В тревоге уснул городок благочинный

В черном-пречерном подвале в черной-пречерной тьме в сырости кирпичной кладки обитают черная-пречерная рука и другие черные-пречерные подробности мумии. Вопреки уверенности поклонника всего египетского, драгоценная реликвия предпочитает другие условия хранения, а потому вторгается в сознание Анны со спиритическим протестом. Однако не будем забегать вперед. Ведь первой в этой новелле появляется мумия-самозванец. Итак, Клюев, источая нестерпимую сладость, наносит визит Мироновым. Ему предлагают хлеб, он в ответ зрелища, получает согласие и сопровождает накрахмаленную Анну на аукцион. Штольман пытается примкнуть, надеясь, что хрупкий цветок ещё хранится где-то меж страниц «Первой любви», но Анна принимает шампанское от Клюева, предпочитая засахаренную любовь засушенной. И тут ее настигает призрак любви мумифицированной. Желая изгнать его с помощью свежего воздуха, Анна обнаруживает, что сыщик не сдался и вновь собирается поговорить, ничего не сказав, но ему мешает бдительно враждебный Коробейников. Штольману остается положиться на очарование службы, которая неизбежно сведет их над чьим-нибудь трупом. И служба не подводит. Претендентка на саркофаг белозубо приветствует консилиум в прозекторской, доктор подтверждает, что жрец не настоящий, и Штольман арестовывает ближайшего родственника мумии, особым чутьем определив, что в банке яд, а не пепел изображенного на этикетке страдальца. Анна в этой новелле невероятно мила. На сладострастный взгляд Коробейникова отвечает улыбкой, ласково беседует со Штольманом, изливает дочернюю нежность на мать, терпеливо посредничает между жрецом и египтологом, а главное, интеллигентно, по-женски мягко проводит допрос с пристрастием третьей степени. В финале, когда Коробейникова внезапно начинает одолевать дружелюбие, и он предлагает поиграть в бирюльки, Анна излучает лишь приветливость и понимание. Поэтому неподготовленный зритель недоумевает, почему же Штольман не принимает все это с восторгом, а отправляется к Полине на глазах у того же Коробейникова, в который раз за новеллу меняющего шкурку.