LIGHT BREATHING

Он, честно говоря, не знает, должен ли он чувствовать себя шокированным, удивленным или испуганным.   Окубио дал ему задание после его встречи с… Демон-мотылек, которого он убил вместе с Мизуки-чан, после получения такого задания, Мизуки так охотно помогает ему в его миссиях сейчас.   Однажды ему и Мизуки пришлось преследовать демона, и все, что Мизуки сделала, это превратила свою руку в черное щупальце, которое она однажды сделала с предыдущим демоном, и захватила его, и погоня была закончена за считанные секунды, и все, что оставалось Ханагаки отрезать ему голову.   Еще одна миссия, которую они выполняли, заключалась в том, что демон обладал искусством кровавого демона превращаться в объекты, и было трудно точно определить, какая часть объекта была его головой, поэтому за ним гнались, а также прятались и искали. Затем это привело к месту, лишенному света, было трудно определить местоположение демона. Затем, внезапно, Мизуки погрузила руки в тень и немедленно перехватила и захватила демона, прячущегося в тени комнаты, заполненной предметами на предметах.   Миссия также была завершена в одно мгновение.   Он взял по крайней мере 13 миссий за одну ночь, больше, чем он когда-либо брал, по крайней мере, от 5 до 7 миссий за ночь, прежде чем он отдохнет, и в настоящее время прямо сейчас…       “Арргхх!! Что, черт возьми, это такое?! ”   На заброшенной фабрике была еще одна миссия, на которую его послали, и демон, которого он искал, уже был задержан, и использование "задержан" означает, что Мизуки захватила его и болталась над большой трубой, обернутая в ее длинную черную руку-щупальце, хихикая за его счет.   Еще одна вещь, которую он узнал во время своих миссий, это то, что каждый раз, когда Мизуки захватывала демонов, которых его посылали убивать, она всегда размахивала ими, как сырым мясом, и игриво размахивала ими, как садист, наблюдающий за ними в последние мгновения перед отправкой на убой.   Ханагаки вздыхает при виде открывшейся перед ним сцены, и снова Мизуки уже добралась до демона раньше него и теперь только ждала, когда тот обезглавит его, пока он болтается сверху.   Как бы он ни наблюдал за демоном, ему нужно сначала закончить свою работу, прежде чем он сможет пойти и отдохнуть в течение дня. Постепенно приближалась ночь, и демон спрятался на фабрике, о чем он узнал после нескольких часов расследования.   Слэш   Убил его на день. Затем голова была обезглавлена сверху, на которой он болтался, и покатилась к земле, прежде чем сразу же рассыпаться в пыль. Затем Мизуки высвободила свою руку из большой трубы и поспешно пошла туда, где был Ханагаки.   Как только она добралась до него, она смотрела на него выжидающе, как будто ждала от него похвалы. Конечно, он ценит ее помощь, но каждый раз, когда она оказывается там раньше него в действительно опасной ситуации, это действительно заставляет его нервничать, что однажды Мизуки сильно пострадает еще до того, как он сможет ей помочь.   Что ж, на данный момент ничего из этого еще не произошло, поэтому все, что он может сделать, это просто оценить ее помощь и в следующий раз лучше помогать.   Он делает шаг ближе к ней и ласково гладит ее по голове. Хвост Мизуки радостно вилял от похлопываний по голове, которые она получала каждый раз, когда помогала на миссии своего старшего брата. Когда он улыбается ей и гладит ее, у нее всегда кружится голова.   “Спасибо, Мизуки-тян” он может только поблагодарить ее за помощь, но в этот вечер он должен сказать ей, поэтому он опускается на одно колено, чтобы быть на одном уровне с ней.   “Но ты знаешь, меня очень беспокоит, что ты всегда так беспечно подвергаешь себя опасности”, - сказал он самым печальным тоном, который он мог изобразить, чтобы Мизуки могла понять, и это сработало, теперь ее хвост медленно вилял, а выражение лица сменилось на смущенный взгляд.   “Волнуешься? Опасность? Я?” Она повторяет те, которые она слышит наиболее точно для нее, и Ханагаки кивает: “Да, я волнуюсь, и даже если ты сильная и могущественная, ты тоже должна полагаться на меня, хорошо? Я не хочу, чтобы ты безрассудно подвергала себя опасности, иначе это будет... - он делает паузу, пытаясь найти слово, которое понравится ей больше всего.   Его глаза просветлели при слове “Грустно! Мне будет грустно, что ты подвергаешь себя опасности ”, - пытается он объяснить, и, услышав слово "грустно", Мизуки пришла в бешенство, увидев, как выражение лица ее старшего брата стало угрюмым и кислым, вызвало у нее мучительное чувство, которое ей не понравилось.   “Старший брат грустит?!” маленькие слезы навернулись на ее глаза при этом слове, и Ханагаки пытается изобразить жалость и кивнул: “Да, мне будет грустно”, он встает со своего коленопреклоненного положения и смотрит на нее сверху вниз своим все еще жалким взглядом.   “Так что, если ты когда-нибудь тоже найдешь демона, не гоняйся за ним сразу ради меня, но скажи мне, хорошо?” он спрашивает, на что она яростно кивает и сразу же обнимает ее, пряча лицо у него на груди, что застало его врасплох, прежде чем Мизуки снова заговорил.   “Нет! Грустно!” она шмыгает носом “Позвать! Помогите! Демон! Найдено! В следующий раз!” она собирала слово за словом из-за нехватки словарного запаса после ее демонизации, и только после этого Ханагаки довольно улыбнулся и обнял ее в ответ.   “Спасибо, Мизуки-тян”, - он наконец улыбнулся ей, и, увидев, что это, наконец, заставило Мизуки-тян перестать плакать, и на ней остались остатки слез, видя это, Ханагаки немедленно подошел, чтобы вытереть их с ее лица.   “А теперь давай поищем какое-нибудь место для отдыха, хорошо? Нии-тян немного устал за сегодня”, - он апеллирует к ней своей усталостью, но все же достает коробку из-за спины и открывает ее для нее. “Запрыгивай, ты обгоришь от солнечного света, который все еще немного отсутствует, я выпущу тебя, как только стемнеет”, - уверяет он ее, но в заверениях не было необходимости, так как Мизуки быстро заходит внутрь и устраивается поудобнее, хихикая над ее положением сидя.   Ханагаки мог только нежно улыбнуться ей, прежде чем закрыть коробку.   Он снова взваливает коробку на плечи и отправляется в путь, несмотря на то, что у него сломано несколько костей и несколько порезов и ушибов, которые не были обработаны должным образом, ему нужно найти место для ночлега и как можно скорее вызвать скорую помощь.       Прошел час или два, и Ханагаки достиг части сельской местности, полей риса и других культур, он приближался к горам, и Окубе направил его к гостинице, отмеченной гербом глицинии, и, по-видимому, это было в нескольких часах езды, так что Ханагаки пришлось собрать все свои остатки выносливости и сил, чтобы добраться туда.   С горизонта он видит, как солнце медленно садится, приобретая оранжевый оттенок, и скоро снова наступит ночь. Пока он идет в гостиницу, он пытается представить, что делает Танджиро. Он согласился на просьбу Тамайо и Юширо относительно Мидзуки, но ему еще предстоит встретиться с ними или встретиться с Танджиро снова, потому что их миссии никогда не пересекаются.   Он представляет, каково это, когда Мизуки-тян взаимодействует с Незуко-тян, будучи теми же демонами, которые не находятся под контролем короля демонов и всего остального.   