My war: own or foe

Хенджин проснулся из-за того, что все тело безумно затекло и замерзло. Зато голова покоилась на чем-то упругом и теплом. Еще не разлепив глаза, он поерзал на этом чем-то, перекатился на другой бок и подложил под ухо ладошку. — Неудобно? Голос Феликса прозвучал так близко, что заставило Хенджина шокировано распахнуть глаза. Первым, что он увидел был торс Феликса, спрятанный под мешковатой серой толстовкой. Только потом, он нервно сглотнул и поднял взгляд на его заспанное лицо. Парень сидел, облокотившись о стену и потирал слипающиеся веки. — Ой, прости… — Суматошно промямлил Хван. — Я, наверное, когда заснул, соскользнул с твоего плеча. Он начал было подниматься с его бедер, но на голову легла ладонь фермера. Парень потрепал его по волосам и сонно улыбнулся. — Не извиняйся. Ничего страшного не произошло. — Хорошо, извини, — Хенджин все же принял сидячее положение, а потом шлепнул себя по лбу, поняв, что снова извинился. — Ой… прости… Да блять. По комнате прокатился хриплый тихий смех. Он отразился от стен и пройдясь по слуховым ходам Хвана, осел сладким вареньем где-то за грудиной. Хен смущенно уставился на смеющегося Феликса, поймав себя на мысли, что хотел бы слушать, как он смеется, почаще. А Феликс снова запустил пальцы в его сальные волосы, совсем не брезгая, ласково потрепал, заставив того смутится еще сильнее. Бледные щеки залились едва заметным здоровым румянцем, а шоколадные глаза нервно забегали по лицу Феликса. — Забавный ты, Хенджин. — Скорее глупый, — стушевался Хен. — Ничуть, — резко посерьезнел Феликс. Он провел ладонью по его голове, случайно задев ухо, и уложил ее на чужом плече, наклонившись чуть ближе. — Был бы глупым, не смог бы вытащить пулю из ноги Чонина. Был бы глупым, не смог бы видеть мир с разных сторон. Был бы глупым… — Ну все-все, — прошептал Хенджин и поднял на него застенчивые глаза. — Смущаешь… Феликс растроганно улыбнулся и сжал его плечо. А Хенджин, опустив глаза и поджав губы, снял ладонь Феликса со своего плеча, как бы убирая. Но, опустив ее вниз, ближе к коленям, он не отнял свою руку и принялся робко перебирать его пальцы. Стыдливым взглядом изучал линии на его ладони, пробегался подушечками пальцев по шершавым мозолям, разглядывал на удивление аккуратную ногтевую пластину и наслаждался теплом его рук, краснея ушами. Феликс наблюдал за ним с легкой улыбкой. Хенджин сейчас выглядел, как беспокойный ребенок, который таким способом успокаивался. Иными словами, он выглядел безумно мило: с порозовевшими щеками и ушами, с искорками в стыдливо опущенных глазах, которые он не смел оторвать от руки Феликса. Такого Хенджина хотелось защищать. Не потому что надо, а потому что просто хотелось. И с чего у Феликса взялись эти мысли в голове? Их общение началось с того, что парень поставил мажору фингал, который до сих пор бледным пятном сидел на нежной коже. А потом что? Феликсу стало его жалко? Тогда почему он не кривит лицо, как обычно это делал, когда видел слабых, немощных и жалких? Потому что Хенджин и не был жалким? Почему Феликс сейчас сидит, подперев подбородок кулаком и не убирает руку? Пока Хенджин изучал ладонь Феликса, он разглядывал его лицо. Заметив под опущенными ресницами маленькое темное пятнышко, Ли не смог сдержать вздоха, чем привлек внимание парня. Хен все-так поднял голову, открывая Феликсу лучший обзор на родинку под левым глазом. — Мило, — прошептал Феликс. Совершенно не стесняясь, он протянул вторую руку, не зажатую в пальцах Хенджина и положил ладонь на его щеку. Глупо улыбаясь, парень аккуратно провел большим пальцем по нежной коже под глазом, словно убеждаясь — не грязь ли. Щеки Хенджина пылали. Он