The Way You Used To Do. (Так, Как Ты Это Делал Раньше)

Так, Как Ты Это Делал Раньше edema_ruh Глава 2: Не совсем воображаемый, не совсем друг Бакуго Краткие сведения: Кацуки повернул голову, чтобы прошептать что-то на ухо Деку, и, несмотря на то, что он знал, что этот Деку был не кем иным, как призраком, проекцией, неосязаемым духом, Кацуки мог поклясться, что чувствует, как вьющиеся волосы Деку щекочут его щёку. В то же время Деку мог поклясться, что чувствует тепло дыхания Кацуки на своей шее. Примечания: (Примечания приведены в конце главы.) Текст главы Когда Кацуки проснулся, он не помнил, что с ним случилось. Его голова была обмотана чем-то вроде бинта, и из-за постоянной тупой пульсирующей боли ему было трудно сосредоточиться на том, что его окружает. Когда он наконец осмелился приоткрыть глаза, яркий свет пронзил его череп острой болью. Он громко зашипел, зажмурившись и стиснув зубы. Боже, как же он ненавидел сотрясения мозга. Однако он не помнил, как получил сотрясение мозга, и поэтому снова попытался открыть глаза. Зная, чего ожидать на этот раз, он не был так уж сильно напуган болью. Он несколько раз моргнул своими красными глазами, пока они наконец не сфокусировались, и обнаружил, что смотрит на безошибочно узнаваемый потолок медицинского центра «Восстановительницы». — Каччан? — нерешительно позвал кто-то рядом с ним. Кацуки почувствовал, как в груди закипает раздражение, но повернул голову в сторону ботаника, уже хмурясь. Лицо Деку озарилось облегчением, когда Кацуки посмотрел на него, и он вздохнул, опустив плечи. — О, ты снова проснулся, — выдохнул он, и на его губах появилась робкая улыбка. Он выглядел бледным. — Что ты имеешь в виду под «снова»? — прорычал Кацуки охрипшим голосом, чувствуя боль в горле. Он с трудом пошевелился на кровати, пытаясь сесть поудобнее. Изуку, казалось, хотел помочь ему, но передумал, прежде чем успел это сделать. — Чёрт, у меня болит горло. У тебя есть вода, ботаник? — он сердито посмотрел на Деку, который смущённо отвернулся. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Изуку вместо того, чтобы ответить на вопрос Кацуки. Говоря это, он не смотрел ему в глаза. — Отвратительно и хочется пить, — просто выпалил Кацуки, уже чувствуя себя раздражённым и недовольным. Пульсирующая головная боль, с которой ему приходилось мириться, не улучшала и без того скверное настроение. — Ты принесёшь мне воды или как? — спросил он сердитым тоном, потому что физически не мог сказать Деку «пожалуйста» и «спасибо». Однако его язвительная просьба лишь заставила Изуку покраснеть и отвернуться, а на его смертельно бледном лице проступил румянец. Кацуки это не понравилось. Чем белее было лицо Деку, тем заметнее становились его нелепые веснушки. — Каччан, я… — Изуку набрался смелости, чтобы начать, но его прервало открывшаяся дверь палаты. Кацуки ожидал увидеть вошедшую Девочку-Восстановительницу, но при виде родителей, направлявшихся к его кровати, он нахмурился, и его сердце сжалось. Они бы не пришли, если бы не случилось ничего серьёзного. «Кацуки», — позвала его мать, проведя рукой по его волосам и глядя на него с мрачным выражением лица. Отец сел на свободное место рядом с кроватью и взял его за руку, почти виновато глядя на него. Кацуки в замешательстве нахмурился. — Что вы здесь делаете? — спросил он чуть более агрессивно, чем собирался. Его мать выглядела так, будто хотела дать ему пощёчину за дерзость, а отец просто пожал ему руку. — Как ты себя чувствуешь, сынок? — спросил он, одарив Кацуки такой фальшивой улыбкой, что внутри у вспыльчивого парня всё сжалось от ужаса. Что, чёрт возьми, происходит? — Дерьмово и хочется пить, — повторил он то же самое, что сказал Деку, бросив на мальчика многозначительный взгляд, который говорил: «Видишь? Может, они что-нибудь с этим сделают, в отличие от тебя, дерьмовый ботаник». Деку продолжал смотреть на него с бледным лицом и внимательными глазами, стоя рядом с мамой Кацуки, непривычно молчаливый. — Я принесу тебе воды, — просто сказала мама, развернулась на каблуках и исчезла из поля зрения Кацуки. Отец громко вздохнул и опустил голову, явно испытывая неловкость. От этого зрелища в нём вспыхнули гнев и нетерпение. — Ладно, что, чёрт возьми, происходит? — спросил он, когда отец не подал никаких признаков того, что собирается заговорить. — И серьёзно, не приукрашивай. Ты же знаешь, я справлюсь с этим, что бы это ни было, — добавил он как ни в чём не бывало. Он посмотрел на Деку, который всё ещё стоял позади отца, ища на лице ботаника хоть намёк на то, что случилось, но мальчик продолжал молча смотреть на него с напряжённым выражением лица. Отец снова уставился на него с тем раздражающе извиняющимся выражением лица. — Что ты помнишь из вчерашнего дня, сынок? — осторожно спросил отец. Кацуки вздохнул и закатил глаза, но постарался вспомнить всё, что мог. «Я патрулировал с этим дерьмовым Деку», — сказал он через несколько секунд, сосредоточившись и сердито глядя на Деку. «Мы нашли злодея или что-то в этом роде. Думаю, я, должно быть, ударился головой, сражаясь с ним, потому что это всё, что я помню. Наверное, это был виноват Деку», — прорычал он, глядя на мальчика. Его отец нахмурился и оглянулся через плечо на Кацуки, на лице которого было обеспокоенное выражение. Наверное, он беспокоился, что Кацуки задел чувства Деку или что-то в этом роде. С другой стороны, Деку, казалось, не смутило это обвинение. — Кацуки, мы… — начал его отец, и в этот момент в комнату снова вошла мать с чашкой воды комнатной температуры в руках. Она молча протянула её сыну и уставилась на него, пока он делал глоток. Кацуки сморщил нос. — Она тёплая, — пожаловался он, уставившись на чашку, как будто она его оскорбила. Вода смягчила его охрипшее горло, но он предпочёл бы холодную. — Она комнатной температуры, — нетерпеливо поправила его мама, скрестив руки на груди. — А теперь заткнись и пей. Ты сказал, что хочешь пить. Холодная вода только сильнее повредит твоё горло. — Ладно, как скажешь, — раздражённо пробормотал он, допивая остатки воды. Его отец вздохнул и воспользовался паузой, чтобы прийти в себя. Допив воду, Кацуки вернул стакан матери, которая молча его взяла. — Ну что? — поторопил он, когда ни один из родителей не подал виду, что собирается рассказать ему о