яд голубых экранов

✟ ⁺˚✧*･༓𓆩♡𓆪༓･*✧˚⁺ ✟

Новая локация: гостиная. Конфетно-розовые стены, морская синева пола, из мебели — одинокий торшер, изумрудный диван и такое же кресло под боком. На стене, противоположной камере, висит крохотная рамочка с фото, в котором можно узнать старое семейство Млеко: кучерявая шатенка Агнешка, не истрепавшийся дедушка Марек, улыбчивый мальчишка Адам в обнимку с собакой, «куколка» Джилл, которая на деле живая актриса, и — даже Слик, совсем не отличимый от себя нынешнего. Великовозрастный бездельник возвышается над всей компанией как старший сын в семье, который вроде несносный и приносит немало проблем, но все равно остается родным и любимым. Алиса сидит на диване, прилежно сложив руки на бедрах, и с нею сидит Агнешка в кокетливой позе и обнимает ее тощие плечи. Алиса немного нервничает, но виду старается не подавать и специально прячет подрагивающие руки в юбках платья, сжимает между ног, будто желая согреть. По комнате кружится Джилл и машет метелкой, стряхивая пыль со скудной мебели. Адам прячется в углу кресла, как зверек. — Верные телезрители нашей передачи уже знают, что третий блок всегда рассказывает о методах профилактики нежелательных последствий или о способах первой помощи при каких-либо экстренных ситуациях, — рассказывает Агнешка. — Будь то банальная простуда, ушиб, полученный в процессе игры, или обморожение зимой на улице… но бывают и более экстравагантные ситуации. Ведущая поворачивается к Алисе и говорит: — В твоем возрасте и младше я долгое время жила в комнате, которая просто кишела тараканами. Они ползали по стенам, мебели, даже по моей кровати… И, так как я была пугливой девочкой, я боялась, что один из них залезет ко мне в ухо. Можешь представить себе? — Фу-у, — морщится Алиса. — Тараканы это мерзко. У меня их никогда не было в комнате, но я видела их у кухарки на кухне… — Вот, ты понимаешь, о чем я, — улыбается Агнешка и гладит Алису по волосам. — Так что было бы неплохо рассказать нашим зрителям, что же можно сделать, если в ушко все-таки залезло противное, мерзкое насекомое, да? — Надо обратиться к родителям? Агнешка смеется: «У нас семейное шоу, поэтому они тоже услышат наши советы и будут знать, как помочь своим детям и себе». Алиса старается не подавать виду, но Агнешка уже давно не вызывает у нее доверительных чувств. Красивая, холодная и при этом горячечно-нервозная, которой невозможно угодить, но легко вывести из себя. По модели поведения похожа на маму, только действия Агнешки еще пронизаны… пропитаны иными, более липкими и знойными подтекстами. Она неправильная. Сломанная. Она неправильная, но, в целом, ее действия… они же мотивированы благими намерениями? Тот инцидент с молоком — ведь она заботилась о здоровье Алисы, но просто не рассчитала заботу… и наказание Слика — он же плохой человек, гнилой, и его надо было проучить. Конечно, давить руку — это несколько… жестоко?.. но Агнешка потом извинилась и обещала срастить кости, а она доктор, или медсестра, в общем, она знает, как исправить ситуацию. Она хорошая, просто сломанная, и у нее не всегда получается делать вещи так, как надо. Агнешка слегка отсаживается от Алисы и хлопает себя по бедру, тяжело глядя на Адама: «Адам, подойди сюда, пожалуйста». Парень вздрагивает и, зависнув, не двигается с места. — Адам, ты же не хочешь опять сорвать выпуск? — безразлично говорит Агнешка. — Второй раз за день? — Я н-ничего не срывал. — Ага, то есть когда ты на камеру променял меня на тупого гастритного проглота — это ничего? — Ты даже не позволила мне сделать это. Ты сломала ему руку. — Конечно! — сокрушается Агнешка. — Я не выдержала! У меня тоже есть пределы, я не святая и не робот! Мне кажется, что никто в этом доме меня не любит. Вы с дедушкой меня ненавидите. Доводите меня. Пренебрегаете мною. — Она топает ногой. — Все. Вы. Алиса вешает нос и думает: надо что-то сказать ободряющее. Успокоить Агнешку. Что ее любят. Но в голову, как назло, ничто не лезет. Джилл подбегает к своей хозяйке и, самовольно присев рядом, обнимает ее за плечи. Агнешка хнычет: «Джилл, хотя бы ты меня любишь, моя куколка», — и, приблизив свое лицо к пластиковой маске, по-взрослому целует нарисованный треугольник рта. Алиса наблюдает за этим со стороны, вся сжимается и чувствует дискомфорт. Из сердца тут же выветривается намерение как-то приободрить Агнешку. Интересно, спит ли она вместе с Джилл как с любимой игрушкой? Это продолжается долгие десять секунд, затем Агнешка отрывается и, обернувшись, вновь замечает существование Алисы. — А ты, котеночек, любишь меня? — спрашивает Агнешка с приоткрытыми влажными губами. — Меня, мою передачу? Я же хорошая? — Да, — сдавленно отвечает Алиса, — но целоваться с вами я не буду. — Ох, какая фифа, с условиями, хи-хи, — смеется Агнешка и обнимает Алису, прижав ее хрупкое личико к своей груди. — …прости, что назвала тебя болезной дохлячкой, котеночек. Это было неэтично и непрофессионально. Я дала волю эмоциям… — Все хорошо, я знаю, что люди думают так обо мне. На правду не обижаются. Алиса, немного поизвивавшись, замечает, что, во-первых, Джилл куда-то пропала, во-вторых, у дивана стоит потерянный Адам в шортах и простенькой белой рубашке навыпуск. Его лицо надрывается, как бумажный лист, предплачевной судорогой. — Нет, я тебя люблю, — шепчет Адам. — И не ненавижу. — Ну вот, — улыбается Агнешка, — Алиса, я, конечно, понимаю, что я очень теплая и у меня приятная грудь, хи-хи, но, пожалуйста, отсядь… спасибо. Адам, устраивайся. Адам встает на колени возле ее ног, и кладет голову на ее бедра, и обнимает руками ее острые коленки. Агнешка гладит его пышные волосы. Мальчишка плачет. Алиса сидит в стороне, перебирает узорные кружева платья, сотканные из душного дыма промышленных фабрик, и ощущает себя такой лишней, такой неправильной. Непривычно видеть плачущего мужчину. Хочется сказать: «С тобой все хорошо?» Или: «Тебе как-нибудь помочь?» Но это так глупо — нет, с ним не все хорошо; нет, она маленькая глупенькая девочка в маленьком глупеньком шоу, она не сможет помочь. Агнешка подставляет к своему подбородку пригоршню и приглашающе высовывает конфетно-розовый язык. По его плоскости струится слюна и сползает черная уродливая сороконожка, затем беспомощно стекает в ладонь. Адам не видит этого. Алиса в ужасе. — Адам, все хорошо, — говорит Агнешка и убирает волосы с уха мальчишки. — Глупыш. Сейчас мы закончим выпуск и все будет хорошо. Она приставляет ладонь к уху Адама и спускает туда сороконожку.

