Familiar/Фамильяр

      Совы всегда, (за исключением случаев доставки почты), находились в совятне. Владельцы жаб предпочитали молчать о своих питомцах. Кошки обычно находились либо в общежитиях своих владельцев, либо бродили по подземельям в поисках крыс. Так что появление ранним декабрьским утром в Большом зале некоего кота стало настоящей сенсацией.

***

      — Миона, разве это не твоя рыжая зверюга? — спросил Рон, набив завтраком полный рот.       — Сам ты рыжая зверюга, — пробормотала в ответ Гермиона, при этом не удостоив ни Рона, ни какого-либо другого гриффиндорца даже взглядом. Она была сильно недовольна тем, что ее потревожили, не дав допить утренний кофе.       — Нет, серьезно, Миона, посмотри — Рон поперхнулся яичницей-болтуньей.       — Рональд, — огрызнулась Гермиона. Она прошлась полным отвращения взглядом по столу и сидящим за ним друзьям. Их оказалось больше, чем ей хотелось бы.       — Живоглот знает, что лучше не входить в Большой зал, — она развернулась, желая доказать свою точку зрения и замерла.       Все, что смогла произнести Гермиона, увидев своего фамильяра, вальсирующего по проходу: "Ооо..."       — Да, я так и думал, — проворчал Рон.       — Эээ, извини, Рон, — быстро пробормотала она, бросив извиняющийся взгляд в сторону друга, и снова повернулась к приближающемуся коту.       — Все в порядке, мальчик? — спросила Гермиона, протягивая руку для поглаживания, которого так и не последовало.       Живоглот одарил Гермиону взглядом, в котором читалось сердечное: "Доброе утро" и продолжил свое путешествие по залу. За семь лет, проведенных в Хогвартсе, Гермиона никогда не видела ничего подобного. И судя по тому, что зал замер в тишине, а глаза всех присутствующих обратились к полукниззлу, намеренно направляющемуся к Главному столу, — подобного ранее не видел никто.       — Что он делает? — спросил Гарри у смущенной Гермионы, та медленно ответила: "У меня абсолютно нет идей... Ооо, Мерлин."       Немая сцена.       Замешательство, переходящее в ужас.       Гермиона и весь Хогвартс стали свидетелями того, как ее фамильяр вскочил на Главный стол и уткнулся мордой в грудь Северуса Снейпа.       Поскольку дни его шпионства закончились, а навыки, по-видимому, позабылись, Снейп, понятия не имея об аудитории и не видя ее реакции, одарил кота небольшой (ранее невидимой никем) улыбкой и тихо прошептал: "Доброе утро, мальчик. Приятно снова видеть тебя". Погладив отважного кота по голове, он спросил: "Чего ты хочешь? Бекон или сосиски?"       Во всем Большом зале воцарилась тишина.       Все взгляды были прикованы к страшной летучей мыши подземелий, осторожно кормящей кусочками бекона кота Гермионы Грейнджер.       — Гермиона, — прошептал явно шокированный Гарри.       — Что сейчас происходит?       Гермиона, не зная, что ответить, как и все остальные, просто продолжала смотреть на Главный стол.       Насытившись, Живоглот позволил Снейпу еще раз почесать себе шейку и, взмахнув хвостом, исчез. Пространство, ранее заполненное назойливым котом, теперь, к сожалению, оказалось пустым, и мужчина наконец-то заметил, что на него обращены сотни лиц с круглыми шокированными глазами. Недовольно застонав, Снейп придал своему лицу хорошо известное всем каменное выражение и вернулся к традиционному, ежемесячному чтению журнала "Зельеварение".       Зал словно накрыло взрывной волной, все разом начали полушепотом обсуждать то, чему стали свидетелями.       Все, кроме Гермионы Грейнджер.       Она сидела в окружении своих друзей в состоянии, которое Джинни назвала — "шоком".