во все глаза уставился на Феликса, думая, что он вот-вот почувствует его жар. Сердце колотилось с неистовой скоростью, а по шее пробежались мурашки. Хенджин никому не позволял без разрешения прикасаться к своему лицу, а сейчас, не хотел, чтобы этот парень убирал свою руку. Желая продлить это мгновение, Хван прикрыл глаза и чуть склонил голову вбок, приластившись к чужой ладони. — Говорят, что люди с родинкой под левым глазом обладают особой привлекательностью и способны строить крепкие, наполненные любовью связи, — тихо пробормотал Феликс, еще раз коснувшись пятнышка подушечкой большого пальца. Хенджин улыбнулся, не раскрывая глаз и едва заметно потерся щекой о его ладонь, словно ласковый кот. — Мама мне говорила, что родинки — места в которые нас чаще всего целовали в прошлой жизни. — Значит, ты был очень любим в прошлой жизни. — Видимо, — хихикнул Хен. — У меня много родинок. Есть на животе, на спине, руках, ногах, шее… — Ну прям с головы до пят зацеловывали, — хмыкнул Феликс, собираясь отнять руку от его лица, но почему-то решил задержать ее еще ненадолго. — Мгм, — вновь потерся щекой Хен. — Папа не разделял наших фантазий и в детстве таскал меня по врачам, переживая, что эти родинки — признак рака кожи. — У тебя же… — настороженно начал Ли. — Нет-нет, со мной все хорошо. Так что я все же придерживаюсь теории о поцелуях. — Мне нравится эта теория, — тихо сказал Феликс, все же убирая свою руку. — Мне тоже, — медленно открыл глаза Хван и вновь затеребил его пальцы. — А тебя вообще вон — солнышко поцеловало. Феликс хмыкнул, и взяв ладонь Хенджина, которой он перебирал его пальцы, и прижал к своей щеке, не отводя глаз от его. — Джису тоже так говорила. Я один в семье конопатый. Хен смущенно улыбнулся и погладил его по щеке, пользуясь предоставленной возможностью. Глаза перебегали от пятнышка к пятнышку, от носа к щеке и обратно, соединяя их в незатейливый рисунок. Он словно расшифровывал послание солнца, оставленное на лице ангела азбукой Морзе, пытаясь понять, что же оно хотело передать миру и Хенджину. — Ух-ты, — протянул Хен, искренне удивляясь. — У тебя одно пятнышко будто в форме сердечка. Парень провел по нему пальцем, а Феликс закрыл глаза и растянул губы в улыбке. — Хенджин? — М-м? — Я хочу узнать тебя. Хенджин чуть приоткрыл рот, не ожидав услышать свою же фразу, сказанную сегодня ночью. Феликс вернул ее и смотрел прямо, словно заглядывал в душу и уже изучал ее. Он будто вытягивал все самые потаенные секреты своими глубокими карими глазами, в которых светились золотистые вкрапления. Словно само солнце прорывалось сквозь его глаза и озаряло Хенджина своим светом и теплом. Хван вновь погладил его щеку и мягко улыбнулся, без слов говоря, что будет искренен и честен. Что готов впустить Феликса в свою душу и рассказать все, о чем он только попросит. Что готов ему открыться. — Бля-я-я, — послышался хриплый вздох со стороны. Хенджин рвано убрал руку с лица Феликса, а тот, снисходительно улыбнувшись, погладил его по тыльной стороне ладони и чуть отсел. Минхо, протерев глаза, окинул окружающую обстановку взглядом и легонько пнул Криса, чтобы тоже просыпался и наконец переставал храпеть. — Ненавижу дневной сон. — А че ты любишь-то, сука? — Потер ушибленный копчик Кристофер, принудительно проснувшись. — Тебя. — Заебись. — Так, а где медок? — Минхо посмотрел на Хенджина, посчитав головы, и понял, что кого-то не хватает. — Не знаю… — тоже заозирался Хван. — Мы сами только проснулись. — Вопрос похлеще: где Чонин? — Нахмурился Бан Чан. — Калеку потеряли? — Сонно протянул Чанбин. — Ну, далеко не ускачет. Пойду наверху посмотрю. — Сказал Минхо, поднимаясь со спальников.