случившемся. — Вы собираетесь рассказать или нет? Отец бросил на мать понимающий взгляд и снова повернулся к сыну, не отпуская его руки. «Сынок, мы… Нам очень жаль», — сказал его отец со слезами на глазах и дрожью в голосе, которые Кацуки, слава богу, не унаследовал от него. «Но твой друг, Деку, он…», — он на мгновение замялся, словно пытаясь подобрать правильные слова для этой ситуации. Кацуки нахмурился. «Он ушёл, сынок», — заключил он, сжав руку Кацуки. Позади него стояла его мать, её лицо было почти таким же бесстрастным, как всегда. Кацуки мог только моргать, глядя на них, и эти мгновения показались ему вечностью. Он переводил взгляд с одного родителя на другого в явном замешательстве, недоверии и, прежде всего, в негодовании. Он никогда не любил, когда над ним смеются. — О чём, чёрт возьми, вы двое говорите? — спросил он, звуча сердито, но не так агрессивно, как ему хотелось бы. — Этот чёртов ботаник стоит прямо рядом с тобой! — он указал на Деку, который стоял рядом с матерью и выглядел ещё бледнее, если такое вообще возможно. Его родители обменялись обеспокоенными взглядами, и это вызвало у Кацуки новую волну ярости. Что, они думали, что знают лучше него? Они думали, что он сумасшедший? Почему, чёрт возьми, у них на лицах было такое жалостливое выражение? — Они не видят меня, Каччан, — просто сказал Деку, почти извиняющимся тоном. — Пока что, кажется, только ты меня видишь. — Мы понимаем, что тебе тяжело, — продолжил его отец, не обращая внимания на извинения Деку. Кацуки нахмурился ещё сильнее. — Мы также знаем, что ваши отношения с Изуку были не самыми лучшими, но… Он ушёл, сынок. Когда он приехал сюда, у него уже не было мозга. Единственная причина, по которой они не отключили аппарат жизнеобеспечения, — это… «Инко и Всемогущий не позволили», — закончила его мама, когда отец замолчал. Она выглядела грустной, но её лицо было злым. «Они не хотят терять надежду, но, по сути, ребёнка больше нет», — просто сказала она. По правде говоря. — Ладно, что бы это ни было, ты должен прекратить это дерьмо прямо сейчас, — нетерпеливо усмехнулся Кацуки, снова указывая на Деку. — Если Деку мёртв, то как он стоит прямо здесь? Я не чокнутый, я знаю, что вижу, — добавил он, игнорируя страх, который пронзил его сердце при мысли о том, что он действительно начинает сходить с ума и что Деку действительно мёртв. «Сынок, как я уже сказал, мы знаем, что это тяжело», — снова сказал его отец, всегда такой сострадательный и понимающий. «Ты сильно ударился головой, ты всё видел своими глазами. Мы понимаем. Ты можешь восстанавливаться столько, сколько захочешь. Айзава-сэнсэй сказал нам, что тебя не накажут за то, что ты не будешь посещать занятия, пока тебе не станет лучше. Но худшее, что ты можешь сделать прямо сейчас, — это отрицать», — снисходительно сказал он. Катсуки разозлился на это. «Это не отрицание, он там прав», — сердито закричал он, но мать прервала его, прежде чем он успел впасть в ярость, что было обычным делом для семьи Бакуго. — Послушай, малыш, мы понимаем. Ты обращался с Мидорией как с дерьмом, и теперь он умер, чтобы спасти твою задницу. Это ужасная ситуация, ты, должно быть, чувствуешь себя паршиво и всё такое. Но притворяться, что этого не было, никому не поможет, особенно тебе, — сказала она честно, грубо, что было так естественно для неё. — Чем быстрее ты примешь случившееся, тем быстрее сможешь двигаться дальше. — Что, чёрт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что он умер, чтобы спасти меня, старая карга?! — спросил Кацуки с явным негодованием в голосе. — Мне не нужно, чтобы меня спасал этот кусок дерьма! — он указал обвиняющим пальцем на Изуку, который осторожно подошёл к кровати. — Деку! Да поговори ты с ними уже! Почему они не видят тебя, чёрт возьми? — Я н-не знаю, — сказал Изуку дрожащим голосом, который так ненавидел Кацуки. Его нижняя губа нервно дрожала. Родители Кацуки, стоявшие позади приближающегося Изуку, переглянулись, словно пытаясь решить, сошёл ли их сын с ума. — Но, Каччан, тебе нужно успокоиться, иначе ты усугубишь своё сотрясение мозга… — Не указывай мне, что делать, ботаник! — сердито возразил Кацуки, сбрасывая одеяло с ног и откидываясь на кровать, готовый встать, спуститься к Деку и самому убедиться, мёртв он или нет. — Кацуки, тебе нужно оставаться в постели! — в тревоге закричал отец, пытаясь — и безуспешно — удержать сына. Кацуки поднялся на дрожащие ноги и на секунду пошатнулся, прежде чем взять себя в руки и выйти из комнаты. — Каччан! — позвал его Деку тем раздражённым тоном, который каждый раз действовал Кацуки на нервы. — Ты же поранишься! Можешь хоть раз меня послушать?! — Заткнись, Деку! — бросил Кацуки через плечо, не останавливаясь. — Кацуки, немедленно вернись сюда! — отец попытался схватить его, но мать остановила его предостерегающим жестом. — Нет, не надо. Пусть он сам всё увидит, — посоветовала она, строго глядя на сына. — Может быть, это поможет ему очнуться и сразу взглянуть в лицо реальности. — Где он? — прорычал Кацуки, на что его мать закатила глаза. — Третья комната слева от тебя, — просто сказала она, заслужив встревоженный взгляд мужа. — И отродье, — добавила она, прежде чем Кацуки успел продолжить свой путь. Он посмотрел на неё через плечо, не обращая внимания на то, что от этого движения у него разболелась голова. — Мы все знаем, что ты сильная, но не позволяй этому сломить тебя. Кацуки не потрудился ответить, продолжая идти в комнату Деку и толкая дверь без стука. Первое, что он увидел, — это сгорбленную, рыдающую фигуру матери Изуку у кровати и то, как она резко вскинула голову при внезапном появлении Кацуки. Позади неё стоял Всемогущий в своём тщедушном теле, и скорбное выражение его лица делало впалые щёки ещё более впалыми. Затем на кровати лежал Изуку. Весь в проводах. С трубкой во рту. Его покрытая шрамами рука была в синяках. Левая рука была в гипсе. Лицо бледное. Волосы растрепаны. Неподвижный. В голове Кацуки вспыхнула искра воспоминаний о полуприкрытых зелёных глазах, приоткрытых губах и смерти. Он вздрогнул. — Юный Бакуго, — строго сказал Всемогущий. — Разве ты не должен быть в постели? Вместо ответа Кацуки сделал неуверенный шаг к кровати, и на его лице отразился ужас. Повернув голову в сторону, он увидел, что Деку стоит рядом