Слух и ссора

С режущим ухо звоном разбился стакан в руке бармена, раня острыми осколками немного грубоватую от рукояти меча ладонь. Тёплыми крупными каплями кровь падала на пол и барную стойку. Люди в таверне затихли, обернувшись на звук — Мастер Дилюк, ваша рука... — спохватился Чарльз, выхватывая чистое белоснежное полотенце из-под стойки и потянувшись к раненой ладони мужчины, но тот лишь выпустил из руки то, что некогда было блестящим стаканом и тяжёлыми быстрыми шагами направился в зал. Подойдя к одному из столиков, за которым сидели искатели приключений, Джек и Сайрус, кажется, Рагнвиндр схватил старшего за ворот, притянув к себе. Ткань тут же пропиталась кровью, уродливым пятном расползающимся ниже по одежде. — Повтори, капитан Кэйа что? — гневно процедил сквозь зубы винодел, встряхивая приключенца. — Я не знаю, правда, не серчайте... Это лишь слухи, но говорят, что капитан Кэйа покинул Орден после личных переговоров с одним из Предвестников. Рыжим таким, совсем юнцом... — Сбивчивое пьяное бормотание последовало ответом. Кажется, бедняга начал трезветь ещё не охмелев. Дилюк отпустил мужчину, устремив пустой невидящий взгляд на окровавленную ладонь. Конечно, Кэйа с самого детства попадал в самые нелепые ситуации, словно магнитом притягивая их, разделяя приключения с маленьким Дилюком. Не было и дня, чтобы они не являлись к Крепусу без сбитых коленок, локтей или ладошек. Аделинда бранила мальчишек, раз за разом обрабатывая ссадины и царапины, а отец лишь по-доброму усмехался. Отец для них обоих. Из тихого и робкого ребёнка Альберих рос дерзким юнцом с хитрой улыбкой и словно специально искал себе проблем, бросаясь без раздумий в любую передрягу. И Дилюк так же задорно шёл с ним, готовый прикрыть брата от любой опасности. Словно две стороны одной медали, день и ночь, свет и тень, они стали братьями родными по духу, а не крови. И за доверием, взрощенным с юных лет, молодой Рагнвиндр не заметил как липкое и тёмное пятно тайн души Кэйи, скрытое под глазной повязкой, становилось больше и больше. Всё рухнуло со смертью Крепуса. Была разрушена последняя стена, что сдерживала внутренний мрак Альбериха и защищала Дилюка. Невовремя сказанные слова, дождь с отвратным металлическим привкусом и горечь потери разбили теперь узы, что связывали братьев. Тогда они разошлись врагами, злость и обида остались внутри неисчезающей занозой. И со временем рана затянулась, глухой ноющей болью отзываясь, едва на глаза попадался "брат". Кровоточащая ладонь сейчас болела меньше, чем вновь открывшаяся рана на сердце. — Чего ещё ожидать от предателя и неисправимого лжеца? — Пробормотал Дилюк, поджав губы, совсем как в детстве, когда Кэйа в очередной раз глупо пугал его, неожиданно выскакивая из-за угла. Из воспоминаний, тяжёлым колоколом бьющим по вискам, в затихший зал таверны вернул обеспокоенный Чарльз. — Мастер Дилюк, ваша рука.. *** Рассвет не принёс облегчения. Сидя в кресле на третьем этаже Доли Ангелов с забинтованной кистью, Рагнвиндр ни на секунду не задремал. Сон не шёл, будто страшась гневного пламени, клокотавшего в груди винодела. Мысли беспорядочно метались от "Я хочу услышать правду от него" до "Пошёл в Бездну этот предатель" и грани между ними не было. В этом хаосе чётко присутствовало отчаянное нежелание видеть Альбериха. Будто рой встревоженных пчел. А жалит этот рой больно, это Дилюк проверял ещё в детстве. Вместе с Кэйей. С тем хнычущим по ночам чумазым мальчишкой, тайком пробиравшимся на кухню за сладостями, чтобы глубокой ночью прокрасться в спальню брата и болтать несколько часов, хрустя печеньем или шелестя обертками конфет. Тогда эти разговоры казались невероятно важными: где больше слаймов, чтобы потыкать в них палками, или кто больше поймал кристальных бабочек, как лучше пробраться в погреб, где рядами стояли бочки отменного вина. — Не место здесь таким сорванцам! Бегом отсюда! — Беззлобно бранился Таннер, вытаскивая двух мальчишек за шкирку из погреба. — Вот доложу на вас мастеру Крепусу, будете стоять на коленях в углу на крупе! Дилюк хмыкнул. Старик так ни разу и не рассказал отцу об этих шалостях, ни