***

Джисон спустил Чонина на первый этаж на своей спине. Как только они появились в гостиной, на них устремилось шесть пар удивленных глаз. Но благодаря Хенджину, который попросил уложить Чонина рядом с собой, чтобы сменить повязку на ноге, все внимание переключилось на новичка. Парни начали знакомиться и активно расспрашивать Чонина. А тот спокойно рассказывал им о своей «скучной студенческой жизни», о том, как «по своей воле» присоединился к оппозиции, а потом покинул, испугавшись обостренных военных действий. Хан слушал его с легкой улыбкой. Наверху они договорились, что не будут раскрывать настоящую фамилию Чонина и некоторые аспекты его жизни. Жильцам это знать незачем, да и самому парню так будет комфортнее. А Джи и не против. Ему было даже приятно, что он один знает этого парнишку, что он один знает его настоящего. — Ну, как там все? — Прикрыв глаза тыльной стороной ладони, спросил Чонин. — Все очень даже хорошо, — искренне улыбнулся Хенджин, радуясь тому, что рана парня выглядит чистой и тому, что он не усугубил его состояние. Конечно, он и дальше будет наблюдать за состоянием его ноги, но первая перевязка принесла ему облегчение и даже некую гордость за себя. — Кровь уже не льет, так что сейчас обработаем и поменяем повязку. — Спасибо тебе, — улыбнулся Чонин. — Если бы не ты, я бы сдох от заражения крови. — Не меня благодари, — скромно улыбнулся в ответ Хен. — Это все Крис. — Действительно, — кивнул Чанбин. — Со ста метров белке в глаз попадет! Ну снайпер. — Ну, что ты такое говоришь, — зарделся от похвалы Бан Чан. — Я случайно так четко выстрелил. — Да чего вы прибедняетесь? — Подал голос Сынмин. — Вы оба отлично сработали. Клянусь, когда все закончится, я напишу об этом статью. — Если будет чем писать, — издевательски улыбнулся Джи, испортив всю атмосферу. Хенджин дотянулся до друга и шлепнул его по плечу, протянув строгое: «Джисон». Тот лишь закатил глаза и отсел к Минхо, который, кажется, снова задремал. Парни так редко разговаривали все вместе, что Хенджин действительно расстроился, из-за вновь повисшего молчания. Парни рассосались по разным углам, погружаясь в свои мысли.

***

День пролетел незаметно из-за того, что ребята проспали все утро. К вечеру, когда на улице уже начинало смеркаться и время близилось к приему пищи, входная дверь широко распахнулась, привлекая всеобщее внимание. В дом завалились Крис и Чанбин с широченными улыбками. Ребята уставились на них, подозрительно оглядывая. Никто еще не возвращался из леса, куда уходил посрать, с такими довольными рожами. — Подвох чую, — высказался Минхо. — Обосрались что ли? — А ты всегда такой довольный, когда в штаны дрищешь? — Съязвил Хан. — Каждый раз, — передразнил его Хо. — Ебать там намело уже! Дай Бог, чтоб за ночь не растаяло, — весело сообщил Чанбин. — Вы из-за снега такие? — Одна из причин, — кивнул Крис. — Короче, дежурят сегодня — Сынмин и Чанбин. Сейчас едим, а потом, перед дежурством и сном не расходимся. — Все еще чую подвох. Кристофер глянул на Чанбина и кивнул, давая разрешение огласить идею, которую они придумали на свежем воздухе. Со улыбнулся еще шире и звонко заговорил: — Так как у нас пополнение, а отношения у нас никак не наладятся, мы с Крисом придумали одну хуйню. Сегодня устраиваем тимбилдинг! — Блять, внатуре хуйня… — Прошептал Хан. — Ебало на ноль, язва. Тебе это на пользу пойдет. Вроде Чанбин произнес эти слова с улыбкой, но надутые щеки Джисона и обиженный блеск в глазах, зажгли огонь в груди Минхо. Он хищно поднялся с пола и почти в плотную подошел к Со, искря злобой в глазах. — Жить надоело? Базар фильтруй. О каком нахуй тимбилдинге и отношениях ты говоришь, если позволяешь себе разговаривать с ним так. — Хош, — выставил руку между ними Крис. — Здесь все так друг с