Поиграй с мёртвыми ветками

Вечер субботы. Японская Империя подошла к одиноко стоящему дому, находящемуся посреди леса. Она открыла входную дверь ключом и осторожно прошла внутрь. На пороге её встретила краска, какие-то эскизы, карандаши и кисточки, которые было бесполезно собирать обратно, ведь у Рейха, страны, любящей порядок больше своей жизни, наступил творческий кризис, причём серьёзный такой, не проходящий уже неделю. - Рейхи, я дома! - любя крикнула ЯИ, ожидая, что сейчас откуда-нибудь выйдет уставший немец, который, как это обычно и бывает, откажется от еды, но не ото сна, особенно с японкой, и обыкновенно для себя мгновенно вырубится, тихо и мило посапывая, но нет, никто не пришёл, даже никаких шорохов не было - Рейхи? Японская Империя прошла в комнату, но там никого не оказалось, как и на рабочем месте Третьего. ЯИ проверила кухню и побежала в ванну, чтобы посмотреть, не решил ли её любовник побриться в наушниках. К сожалению, это оказалось не так. Там, на холодной плитке и с выключенным светом, свернувшись колачиком, лежал немец с такими синяками под глазами, что в них поместились бы по два мешка картошки в каждый. - Рейх! - японка села возле Третьего, проверяя дыхание и пульс — вдыхал слабо, сердце билось редко, не больше пятидесяти ударов в минуту. Японская Империя взяла немца на руки и позвонила в скорую.

***

Рейх приоткрыл глаза. Первой и последней, кого он увидел, была ЯИ, сидящая рядом с ним на кровати и держащая его за руку, перебирая тонкие немецкие пальцы. - Я тебя придушу… - грозно сказала она, посадив Третьего и положив ему подушку под спину ближе к ключицам, чтобы было мягче - Почему ты ничего не ел?!Ты упал в голодный обморок, придурок! - японка трясущимися руками взяла с прикроватной тумбочки тарелку с бульоном и небольшими кусочками варёной курицы - Я, приходя с работы, думала, что ты хоть что-нибудь покушал, но нет, ничего! - Ты прекрасна - прошептал немец, расплываясь в улыбке. - Чтобы больше не доводил себя до такого состояния. Давай, а-ам - Японская Империя дала Рейху ложку вкусной желтоватой жидкости, которую тот выпил с удовольствием. - Хорошо - Третий положил руку на бедро ЯИ, нежно поглаживая его. Японка с лёгкостью накормила немца и легла к нему под одеяло, носом уткнувшись ему в бок и сильно поджав ноги. - Скажи, тебе нравится доводить меня? - тихо промолвила Японская Империя, обнимая Рейха. - С чего ты это взяла? - Сначала ты чуть не повесился, потом посреди ночи ушёл искать вдохновение в лесу, затем решил попробовать пройтись по заболоченной местности без палки, а сейчас это - ЯИ шмыгнула, повертев головой, как бы отрицая напор эмоций - Ещё одну твою выходку я просто не вынесу… Третий поднял японку ближе к себе и погладил по шёлковистым волосам, таким невероятно мягким. Лишь сейчас он понял, что не знает, как себя вести, когда его Империя плачет — он никогда не видел её в столь подавленном состоянии, даже тогда, когда они проигрывали войну, даже тогда, когда на неё сбросили две ядерные бомбы. Она несомненно была грустной и убитой, но её глаза были сухи, словно они были не в состоянии вырабатывать солёную воду, но сегодня немец ещё раз понял, что лучше не испытывать чужое терпение. Особенно дорогой страны. - Солнце? - Рейх, вернув подушку в её изначальное положение, лёг, смотря на макушку ЯИ и её подрагивающие плечи - Хей, кто это тут у нас самая бесстрашная и великая Империя, которая не боится трудностей? Всхлипы стали чуть громче. Нужно было спасать ситуацию. Срочно. - Кошечка ты моя... - Третий осторожно погладил японку по спине - Всё, я проверил, что этот способ вернуть вдохновение не работает, больше я их искать не буду. Только безопасные. Никаких угроз моей жизни и твоей психике - немец видел, что это не помогает - Давай я прямо сейчас напишу картину. На ней будешь ты, как всегда сильная, строгая и красивая. Только для этого мне нужно ещё раз на тебя взглянуть, так подари мне свой лучик, алое восходящее солнце - Рейх взял Японскую Империю за подбородок и поднял её взгляд на себя. Улыбка сошла с лица Третьего. Сейчас ЯИ была не сильным государством, способным выдержать всё, что угодно, а потухшим остравком. Омегой. Просто омегой, которой она имела право быть. Японка отвела взгляд и спряталась под одеялом, свернувшись в позу эмбриона. Немец подскочил, пытаясь найти чистый листок бумаги и простой карандаш. Идти за мольбертом в кабинет не было времени, нацист начал творить на полу. Грифель шуршал по некогда деревяшке, выводя на ней множество линий и особое внимание уделяя лицу. Японская Империя выглянула из своего убежища, вытирая слёзы рукавом домашней кофты. Рейх поднялся с пола. Эскиз готов. Перед тем, как оттенить его и начать наносить краски, Третий решил показать его своей музе, положив листочек на кровать. ЯИ взглянула на свой портрет. На нём она была такой живой, счастливой, не как её всегда рисовал немец, совсем не так. Там японка лежала на траве и смотрела на небо, искренне и так наивно улыбаясь. В углу была тёмно-серая надпись "Я люблю тебя", почти незаметная на чёрном фоне. Омега посмотрела на своего избранника, всё так же всхлипывая. - Ich liebe dich, Japanische Reich - нацист обнял ЯИ, целуя её в висок. Японка улыбнулась, взаимностью отвечая на объятья. - Хочешь что-нибудь? - спросил Рейх, укладывая Японскую Империю на кровать. - Спать - ЯИ отдала Третьему то, что он обязательно повесит на стену, когда завершит процесс раскрашивания. - Отлично. Я тоже хочу - немец положил на тумбочку листок и улёгся рядом с японкой. Японская Империя прижалась к Рейху, приводя своё дыхание в норму. - Сладких снов, восходящее солнце - Третий укрыл ЯИ одеялом. - Взаимно, милый - японка зевнула, медленно растворяясь в тепле.