Всего лишь мясо

Старейшина оказалась почти что нереальным созданием, расчерченным сетью морщин, словно средневековая карта глубин и течений. Несмотря на возраст, старуха охотно продемонстрировала полный комплект зубов, улыбнувшись: – Здравствуй, дитя. Джозеф, мой мальчик, ты принёс суп? – Да, мадам, – парень сел на предложенное место, подушку, похожую на те, что использовали у костра, и подал женщине чашку. – Благодарю, – старейшина сделала большой глоток бульона, глядя на содержимое мутными голубыми глазами, – Мужчина, да? Молодой. Фрида слегка нахмурилась. Пожилая женщина стала первой, кто пожелал узнать, что за человека сегодня приготовил клан. – Вы как всегда правы, мадам, – мягко произнёс Джозеф, выглядевший на её фоне ещё моложе обычного. – Несчастный случай? – Автомобильная авария, мадам. – А. Снова эти машины, – женщина вернулась к трапезе, вздыхая, – Всё в порядке, дорогой, отныне ты часть меня и моей большой семьи. Всё в порядке. Фрида перевела глаза на главу клана. Тот сделал ей знак рукой, мол, объясню позже. – Итак, – пожилая женщина отставила миску, – Ты пришла сама, решив написать о нашей жизни? – Да, мадам, – скопировав обращение, ответила старухе Фрида. Их не представили друг другу, но почему-то это древнее мудрое существо, сейчас сидевшее напротив, казалось журналистке чем-то, чьё имя могут знать только боги, но никак не простые смертные. – Жаль, что ты опоздала на пару десятилетий. Сейчас многие наши ритуалы поглотила мгла, – старейшина сделала сложный финт костлявыми пальцами, – Но я помню, хоть это и было давно. Помню времена, когда агхори чтили своё наследие, гадали на костях и носили ритуальные одежды. Я расскажу, как это было, а ты можешь записать. – С удовольствием, мадам, – ничуть не кривя душой, ответила журналистка. – Хорошо… Да, очень хорошо, – старуха окинула взглядом своё пристанище, будто была не до конца уверена, где находится, – Поначалу я удивилась как твоей просьбе, так и тому, что Джозеф принял решение разрешить тебе писать об агхори. Но он – главный, и я бы в любом случае не стала ему перечить. Однако сейчас я понимаю, что это было верным решением. – Я не буду публиковать материалы без одобрения агхори, мадам, – Фрида и сама не поняла, зачем это сказала, и на миг ощутила себя маленькой девочкой, которая бросает новёхонькую, но при том совершенно неоригинальную монетку в фонтан, который мог видеть ещё её дедов и прадедов. Сколько поколений журналистов бросались такими заявлениями? Пожилая женщина усмехнулась: – В этом я не сомневаюсь… Джозеф считает, что травоядные должны принять нас как полноценную часть современного общества. Поэтому он дал тебе и твоему репортажу «зелёный свет». Я же, как и всякая старейшина, цепляюсь за уходящие во тьму традиции, но кто осудит? – Мадам, – Фрида подалась вперёд, – Я хочу записать всё, что Вы помните и знаете, если это возможно, и почту за честь, если Вы поделитесь со мною этими сокровищами. – Тогда готовь вопросы, и поговорим завтра, – довольно закряхтела старуха, вздёргивая голову, – Кажется, вам пора к костру, там как раз собираются исполнить кое-что оставшееся от прежних времён. Идите с миром. – Благодарю, – поклонилась старейшине Фрида. – Мадам, – следом за ней преклонил голову Джозеф, тоже вставая. – Ого, уже вечер, – удивилась девушка, выходя из палатки. В сумерках рыжее пятно костра напоминало хвост демонической лисы с древних китайских гравюр. – Поторопимся, – Джозеф вышел с пустой миской в руках, – Уже начинают играть. – И правда, – удивилась журналистка, услыхав барабанный бой, – Это не запись? – Нет, мы делаем инструменты сами, Благо, у нас достаточно материала. Фрида знала, что в ответ на такое заявление что-то в ней должно было ухнуть в пропасть, но вот только этого не случилось. Она только теперь поняла, что так и не съела свой пресловутый сэндвич. – Как раз вовремя, – встретила журналистку Чита, – Наступает моя любимая часть. Интересно, отзывается ли барабан в сознании травоядных? – Мы произошли от одного предка, который давным-давно слушал барабаны, сидя в пещере, – обиженно пробубнила Фрида, вцепляясь зубами в свой ужин. – В степи, – мягко поправил её Джозеф, – Чаще всего первобытные люди устраивали стоянки на открытой местности, чтобы ни один хищник не мог подкрасться незаметно. – Да, конечно же, – девушка присмотрелась к ближайшему барабану. На туго натянутой ткани виднелось родимое пятно. Человеческая кожа, натянутая на человеческие жилы. Но этот звук... – Считается, что людям всех времён, рас и культур барабаны были по душе потому, что их звук напоминал серцебиение, слышимое ребёнком в утробе