другом разговаривают, если ты не заметил. Особенно вы двое, между собой, — с прищуром произнес Чанбин. — Так покажи пример, как нам надо разговаривать, — кровожадно улыбнулся Минхо. — Раз заикнулся о налаживании отношений, то соответствуй. — Хо, — Крис положил руку на его грудь, пытаясь заглянуть в глаза и отодвинуть от Чанбина. — А ты чего так завелся? Сам его на хуях катаешь, а другим «язвой» назвать нельзя? — Тебя ебать не должно, как мы общаемся. — Минхо, — строго произнес Крис, не унимаясь. Ли прищурился, испепеляя Чанбина черными глазами. Только он открыл рот, чтобы еще что-то сказать, как из угла послышался безучастный голос. — Эй, кот. — Минхо тут же сделал шаг назад и развернулся к Хану. — Реально хорош уже, мне похуй че он там говорит. Крис ошарашенно вскинул брови, посмотрел на Чанбина, затем на Хенджина, а потом на усевшегося рядом с Джисоном Минхо. — Это че за хуйня? — Шепотом спросил Феликс у сидевшего рядом Сынмина. — Кто бы знал… — Так, ладно, — вздохнув, произнес Крис. — Этот тимбилдинг нам нужен, чтобы избегать вот таких вот ситуаций. Отказы и выебоны не принимаются. Ужинали оставшимися запасами, но благодаря Чонину, у которого в портфеле оказалось приличное количество консервов, вылазка за продовольствием откладывалась на какое-то время. После того, как все банки пустели, Бан Чан раздал ребятам пару пачек вяленого мяса, сообщив, что под такую закуску и разговор пойдет проще. Особо никто не радовался этому импровизированному тимбилдингу, но все понимали, что их отношения действительно натянутые. — Давайте в круг, — поманил всех Крис. Ребята расселись и уставились на Чанбина, который уже какое-то время копался в своем портфеле. Несколько раз чертыхнувшись, он вывалил все скромное содержимое сумки на пол и наконец взял, что искал. Прокрутив колесико зажигалки, он поджег фитиль маленькой свечки в алюминиевой гильзе. — А это зачем? — Выгнул бровь журналист. Теплый свет маленького огонька озарил восемь лиц, из-за чего парни даже сначала сощурились. Они уже отвыкли от какого-либо освещения в темное время суток. — Символизм, — ответил Чанбин, улыбнувшись. — Так проще, сейчас поймешь. Крис хлопнул в ладоши и начал объяснять. — Итак, мы друг другом почти не знаем, только общие сведения, кто откуда и как здесь оказался. Давайте каждый расскажет немного о себе, чтобы мы смогли стать хоть немного ближе. Начинай Чанбин. Со кивнул, сжал свечку в руке и веселым взглядом окинул всех присутствующих. — Я Со Чанбин, мне двадцать четыре года. Раньше занимался рукопашным боем. Из увлечений — качалка и написание стихов. Люблю игры с мячом, фильмы ужасов, американо со льдом и честность. Не люблю — насилие, ложь и острую еду. Вот! — Какой-то странный у тебя набор получился, — беззлобно сказал Чонин. — Что есть, то есть, — пожал плечами парень. Он передал свечку дальше, и она оказалась у Криса. Лидер посмотрел на колеблющийся огонек и заговорил, последовав примеру Чанбина: — Бан Кристофер Чан, двадцать пять лет. Эм… из увлечений — охота и рыбалка. Люблю — осень и экстремальные виды спорта. Не люблю — кофе, газированные напитки и самоуверенных людей. Пусть Крис и был одним из затейников этой посиделки, но был рад избавиться от свечки, передав ее дальше. — Ли Минхо. Мне двадцать четыре. Из увлечений — метание топоров и походы. Люблю читать, устраивать пикники и… танцевать. Не люблю — глубокие водоемы. — Скудновато у вас, — хмыкнул Джисон, на что получил выгнутый средний палец от Минхо. Свечка перешла Феликсу. — Ли Феликс Енбок. — Ого, у тебя тоже двойное имя? — Искренне удивился Крис. — Мгм, — кивнул парень и продолжил. — Мне двадцать три… Люблю готовить, пикники… Не люблю — насилие. — Что-то все короче и короче, — беззлобно сказал Чонин. — Не знаю, что еще сказать. Феликс аккуратно