Он спас целый мир.

В ночь, когда над могучей империей властвовал ночной Халиф, а тяжёлые тучи, словно стража выстроились в пепельный потолок, из под которого не проглядывала ни единая белоснежная звезда, великая Валиде Кёсем Султан вышла на стамбульские улицы. Вчерашним вечером столица погрузилась в траур. Дома, базары, рынки были охвачены непоколебимым пламенем, сносящем всё на своём пути. Народ был безутешен. Пропало всё: урожай, жильё, крыша над головой, единственный заработок, а главное погибло немало детских душ. Мир им и благословение Аллаха. Ее грациозный шаг был практически не слышен на фоне буйства и суматохи вокруг. Султанша словно парила над землёй, хотя сегодня ее стан был куда напряжённее, чем обычно. Хрупкие плечи слегка ссутулились, а глаза, большие аквамариновые глаза, в которых попросту тонет всякий, кому удаётся в них взглянуть, смотрят куда-то в бесконечно вечную пустоту, будто пытаясь рассмотреть, есть ли свет в конце этот проклятой эпохи. В воздухе всё еще доноситься невыносимый запах гари, дым скапливается на узких улицах, от которых остались лишь пепельные обломки и жженое дерево, поднимаясь к небу, в дальнейшем походя на угольные облака. Султанша, стараясь идти в едином темпе, вовсе не вникала в разговор своих слуг, что с энтузиазмом старались донести ей информацию о нахождение ее сына-повелителя во время бушующего пожара прошлой ночью. Ей это было попросту не нужно. Она все прекрасно знала. Уже знала. Картинка перед глазами немного плыла, тяжёлые веки с трудом открывались, дышать приходилось через рот. Нервы взяли вверх над женской стрессоустойчивостью. На то она и женщина. Невозможно постоянно сохранять непреклонность и хладнокровие. Когда Топкапы с трудом погрузились в сон, Кёсем Султан до последнего ждала новости о возвращении Халифа во дворец. За это время ее усталая фантазия напридумывала тысячи вариантов исхода событий, каждый из которых та старательно пыталась заглушить всевозможными молитвами, силу и вдумчивость которых подкрепляли лазурные чётки. - Султанша, - раздался басистый голос Кеманкеша, что старался обратиться к юнице более мягко, с целью не напугать - это та самая женщина, преградившая путь повелителю. - взгляд воина пал на женщину возрастом около сорока, в ободранных лохмотьях, с подпаленными волосами. Дама сидела на корточках, оперевшись спиной на каменную стену, ее глаза закрылись, но руки продолжали крепко сжимать кусок хлеба. Она -истинное олицетворение беды и тяжести жизни простого народа. Кёсем Султан успела лишь перевести очи на ели живого человека, как та оказалась перед ней, с отчаянием и болью заглядывая прямиком в глаза Госпожи. - Кёсем Султан... - Пусть плохое останется в прошлом. - Султанша попыталась смягчить тон, но дрожь и непонятый страх отхватил ее сознание, как то пламя пожара. - Я слышала, что с тобой случилось, Хатун, ты всё потеряла. Мы переживаем тяжёлые времена. - Тяжёлые времена переживаем только мы, Султанша. - на глазах у Ханым проступили слёзы, а голос наполнился укоризной - Вы же в своём дворце купаетесь в роскоши, ваши любимые рядом с вами, вы счастливо и спокойно живёте. Что врать, до сегодняшнего дня я думала вы будете лекарством от всех наших болезней, думала, что вы защитите нас от всех бед, только в этот раз, даже вы нас не спасли, не смогли. - с этими словами женщина бросила обречённый взгляд на Султаншу, удаляясь прочь куда-то в глубь пепелища. В этот момент Госпоже на плечи легли горы. Она не могла понять, неужели в этот раз она не справилась? Неужели упала в глазах народа? Действительно ли ее жизнь такова, какой ее представляют люди? Все ли столь сказочно? Она ведь тоже человек, в глубине души тоже хрупкая, ранимая женщина, что просто хочет положить голову на сильное мужское плечо, забыв о всех