с ним с таким же выражением лица. Как могло случиться, что Деку неподвижно лежал на кровати и в то же время стоял рядом с Кацуки? Может, он действительно сходит с ума? — Я ещё не видел этого, — тихо прошептал рядом с ним Изуку, широко раскрыв глаза и вытирая слёзы. Он выглядел обеспокоенным. — Что? — нахмурившись, спросил Кацуки. Почему Деку не попытался увидеть своё тело раньше? — Я сказал: «Разве тебе не следует быть в постели?» — повторил Всемогущий, решив, что вопрос Кацуки был адресован ему. — Ты неважно выглядишь, молодой человек. Тебе следует отдохнуть и восстановить силы. — Нет, не ты, — Кацуки очень невежливо отмахнулся от мужчины, не сводя глаз с Деку, стоявшего рядом с ним. — Почему ты не пришёл сюда раньше? — Я пытался, — признался Изуку, подходя ближе к кровати и выглядя так, будто хотел взять себя за руку, но боялся это сделать. — Но каждый раз, когда я пытался отойти от тебя, меня тянуло обратно. Как магнитом, — прошептал он с благоговением на лице. — В этом нет ни хрена смысла, — усмехнулся Кацуки. — Почему я? Почему никто другой не может тебя увидеть? — Я не знаю, — тихо признался Изуку. — Может, это потому, что ты был единственным, кто был рядом, когда меня ударили? — неуверенно предположил он. — Юный Бакуго, — позвал Всемогущий, и на его лице отразилось беспокойство. Инко тоже уставилась на Кацуки, как будто у него выросла вторая голова. — С кем ты разговариваешь? — осторожно спросил он. Кацуки фыркнул. — К чёрту Деку, — объяснил он, изо всех сил стараясь говорить уверенно, а не как сумасшедший. — Он стоит прямо передо мной. — Ч-что?! — испугалась Инко, её зелёные глаза расширились, а губы задрожали, как у Мидории. Всемогущий положил руку ей на плечо, чтобы успокоить. — Ты видишь его? Где? Где мой малыш? — Мама, — Изуку встал перед матерью, и в его больших выразительных глазах уже стояли слёзы. Он опустился перед ней на корточки и нежно положил руки ей на колени. — Мама, я здесь, — умоляюще сказал он, словно прося её увидеть его. — Он сидит на корточках перед тобой, — холодно сообщил Кацуки, бесстрастно наблюдая за происходящим. Вид мёртвого тела Деку на кровати всё ещё вызывал тревогу, даже несмотря на то, что он всё ещё дышал с помощью аппарата жизнеобеспечения. Инко вслепую потянулась к своему невидимому сыну, но её рука прошла сквозь него. Изуку был таким же неосязаемым, как Мирио, и таким же невидимым, как Хагакурэ. Единственным, кто мог его видеть, был Кацуки. «Твоя рука только что прошла сквозь него», — бесстрастно объявил Кацуки, и Инко отдёрнула руку, словно обожжённую, с ужасом на лице. — Изуку! Я тебя ранила?! — в отчаянии спросила она, обводя взглядом пустое пространство перед собой в тщетной попытке найти сына. Изуку опустил голову и покачал ею, разочарованно опустив плечи. — Нет. Я ничего не почувствовал, — признался он, не глядя на Кацуки. Его голос звучал жалко. «С ним всё в порядке», — сообщил Кацуки отчаявшейся матери, но вздохнул и раздражённо закатил глаза. «Послушайте, я устал играть роль почтового голубя для вас всех. Кто-нибудь может объяснить мне, что, чёрт возьми, происходит?!» — раздражённо спросил он. Изуку встал с колен матери и снова посмотрел на своё тело с задумчивым выражением лица. Всемогущий выглядел растерянным, в то время как Инко продолжала беспомощно оглядывать комнату, словно надеясь, что Изуку вот-вот волшебным образом появится. — Юный Бакуго… — наконец произнёс Всемогущий тяжёлым и сдавленным голосом. — Вы уверены… — он на мгновение замялся. — Вы уверены, что видите юного Мидорию? — Э-э, да? — сказал Кацуки, как будто разговаривал с ребёнком, который задаёт слишком много вопросов. На его лице появилось обиженное выражение. — Что, ты тоже считаешь меня сумасшедшим? — сердито усмехнулся он, вспомнив реакцию своих родителей всего несколько минут назад. — Не знаю, как и почему, но, видимо, я единственный, кто может видеть и слышать этого чёртова ботаника, и это просто моя чёртова удача, верно? Из всех людей в мире, которых мог преследовать этот дерьмовый призрак Деку, это должен был быть я? — он горько нахмурился, прищёлкнув языком. — Тьфу. У меня нет причин выдумывать это, с чего бы мне хотеть, чтобы люди поверили, что я единственный, кто может говорить с Деку? Это просто… ты чёрт возьми издеваешься надо мной прямо сейчас?! — раздражённо спросил Кацуки, увидев, что пытается сделать Изуку. Мальчик пытался лечь на кровать, явно думая, что если его душа окажется поверх его собственного тела, он сможет каким-то образом воссоединиться с ним. — Что? Что происходит? — спросила Инко, и её зелёные глаза снова расширились. Кацуки очень хотелось, чтобы она перестала так делать, потому что этот взгляд был до жути знакомым и заставлял его дрожать. — Юный Бакуго? — настаивал Всемогущий, которому тоже было любопытно. Кацуки не обратил на них внимания и подошёл к кровати с сердитым выражением лица. — Ты правда думаешь, что можешь вот так вернуться в своё тело, придурок? — усмехнулся он. — Что, просто лежишь там и ждёшь, пока твою грёбаную душу затянет обратно в твоё тупое крошечное тело? Невероятно, Деку, — он неодобрительно покачал головой. — Моё тело не крошечное! — возразил Деку, садясь на кровать и заставляя Кацуки увидеть нечто сверхъестественное. В то же время, пока Деку лежал на кровати, покрытый проводами, другой Деку, более бледный и слегка прозрачный, сел, и казалось, что его душа покидает тело. Кацуки сморщил нос, не понимая, почему от этого зрелища его сердце забилось быстрее. «Убирайся к чёрту отсюда, одного тебя уже достаточно», — он отчаянно жестикулировал, указывая на мальчика. «Чёрт, никогда в жизни я не думал, что мне придётся иметь дело с двумя Декусами. Я почти уверен, что это кошмар, созданный специально, чтобы мучить меня», — фыркнул он. Изуку закатил глаза, но всё равно спрыгнул с кровати, выглядя расстроенным. — Как бы то ни было, это всё равно не сработало, — печально пробормотал он. — Но я решил, что стоит попробовать. «Юный Бакуго, я вынужден попросить вас не говорить так в присутствии госпожи Мидории», — отчитал его Всемогущий одновременно с тем, как заговорил Изуку, из-за чего Кацуки было трудно одновременно обращать внимание на них обоих. «Пожалуйста, проявите уважение к матери в этот трудный момент». «Конечно, это, чёрт возьми, не