Легенда о Сагвердене

      Артемисия заговорила громко и уверенно:       — Мы исполнительницы воли самой Артемиды. — Она прикоснулась к лоскутку кожи, повязанному на предплечье. — Нашим заданием станет помощь в защите границы от вторжения извне.       Псовые тихо заворчали, недовольно скалясь. Стражники переглянулись между собой и откровенно враждебно уставились на Артемисию.       Тибетская лисица, стоявшая между Советом и гостьями, поморщилась и подняла лапу.       — Артемида считает нас неспособными решить эту проблему без помощи посторонних?       — Можно подумать, что это не так, — язвительно муркнула Колечко и, поймав на себе убийственный взгляд, Артемисии, прищурилась.       Совет псовых заворчал громче. Зрители повскакивали на лапы и оскалились. Стражники потянулись за оружием. Только трубочист остался сидеть на своем месте, наблюдая за происходящим.       — Прошу простить нашу спутницу! — выкрикнула Андромаха. Псовые притихли скорее из любопытства, чем из уважения.       Артемисия, воспользовавшись моментом, незаметно наступила на хвост кошке и, получив удар когтистой лапой по сапогу, едва заметно усмехнулась.       — Еще раз пасть откроешь, и я тебя утоплю в помойном ведре, — шепнула она, глянув на Колечко.       — Не посмеешь, — прошипела кошка, прижимаясь к земле. Артемисия одарила ее долгим пристальным взглядом, отчего Колечко замахала хвостом и тихо завыла.       — Мы должны помочь не против отступников, а от угрозы из другого мира, — продолжила Андромаха, не замечая ссоры своих спутниц.       — Эти захватчики, случайно, не вашего вида? — вкрадчиво спросила тибетская лисица и, получив утвердительный кивок от Андромахи, повернулась к разъяренному народу.       Артемисия, не меняя выражения лица, повернулась к амазонке и едва заметно покачала головой. Колечко зафыркала и насмешливо посмотрела на смущенную девушку. Андромаха, прикусывая нижнюю губу, зареклась общаться с правящими. За их спинами возникли стражники и замерли, готовые действовать.       — Вы только что во всеуслышание признались в намерении захватить наши территории! — громко затявкала лисица. — Мы берём вас под стражу. И разберёмся, какие вы посланницы Артемиды.       Тяжёлые лапы опустились на плечи дев. Колечко прыгнула вперёд и длинными скачками помчалась в сторону зрителей. Стражники рванули за ней, но её размер дал ей преимущество. Она ловко увернулась от рук преследователей и прыгнула на трубочиста. Тот поймал кошку на лету и, крутанувшись, запустил её за стену здания Совета.       Девы восхищёнными взглядами проводили улетевшую от погони кошку и не смогли сдержать смех.       Воины скрутили трубочиста и всю троицу пленных повели по коридорам, вывели на улицу, где их ожидала повозка с большой клеткой из толстых стальных прутьев. В ней задержанным пришлось сидеть долго, трясясь на брусчатой дороге, по которой тащил повозку старый ворл. Далеко за городом, куда их вывезли, одиноко стояло темное здание, сложенное из камня, с решетками на окнах.       — Наш новый временный дом, — проворчал трубочист и получил тычок копьем от одного из стражей, сидящих на краю повозке. Воительницы молча переглянулись. Андромаха приподняла брови, как бы спрашивая, отчего они не последуют примеру Колечка. Артемисия выдохнула и подняла глаза на небо, усыпанное облачками. Она с удовольствием устроила бы побег, но тогда они показали бы себя виновными, а так есть шанс на справедливость.       Пленников ввели через тяжелые двери в темный зал, освещенный чадящими факелами. Поочередно чихая, стражи повели пленниц в другой конец зала, где вниз уходила лестница, выбитая в камне. На каждой третьей ступеньке стояли вооружённые стражники. Они провожали новоприбывших свирепыми взглядами.       — Где свободные камеры?! — рявкнул один из конвоиров спешащей им навстречу гиене.       Гиена, управляющая тюрьмой, помотала головой и ответила:       — Только две свободных осталось. Такие времена…       — Бардак! — рыкнул стражник, оглядываясь.       Вдоль стен были вырубленные в камне камеры за стальными решетками. Из-за решёток в свете факелов светились глаза сидящих там зверей.       У пленников отобрали оружие и, наскоро обыскав, запихали их в свободные камеры: иномирских пленниц — в одну, а трубочиста — в камеру напротив.       — Можно подумать, это я виновата в том, что в последнее время столько арестов, — проворчала гиена, разглядывая новых заключённых.       Когда стражники ушли, Артемисия подкралась к решётке и выглянула, оценивая обстановку.       Из камеры напротив к решётке подошёл трубочист и просипел: — И кто же вы такие?       — Сперва представься, а потом спрашивай, — ответила Артемисия, сжимая прутья решётки.       — Я из рода волков, вида койот. Зовут меня Лат.       На свет показалась морда, похожая на лисью.       — О нас ты уже знаешь, раз сидел там. Почему помог сбежать нашей спутнице? — спросила Артемисия, оглядываясь на подошедшую Андромаху.       — Я из сопротивления. — Койот насмешливо прищурился. — И готов помогать всем, кто против нынешних законов.       Андромаха вернулась в тень, решив не мешать. Позиция Лата ей была непонятна.       Артемисия ничем не показала своего отношения и только кивнула.       — И много вас?       — Недостаточно, — понурился Лат и махнул лапой в сторону других камер. — Самые активные здесь сидят.       — А что будет с нами? — спросила Артемисия скучающим тоном.       — Казнят или отправят в каменоломню или лесоповал. Не знаю точно. Но вас точно казнят.       Артемисия отошла от решётки и оглядела камеру. У дальнего угла сидела Андромаха, теребя повязку, подаренную богиней. Больше ничего в камере не было.       — Что теперь будем делать? — спросила амазонка, не отрывая взгляда от своей повязки.       — А что мы можем? Только ждать. — Артемисия прошлась по камере, посчитав, что от решётки до стены пять шагов, и усмехнулась. — Если Колечко поймают, то нас казнят. Интересно только, каким именно образом.       — А какой смысл в казни, если мы и так уже… — Андромаха сорвала повязку с предплечья и отшвырнула её.       Артемисия рассмеялась и подобрала брошенную повязку.       — Не смей сдаваться так просто!       Артемисия повязала лоскут кожи на прежнее место и, потрепав удивленную деву по щеке, уселась рядом.       — Ты как хочешь, а я посплю.       Время для воительниц словно остановилось. Осталось лишь тягостное ожидание будущего.