✟ ⁺˚✧*･༓𓆩♡𓆪༓･*✧˚⁺ ✟

Розовые буквы на лазурном фоне: «Jak si čistit zuby». VHS рябь. Розовые буквы на лазурном фоне: «Jak čistit Alice zuby». Смена кадра. Средний план: Алиса стоит перед зеркалом, кладет ладони на край грязной холодной раковины и покорно раскрывает рот, в подражание своему изнеможенному отражению, себе-зазеркальной; позади отражения возвышается Агнешка. Она выдавливает трехцветную пасту на искусанную зубную щетку. После кладет свободную руку на плечо зазеркальный малышки и засовывает ей в рот зубную щетку, терзает эмаль грубой щетиной и упирается в гладкую поверхность щеки изнутри. Алиса безразлично наблюдает за этим. Она чувствует боль в деснах. Изо рта пенится белое с красными прожилками: зубная паста, кровь, слюна. Кажется, это не очень хорошо? В рекламе говорят, что кровь при чистке зубов — это плохо. Сейчас происходит что-то плохое? В рекламе говорят, что при плохой чистке зубов десны теряют тонус и становятся дряблыми. Это старость? Алиса не доживет до старости. Агнешка оттягивает уголок рта Алисы и залезает пальцем внутрь рта, нащупывая пустую лунку на месте одного из премоляров. — Так, а это что такое? — скалится Агнешка. В углу комнаты — замызганной, похожей на привокзальный туалет, в котором трясущимися руками должны ставиться наркоманы, а не съемки передачи — сидит камероголовый человек, обтянутый в непроглядный черный комбинезон. Оно зрячее. Сцена обрывается перед тем, как зрителю становятся видны зубы Агнешки. 77652077616e7420746f206675636b2061676e696573686b6120736f206261642f2f