матери, – Джозеф со всем удобством расположился у огня, что-то жуя. Фрида только сейчас заметила, что многие агхори находятся в режиме нон-стоп, мерно двигая челюстями, даже те, что бросились в пляс, выдавая неровные па. Это не искусство и не веселье, поняла вдруг Фрида, это их способ заставить самих себя съесть больше мяса. Барабаны из мёртвых звучали как сердца живых, чтобы живые могли уничтожать мёртвых. Не зная, куда деть глаза в период тяжких раздумий за возможный побег сэндвича, Фрида перевела взгляд на руку Джозефа. Он перебирал в ладони тонкую лакированную косточку, которую носил на шее в качестве амулета. Ритм барабанов зависел от того, сколько припасов оставалась в мисках. Вторая часть приёма пищи была жареной, но агхори ели из тех же мисок и тоже ложками, предпочитая зажёвывать куски в один присест. Фрида поискала глазами младших членов клана: Бенни, как старший, следил за трапезой остальных. Дети оказывали сопротивление, но скорее просто потому, что не хотели доедать. Присмотревшись, журналистка заметила, что их еда больше напоминает жаркое. «Детям готовят отдельно?» – сделав пометку в блокноте, она с некоторым удивлением заметила, что контейнер из-под сэндвича опустел. Живи Фрида на пару веков раньше, решила бы, что какой-то зловредный дух сожрал, не иначе. Но, видимо, отвращение к призванию агхори обошло её собственный желудок. Отлично, если не выгорит с журналистикой, можно будет пойти в убойный отдел. Нужные контакты налаживать уже начала – Первый! – в воздух взметнулась миска на вытянутой руке, – Гони пятёрку, Неро! – Даже при гостях не постеснялись, – дружелюбно протянул Джозеф, поворачиваясь к журналистке, – Некоторые агхори едят наперегонки, чтобы был стимул. – Я понимаю, – ответила Фрида, чувствуя, что действительно вложила в эту фразу всю имеющуюся искренность, – Наверное, каждый настраивается по-своему, а некоторые попросту... работают совместно. – Точняк, – опустошив собственную миску, кивнула девушке Чита, – Именно так всё и обстоит. Журналистка оглядела толпу. Агхори уже начали позёвывать, барабаны были убраны в палатки. На ум пришёл документальный фильм о пигмеях, которые убивали слона, ели его всем племенем, пока не испортится, а затем дружно заваливались спать, чтобы переварить это щедрое подношение природы. Видимо, и агхори придерживаются такого же порядка, только перед этим ещё лущат капсулы с кислотами и горечами, чтобы всё переварить. Интересно, это привычка или самый обычный естественный процесс? Фрида не застала времена мяса, поэтому не знала ответа на этот вопрос. В любом случае, сонных уже не о чём не поспрашиваешь. Можно немного поработать над статьёй, а потом тоже лечь. Надо привыкать к режиму агхори. – Идёмте, мисс Лэнг, провожу Вас до палатки, – негромко окликнул её Джозеф, убедившись, что костёр потушили, – Так уж вышло, что нам в одну сторону. – Благодарю, буду очень признательна, – в последний момент Фрида заметила несколько парочек, которые шли к палаткам обнявшись. И что её удивило, интересно? Агхори не машины, а живые люди со своими желаниями и потребностями. Не зная зачем, девушка оглянулась на своего провожатого. Пинком послала ненадлежащие мысли куда подальше. Мысли отказались уходить, поэтому Фрида спросила: – А агхори заключают браки? – Что? – взмах светлых ресниц выразил лёгкое удивление, – Браки? – Да, – увидев, что собеседник зашёл в палатку, девушка невольно последовала за ним. – На юридическом уровне – нет. Однако гражданские браки распространены. Особого имущества у нас нет, к тому же, чаще всего супруги всё равно живут в коммуне, и детей мы воспитываем все вместе. Заключать брак с печатями и прочим не имеет никакого смысла. – А как же... – Фрида переменялась с пятки на носок, так и оставшись у входа в его вотчину, – Всякие белые платья, клятвы? – Какая бесполезная показуха, – только и фыркнул собеседник, – Травоядные проводят подобные ритуалы дабы потешить своё эго. Чтобы другие завидовали счастью, пришедшему словно с небес, тогда как на самом деле это узаконенная каббала, в чём легко убедиться при разводе. – Да Вы циник, – не справившись с разочарованием, протянула Фрида. – Ладно, уговорили. Некоторые агхори устраивают церемонии в частном порядке, но обычно это интимный процесс только для двоих… Вы меня слушаете? – Да. Я просто вдруг заметила это, – девушка указала на картину, на которой были изображены два белых медведя, терзающие какие-то обломки. – Человек предполагает, а Бог располагает. – Не знала, что Вы верующий. – О, нет. Это название этой картины. Если присмотритесь, увидите, что медведи пожирают то, что осталось от арктической