нараспев произнесла Одетта.       Она бегала по комнате с Гвиневрой и поражала фальшивого волшебника воображаемыми способностями.       — Это так глупо, — фыркнул он, и девочки перестали играть. — Там, в нашем доме, у нас есть настоящая магия. — мальчик вздернул подбородок. Его заставляли каждый день практиковать настоящие заклинания, а не тратить время на глупости.       Одетта и Гвиневра притихли.       — Давай сыграем во что-нибудь другое?... — предложила Одетта и поманила Госсена следовать за ней в один из углов комнаты. — Мы можем поиграть в строительные кубики, — сказала Одетта, показывая своё маленькое творение. Множество деревянных блоков были сложены так, чтобы образовать башню высотой примерно в половину роста девочек. — Это самая высокая и самая красивая башня во всем Мониане!       Госсен наклонил голову и ткнул пальцем в башню, в результате чего верхняя половина упала на пол.       — Её легко снести, — фыркнул мальчик.       Без предупреждения Одетта всхлипнула, и, подавляя плач, опустилась на колени. Он впился взглядом в девочку. Как она может быть такой раздражающей и слабой? В его доме ему не разрешалось плакать.       — Мама-а! — Одетта неожиданно вскрикнула и побежала на встречу вошедшей горничной.       — Эй! — Гвиневра толкнула Госсена в плечо. — Почему ты разрушил башню Одетты? — она не сдержала гнева, и схватила его за рубашку.       — Это не башня, её нельзя так легко разрушить! — Гусион высунул язык. Приглушённые вопли Одетты резали ему слух: почему она не могла промолчать? — Одетта тоже слабая, потому что она плачет! — мальчик начал было смеяться, как его повалили на пол и ударили в челюсть.       — Не смей поступать так с ней! Одетта моя подруга! — кричала Гвиневра, нависнув над мальчиком.       Госсен оттолкнул её и нанес удар, который попал Гвиневере в нос. Мальчик ожидал, что она отступит, но вместо этого девочка яростно набросилась на него, схватив за волосы. Прежде, чем он смог продолжить борьбу, он услышал скрип двери, а после его сразу же оттащили сильные руки.       Леди Регина прибыла на место происшествия и подошла к Одетте, которая вцепилась в платье ближе стоящей горничной. В то же время как другая горничная держала Гвиневру, чтобы она не набросилась на мальчика. Госсен зло улыбнулся. Он не мог дождаться, когда увидит, как Одетту будут ругать за то, что она плачет. Прежде чем он успел что-либо заметить, появился его отец и недовольно посмотрел на него.       Госсен почувствовал тошноту и ком в горле. Он потерпел неудачу. Даже когда отец уводил его из комнаты, взгляд Госсена был прикован только к Одетте, которую обнимали мать и отец. Они не были сердиты. Почему?       — Мне очень жаль... — тихо сказал Госсен своему отцу. Он хотел объяснить, произошедшее, но почувствовал, как глаза начало щипать, и плотно сжал челюсть. Ему не разрешалось плакать, и он не плакал.       По крайней мере, в этом он уверен.