Но вспоминая такие воспоминания о своих друзьях, он вспоминает своих старых друзей, тех, кого он все-таки оставил позади. Слепо следуя по пути, он представляет, что делают другие его друзья из банды, прошла четверть 1-го года с тех пор, как он их видел.   Чем они сейчас занимаются? Были ли они в добром здравии? Они столкнулись с демонами? Был ли мир банд таким же хаотичным, каким он его оставил? Что насчет бывших участников Toman? Дракен, он пришел в себя?   В его голове крутилось так много мыслей, что он не слышал бормочущего шума прямо перед собой, пока не услышал его намного четче и громче.   “И я говорю тебе! Мы не собираемся сражаться с тобой, упрямый кабан! Что ты не можешь этого понять?!”     Очень раздраженный голос визжал на кого-то, кого они называли "твердолобым кабаном", и продолжали препираться и кричать друг на друга. Он был сбит с толку шумом препирательств, прежде чем другой голос ответил в отместку. Ну, скорее, вызывающим тоном.   “Тогда сражайся со мной, Годжори!” - на этот раз заговорил грубый мужской голос, явно бросая вызов этому парню "Годжори", что звучало совсем не как настоящее имя, а скорее как неудачная попытка произнести имя парня. Бедный он.   “Я говорю тебе, Иноске, я не собираюсь с тобой драться”, - голос мальчика звучал умоляюще, как будто он умолял этого громкого и грубого мальчика по имени Иноске прекратить вызывать его на бой, но, похоже, это не заставило мальчика прекратить бросать вызов этому парню "Годжори" или другому человеку.   Но тот факт, что они спорили о факте драки, тот, кто говорил таким успокаивающим тоном, напомнил ему кого-то. Когда он услышал такой тон, его уши встрепенулись от узнавания, а сердце забилось от волнения.   ‘Может ли это быть?!’ Он обратил свое внимание на источник голоса, и сверху, спускаясь с горы, появились три мальчика и пара детей позади них, один из которых был лишен одежды в верхней части туловища и был с голой грудью, защищенный только пушистым мехом, обнимающим его талию, и мешковатыми синими штанами хакама, похожими на на его лице и на его лице была маска кабана.   Другим был мальчик с яркими, но подходящими желтыми волосами, он был одет в желтое хаори с треугольными узорами и темно-желтую форму истребителя демонов, и его несли на спине, так как, похоже, он был ранен или истощен, чтобы спуститься с горы, но не эти двое привлекли его внимание, это был мальчик, который нес желтоволосого парня.   Все трое остановились при виде Ханагаки, и Ханагаки тоже остановился при виде знакомого лица, очень знакомого и хорошо знакомого лица.   “Такемичи-кун?!”   “Танджиро-кун?!”   Двое воскликнули вместе, что заставило двух других пассажиров запутаться в том, кто был другим, пока Танджиро не направился к нему, почти полностью забыв, что мальчик с желтыми волосами был позади него.   “Такемичи-кун, это ты! Как у тебя дела?” Танджиро восторженно восклицает. Два ученика одного и того же мастера и друзья наконец воссоединились, и они не могли быть более радостными, увидев друг друга.   “У меня все хорошо, и, похоже, у тебя тоже есть компания!” Ханагаки воскликнул, признавая компанию, с которой он был, Танджиро повернулся к нему, почти забыв, что с ним были несколько человек, спускающихся с горы.   “Ах да, я забыл вас познакомить, ребята” Танджиро подгоняет желтоволосого мальчика из-за спины и поворачивается в сторону, чтобы представить всех своему другу.   “Это Зеницу, мы недавно встречались на дороге”, - он переводит взгляд на Зеницу, чтобы Ханагаки знал, кто есть кто. Желтоволосый мальчик только низко поклонился, насколько мог, так как его несли “Агацума Зеницу, приятно познакомиться”, затем внезапно уши Зеницу, кажется, встрепенулись при виде Ханагаки, прежде чем снова слегка побледнеть.   