разу не последовало наказания, которым грозил им Таннер. А может, Крепус знал о проделках? Что сейчас гадать. Винодел взглянул на настенные часы, мерно отсчитывающие время. Половина седьмого утра. В такое время не спят лишь трудоголики, однажды сказала Лиза, имея ввиду Джинн и Дилюка. Действующий магистр Джинн? Мужчину в кресле аж подбросило. Если слухи не врут, и Кэйа покинул Ордо Фавониус, то она знает всё в подробностях. Мужчина вышел, попутно натягивая свой чёрный камзол. Свежий утренний воздух ударил в лицо, приятным контрастом обжигая кожу. Уютный скрип мельниц, плеск воды в фонтане, тускнеющие светяшки в цветочном магазине. Утреннее спокойствие вдребезги разбилось о заливистый незнакомый хохот и бархатный, искренне смеющийся голос, совсем как из детских воспоминаний, только грубее и старше. — ...И я говорю, какого хрена? Да и.. Дилюк? — Кавалерист остановился, заметив Рагнвиндра. Дилюк тоже наконец смог оглядеть двух высоких мужчин. Это и был тот фатуи, ради которого Кэйа покинул Орден? Этот рыжий веснушчатый малец с безвкусным красным длинным шарфом да голубыми пустыми глазами, что будто заледеневшие моря смотрели на мир с вызовом? Бледная рука в тонкой перчатке покоилась на затянутой в корсет талии, по-хозяйски притягивая капитана к предвестнику. — Я номер одиннадцать из Предвестников Фатуи, Чайльд Тарталья. А ты... Дилюк Рагнвиндр? Знаю, хаха, тебя не жалуют в Снежной. Да и Кай рассказывал за эти пару дней немного. Будем знакомы? — Наигранно улыбнулся Тарталья, даже не скрывая этой вежливой фальши. "Мерзкий" пронеслось в голове винодела. — Мастер Дилюк, что же вы в такую рань по улицам ходите? Потеряли чего? Ладонь, ранее поврежденная осколком стакана, превратилась в кулак, что аж зачесался, как бы ударить по лицу одному из этой лицемерной парочки. Или обоим. Тяжело решить. — Хей, не стоит устраивать схватки прямо на улице. Всё же проблемы будут у меня, как у рыцаря, понимаете? — Со смешком Кэйа положил свою руку на плечо Тартальи, не давая ринуться в драку, в то же время кивнув названному брату. Неизвестная нить собственничества натянулась до предела где-то в груди аловолосого: почему этот подлец стоит рядом с фатуи, не убирает руку со своей талии, сам касается этого пса Снежной? Схватив кавалериста за ворот слишком открытой рубашки, мужчина рывком притягивает к себе. Тяжёлое дыхание и блестящие гневным пламенем глаза — едва держится, чтобы не отвесить хорошей пощёчины. — Люк, ты что делаешь? — Шипит Альберих, а в руках Чайльда уже появились гидро клинки, опасно блеснув в рассветных лучах. Рагнвиндр вздыхает, оттолкнув рыцаря. — Иди домой, Кэйа. Не связывайся с фатуи. — Бросает он через плечо, уходя за ворота. Тарталья хмыкает, убирая своё оружие и награждает рыцаря пустым бездонным взглядом, полным холода. — Кто ж виноват, что рыжий дядя не нравится цепной собачке. Так что, наверное, просто не судьба. Я в любом случае думаю, что скоро уйду, Её Величество ждёт. Ты знаешь, где найти меня, если будешь готов разбить эту цепь и оставить позади всё, что было в Мондштадте. Оставшись на улице один, Кэйа бредёт к себе. В холодную небольшую квартирку, где не застелена кровать и разбито зеркало в ванной. Где можно уничтожить себя и пить вино на пустой желудок, после разлегшись на полу и выть на перегоревшую лампочку в люстре. Захлопнув дверь, Альберих скулит, закрывает лицо ладонями и срывает повязку, расцарапывая шрам под ней. Омерзительно пусто в доме и в душе. И он сам виноват в этой пустоте. Чайльд бесшумно возвращается в свой номер в отеле Гëте и ещё долго лежит на аккуратно заправленой кровати, так и не сомкнув глаз. Как же хочется ощутить вкус битвы с обладателем пиро глаза бога, биться до вырванного сердца и перегрызенного горла. Чуть улыбнувшись этим мыслям, предвестник потянулся к своему паху. Дилюк игнорирует Аделинду, немного сонно спрашивающую, стоит ли набрать ванную, и уходит в кабинет. Из-за двери горничная слышит удар и треск дерева. Кажется, это треснул письменный стол? Нужно заказать новый в Ли Юэ, однако это завтра. Рагнвиндр приоткрывает дверь, с тихой просьбой помочь вновь обработать руку.