проблемах. Она не знала, и знать сейчас не было никого желания. Сердце заколотилось с бешенной силой, дева чувствовала, как тело перестаёт подчиняться, дрожит, а перед глазами появляются чёрные пятна. - С ума сошла, не огорчайтесь, Госпожа. - лепетал верный евнух, наблюдая, как Кёсем Султан неторопливо разворачивается, пытаясь совладать с ужасным самочувствием, а после окончательно расклеивается, падая в руки к Кеманкешу. Дыхание становится тяжёлым, голова ходит набатом, звуки смешиваются в режащий слух, гул. - Госпожа! - кетхюде, вовремя среагировав, подхватывает бедняжку на руки, усаживая ту на деревянную лавочку. - Нужно найти что-нибудь сладкое, иначе Султанше станет хуже! Воин в мгновение подорвался с места, выравая решётку прилавка, который не задел смертельный огонь. Лалезар калфа, забрала баночку из рук Мустафы, а следом вложила кусочек сладости в рот Госпожи. - Султанша, вам легче? - спустя пару минут, когда остальные слуги оставили Госпожу в покое, дабы та подышала свежим воздухом, спрашивал Кеманкешь, в ответ получив неоднозначный кивок. - Простите мне мою дерзость, мне понятно, что вы больны. Что это за болезнь? - Говорят, что у меня диабет. Но это не опасно, - Кёсем Султан подала холодную ладонь мужчине, безмолвно прося помощи, чтобы подняться. - естественно пока я слежу за здоровьем. - Снадобье найдут, Султанша. Главный лекарь непременно найдёт изречение. - Лекарства нет. Аллах послал болезнь, - Султанша помедлила. - мы переживём это смиренно. Я никому не рассказывала, мой сын-повелитель тоже не вкурсе, надеюсь, что и ты не скажешь. - Султанша, я.. - воин замялся, очевидно запереживав о той, которую любит. - конечно я сохраню ваш секрет в тайне, но это же болезнь, всё таки серьёзно. Почему же вы скрываете? - Предатели не дремлят, они могу принять это за слабость, а я не хочу, чтобы пострадала моя семья. - обречённо и холодно ответила Кёсем Султан, бросив взгляд на чёрное небо. - я не хочу, чтобы мои дети расстраивались из-за меня, Кеманкешь. - Султанша, главная ваша слабость - ваши родные. Вы так боитесь расстроить их, может поэтому вы и заболели? Я понимаю, это не просто, вы столько лет в одиночку защищали любимих, только позвольте теперь им о вас позаботиться. Каждое его слово, каждое предложение резало ее сердце, как кинжал правды, в самых далёких глубинках ее раненой души, пряталось адское желание снять с себя ту ношу, разделив ее с тем, кто будет рядом, кто не отпустит ее руку, кто проведёт ладонью по волосам, утешит во время болезни, подаст стакан воды, кто всегда будет рядом, совсем близко. Сейчас, после смерти супруга у нее не осталось никого дороже, чем дети, пусть они ее всячески ненавидят, пусть считают бездушной, властолюбивой, не умеющей любить. Она любила. Да, возможно не удавалось показать, но ведь любовь это состояние души, ее невозможно доказать. - Ах Кеманкешь, как же? Ты сам все прекрасно видишь и знаешь. Мой сын-правитель считает, что я хочу его власти, его трона, срывается на меня по пустякам, мои дочери говорят мне такие слова, которые мое сердце не может воспринимать. Мне больно. А что если.. - женский голос предательски задрожал - они почитают, что я заслужила этого? Если откажутся от меня? Что тогда? Видишь, даже моя отдушина - Госпожа развела руки, указывая на состояние города - люди.. Я не справилась. Не смогла помочь. - Султанша, только Аллах всемогущий, вы же человек, человек с.. - мужчина замолчал, боясь, что скажет лишнего. - Говори, хотя бы ты не молчи! Прошу! - устала слышать тишину. Невыносимо жить, зная, что в твой адрес будут сыпаться обвинения и литься брань, а в момент, когда единственный, как ей казалось, которому не наплевать, который пытается утешить, сказать хоть что-то, кроме укоризны, молчит. Невыносимо. Больно. - Вы