сработало, если бы всё было так просто, твой паршивый призрак не стоял бы здесь и не заставлял людей думать, что я сошёл с ума!» — решил ответить Деку Кацуки, потому что если в чём-то он и преуспел, так это в поддразнивании мальчика. По крайней мере, это была единственная знакомая ему территория, на которую он мог ступить в тот момент. Ему приходилось иметь дело с призраками, предсмертными переживаниями и небольшой вероятностью того, что он действительно сходит с ума, но посреди всего этого хаоса дразнить Деку и обзывать его было единственной знакомой территорией, на которую он мог ступить. — Ну, прости, Каччан, но мне тоже не нравится эта ситуация! — возмутился Изуку, выглядя раздражённым. Он нервно почесал затылок и посмотрел туда, где всё ещё сидела его мать, лицо которой было ещё более расстроенным, чем прежде. — Мам, — снова попытался привлечь её внимание Изуку, но безуспешно. — Мам! Пожалуйста, услышь меня! — умолял он, начиная нервничать. Кацуки снова нахмурился. — Она тебя не слышит, придурок, — напомнил он Изуку, нахмурившись. — Мам! — снова попытался Иззи, опустив плечи, когда мать не обратила на него внимания. «Юный Бакуго», — снова позвал его Всемогущий, не подозревая, каким неистовым и громким становится Изуку. Высокий голос мальчика не только усиливал головную боль Кацуки, но и действовал ему на нервы. «Никто не сомневается в твоём здравомыслии, но мы должны быть осторожны, чтобы не давать миссис Мидории ложную надежду…» — Нет! — возразила Инко, прервав символ мира на середине фразы. — Я верю Кацуки. Я должна верить ему, — добавила она дрожащим голосом, опустив голову. — Я знаю, — торжественно кивнул Всемогущий. — И я тоже хочу ему верить, но, миссис Мидория… — он тяжело вздохнул, полный печали. — Юный Бакуго пережил травмирующий опыт… — Я не травмирован! — тут же возразил Кацуки. Он даже не помнил, что произошло; как он мог быть травмирован? «— и всё это может быть не более чем нездоровым способом, с помощью которого его разум пытается справиться с тем, чему он был вынужден стать свидетелем», — заключил Всемогущий, не обращая внимания на то, что его перебили. — Э-э-э? — возмущённо прорычал Кацуки. Даже Всемогущий, символ мира и олицетворение надежды, отказывался ему верить? Может, он и правда сумасшедший? — Нам нужно убедить их, что мы говорим правду, Каччан! — отчаянно закричал Изуку. — Они не могут продолжать верить, что я мёртв! — Они не могут продолжать верить, что я сумасшедший, — он повернул голову к расстроенному Изуку и сморщил нос. Изук посмотрел на него широко раскрытыми глазами, такими же, как у его матери, но через мгновение кивнул. — Послушайте, — Кацуки сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, — не то чтобы это было полезно, — он зажмурился, ущипнул себя за переносицу и на мгновение закрыл глаза, прежде чем снова обратиться к Всемогущему. — Да, я понимаю, что все думают. Я бы тоже не поверил, если бы какой-нибудь ублюдок очнулся после удара по голове и сказал, что видит призрак человека, у которого умер мозг. Но, во-первых, я действительно не помню, что случилось с Деку, так что то, что я увидел дерьмового ботаника, не может быть механизмом преодоления; во-вторых, мне даже не нравится Деку, так что нет причин, по которым я был бы травмирован, если бы он умер, - он проигнорировал то, как вздрогнул Изуку рядом с ним, - и в-третьих, я тоже не думаю, что я сумасшедший, потому что этот идиот буквально пытался вернуться в свое тело, лежа на нем сверху, и мое подсознание никогда бы не придумало что-то настолько глупое, так что он не может быть галлюцинацией ”, - сурово указал он. Всемогущий, казалось, пытался понять, есть ли смысл в словах Кацуки, и надежда в глазах миссис Мидории лишь возросла. Изуку нервно теребил край своей рубашки, ожидая ответа. — Нам нужно сказать ему то, что знаю только я, — заключил Изуку, когда Всемогущий ничего не ответил. Кацуки снова закатил глаза. — Послушай, придурок Деку, я не собираюсь быть твоим личным посыльным, пока ты в таком призрачном состоянии, ты меня слышишь? — пожаловался он. — Но ты единственный, кто может меня видеть! — возмущённо возразил Изуку. — Нам нужно найти способ вернуть меня в моё тело! — Мне плевать! Я не курьер, если ты хочешь, чтобы твои сообщения передавали, купи себе спиритическую доску или что-то в этом роде! — крикнул он мальчику, прекрасно понимая, что со стороны это выглядит так, будто он кричит в пустоту. Ему не очень-то удавалось не выглядеть сумасшедшим. — Что говорит юный Мидория? — спросил Всемогущий, и, хотя по его голосу было понятно, что он по-прежнему считает историю Кацуки слишком невероятной, в его взгляде что-то изменилось, и это означало, что он готов поверить мальчику. Кацуки раздражённо застонал, услышав этот вопрос, зная, что, если он не ответит, его сочтут не только непослушным ребёнком, но и сумасшедшим. Он повернул голову и посмотрел на призрака Деку, на лице которого было выжидательное выражение, а затем на тело Деку, неподвижное и бледное, лежащее на кровати. Его взгляд наконец-то остановился на маме Изуку и слезах, катившихся по её щекам, и, хотя это зрелище не смягчило его сердце, он понял, что не может отвернуться, когда знает, что может помочь. Каким бы героем он был, если бы отказывался помогать нуждающимся, даже если это был дерьмовый Деку с его раздражающим голосом и дрожащими губами? «Он сказал, что мы должны рассказать тебе кое-что, что известно только ему», — раздражённо ответил Кацуки, не глядя Всемогущему в глаза. Он бросил взгляд на Деку и увидел широкую улыбку на его лице и благодарность в выразительных глазах. «Не выгляди таким самодовольным, ботаник», — прорычал Кацуки, раздражённо отвернувшись, чтобы не видеть эту яркую улыбку. — Я делаю это только для того, чтобы быстрее от тебя избавиться, — пробормотал он, хотя это прозвучало не слишком убедительно. — Я знаю, — легко согласился Изуку, и что-то в его согласии заставило Кацуки нахмуриться. — Если я собираюсь сказать что-то, что знаю только я, то это не должно быть при моей маме, — задумчиво добавил он, прежде чем Кацуки успел прочитать что-то в его глазах. — Только ты и Всемогущий знаете о Все-За-Всех, и она бы ещё больше испугалась, если бы узнала… — Тогда почему бы тебе просто не сказать что-нибудь, о чём она знает? — безразлично