вручил свечу Хенджину, а тот закусил губу, задумавшись. — Хван Хенджин, двадцать три года. Раньше занимался плаванием, футболом, баскетболом, лепкой из глины, танцами, вокалом… — Еба-а-ать… — ошарашенно протянул Минхо, который за всю свою жизнь только и занимался хозяйством. — Хотя че я удивляюсь? Это было ожидаемо. — Продолжай, Хенджин, — спокойно произнес Крис. — Эм… Еще я занимался моделингом, легкой атлетикой, теннисом и лыжами… Из увлечений — медицина, рисование и изучение языков. — А сколько языков знаешь? — Поинтересовался Сынмин. — В совершенстве — четыре, не считая родного. Английский, французский, испанский и японский. Ну, еще изучаю итальянский и китайский. — Ахуеть… — прошептал Чанбин. — А скажи что-нибудь на французском, — улыбнулся Сынмин. — Эм… Ну… Je suis heureux d'apprendre quelque chose de nouveau sur vous. — Ебать… А че сказал то? — Удивился Крис. Хенджин улыбнулся и впихнул свечку в руки Хану, подмигнув ему. Тот закатил глаза, тяжело выдохнул из-за чего пламя свечи задрожало и пробормотал: — Он сказал, что рад узнать о вас что-то новое. — Ебать, медок, ты тоже на французском шпаришь? — Oui, le chat, — ехидная улыбка разрезала его недовольное лицо. Хенджин вскинул брови, услышав, что Джисон снова назвал Минхо котом, и улыбнулся. Его радовало, что он начинает сближаться с кем-то из этих ребят. — Че? — Нахмурился Минхо, не поняв ни слова. — Ниче. Короче, я Хан Джисон, мне двадцать три. Тоже знаю несколько языков — французский, английский и японский. Учу немецкий и китайский. Из увлечений — музыка. Играю на гитаре, барабанах и клавишных, пишу песни, танцую. Все. Джи передал свечку Чонину и облегченно вздохнул. — Эм… Ну что ж, — мило улыбнулся парень, глядя на свечу в руке. — Меня зовут Шин Чонин, мне двадцать один. Раньше я занимался тайским боксом. Сейчас у меня из увлечений — астрономия и чтение. Люблю наблюдать за звездами, а не люблю… — парень задумался, а потом хихикнул. — Моченые яблоки. Честно, не знаю, что еще сказать, но, если у вас появятся вопросы, то я на них обязательно отвечу. — Ким Сынмин, — заговорил следующий. — Мне двадцать три. Всю жизнь увлекался журналистикой. Люблю — хорошие отзывы, четкую и быструю работу, узнавать свежие новости и писать статьи прямо из центра событий. Не люблю — необоснованную критику и агрессивных читателей. — Вот, блять, и нахуя нам эта вся информация? — Тихо шепнул на ухо Чонину Джисон. Ян тихо прыснул и незаметно шлепнул его по колену. Свеча вернулась к Чанбину, и все вновь уставились на него. — Мы закончили? — Спросил Минхо. — Нет. — Блять… — Да не бузи, Хо, — ткнул его в бок локтем Крис. — Давай, Чанбин. — Следующее задание на сближение — сказать о соседе несколько фактов. То, что вам нравится и не нравится в нем, в его характере. Все переглянулись между собой, начиная суматошно обдумывать, что сказать. — Я снова начну, — кивнул Чанбин и повернулся к Крису. — Мне нравятся твои лидерские качества. Твоя ответственность, то, как ты нас организовываешь и твоя коммуникабельность. А не нравится… твое чувство юмора. У тебя его как будто вообще нет. — Ну пиздец, спасибо, — надулся Крис. — На правду не обижаются, — усмехнулся Со. — Просто в наших условиях шутить как-то не особо хочется. — Ну все-все, держи, — отмахнулся Чанбин и сунул ему в руки свечку. Бан Чан повернулся к Минхо и улыбнулся так, как обычно улыбаются самым близким людям. — Мне нравится, что ты верный, честный и ответственный. Я могу доверить тебе любое дело и не бояться, что что-то пойдет не так. Нравится, что тебе можно доверять. — Минхо отзеркалил его улыбку и легонько ткнул кулаком в его грудь. — А не нравится, что ты выебываешься дохуя. — Бля, ну всю малину испортил, — усмехнулся Ли и взял в руки протянутую свечу. Обернувшись, он встретился