✟ ⁺˚✧*･༓𓆩♡𓆪༓･*✧˚⁺ ✟

Играют тягучие «облачные» синтезаторы с высоким призвуком скрипки. Приглушенное чириканье птиц. На фоне кадров природы появляется викторианский курсив: «Zdravotní pošta». Монтажная склейка. В белой комнате за белым столом сидит одетая в белую форму Агнешка. По столешнице разбросана вереница белых конвертов с письмами от юных телезрителей — почта здоровья. Крупный план: Агнешка загадочно улыбается и медленно распаковывает письмо, разрезая бумагу остро наточенным черным ногтем. Средний план: ведущая читает маленькое любовное посланьице. «Агнешка, привет! Меня зовут Лиля, и мне одиннадцать. Я очень люблю вашу передачу. Особенно мне нравится Джилл, я хочу себе такую же живую куклу, чтобы дружить и спать с ней вдвоем!» Агнешка хихикает. «Это так мило», — говорит она. Начитка продолжается: «У меня есть вопрос. Полезно ли пить рыбий жир? Мне это очень не нравится, но дедушка говорит, что мне нужны "жирные кислоты"! А мне противно. Жир вонючий и невкусный, будто испорченный и гнилой». — Лиля, я понимаю твою проблему, — произносит Агнешка. — В нашей передаче уже говорилось о пользе рыбьего жира в одном из эпизодов, и я не буду повторяться. Лишь скажу: надо покорно принимать все, что суют в твой ротик, — и не жаловаться. Твой дедушка прав, это полезно. — Ведущая подпирает рукой подбородок и говорит: — В конце концов, столько рыбок умерло ради твоего здоровья, Лиля, и не хорошо обесценивать их жертвы… Перебивка: золотые рыбки, плывущие в замкнутом пространстве аквариума; их глупые выпученные глаза выражают безграничную готовность пойти на рыбий жир, чтобы какой-нибудь Лиле из ЧССР стало неприятно; одна из рыбок переворачивается на спину и отправляется ввысь. Монтажная склейка. Агнешка шагает по комнате и держит в руках помятое, засаленное письмо. «Здравствуй, Агнешка. Надеюсь, ты прочтешь мое маленькое любовное послание. Я смотрю вашу передачу с самого детства и очень переживаю каждый раз, когда вы берете длительные перерывы. Тяжело без "Учебника здоровья"! Мне уже семнадцать лет, и я давно не следую вашим советам, я курю, бухаю, жру таблетки и не пользуюсь контрацептивами. Я такой дурной мальчишка. Надеюсь, ты не злишься на меня, Агнешка. В этой тупой дегенеративной передаче только ты достойна внимания. Если бы шоу состояло целиком из сцен того, как ты томно рассказываешь о пользе сельдерея, или ужасах сифилиса, или других интересных тебе темах (очевидно, что ты ебанутая любительница гноящихся абсцессов и секса под трамадолом), я был бы только за. Я просто не могу не дрочить, представляя, как пялю тебя между твоих сисек, а ты такая: бли-ин, дети, не забывайте о пользе натурального чл белка, ешьте суп, следуйте рекомендациям врачей и бла-бла-бла. Это моя голубая мечта детства. Надеюсь, тебя не смутит моя небольшая откровенность и небольшие пятна на письме. Ты очень красивая. Мальчик Стефан, 17». Агнешка отрывается от письма, проверяет его на наличие «небольших пятен», затем улыбается и говорит камере: — Стефан, мне очень приятно! Я… я была бы рада увидеть тебя в студии. Думаю, в моих силах переубедить тебя и вернуть на путь здоровья и полезного питания… Смена ракурса. Агнешка прикусывает губу, повернувшись к оператору на три четверти, и продолжает: — Если честно, я сама не против по тридцать минут говорить томным голосом о том, как гниют носы у сифилитиков. Я даже согласна, м-м, расстегнуть свою рубашку-поло на пару лишних пуговиц, здесь весьма жарко, но-о… — ведущая состраивает страдательческую гримасу, — мой дедушка против. Хлопает дверь. В белую комнату входит престарелый доктор Млеко, сунув руки в просторные карманы медицинского халата, и хрипит: «Против чего это я?» Его карманы выглядят непривычно тяжелыми. — Неважно, — отворачивается Агнешка. — Чем это ты занята, внученька? Что за салфетка у тебя в руке? — Я читаю письма наших телезрителей, не мешай. — Письма? Нам все еще пишут письма? О как хорошо! Нужно отправить рекламную рассылку на эти адреса… — Дед стреляет взглядом в камеру. — Присылая к нам в студию личные письма, вы автоматически соглашаетесь получать рассылку от «Agamemnon Pharmaceutical». Снизу загорается титр: «ЭТО ТАК!» — Дедушка! Что за гнусность! — Это не гнусность, это продукция «Agamemnon Pharmaceutical», тупая пизда. Доктор Млеко достает массивный револьвер, отлитый из хирургической стали, с шестью свинцовыми пилюлями лекарства в барабане — седатив. Снизу загорается титр: «ЧТОБЫ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ РАССЫЛКИ, ОБРАТИТЕСЬ В БЛИЖАЙШЕЕ ПОЧТ—». Монтажная склейка. Агнешка вспарывает последнее письмо. У нее грустный вид. Она говорит: — Последнее письмо на сегодня — от малышки по имени Гашек Леманкова. Что же припасла для нас девочка с таким экзотичным именем? Деталь: клоки каштановых волос, стиснутые в пальцах ведущей. Крупный план: безумное, полное ужаса лицо Агнешки, застывшее в безмолвном крике. Снизу загорается титр: «ОТВРАЩЕНИЕ». — Не пиши сюда больше, потаскуха.