спросил Кацуки, пожимая плечами. “Каччан!” - запротестовал Изуку, широко раскрыв глаза. “О чем я не знаю?”, голова Инко вскинулась, глаза внезапно наполнились вниманием. “Мистер Тошинори? ”, она повернула голову, чтобы найти ответы на лице Всемогущего, когда Кацуки не ответил на ее вопрос. “Она не слышит меня, но она слышит тебя!” - сказал Изуку, звуча почти оскорбленно. Кацуки отвернул голову от мальчика, из приличия выглядя смущенным из-за своего промаха, но напустив сердитый вид, чтобы скрыть это. “Послушай, это нелегко, понимаешь ?!” - защищаясь, возразил Кацуки. “Действительно чертовски сложно понять, какие части твоего бесполезного бреда я должен им рассказывать, а какие нет, и я уже говорил тебе, что я не разносчик. Если ты не хочешь, чтобы я отвечал на то дерьмо, которое ты несешь, не подумав, тогда включи свой фильтр ”мозг-рот" хоть раз! ", - закончил он тем, что снова сердито заорал. “Ну, ну, давайте все успокоимся, хорошо?” - сказал Всемогущий, жестикулируя руками в попытке развеять все более мрачное настроение Кацуки. “Не говори мне успокоиться, ты, костлявый ублюдок!” - запротестовал Катсуки. “Просто скажи мне, как, черт возьми, мы можем вернуть Деку в его дерьмовое тело, чтобы он мог отвалить к черту от моего дела!” — От тебя не будет никакой пользы, если ты будешь продолжать кричать на людей! — огрызнулся Изуку, раздражённый привычной ворчливостью Кацуки. — Я не смогу тебе помочь, если ты будешь продолжать бубнить мне в ухо! — ответил Кацуки так громко, что его, наверное, было слышно во всём UA. — Просто скажи моей маме, чтобы она пошла купила кофе или что-нибудь ещё, чтобы я мог убедить Всемогущего, что я на самом деле не умер! — крикнул в ответ Изуку. “Ты сам это говоришь Всемогущему, ты, дерьмовый ботаник!” — Я бы с радостью, но, к сожалению, ты — мой единственный способ общения с людьми! — Ну, а я застрял с тобой как с самым паршивым призраком в истории! — Что здесь, чёрт возьми, происходит?! — в их разговор вмешался новый голос, и Кацуки обернулся и увидел, что в дверях стоит Восстановительница, а родители Кацуки с тревогой прячутся за её спиной и пытаются заглянуть в комнату. Он открыл рот, чтобы ответить, и Изуку, стоявший рядом с ним, тоже открыл рот, но тишину нарушил Всемогущий. — Мы приносим извинения за беспокойство, Чиё, — сказал он, проходя мимо Кацуки, чтобы поприветствовать маленькую женщину. — Но я считаю, что вам нужно знать кое-какие новости. — Единственное, что мне нужно знать, — это почему одна из моих пациенток встала с постели и кричит, как избалованный ребёнок, в палате другой моей пациентки, — сердито ответила она, неодобрительно глядя на Кацуки. — Я… — попытался сказать Кацуки, явно озадаченный тем, что его прервали, но Всемогущий снова оказался быстрее. «Юный Бакуго считает, что есть шанс спасти жизнь юного Мидории», — объявил он, и то, как он произнёс эти слова — почти с надеждой — так сильно отличалось от его недоверчивого тона всего несколько минут назад, что Кацуки нахмурился. Однако Девушку-Восстановительницу было не так-то просто убедить. На её лице появилось что-то вроде жалости, она ссутулила плечи и разочарованно покачала головой. — Мы уже говорили об этом, Тошинори, — сказала она таким тоном, словно отчитывала символ мира. — Диагноз не изменился. — Я вижу его, — перебил её Кацуки, прежде чем она успела продолжить, и выглядел при этом серьёзнее, чем когда-либо в жизни. Восстановительница повернулась к нему с озадаченным видом. — Деку. Он прямо сейчас стоит рядом со мной, — торжественно добавил он. Восстановительница пристально посмотрела на него. — Я знаю, как это звучит, — продолжил он, чувствуя необходимость заполнить неловкую тишину в комнате. — Но я не сумасшедший. Я не знаю, что случилось, но по какой-то причине Деку всё ещё здесь, и я единственный, кто может его видеть. К сожалению, — добавил он, сморщив нос, просто потому, что прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз дразнил мальчика. Он посмотрел на Деку краем глаза, чтобы увидеть его реакцию, и заметил, что тот нервно грызёт ногти, не отрывая взгляда от крошечной фигурки Восстановительницы. «Скажи им, что, по моему мнению, причуда злодея заставила мою душу отделиться от тела», — у Деку хватило наглости сформулировать это так, будто Кацуки был рядом и выполнял все его приказы. — Заткнись, чёртов придурок, — просто прорычал Кацуки. — Я же сказал тебе, что я не твой личный посыльный. «У меня тоже были сомнения», — сказал Всемогущий героине-целительнице, явно пытаясь разрядить обстановку, пока Кацуки не начал вести себя как сумасшедший. «Но если подумать, история юного Бакуго не так уж невероятна. Юный Мидория получил неизвестную причуду, но не умер», — попытался он возразить. — У него умер мозг, — строго заметила Восстановительница, бросив на Инко извиняющийся взгляд за свою прямоту. — Именно! — воскликнул Всемогущий. — Почему другие его органы не отключились? — Потому что миссис Мидория отказывается отключать аппараты жизнеобеспечения, — как ни в чём не бывало ответила героиня-целительница. Всемогущий вздохнул. — Да, — устало вздохнул он. — Но я имею в виду вот что, — он указал на тело Мидории, лежащее на кровати. — Вполне возможно, что причуда преступника вызвала своего рода разделение между телом юного Мидории и его… душой, за неимением лучшего слова. — Я же говорил! — торжествующе воскликнул Изуку. Кацуки почувствовал непреодолимое желание ударить ботаника по лицу, но ничего не сделал. — То есть ты действительно веришь, что Бакуго видит и общается с… душой Мидории? — спросила Рековер, недоверчиво приподняв бровь. «Я не особо верил в это, пока не стал свидетелем их разговора», — объяснил Всемогущий, и Кацуки наконец понял, почему символ мира перестал смотреть на него так, будто его нужно связать. «Хотя я слышал только то, что говорил юный Бакуго, это было очень похоже на разговоры, которые он обычно ведёт с юным Мидорией. Это не было похоже на галлюцинацию или что-то подобное». Восстановительница цокнула языком, задумчиво глядя на Кацуки и оценивая его с головы до ног. После нескольких мгновений молчаливого изучения она пододвинула стул к вспыльчивому мальчику и без слов усадила его на него. — Что?! — спросил он, озадаченный внезапными действиями. — Сиди смирно, — скомандовала