Ханагаки, конечно, заметил, но не сильно возражал… ну, очень много.   “И прямо здесь” Танджиро пошел, чтобы представить кабанью голову следующим, но вместо этого был прерван мальчиком.   “Хашибира Иноске, лучше запомни эти голубые глаза!” - гордо восклицает он, указывая на Ханагаки.   ‘Голубые глаза?’ Ханагаки подумал про себя, сбитый с толку прозвищем, но у него действительно голубые глаза, поэтому он не понимает, почему это его прозвище.   Танджиро вздохнул с улыбкой, прежде чем повернуться к другим пассажирам: “а эти трое - братья и сестры”, - он обращает свое внимание на братьев и сестер, чтобы представиться.   “Танака Киеси, старший” тот, кто выглядел как старший, был одет в оранжевую куртку, брюки цвета металлик и черно-белые резиновые туфли, представился: “Танака Шоичи, средний ребенок”. он говорил немного дрожащим и низким тоном, явно чем-то обеспокоенный. Он украсил синюю жилетку и белую рубашку в единственную зеленую полоску, а также черные брюки и туфли “Танака Теруко, младшая” маленьких девочек, украсил косички на ее волосах, которые спадают на плечи, красным жемчугом, розовое платье с белым воротничком и красные кукольные туфли с белыми носками. носки.   Танджиро хмыкнул в знак признания, прежде чем снова повернуться к Ханагаки: “Эти трое стали жертвами инцидента с демонами, поэтому я, Зеницу и Иноске отправились туда, чтобы разобраться с демонами и спасти старшего брата этих братьев и сестер, которого, по-видимому, похитили по дороге домой”, - объяснил Танджиро.   Ханагаки смог изобразить только жалкое потрясение, прежде чем повернуться к братьям и сестрам: “С вами троими все в порядке?” - спрашивает он, наклоняясь, чтобы дотянуться до их уровня роста, и из того, что он может сказать, старший выглядел так, как будто ему было около десяти, средний был ниже десяти или около того, и младшему на вид было от 8 до 6 лет.   “Ммм” старший, Киеси, ответил: “Теперь мы в порядке” он попытался дать свой лучший ответ, которому помогал средний ребенок, Шоичи, поскольку, похоже, мальчик хромал на одну ногу. Возможно, из-за инцидента некоторое время назад.   “Тогда приятно это слышать!” Ханагаки красиво улыбнулся, радуясь, что дети теперь в целости и сохранности, а позади него Танджиро тоже улыбался о безопасности братьев и сестер.   Не обращая внимания на этих двоих, трое братьев и сестер покраснели от прекрасного выражения лица этих двоих, увидев, как они улыбаются им так, что у них внутри расцвело несколько бабочек. Это не было неприятно, но что-то в их улыбке было успокаивающим, теплым и даже красивым.   Затем Киеси попытался притворно кашлянуть: “Ну, нам лучше пойти домой, наши родители наверняка уже волнуются”, - он извинился и низко поклонился в знак благодарности трем убийцам демонов, которые спасли их и направились домой (с репеллентом от глицинии, который они получили от Тенноуджи, ворона Танджиро).   Они наблюдают, как братья и сестры отправляются домой, и как только они это сделали, они вместе направились к гостинице, и по дороге они говорили о своей миссии несколько минут назад, в основном Танджиро, Зеницу и Ханагаки говорили больше всех.   “Я клянусь, что найду в тебе слабое место, и я тебя уничтожу, Монджиро!” Иноске заявляет гордо, высоко и могуче, на что Танджиро только посмеивается в ответ.   “Фу, эта тупая кабанья голова” Зеницу стонет от заявления Иноске, Ханагаки не может удержаться от смеха над этой комедийной сценой, прежде чем повернуться к Зеницу за ухо.   “Эй, Зеницу-кун”, - окликает он приглушенным тоном, Зеницу снова обращает свое внимание на Ханагаки. ”Да, что?" он спрашивает.   “Иноскэ-кун всегда был таким?” - спросил он, смехотворно смешные, но решительные заявления Иноске действительно напоминают ему кого-то определенного, но он не может точно определить, от кого из его друзей или врагов из банды он перенял их отношение, которое было жутко похоже на Иноске.   Зеницу снова ответил со стоном: “Не знаю об этом, эм ...” Он смотрит на Ханагаки сверху вниз: “Я не совсем расслышал ваше имя, эм ...” он замолкает, надеясь услышать свое имя от него.   Ханагаки только тогда понимает, что он не представился, поэтому слегка кашляет от плохих манер: “Эм, извините за это. Меня зовут Такемичи, Ханагаки Такемичи”, - представляет он.   Это имя внезапно зазвенело в Зеницу, он еще больше прищурил на него глаза, что немного нервировало мальчика, но Зеницу быстро ответил узнаваемым тоном.   “Разве ты не тот парень, который спас всех от Окончательного отбора?” он окликает его, глаза Ханагаки расширяются от данного ему прозвища, но вместо этого он улыбается в ответ: “Да, это я”.   Зеницу тоже улыбается в ответ, и они вдвоем последовали за остальными, направляясь в гостиницу, чтобы переночевать.   Ханагаки также заметил, что, когда они шли туда, он видел, как Зеницу время от времени поглядывал на коробки позади него и Танджиро. У него было предчувствие, что Зеницу знает, но он не был уверен, замечает ли это Танджиро, поэтому пока молчал.       Несколько минут спустя, и спустя долгое время после того, как Зеницу и Иноске переругивались друг с другом, время от времени вмешиваясь, чтобы успокоить их, они, наконец, добрались до гостиницы с выгравированным на ней гербом глицинии.   Спрятанный в лесу, с яркой луной во всей своей красе, привел их сюда сегодня вечером для хорошего ночного отдыха. Четверку возглавляли Тенноджи, ворона Танджиро, и Окубио, ворона Ханагаки.   “Время отдыха! Время отдыха!” Окубио громко воскликнул: “Поскольку вы получили травмы, отдохните и восстановитесь”, - объясняет он свой неистовый тон. Танджиро держал его обеими руками, со слегка расстроенным видом. Окубио приземлился на плечо Ханагаки, дрожа, в то время как воробей Зеницу, Чунтаро, как прозвал его Зеницу, сидел у него на руке.   Но Танджиро сказал мне, что его зовут Укоги, и что Зеницу даже не знает его настоящего имени, но сейчас это не имеет значения.   “Ты уверен, что нам можно отдохнуть? Я имею в виду, я только что сражался с демоном, будучи раненым, понимаешь? - с беспокойством спросил он. Но все ответы были странными, смех от него.   “Ке-ке-ке”, - был ответ Тенноджи.   “Ke ke ke?” - В замешательстве повторил Танджиро.   “Давай съедим эту штуку”, - предложил Иноске, потянув за кончик хвоста ворону, которая вздрогнула при мысли о том, что ее съедят.   Но прежде чем это успело произойти, дверь в гостиницу слегка приоткрылась, и на пороге появилась маленькая пожилая леди в фиолетовом кимоно, завязанном в пучок. Она приветствует их, выглядывая наружу.   “Да?”   “Эм, прошу прощения, что беспокою вас так поздно ночью”, - отвечает Танджиро от имени всех, Ханагаки вместо этого кланяется при виде пожилой женщины, Иноске был нейтральным, а Зеницу, который дрожал от страха, побледнел, в то время как Чунтаро сидел на его голове, испуганно ответил.   “Монстр, это монстр!”   “Хэй!” Танджиро взывает в отчаянии от терминологии, которую использовал Зеницу.   “Кто ты, черт возьми, такой?” Иноске ворчливо заговорил, приближаясь к пожилой женщине.   “Иноске-кун!” На этот раз Ханагаки кричит в отчаянии.   “Я вижу, ты охотник на демонов” пожилая женщина поклонилась при виде Иноске с изяществом, несмотря на ее возраст.   “Ты выглядишь довольно слабым”, - заметил Иноске.   “Хэй!” Танджиро и Ханагаки кричат в унисон на такое грубое и грубое замечание. Но леди, похоже, не беспокоилась и повернулась в сторону, чтобы впустить их.   “Тогда заходите” - это все, что она сказала, прежде чем все четверо последовали за пожилой женщиной, которая шла завораживающе быстрее их. Была поздняя ночь, и они прогуливались по открытому саду перед гостиницей, из-за этого Иноске настороженно оглядывался по сторонам, когда тоже следовал за ними.   “Этот старикан уверенно быстро ходит!” - прокомментировал Зеницу тихим шепотом позади Танджиро, Ханагаки позади Зеницу пытался заставить Иноске вести себя прилично и перестать так много двигаться.       “Вот сменная одежда” однажды дверь седзи в комнату открывает старую леди из прошлого, стоящую на коленях и представленную с четырьмя сменами одежды.     “А вот и ваша еда” как и некоторое время назад, им подали 4 набора блюд и разложили их соответствующим образом, а пожилая леди ждала их, стоя на коленях.     “Она, должно быть, чудовище, Танджиро! Эта старушка - монстр”, - глубокомысленно воскликнул Зеницу, бросив быстрый взгляд на Тандзиро. “Она такая быстрая, что это жутко! Ты так не думаешь, Ханагаки! Это чудовище”.   “Это чудовищная ведьма—”   БАМ   УДАР   Затем Танджиро и Ханагаки, взбешенные грубым и неуважительным замечанием, ударили Зеницу кулаком по затылку и дали ему пощечину.   Им подали тарелку с жареными блюдами, особую миску с гарниром из картофеля и моркови, миску с рисом и чашку чая, аккуратно расставленные на сервировочном подносе Якимоно-зара. Иноске поглощал тарелку с жареными блюдами, не используя палочки для еды, и ел голыми руками, почти дико, без манер.   Все трое смотрели на него с легким отвращением и не сделали ни единой вмятины в своей еде из-за того, как Иноске ест.   “Используй свои палочки для еды”, - сделал выговор Зеницу, не раньше, чем Иноскэ нагло взял порцию жареной темпуры с тарелки Танджиро, быстро удивив их дерзким действием. Иноске смеется над этим с набитым ртом, затем немедленно берет еще одну жареную еду с тарелки Танджиро и гордо улыбается ему в лицо.   ‘Так он пытается расстроить Танджиро, не так ли?’ - это все, о чем Ханагаки мог догадаться по самодовольному выражению лица Иноске, когда он брал еду Танджиро.   Камадо мог только ошеломленно смотреть, прежде чем щедро взять свой гарнир и преподнести его Иноскэ. “Если ты так голоден, можешь взять и это”, - предложил он со своей искренней улыбкой. План Иноскэ обернулся против него, и вместо этого он был взбешен отсутствием хорошей реакции.   “Вот”, - Тандзиро проталкивает еду вперед. “Нет!” - вместо этого Иноскэ ответил на это. Вместо этого Ханагаки ел в раздражении и заметил почти страдающий запором взгляд Зеницу, пристально смотрящего на Иноскэ и его дерзкую манеру есть.   ‘Что ж, это, безусловно, весело’, - подумал он про себя, проглатывая кусочек картофеля с гарнира.     “Ваша постель”, о которой говорила предыдущая пожилая леди, стоя на коленях, как и те, что были раньше с одеждой и едой.   “Вот она! Чудовищная ведьма—”   БАМ   ВЗРЫВ   И Зеницу был встречен еще одним ударом в голову и боковым ударом в плечо от Ханагаки, в то время как Иноскэ нырнул глубоко в застеленный футон, немедленно заняв свое место.   “Первый пришел, первый обслужен! Я беру это!” - гордо заявляет он, похлопывая по футону.   “Все в порядке, спи где хочешь”, - ответил Танджиро с искренней улыбкой. “Тебя это устраивает, Такемичи-кун”, - он взглянул на Ханагаки с этим вопросом.   “Да, меня это устраивает”, - ответил Ханагаки с такой же искренней улыбкой.   “К какому из них ты стремишься, Зеницу?” Тандзиро смотрит в сторону, когда спрашивает Зеницу. Зеницу немного размышляет, пока он это делал, Ханагаки замечает тикающее выражение на его лице и крепко вцепился в подушку, на которой он лежал.   ‘О, нет’, - у Ханагаки было плохое предчувствие…   “REEEAAAGGHHHH!” Иноскэ вскрикнул и бросил подушку прямо в лицо Зеницу, который застонал от боли при ударе, Ханагаки увернулся в самый последний момент, он был уверен, что она попала бы в него, если бы он не увернулся и не пригнулся, но ему было жаль Зеницу, принявшего на себя основной удар.       Через несколько минут прибыла пожилая леди с врачом, который появился в дверях их палаты. Он почтительно поклонился, и все четверо, кроме Иноскэ, ответили таким же поклоном до пола.   Доктор поспешил осмотреть их раны с помощью стетоскопа, одного за другим.   “Да, Сурово!” - вот и все, что он сказал.     Наконец-то стало тихо, наконец-то все четверо улеглись на отведенные им футоны и тупо уставились в потолок. Комната все еще была достаточно освещена одной квадратной лампой рядом с Иноскэ.   “Кто бы мог подумать, что у всех нас четверых сломаны ребра”, - прямо прокомментировал Зеницу   Зеницу – 2 ребра   Танджиро – 3 ребра   Иносуке – 4 ребра   Ханагаки – 5 ребер и перелом плечевой кости   Ханагаки ожидал этого, он выполнял большое количество миссий за один день без отдыха благодаря Мизуки, помогавшей ему в них. Но из-за этого он получил огромное количество переломов, царапин и ран. Намного хуже, чем когда он был в банде, где болела только грудь и лицо, но тогда не было сломано никаких других костей.   Затем Иноскэ раздвинул челку, обнажив огромный узел, ярко-красный на лбу. “Этот узел болит сильнее, чем мои ребра”, - прокомментировал он хриплым тоном. Ханагаки, который лежал рядом с Зеницу, мог только мельком увидеть узел, и тихо ахнул, разинув рот. Он мог сказать, что это была вина Танджиро, поскольку он был единственным, кто мог причинить кому-то такую боль своим лбом.   “Извините”, - ответил Танджиро с сожалением, ни разу не взглянув в его сторону, когда он извинялся, но был достаточно искренен в своей вине.   “Эй, тебе лучше извиниться, знаешь, это действительно больно”, - потребовал Зеницу. “Быть избитым до полусмерти”, - прямо сказал он Иноске.   ‘Иноске избил его до полусмерти? Почему?’ Ханагаки мог только спрашивать внутри себя.   “Скажи, что тебе жаль”, - снова потребовал он. “Я пас”, - вот что ответил Иноскэ.   “Просто извинись!”   “Я пас!”   “Просто скажи, что тебе жаль!” Танджиро и Ханагаки сказали в унисон.   Но ответа не последовало, и Зеницу усмехнулся: “Если ты будешь таким, мы больше не будем есть с тобой”, - слегка угрожает он.   “Ха?” Иноскэ повернулся в сторону, чтобы посмотреть на Зеницу: “Что с этим?” Иноскэ спросил вопросительным, но насмешливым тоном.   “Еда всегда вкуснее, когда ешь с кем-то, кого знаешь”, - объясняет Зеницу.   “Ты знаешь, что он прав”, - поддерживает его Танджиро. Ханагаки хмыкает в знак согласия.   “Вы, ребята, ударились головой или что-то в этом роде?” Иноске спрашивает с невозмутимым видом, и его узел полностью виден.   “Кто ты такой, чтобы говорить!?”   “Ты говоришь!”   Зеницу и Ханагаки говорили с упреком, наклоняясь, чтобы поговорить с Иноскэ.   “Я могу вам чем-нибудь помочь?” - раздался тихий голос пожилой женщины, спрашивавшей из-за одной из стен седзи над их головами, что заставило их всех напрячься.   “Монстр!”   “Эй!” - в третий или четвертый раз хором крикнули Ханагаки и Танджиро в ответ на замечание Зеницу.