A small fault

      В одно мгновение по телу проходит приятная, тягуче-невыносимая тёплая волна. Дэйв почти вскрикивает, однако единственное, что ему удаётся сейчас — томно выдохнуть, резко уткнувшись лицом в простыни.       — Ты слажал, — не без язвительности подмечает Курт, дразняще поглаживая фалангами пальцев чувствительный комок нервов, — Что скажешь в своё оправдание?       Ноги, согнутые в коленях, заметно затекли, а руки крепко связаны за спиной ремнём, натирающим кожу. Всё это напрочь сносит крышу, заставляя отчаянно метаться где-то на границе с безумием. Это — отвратительная сладкая пытка, во время которой начинаешь желать нечто большего, чем расслабленных возвратно-поступательных движений, недостаточных для разрядки.       Курт смотрит на излюбленную смуглую спину, покрытую яркими засосами, и, не выдерживая, проводит по ним кончиками пальцев свободной руки, от чего до ушей доносится приглушенный болезненный стон. Он замечает, как Дэйв реагирует на активное доминирование, и это лишь тешит самолюбие: Курту нравится чувствовать власть. Он любит наблюдать за подмятым под себя телом, казалось бы, таким беспомощным, извивающимся в жалких попытках расслабиться хотя бы немного.       — Ты бы не заметил, если бы об этом не упомянул Крист, — бормочет Дэйв, фыркая. Он и сам, честно, не помнит, в какой из моментов совершил небольшую оплошность, точно подмеченную басистом. Возможно, никто кроме него и не обратил внимания на слегка сбитый ритм или лишний удар, однако Курту необходимо на чем-то заострить внимание, дабы напомнить в самый неподходящий момент, верно? — Тебе просто нужен повод трахнуть меня.       — Ты как всегда чертовски прав.       — Ублюдок.       — В том ли ты положении, чтобы грубить? — Курт тихо усмехается, а после склоняется к уху Дэйва. Тот лишь нервно сглатывает, ощутив горячее дыхание совсем близко, — Мы оба знаем, что ты тоже хотел этого. Да? Ни разу ты не был против, — оглаживает спутанные тёмные волосы с будто бы искренней нежностью, а вместо вразумительного ответа слышит лишь тяжелый выдох, являющийся попыткой подавить рвущиеся наружу стоны, — Какой же ты чувствительный... Кажется, одни лишь ласки могут довести тебя до оргазма. Или так и есть?       — Завали ебало. Пожалуйста, — хрипит Дэйв и слегка хнычет, когда пальцы в какой-то момент сменяет пустота, а чувства наполненности начинает критически не хватать, — Разговоры во время секса — отстой.       — Это разбавляет обстановку, — возражает Курт, после чего подавляет смешок, — Не нравится? Могу анекдот рассказать.       — Замолчи.       Курт резко переворачивает Дэйва на спину и так же неожиданно входит, заставляя выгнуться до хруста позвонков, жадно глотая воздух ртом. Дискомфорт слишком трудно заметить среди мыслей, сосредоточенных лишь на одном: Курт, блять, ахуенный.       Толкается он грубо и сбивчиво, задавая собственный аритмичный темп. То ускоряясь, то вновь медля наблюдает за Дэйвом, чьи волосы небрежно разбросаны на кровати, густые брови жалостливо выгнуты, а глаза прикрыты. Курт растягивается в насмешливой улыбке, целует припухлые губы, а после, наслаждаясь мелодичными стонами и приглушенным бормотанием, языком проводит влажную дорожку к шее. На ней виднеются проступившие красноватые пятна и еле заметные следы от зубов, и мысль об этом не может не нравиться по-своему, ведь из-за несдержанности Курта Дэйву вновь придётся скрывать своеобразные "метки" всевозможными способами, параллельно виня собственного партнёра за обыденную бесконтрольность. Тем не менее, никто не видит смысла беспокоиться об этом сейчас.       Еще нескольких толчков достаточно — оба парня достигают разрядки. Слегка щурясь, Курт оглядывает разгоряченное тело, покрытое множественными мурашками и лёгкой испариной, не без искренней влюблённости в глазах. Дэйв же находит силы взглянуть в ответ, состроив нечитаемое выражение лица.       — Ебануться, — наконец комментирует он, вяло выдохнув, — Это было... Грубо.       — Повторим, если продолжишь лажать на концертах, — язвит Курт, принимая лежачее положение на свободном пространстве кровати, а после хватает с полки сигарету и тут же закуривает. Выпускает дым куда-то в сторону, словно не замечая завистливого взгляда.       — Предыдущих ударников Нирваны постигла та же участь? — ведёт бровью Дэйв, а после предпринимает бессмысленную попытку пошевелить все ещё связанными руками, — Страшно представить. Никто из них не был так же хорош, как я.       — Именно по этой причине мы и трахаемся, Дэйв, — Курт трёт переносицу, а уголки его губ чуть приподнимаются, — Ты чертовски ахуителен и единственный, кто... — колеблется некоторое время, тщательно подбирая нужные слова, — Кто заслуживает особенного внимания с моей стороны.       Они расслабленно разговаривают о чем-то ещё некоторое время, а после, наконец, руки Дэйва оказываются свободны. Он рассматривает красноватые следы на коже и непринужденно улыбается, замечая краем глаза светловолосую макушку, теперь мирно расположившуюся на широкой груди. Курт делает последнюю затяжку, а далее небрежно кладет сигарету в стоящую рядом пепельницу, стараясь настроить себя на последующие полчаса отдыха, и Дэйв решает последовать тому же примеру. Он, поглаживая возлюбленного по голове, прикрывает глаза, кратко вздыхая. Многие участки тела все ещё неприятно ноют от лёгкой боли, однако думать об этом нет никакого желания. Голова заполнена пустотой, а Дэйв даже не старается заменить её чем-то — всего-то и слышит вопрос со стороны Курта, размытый и не дошедший в полной мере до сознания.       Видимо, даже всецело идеальные барабанщики изредка способны на ошибки.