она, доставая из кармана крошечный фонарик и направляя его в глаза Кацуки. Яркий свет заставил его вздрогнуть, и он услышал шипение Изуку откуда-то сзади. Осмотрев его зрачки, Восстановительница продолжила внимательно изучать его, проверяя рефлексы, осматривая травму головы и задавая пару вопросов, чтобы проверить его когнитивные способности. К концу осмотра Кацуки сидел на стуле, кипя от злости, и изо всех сил старался не допустить, чтобы крошечные взрывы на его ладонях стали слишком сильными. Он ненавидел, когда его осматривали. Он ненавидел, когда люди прикасались к нему без причины. — Ну что? — спросил Всемогущий, когда Восстановительница отошла от Кацуки с решительным выражением на лице. «Его черепно-мозговая травма выглядит лучше», — объявила она. «У него всё ещё сотрясение мозга, но оно уже не такое сильное, как при поступлении. Он осознаёт, где находится, и кажется мне вполне вменяемым», — вздохнула она. «Но всё ещё есть вероятность, что у него галлюцинации. Люди нередко видят умерших близких после их трагической гибели. Это распространённый симптом травмы». — Деку мне не родственник! — тут же возразил Кацуки, не в силах сдержать серию громких хлопков, которые он издавал, пытаясь защититься. — И я уже говорил тебе, что не травмирован! У меня нет причин для этого! Мне плевать на этого чёртова ботаника! Восстановительница окинула его понимающим взглядом. Кацуки почувствовал, как у него засосало под ложечкой. — Я была той, кто ухаживал за тобой, когда ты пришёл прошлой ночью, — просто и спокойно сказала она. — Я знаю, что видела. — Э-э-э?! — яростно возмутился Кацуки, не понимая, почему слова женщины так сильно его разозлили. — Тогда это ты сумасшедшая, старая карга! — обвинил он. “Каччан!” - в ужасе воскликнул Мидория. — Бакуго! — возмущённо воскликнул Всемогущий, настолько разъярённый наглостью мальчика, что превратился в высокого мускулистого Всемогущего. — Ты не должен так неуважительно относиться к пожилой женщине! — Оставь это, Тошинори, — безразлично сказала Восстановительница, пододвигая ещё один стул ближе к мальчику и запрыгивая на него. Её крошечные ножки свисали с сиденья. — Гнев — тоже распространённая реакция на правду, которую ты не хочешь признавать. — А теперь послушай меня, чёрт возьми, — Кацуки встал со своего места и сердито указал пальцем на невозмутимую старуху. — Ну-ну, юный Бакуго, — Всемогущий, всё ещё в своей мускулистой форме, схватил Кацуки за плечо с большей силой, чем нужно, и потянул его обратно на своё место, удерживая там. — Это также одна из семи стадий горя, — просто и почти рассеянно добавила Девушка-Восстановительница. — Я не оплакиваю этого чёртова ботаника! — возмутился Кацуки. — Отрицание тоже является одной из стадий, — задумчиво пробормотала она, не обращая внимания на сердитого Кацуки, стоявшего перед ней. Казалось, она пыталась прийти к какому-то выводу. — Я ничего не отрицаю! Я говорю вам, что Деку стоит прямо здесь! — он указал на место, где стоял Изуку, хотя и знал, что никто больше его не видит. «Однако есть один способ выяснить, нуждается ли Бакуго в психиатрической помощи», — продолжила она, как будто Кацуки был таким же невидимым, как Изуку. Она посмотрела на Всемогущего с загадочным выражением лица. После нескольких мгновений молчания, в течение которых они смотрели друг на друга, Всемогущий с шумом превратился в свою худую, костлявую форму. — Юный Бакуго, — твёрдо сказал он с тяжёлым вздохом. В его голосе слышалось предвкушение. Кацуки повернулся и посмотрел на него, а рука мужчины всё ещё лежала на его плече. — Может ли юный Мидория слышать нас, даже если не может говорить с нами? Кацуки повернулся и посмотрел на Деку, хотя уже знал ответ. Мальчик быстро кивнул. “Да, он тебя слышит”, - усмехнулся Катсуки. Всемогущий наклонился вперёд и что-то прошептал Кацуки на ухо. Через несколько секунд он выпрямился и серьёзно посмотрел на взрывного парня. — Вы должны в точности следовать этим инструкциям, — громко повторил он, многозначительно сжав плечо Кацуки. — Даже шепотом? — простонал Кацуки. Всемогущий кивнул. — Всё, — подтвердил он. Кацуки застонал, вздохнул, закатил глаза и разразился всевозможными детскими жалобами, прежде чем встать со стула и направиться к двери. — Пойдём, ботаник, — позвал он, когда Изуку не последовал за ним. Открыв дверь, он придержал её для Изуку, хотя тот, вероятно, мог просто пройти сквозь неё в своей призрачной форме. — Куда мы идём? — нервно спросил Изуку. Он оглянулся на мать, которая всё ещё сидела у его кровати, держа сына за руку и выжидающе глядя на него со слезами на глазах. Казалось, он не хотел уходить от неё. — Просто заткнись и следуй за мной, придурок, — сердито выдохнул Кацуки. Когда Изуку не сдвинулся с места, он снова закатил глаза и вышел из комнаты, позволив двери медленно закрыться за собой. Изуку бросил на свою скорбящую мать последний тоскливый, полный противоречий взгляд. — Я сейчас вернусь, мама, — пообещал он, прежде чем последовать за Кацуки. — Каччан! Подожди! — крикнул ему вслед Изуку, когда вспыльчивый мальчик направился обратно в свою больничную палату. Он не стал скрывать своего облегчения, когда увидел, что родителей там больше нет: вероятно, они устали ждать его возвращения с одра смерти Изуку. Как только Изуку вошёл в палату вслед за ним, Кацуки закрыл дверь и сел на кровать. Изуку подошёл к нему и сел рядом. — Послушай, — сердито сказал Кацуки — но когда он не был сердитым? —, не встречаясь взглядом с Изуку и даже не удосуживаясь посмотреть на него. — Я просто делаю то, что велел мне Всемогущий. И единственная причина, по которой я это делаю, заключается в том, что чем скорее мы выясним, что, чёрт возьми, не так с твоей ботанической задницей, тем скорее мне не придётся изображать твоего личного помощника, ты меня слышишь? — фыркнул он. Изуку опустил глаза, искра разочарования промелькнула на его лице. — Хорошо, Качан, — легко согласился он. — Что он тебе велел сделать? — с любопытством спросил он. Если бы Изуку не знал наверняка, если бы он не знал, что человек, сидящий рядом с ним, — это Кацуки Бакуго, он бы поклялся жизнью своей матери, что Каччан краснеет. Но этого не может быть, верно? Если и был человек, который никогда не краснел, то это Каччан. Кацуки наклонился вперёд, к Изуку, и мальчик