со взглядом Феликса, нахмурился и надолго задумался, изучая его лицо. — Мне нравится… — Наконец начал он. — Что ты отважный. Ты с голыми руками бросился на врагов. Это достойно похвалы. Не нравится, что ты какой-то скупой на эмоции. Ты вообще улыбаться умеешь? «Умеет» — пронеслось в голове у Хенджина. — Умею. Просто не всем, — хмыкнул Феликс, подмигнув старшему Ли. Забрав свечу, он повернулся к Хвану и заглянул ему в глаза. А Хенджин утонул в его радужках и расширенных зрачках, подсвечиваемых слабым огоньком. — Я тебе это уже говорил, — тихо произнес Феликс своим низким голосом. — Мне нравится твоя человечность. Нравится твоя открытость, честность. Нравится, что ты смотришь на мир под разными углами. Нравится, что не боишься делать что-то впервые. Нравится, что ты не боишься показывать свои эмоции и слезы. И твоя самокритика, пусть она порой и неуместна, тоже нравится. — Э-э-э… — удивленно протянул Со. — Вот так надо говорить. А Хенджин и не услышал Чанбина. Его слухом и зрением целиком завладел Феликс. Хен смотрел на него с приоткрытым ртом, не ожидав услышать столько приятных слов. Хенджину захотелось плюнуть на всех, взять Феликса за руку, увести на второй этаж и разговаривать-разговаривать-разговаривать. Рассказывать о себе все, что попросит. Делиться прошлым, забавными шутками и грустными воспоминаниями. Шептать ему на ухо его имя на разных языках. И бесконечно ощущать это сладкое варенье, которое разливалось на языке, стекало в горло, а затем обволакивало сердце, заставляя его ускорять свой темп. Феликс улыбнулся глазами и протянул ему свечу. Хенджин обхватил алюминиевую гильзу, задевая пальцы парня. Это мгновение, когда один не отдавал, а другой не забирал свечку, тянулось всего несколько секунд, но для Хенджина прошел целый час. Он не знал, нагрелся ли это алюминий, или пальцы Феликса настолько же теплые, как и его взгляд. — А не нравится? — Вывел их из транса Чанбин. — А? — Обернулся к нему Ли. — Что тебе не нравится в Хенджине? — А, — Феликс снова посмотрел на Хена и растянул уголки губ в едва заметной улыбке. Зрачки изучали контуры лица, родинку под левым глазом и открытую душу. — Нет такого. — Как это? — Вот так. Нет такого, что не нравилось бы. Не знаю, что сказать. Хенджина окончательно размазало. Он расплавился, как воск этой маленькой свечки. Хотелось растечься в лужу и впитаться в одежду Феликса, чтобы быть к нему ближе. А может и не в одежду. Может в самое сердце. — Хенджин… Хенджи-и-ин, — пощелкал пальцами Крис. — Хен. — А? — Я тебя уже минуту зову. Че залип? Ты следующий. — А… А, да, точно. Хенджин резко обернулся к Джисону пребывая все еще где-то в прострации из-за чего не заметил ошарашенный взгляд друга. — Так… Хани… Мне в тебе нравится то, что ты даже в самой стрессовой ситуации подходишь ко всему с холодной головой и трезво оцениваешь обстановку. Нравится, что ты стойкий. У тебя сильный характер и я рад, что всегда могу на тебя положиться. — Хенджин слабо улыбнулся, не поднимая на него взгляда и продолжил. — А не нравится… То, что ты смотришь на мир только с одной стороны. То, что ты даже не хочешь слушать чужое мнение, слепо держась за свое. Джисон ничего не ответил. Он забрал у Хенджина свечку и повернулся к Чонину, желая уже поскорее разделаться с этим дурацким тимбилдингом. Но сейчас ему нужно было что-то сказать про Яна и не выдать, что они знакомы дольше одного дня. — Эм… Я тебя еще не знаю, — начал Джи. — Но могу сказать, что мне нравится твоя улыбка. Отрицательных качеств я тоже пока назвать не могу. Чонин растянул уголки губ, демонстрируя свою лисью улыбку и забрал у Хана свечу, незаметно подмигнув. — Ну вот! — Воскликнул Крис. — Молодец Джисон, хорошо сказал! Минхо же не оценил слова Хана. Он скрестил руки на груди и тихо фыркнул. Почему