Всего лишь мясо

Фриде казалось, что она не спала вовсе, но глаза, открывшиеся на рассвете, доложили, что это не совсем так. Джозеф спал, отвернувшись от неё и свесив ногу с кровати. Прижиматься друг к другу было слишком жарко. Царапины на его спине и правда напоминали багровые цветы на длинных стеблях. Фрида хотела было погладить израненную кожу, но не захотела его будить. Тихонько выскользнула из-под покрывала и оделась. Лагерь спал. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. – Пора возвращаться в привычный мир? Журналистка дёрнулась, с испугом вцепившись в лямку рюкзака: – Мадам? – Старухи вроде меня вечно просыпаются не вовремя, – она сидела у палатки совсем как Сфинкс, сторожащий покой египетских пирамид. – Извините, я просто не знаю, как прощаться... – Не прощайся, – старейшина улыбнулась, – Ты ведь можешь сказать просто «до свидания». – Могу, но... – У Джозефа не было девушек до тебя. Эти семь слов выбили из Фриды воздух: – Что? – Сначала забота о детях, потом потеря матери, потом он стал лидером… Всё отнекивался, мол, ему хорошо и одному. Но это неважно. Не знаю, зачем говорю это тебе. Привязанность вещь преходящая, как и всё в этом мире. – Я… Не могу остаться, – гостья крепко зажмурилась, – Я не одна из вас. – Понимаю. У меня есть кое-что для тебя, милая, – мадам внезапно достала из-за спины небольшую коробочку, протягивая её девушке, – А теперь иди. Я скажу, что ты не хотела никого расстраивать. Будем ждать твои репортажи. – До… до свидания, мадам. И спасибо за всё, – слегка поклонилась ей Фрида, и, отвернувшись, вышла за пределы лагеря. Ноги принесли её в кафе, то самое, откуда выставляли Джозефа. – Мисс нынче одна? – узнал её официант. – Одна, – подтвердила Фрида. Слово показалось горьким. – Вот и хорошо, – не смог скрыть своей радости работник общепита, – Что желаете на завтрак? – Кофе и тосты, пожалуйста, – самую малость побуравив его осуждающим взглядом, всё же решилась сделать заказ журналистка. – Будет сделано. Некоторое время девушка сидела молча, уставившись в пространство, а потом набрала номер редактора. – А, вот и наша звезда! Где ты там затерялась? – Скоро буду, сэр. Зашла позавтракать. – Чудненько. Я тут побеседовал с ребятами, и мы решили выделить тебе отдельный кабинет. Ты у нас умничка, ничего не боишься... – Отдельный? – она усмехнулась, – Вам теперь страшно находиться рядом со мной? – Что ты, нет, конечно же нет! – даже через эту браваду чувствовался трепет. Мистер Сэндлер даже не добавил пресловутое «милочка», – Ты ещё там? – Заказ принесли, я перезвоню, – Фрида нажала на «отбой», но сделала это потому, что увидела содержимое коробки. Впрочем, заказ тоже вскоре появился. Гренки, сделанные из ничего. Из минералов, грязи и пластика. Совсем как мясо, что едят агхори. Извращённый солнечный свет, рождённый из бесконечной тьмы космоса. Вчера ночью она не могла уснуть, и разбудила Джозефа, чтобы ещё раз воскресить то невероятное чувство единения. «Что случается, когда один из йамалы умирает?» – спросила журналистка, отдышавшись. «Они дают друг другу обещание, что проживший дольше съест тело любимого» – последовал ответ. «Однажды моё тело тоже достанется вам» – сказал ему Фрида. «Да. Никто не вечен» – в тоне главы клана не было сожаления, лишь свойственное всем агхори принятие. «Раз так, я хочу, чтобы ты дал мне такое обещание» Джозеф прикрыл глаза, а затем снова открыл их: «Когда ты умрёшь, я обещаю съесть твоё тело, чтобы мы могли всегда быть вместе». Кофе закончился, и план в голове девушки внезапно кристаллизовался, обрёл чёткость, словно лучшее фото отца. По-настоящему свободный человек, уверенный в своём выборе, идёт своей дорогой, а остальные говорят что хотят. Это из Данте. И пусть рай и ад взорвутся. Это из философии агхори. Фрида уже знала, что не может принять такую однобокую клятву. Коробка от мадам снова оказалась на столе, потеснив тосты. Ланчбокс, а внутри – прощальный подарок. Детский тартар. Кусочек, не больше. – Официант, могу я попросить у вас вина? – окликнула парня в фартуке Фрида, – Того, что подороже. Лучше красное. – О, разумеется. Что-то празднуете? – Хм, – девушка погладила крышку коробки кончиками пальцев, – Полагаю, новую жизнь.