почувствовал, как участилось его сердцебиение, хотя он был всего лишь астральной проекцией. Какого чёрта Качан делает?! Вспыльчивый мальчик повернул голову, чтобы прошептать что-то на ухо Деку, и, несмотря на то, что он знал, что этот Деку был не кем иным, как призраком, проекцией, неосязаемым духом, Кацуки мог поклясться, что чувствует, как вьющиеся волосы Деку щекочут его щёку. В то же время Деку мог поклясться, что чувствует тепло дыхания Кацуки на своей шее. Кацуки несколько секунд колебался, его губы замерли прямо у уха Изуку. «Тебе нужно активировать «Один за всех», — прошептал он низким и мягким голосом, которого Изуку никогда не слышал за все годы их знакомства. Даже если бы в комнате был кто-то ещё, кроме Изуку, никто бы не услышал слов Кацуки. Эти слова предназначались только ему. Голос Кацуки всегда был таким же громким, как и его взрывы. Теперь он был мягким и нежным, как ветерок. Изуку никогда не думал, что такой звук возможен, пока не услышал его, и это было трогательно. Изуку позволил своим глазам закрыться, и сила «Один за всех» наполнила его тело. Убедившись, что он успешно активировал свою силу, он посмотрел на свои руки, но, к его большому удивлению, они выглядели как обычно. Никаких ярких линий, пересекающих их. Никаких зелёных искр. Ничего. Он чувствовал, как «Один за всех» распространяется по его телу, но не видел никаких признаков этого. Он повернул голову, чтобы посмотреть на Кацуки, и увидел на его лице такое же озадаченное выражение. — Это значит… — начал Кацуки, и в его глазах промелькнул необычный ужас, но прежде чем он успел закончить мысль, пронзительный крик заставил обоих мальчиков повернуть головы к двери. «Изуку!» — кричала и рыдала Инко в комнате своего сына. “Мидория, мой мальчик!” - торжествующе воскликнул Всемогущий. Изуку и Кацуки одновременно повернули головы друг к другу, широко раскрыв глаза в предвкушении. Кацуки пошевелился первым, спрыгнул с кровати и побежал обратно в комнату Изуку, но обнаружил, что тело мальчика всё ещё лежит в той же позе на кровати, но его тело окутывают зелёные молнии. Он активировал «Один за всех». — Я жив, — прошептал призрак Изуку у него за спиной, и в его голосе слышалось замешательство. Кацуки повернулся к нему, и Изуку встретился с ним взглядом. — Каччан, я всё ещё жив! — решительно повторил он, словно эта информация стала для него неожиданностью. На его губах расцвела широкая улыбка. — Я тебя уже слышал, ботаник, — огрызнулся Кацуки, отвернув голову, чтобы Изуку не заметил лёгкую ухмылку на его губах. — Юный Бакуго! Ты был прав! — воскликнул Всемогущий, крепко обнимая Кацуки. — Юный Мидория всё ещё жив! — Конечно, я был прав, — прорычал Кацуки, но не вырвался из объятий Всемогущего. — Я же говорил тебе, что не стал бы выдумывать что-то подобное. «Тот факт, что Мидории удалось активировать свою силу, доказывает, что он не умер, а поскольку он активировал её вне своего тела после того, как вы ему приказали, мы можем предположить, что вы не клинически безумны», — Восстановительница похлопала Кацуки по плечу, словно поздравляя его с тем, что он не полный псих. В её голосе слышалось скрытое поддразнивание. «Однако я всё равно хотела бы оставить вас под наблюдением», — озорно добавила она. «Вы получили серьёзную травму головы и потеряли слишком много крови». — Я чувствую себя хорошо, — возразил Кацуки, хотя это было не совсем так. Он чувствовал усталость и ломоту в теле, а головная боль с каждой секундой усиливалась. “Я считаю, что нашим приоритетом должно быть выяснение того, что именно случилось с Мидорией, теперь, когда мы знаем, что он все еще рядом с нами", - объявила Выздоравливающая Девушка. “Однако", - добавила она, бросив понимающий взгляд в сторону Кацуки, как будто читая его мысли. “Мистер Бакуго все еще поправляется и не должен был так долго оставаться без постели. Возвращайся в свою комнату и немного отдохни", - проинструктировала она его. “Я зайду к тебе через минуту". — Но… — возразила Инко, и по её лицу потекли слёзы. — Если Изуку жив… разве мы… разве мы не должны сразу же заняться его лечением? — робко предложила она. «Мы до сих пор не знаем, что именно случилось с юным Мидорией. Я поговорю с Айзавой-сэнсэем и посмотрю, сможем ли мы собрать всю имеющуюся информацию о возможных причудах, которые могли стать причиной этого», — объявил Всемогущий. Он успокаивающе положил руку на плечо Инко. «Миссис Мидория, я обещаю вам, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть вашего мальчика». — Спасибо, — всхлипнула Инко, вскочила со своего места и крепко обняла Всемогущего, чем удивила даже его. — О, спасибо! И спасибо, Кацуки! — она бросилась к Кацуки и крепко обняла его. Он вздохнул, чувствуя себя неловко из-за всех этих непрошеных прикосновений, с которыми ему пришлось столкнуться в тот день. — Спасибо, что помог моему малышу! — Да, да, всё в порядке, — пробормотал он, радуясь, что его выпустили из крепкой хватки. Инко отступила на шаг, по её пухлым щекам всё ещё текли слёзы. Кацуки отвёл взгляд, не желая смотреть в её зелёные глаза. Боже, что не так с этими Мидориями и их дурацкими глазами? Кацуки хотел сказать, что ненавидит их, но они вызывали у него совершенно другое чувство, которое, казалось, невозможно описать. — А теперь иди спать, Бакуго, — приказала ему Регенерация, фактически подталкивая его к двери. — Тебе нужно как следует отдохнуть, чтобы восстановиться и помочь нам понять, как помочь Мидории. Нам всё равно нужно будет провести исследование причуды, которая на него влияет, так что иди вздремни. — Ладно, — просто выдохнул он. Не попрощавшись ни с кем из них и даже не оглянувшись, он развернулся на каблуках и вышел из комнаты. Теперь, когда он остановился и задумался об этом, теперь, когда он был уверен, что не сошёл с ума, он наконец осознал, насколько сильно устал. Он подумал о том, чтобы попросить у Реабилитаторши обезболивающее, чтобы унять пульсирующую боль в голове, но мысль о том, что кто-то будет суетиться вокруг него в этот момент, не вызывала у него особого восторга. Вероятно, с ним все будет в порядке после того, как он немного поспит. Он не ожидал, что Деку последует за ним в его комнату. — Какого хрена ты здесь делаешь? — спросил Кацуки, бросив на Деку быстрый равнодушный взгляд, прежде чем