Прости, мой друг

Прости, мой друг, что я посмел влюбиться В твои глаза за линзами очков. И что теперь? Я собираю по крупицам То сердце, что отдать тебе готов. Разбей, сожги, вновь брось в речные воды. Прими как дар, как жертву уничтожь. В плену любви — мне не видать свободы. Я принял пулю от тебя, приму и нож. Прости, что полюбил твои запястья И до сих пор целую их в мечтах. И, как тогда, плевать мне на опасность, Ведь если и умру — в твоих руках. От них я принял ласку и поддержку, От них предательство, пощёчину и боль. Так и сейчас, родной, прошу, не мешкай, Сыграй в судьбе моей решающую роль. Войне конец — пусть празднуют герои. Да, амплуа героев не для нас, Но я опять наедине с тобою, И свет моей надежды не погас. Мы стали старше. На моём лице увечье, А ты всё также строен и красив. Твой острый взгляд, твои худые плечи... Как удержаться? Мне едва хватает сил... Зелёный цвет лишает меня воли, Но я смотрю. Где мой самоконтроль? Я всё ещё люблю тебя до боли... А в этот омут только с головой. Нет, не скажу — ты не приемлешь откровений. И сколько б нежности в признанья не вложил, Отвергнешь в то же самое мгновенье. Так что прости меня, как я тебя простил. Да, я простил тебя за все те раны, Как мёд я принял яд твоих речей. Мой умный, мой загадочный, мой странный! Ах, если б мой... Скорее уж ничей... Ты помнишь нашу встречу в птичьих клетках? И ошарашенное: "Освальд, ты живой?!" Тюремной робы серая расцветка, Не скрыть ей гнев, что в нас горит с тобой. Я жаждал мести, ты хотел расплаты, Но, как некстати, мы в одной беде. Наш договор скреплён рукопожатьем, У горла лезвие, стою прижат к тебе... А помнишь, как по замкнутому кругу Ты всё бежал за мной, я — от тебя... Что мы пытались доказать друг другу, На пирс проклятый снова возвратясь? Ты был уверен, что рука не дрогнет, Жмёшь на курок — а выстрела всё нет. Убить тебя мне сердце не позволит — Оковы льда ты получил в ответ. Мне б ликовать тогда свершившейся вендетте, Но слёзы просятся из глаз, в душе — печаль. Стоишь ни мёртвый, ни живой в холодном свете, Об одиночестве беззвучно мне крича. Потом, тебе, холодному, признаюсь, Что слаб и сломлен, как бы это не скрывал, Что часть души с тобою замерзает — Я своим чувствам всё же проиграл. И в эти тихие, бесценные минуты Я был правдив, излив тебе всю боль. Мерещилось, как будто подмигнул ты, Когда в крови взыграет алкоголь. Ты помнишь? Сразу после разморозки Пришёл растрёпан, не в себе, глаза горят... Я не признал, я отпустил, нет — просто бросил! Прошу, прости, я пред тобою виноват... А в психбольнице, помнишь, я вцепился В отчаяньи в зелёный твой пиджак. Ты просишь, рвёшь мне душу, ты взмолился. Прости, но выбраться иначе мне никак. Твой демон — для меня одно спасенье, И я с надеждой его имя говорю. Звук замер в воздухе. Прошло одно мгновенье — В другие я глаза уже смотрю. Мне было жутко... Эта хищная улыбка Небрежно и опасно расплылась. Не совершил ли роковую я ошибку? Нет — наша авантюра удалась. Я не забуду третий раз на пирсе, Где я, в лохмотьях, твою шкуру спас. И крутятся одни и те же мысли: Минутой больше — не узрел бы карих глаз... Взволнован, изумлён, тревожно дышишь, Костюм зелёный, а лицо в крови. "Доверия ты днём с огнём не сыщешь" — Я промолчу, что всё ради любви. Ради любви сейчас тебя спасаю, И, если надо, ещё сотни раз спасу, И глубоко в душе ты это знаешь, Но вслух я это не произнесу... Я помню то, как ты влюблялся снова. Ах, незадача, снова не в меня! Новый абзац — история не нова... Поверь, никто тебя не любит так, как я. Я лишь тебя с собою рядом вижу, С тобою в ад — нам не видать небес. Твои загадки я люблю, но ненавижу! Лишь для тебя бы умер и воскрес. А, милый, помнишь: вновь припёрся с пистолетом. Причёска новая, меня во всём винишь. Я тебя спас, подвоха не заметил... Скажи, когда-нибудь меня вообще простишь? Тобой играли! (я тебя оставил) Затмили разум! (знаю, мой провал) Но мы клянёмся: тайно бить не станем, И только в сердце твой будет удар. И ты в глазах моих, наверно, не заметил И не прочёл скрытого смысла по губам: Других я жаждал обещаний и обетов, Но ты бы всё равно мне их не дал... Был удивлен, когда к тебе явился? Загадки не ищи — её здесь нет. Я так хочу, чтобы вражда остановилась, Ведь у судьбы другие планы, Эд. Враги, противники... В том споре нету толку. Неразделённая любовь в моей груди, Хоть искалечена, но всё же не умолкла, Ты одним видом её к жизни возвратил... Припоминаю эпизод с подлодкой. Ворчишь: работа вся свалилась на тебя. Твой выстрел в Пэнна — быстрый, меткий, чёткий. А я сам над собой смеюсь, шутя. Смех нервный (то виною резкость звука?) Я мысли глупые гоню из головы: "А может, мы и правда друг для друга Неведомым умом сотворены?" А к чёрту мысли — им теперь не место, И нам бы вместе надо уплывать Но сердце говорит мне: нужен здесь я, А тебе разум молвит убегать. Но что я слышу? Голос твой раздался! Я оборачиваюсь — ты стоишь в дверях! Не для меня ли, милый, ты остался? Нет... Вряд-ли... Я опять мечтаю зря... Сегодня вместе были мы на баррикадах. Не долго думая, закрыл тебя собой... Не извиняйся, дорогой, не надо! И пусть теперь наполовину я слепой. Почём мне боль, почём мне все раненья, Коль предо мною невредим стоишь? И я улавливаю каждое движенье, Запоминаю все слова, что говоришь... Сильнее вместе — я с тобой не спорю. Протянешь руку — я объятий попрошу! Я в них украдкой свои слёзы скрою. Стоим обнявшись — у обоих по ножу. Ткань пиджака — я вновь теряю силы! (Как сильно я зелёный полюбил!) Про твой откуда нож я знаю? Милый, Тебя я по подобию слепил! Мы всё стоим, так бережно сжимая Друг друга, и ножи блестят в руках. И в этот миг я всё же понимаю, Что не смогу убить тебя никак! Как будто в мире что-то поменялось, И наши лезвия отстранены от спин. Нет, не уловка и не хитрость, и не жалость — Я понимаю: ты меня простил. Да, я сказал, что мы с тобой как братья. Кривил душою, да, родной, прости... Всё, что хочу — тепло твоих объятий! И чтобы ты (как брата, хоть) любил. И хоть слова любви душа шептала, Не стану портить парой лишних фраз Это прекрасное и новое начало Для нас двоих, для каждого из нас.