экспедиции Франклина. Художник хотел донести до зрителя мысль о том, что человеческие амбиции легко разбиваются о суровую реальность. – И ему это удалось, – Фрида внимательно разглядела изгиб шеи зверя, пожирающего мясо. Разве медведи были такими тощими? Впрочем, ни диких, ни рождённых в зоопарке она сама не застала, так что не могла утверждать наверняка. Пришлось отмахнуться от мысли, часто посещавшей каждого её современника: кусающая за нутро потеря какого-то старого мира, полного чудес и разнообразия. – А что значит эта картина для Вас, Джозеф? – Слава небесам, Вы не прибавили «сэр». Прошу, зовите меня просто Джозефом. – Тогда я просто Фрида, – не стала временить с ответом девушка, повернувшись, чтобы протянуть руку, но в последний момент передумала. Вот молодчина! Если и можно было сделать что-то настолько неловким, то вот, эталон! – Ничего страшного, – пожал плечами Джозеф, – Другие люди предпочитают к нам не прикасаться. Я понимаю и ничуть не обижен, – он снова потёр в пальцах тонкую кофточку-амулет. – Кстати об этом, – живо свинтила от неловкого эпизода Фрида, – Тоже медитация? Я видела, как Вы... Ты её перебирал. У костра. – Правда? Мне казалось, я уже избавился от этой детской привычки, – с некоторым недоумением поднял украшение к глазам Джозеф, – Но даже когда мы вырастаем, нам иногда хочется держаться за руку матери. – Так это… – журналистка невольно сделала шаг назад, – Это... – Кость из руки моей матери. Удивлены, мисс Лэнг? Агхори убирают не только тела травоядных. Фрида не сразу поняла, что укололо её больше: возвращение к официальной форме имени или же факт того, что агхори не избавлены от участи пожирания своих друзей и родных. Джозефа не смутило её нежелание прикасаться к нему, но шаг назад, кажется, стал шагом назад и в репортаже. – Думаю, на сегодня достаточно, мисс Лэнг. Спокойной ночи, – глава клана откинул полог, указывая в нужную сторону, – В своей палатке Вы найдёте всё необходимое для вечернего туалета. И да: туалеты, увы, на улице. Бормоча благодарности и пресловутое «Доброй ночи», Фрида ощущала себя как если бы над ней висела неоновая табличка с надписью «Неудачница», загоревшаяся аккурат над головой. Правда, карманное зеркальце из физического мира говорило об обратном. Закончил пытку самооценкой, девушка осмотрела своё временное жилище. Как хорошо, что ей уже приходилось бывать в походах вместе с отцом. Должно быть, он неосознанно готовил дочь к будущему. Спальник из нановолокна пёрышком лёг на повсеместно растущую полусинтетическую траву. В лагере агхори трава была тонкой светлой: признак недостатка солнца и частых перестановок палаток. Уже ложась, Фрида отщипнула кусочек травинки ногтями и растёрла его между пальцев. Когда-то давным-давно первобытные люди в ужасе смотрели на необъятные просторы покрытых травой равнин, пытаясь найти ответ на главный вопрос: как сделать это пищей. Решением проблемы стало одомашнивание коров, коз и овец, чьи молоко и плоть стали едой для молодого человечества. Должно быть, жители той эпохи и подумать не могли, что когда-то их потомки смогут сотворить пищу буквально из грязи под ногами, и при этом кто-то специально будет обучен утилизировать человеческие тела. Джозеф. Фрида перевернулась на другой бок, совсем как в детстве, когда ставила эксперимент во время насморка: заснуть, пока сопли силятся перетечь в другую ноздрю. Мысль о новом знакомом никуда не ушла, должно быть, просто перебежала из правого полушария в левое. Агхори был должен, нет, просто обязан был руководить настоящий монстр, но что-то пошло не так. Фрида встретилась с интеллектуалом, больше похожего на хрупко сложенного подростка. Почему он – лидер? Что в нём такого особенного? Кость на его шее, кость его матери. Может, дело в этом?.. Журналистка легла на спину, грамотно перемешивая свои полуночные думы где-то в районе теменных долей. Взяла блокнот и почти не глядя написала в нём «Ритуал взросления?». Да, так понятно. И ведь 100% завтра не забудет, но попробуй один раз проигнорируй ручку и бумагу – и всё, идея больше не появится. Отвлеклась. Закрыла глаза. Снова Джозеф. Что за Наваждение! Почему не Чита, не Леон, не Бенни? У агхори так много примечательных лиц, на Джозефе свет клином не сошёлся, а вот поди ж ты! Фрида разлепила веки, глубоко вздохнув. Видимо, дело в недопонимании и дистанции. Решено: завтра она будет заниматься исключительно другими агхори: Читой, Бенни и мадам. Получится отличный срез разных возрастов. С семейными парами можно повременить. А что если завтра кого-то вызовут забирать трупы?.. Тогда поедет. Поглядит. Всё, распределила. Отбой, немедленно.