плюхнуться на кровать и бесцеремонно закрыть глаза рукой. — Я… — Изуку на мгновение замялся, неловко стоя перед кроватью. — Я подумал, что должен проверить, как ты, — вяло объяснил он. — Тьфу. Проверяешь меня? Это ты одной ногой в могиле, — усмехнулся Кацуки. — Или всем телом, если уж на то пошло. — Да, но… — Изуку с трудом сглотнул. Он опустил голову, прежде чем набраться смелости и снова посмотреть на него. Большая часть лица Кацуки была скрыта его рукой. — Тебе стоит попросить у Восстановительницы лекарство от головной боли, — наконец твёрдо предложил он. — У меня не болит голова, — без запинки солгал Кацуки ровным голосом. “Да, это так", - так же быстро возразил Изуку. — И откуда, чёрт возьми, ты это знаешь, дерьмовый Деку? — усмехнулся Кацуки, его голос звучал устало и раздражённо. Пульсация в голове убивала его медленно и мучительно, но он никогда бы не признался в этом вслух. — Я… просто делаю, — беспомощно пожал плечами Изуку. Кацуки наконец поднял руку, чтобы взглянуть на мальчика, и в его алых глазах читалось подозрение. Он долго изучал лицо Изуку, прежде чем заговорить. — О чём ты, чёрт возьми, говоришь? — спросил Кацуки, защищаясь. Изуку тут же покраснел. — Ничего! Я просто хотел сказать, что ты всё время щуришься от света и… и… хмуришься сильнее, чем обычно! И Восстановительница сказала, что ты сильно ударился, так что вполне логично, что у тебя болит голова! — возразил он. Кацуки на мгновение прищурился, словно пытаясь понять, не лжёт ли Изуку, но в итоге откинул голову на подушку и снова закрыл лицо рукой. — Как бы то ни было, я просто отосплюсь, — сказал он наконец так же сухо, как и раньше. “ Каччан– “ попытался возразить Изуку. — Послушай, Деку, — устало вздохнул Кацуки, прикрыв глаза рукой. Его голос звучал непривычно устало, но по-прежнему раздражённо. — То, что я тебе помогаю, не значит, что мы лучшие друзья. Это значит, что мы не будем заплетать друг другу косы, не будем говорить о своих чувствах, не будем ночевать друг у друга, и ты точно не будешь указывать мне, что делать. Ясно? Изуку опустил голову и вздохнул. Он посмотрел в сторону с разочарованным выражением на лице. “Да”, - просто сказал он, звуча почти разочарованно. — А теперь заткнись и дай мне поспать, — прорычал Кацуки. — И не стой тут, как какой-то придурок, и не смотри, как я дремлю. Иди найди себе другое занятие, — приказал он. — Но больше никто меня не видит, — с несчастным видом возразил Изуку. Что ему было делать? — Именно. Сходи загляни в женский туалет или что-нибудь в этом роде, — ухмыльнулся Кацуки. Его рот и кончик носа были единственными видимыми частями лица, поскольку они не были спрятаны в сгибе локтя. “Каччан!” - оскорбленно воскликнул Изуку. — Я просто дразню тебя, придурок Деку. Я знаю, что ты бы так не поступил, — ухмылка Кацуки от этого протеста только шире стала. Изуку покраснел, радуясь, что Каччан не смотрит на него. — Ты бы тоже не стал, — просто сказал он, не глядя на Кацуки. Хотя он ожидал, что его слова прозвучат мелочно, в итоге они оказались более значимыми, чем он предполагал. — Не-а, — просто ответил Кацуки, прикрыв глаза рукой. Больше он ничего не сказал, и тема была закрыта. Повисла долгая тишина. Изуку задумчиво наблюдал, как дыхание Кацуки постепенно выравнивается. Он не знал, спит ли вспыльчивый мальчик, когда решил снова заговорить о том, что беспокоило его с тех пор, как Кацуки впервые очнулся в здравом уме. — Ты правда не помнишь, что случилось вчера? — спросил Изуку с меланхолией в голосе. Кацуки так громко вздохнул, что это прозвучало как шипение. — Чёрт, ты всё ещё здесь? — он приподнял брови, словно удивляясь наглости Деку, который посмел ослушаться его приказа. — Нет, чёрт возьми, не хочу. Просто брось это. Помнишь ты или нет, это не изменит того факта, что ты наполовину мёртв, — усмехнулся он. — Нет смысла жить прошлым. — Хорошо, — просто согласился Изуку. Он не знал, почему Кацуки забыл, но, возможно, это был просто побочный эффект травмы головы. В конце концов, Восстановительница сказала, что у него всё ещё сотрясение мозга. Прошла ещё одна череда молчаливых мгновений, и в комнате не было слышно ничего, кроме дыхания Кацуки. — Каччан, — тихо позвал Изуку через некоторое время. Рычание Кацуки было звериным. — О боже, чёрт возьми, я клянусь, что спущусь в твою комнату и задушу тебя сотней подушек, если ты не заткнёшься прямо сейчас, Деку, — раздражённо пригрозил он, закрыв лицо обеими руками и выглядя так, будто ему стоило немалых усилий не отправить призрака Изуку в загробный мир. — Я просто хотел поблагодарить тебя, — продолжил Изуку, не обращая внимания на вспышку гнева. На самом деле, он почти привык к этому. — Ну, знаешь, за то, что помогаешь мне. Я знаю, что ты не хочешь. И… я знаю, что ты не обязан. Так что спасибо, — искренне сказал он. — Конечно, должен, чёртов придурок, — прорычал Кацуки, резко и очень театрально повернувшись на кровати так, чтобы лежать на боку. Он словно пытался показать Изуку, что не настроен на разговор. Он положил подушку на лицо, чтобы закрыть свои чувствительные глаза от света и, возможно, от звука голоса Изуку. Он вздохнул, прежде чем закончить: «Каким бы я был героем, если бы не сделал этого?» Изуку смотрел на него с обожанием. Кацуки продолжал прятать лицо в подушку, раздражённый и не замечавший, как Изуку на него смотрит. “Каччан”, - восхищенно прошептал он. — Просто дай мне, чёрт возьми, поспать, ладно? Вся эта возня с доказательством того, что я не придурок, меня утомила, — ворчливо пробурчал Кацуки, ударив кулаком по оставшейся подушке под головой, словно пытаясь её смягчить, прежде чем тяжело рухнуть на неё. — Иди найди кого-нибудь другого, кто будет тебя доставать, и убирайся отсюда к чёртовой матери. Изуку опустил голову. Он знал, что не сможет никуда пойти, даже если бы захотел. Он молча сидел в дальнем углу больничной палаты Кацуки и демонстративно не смотрел на него. Он не заметил, как постоянная гримаса Каччана сменилась умиротворённым, расслабленным выражением, которое было так необычно видеть на его лице, когда он погрузился в глубокий сон. Примечания: Спасибо за положительные отзывы о первой главе! Надеюсь, эта тоже вам понравилась! Возможно, мне понадобится некоторое время, чтобы ответить на комментарии, но я буду рада любым отзывам!