не он сидит рядом с Джисоном? А если бы сидел… сказал бы он что-нибудь про его улыбку? — Сынмин, — обратился к тому Чонин, не прекращая улыбаться. — Я тебя тоже еще не знаю, но заметил, что ты серьезно относишься к своей работе. Это мне нравится. Ким робко кивнул, улыбнувшись в ответ, и принял из рук новичка свечку, повернувшись к Чанбину. — Мне нравится, что ты не теряешь надежды. Что ты придерживаешься позитивного мышления и заряжаешь нас своим оптимизмом. Спасибо тебе за это. — О-о-у, Сынмин, — протянул Со, сложив ладошки в замочек у лица. — А не нравится, что ты шумный. — Чего?! — Громогласно воскликнул парень. — Вот, я именно об этом. Чонин, Чан и Хенджин посмеялись с удивленного лица Чанбина, пока тот с прищуром разглядывал журналиста. Не успел Чанбин забрать свечу из рук Сынмина, как Минхо поднялся на ноги. — Мы закончили? Я устал. Не дожидаясь ответа, он одарил Хана странным взглядом и развернулся к лестнице, спешно удаляясь из гостиной. — Ну, видимо закончили…

***

Как только часовые начали готовиться к дежурству, Джисон схватил Хенджина за локоть и потащил за собой на второй этаж. Переживая, что в комнате с матрасом может сидеть Минхо, который тоже поднялся наверх, он затолкал друга в комнату с разбитым окном. — Ты чего? — Нахмурился Хенджин, потирая локоть, в который впивались пальцы Джи. Хан с грохотом захлопнул за собой дверь и обернулся к Хенджину, озаряя своим взбешенным взглядом. — Он тебе нравится?! — Громкий вопрос прозвучал, как утверждение с упреком. Хван удивленно вскинул брови, пытаясь найти внутри себя ответ на вопрос друга. — И не ври мне! — Продолжил Джисон. — Я видел твои глаза! Ты так в старшей школе смотрел на Минджуна. Хенджин изумленно раскрыл рот, удивляясь тому, что вспомнил Хан. В конце средней школы, Хвана начали терзать сомнения насчет своей ориентации. Насмотревшись на Джисона, который встречался и с девчонками, и с парнями, он задумался и начал копаться в себе. На одной из тусовок, куда их позвали одноклассники, ребята решили сыграть в бутылочку. Знатно напившись, Хенджин крутанул пустую бутылку мартини и растерялся, когда она указала на До Ен, одноклассницу, которая даже и не скрывала своей симпатии к парню. После растерянности пришел страх. Хену почему-то отчаянно не хотелось целовать девушку. И он не понимал, был этот страх из-за того, что она девушка или потому что она его подруга. Когда До Ен уже пододвинулась к Хену и вытянула губы трубочкой, а одноклассники начали скандировать громкое: «Целуй! Целуй!», Хенджин окончательно потерялся. А затем, на глазах у всех, вытянул руку вперед, обхватил чужой затылок и примкнул к пухлым губам. Джисон, сидевший по правую руку от До Ен, усмехнулся ему в губы и ответил на поцелуй друга. После этого случая Хенджин чуть ли не в слезах извинялся перед Джисоном и рассказывал о своих сомнениях. А тот лишь посмеялся и помог Хену разобраться в себе. — Какая разница какого пола человек, если между вами будет царить любовь? Не бойся своих чувств, Джинни, важно быть честным с собой. — Говорил тогда Хан. И Хенджину стало легче. Он разобрался в себе, пройдя тяжелый путь принятия себя и того, что ему нравятся парни. В старшей школе у Хенджина начались первые серьезные отношения. Минджун был для него целым миром. Хван готов был отдать всего себя, чтобы сделать этого парня самым счастливым человеком на планете. Их отношения быстро окутали обоих волшебством первой любви. Каждый момент, проведенный вместе, был наполнен нежностью и радостью. Хенджин восхищался Минджуном — его харизмой, умом и чувством юмора. Они вместе проводили вечера, посещая роскошные рестораны, обсуждая мечты и планы на будущее, и делая совместные фотографии, которые запечатлевали их счастье. Минджун стал для Хенджина не просто партнером, а настоящим другом и поддержкой. Он всегда знал, как поднять настроение, и был рядом в трудные моменты. Хенджин чувствовал, что наконец нашел человека, помимо Хана, с которым можно быть собой, и это придавало ему уверенности. Однако со временем Хван начал замечать, что Минджун стал все больше интересоваться материальными аспектами их отношений. Он часто упоминал о деньгах, об отце Хенджина и о том, как важно иметь стабильный доход. Хенджин, в свою очередь, был человеком, который ценил искренность и простоту, и его это начало беспокоить. Он начал понимать, что Минджун больше заинтересован в его финансовом положении, чем в их чувствах. Ситуация достигла пика, когда Минджун прямо заявил, что его мечта — жить в роскоши и не знать бед. Хенджин был в шоке. Он осознал, что их отношения строятся не на любви, а на материальных желаниях Минджуна. Это стало последней каплей для Хена, и он принял решение разорвать отношения. Расставание было тяжелым, но Джисон, как и всегда был рядом, поддерживал и говорил, что Хенджин заслуживает любви, основанной на искренности, а не на деньгах. — Ну? — Нахмурился Хан, все еще ожидая ответа. Хенджин отвел глаза в сторону, вспоминая голос Феликса, его глаза и слова, ощущая, что его сердце откликается на него даже больше, чем когда-то на Минджуна. Он прикрыл веки, чуть улыбнувшись, а Джисон, поняв все по его реакции схватился за голову. — Су-у-ука-а-а, — с истеричным смехом протянул он. — Ты совсем ебанулся, Джинни? Хван резко посерьезнел и перевел вопросительный взгляд на друга. — Даже если и нравится, то что с того? — А то, блять! — Вспылил Хан. — Мало было одного долбаеба, который из тебя только деньги сосал? Решил схватиться за бомжа, у которого вообще своей чоны нет? — Джисон. — Что «Джисон»? Это просто пиздец, Хенджин. Ты ведь его даже не знаешь! Повелся на милую мордашку?! — Сука, Джисон, как не крути, но людей сначала цепляет внешность! — Тоже повысил тон Хван. — А потом, узнав поближе, влюбляются в душу, во внутренний мир, в самого человека! И я хочу узнать его! — Да пожалуйста! Узнавай, влюбляйся, но только не в него! Хенджин ошарашенно выгнул бровь, не понимая, к чему ведет друг. — Это ебучий фермер, как ты не поймешь? Не тот, кто тебе нужен. Ты достоин лучшего, Хенджин! Из-за этих фермеров и началась война! Из-за них убили твоего отца! А ты продолжаешь питать к ним какие-то светлые теплые чувства, как последний идиот! Они, блять, тени твоей не стоят. Хенджин почувствовал, как к глазам подкатывают слезы из-за слов Джисона. А ведь именно об этом он и говорил Хану. О том, что он смотрит на мир только со своей точки зрения и не понимает, что фермеры, а в частности ребята этого дома вообще ни в чем не виноваты. Они просто хотели спокойно продолжить жить в своих домах, продолжить свое дело, а не сводить концы с концами. Хан отрицал и просто не хотел принимать то, что во всем на самом деле виновата власть. Виноваты чиновники и их отцы. Хенджин утер соскользнувшую на щеку слезу и горько улыбнулся, вложив в эту улыбку всю боль и разочарование. — Спасибо за заботу, Джисон. Но я сам буду решать, кто мне нужен, а кто нет. Хен обогнул друга и вышел в коридор, хлопнув дверью. А Джисон еще некоторое время пялился на место, где стоял Хван. — Сука! — Взревел он, вновь хватаясь за голову и резко садясь на корточки. — Сука! — Закричал, вскакивая обратно на ноги. — Сука! — Взвыл, всадив кулак в стену, разбивая костяшки в кровь. Схватившись за разбитую руку, он отдышался, пытаясь совладать со своей злостью, и вылетел в коридор. Остановившись у лестницы, он понял, что ему необходимо успокоиться, забыться, забить на Хенджина и омерзевшего Феликса. Теперь в доме было два человека, которые могли помочь ему с этим. Осталось только решить, к кому пойти.