человек с большим сердцем, да, возможно раненым, истекающим кровью, закрытым на тысячи замков, но большим, я уверен мягким, сердцем. Одно ваше слово. Лишь одно. Позвольте хотя бы Повелителю открыть эти замки. Пусть не он, так вы. Сказав, вы спасёте не только себя, но и его. Возможно, заботясь о вас, он растает, станет более мягким и милосердным, а в следствии тысячи людей удержат голову на плечах. Только любовь порождает любовь. - мужчина сказал то, что должен был. Сказал то, чего требовала душа, эти слова были словно послание Всевышнего. Она не могла подобрать слов, чтобы описать тот спектр эмоций: боль, разочарование, принятие, понимание, радость, облегчение. Все смешалось в кучу. - Я.. Я тебя услышала. - она резко дёрнулась в его сторону, мимолётно взяв за руку. Мустафа опешил, но не вырывался, столь необходимыми и приятными казались ее прикосновения. - Госпожа, попытайтесь и вам станет легче. - Кеманкешь сжал ее руку, говоря шёпотом, чтобы не разрушить атмосферу. - Я.. - она опустила взгляд в пол, чуть склонив голову в знак согласия.. Часом позже, Султанша сидела в своём вакфе, пытаясь собраться с мыслями. После пожара раздавали еду и питьё, дабы хоть как-то скрасить и облегчить жизнь народа. Ей было неимоверно тяжело. На душе лежал огромный камень. Усевшись у печи, женщина облокотилась на стену, закрыв глаза, в надежде утолить адскую усталость. По всюду слышались голоса, благодарности и восхваления, все это сливалось во едино, создавая гул и ор, от чего у Кёсем Султан заболела голова, и без того ходящая набатом. Она думала о нём. О Кеманкеше. О его словах. О любви. О детях. О чёртовом диабете, что возможно станет стимулом к применению. Ее размышления прервал крик: - Это Султан Мурад! - женщины и дети склонили головы, а правительница смогла лишь слегка приподнять голову, с целью поймать эпицентр внимания. Падишах был встревожен. Его Валиде слишком надолго отлучилась из дворца, заставив переживать не только Халифа, но и его братьев и сестёр. Пусть он считал ее черзмерно одержимой властью, гордой и лицемерной, но все равно любил, хоть и не мог в этом признаться самому себе. Жестом приказав людям заниматься тем, что делали, Султан в мгновение поднялся к той самой печи, где сидела его мать. Она расположилась прямиком на полу, отказавшись от подушек и прочих удобств. - Валиде, как вы? - Как видишь. - она подняла на него слезящиеся глаза, поджав губы. - Мне сказали, вам стало плохо после разговора с той Ханым. Что она вам сказала? - Халиф положил руки ей на колени, сев напротив. - Знаешь, как больно слышать, когда ты делаешь всё для всех, кроме себя, но в замен получаешь укор в сторону того, что делаешь недостаточно!? - Не принимайте всё близко к сердцу, поберегите его, и без того оно у вас слабое. - У лекарей язык без костей.. - она истерически хмыкнула - Раз ты про это знаешь, то я думаю, стоит рассказать кое-что ещё. - говорила она, смотря как тот нахмурился. - все мое плохое самочувствие, обмороки, все это - диабет. Болезнь, от которой нет лекарства, мой лев. Но ты не переживай, это не смертельно, пока я забочусь о себе. - Ч-что? - голос Султана дрогнул. - Да, такова судьба, ничего не поделаешь. Мне остаётся уповать на Аллаха и вашу... Поддержку. Каюсь, первоначально я не хотела говорить, но поняла, что в этот раз одна не справлюсь. Мне сложно, ты всегда с Фарьей, Касым в кафесе, дочери меня ненавидят. Я одна. Но.. Я же тоже женщина.. Во всяком случае человек.. Мне нужна опора, Мурад. Сможешь ли ты понять меня? Нет, я не навязываюсь, ни в коем случае. Не давлю на жалость. Я просто устала нести этот груз на своих плечах. Я молюсь, чтобы ты никогда не узнал, какого-то быть одиноким в кругу семьи, в толпе народа. - Матушка, мне нечего сказать. Я искренне сожалею, что так получилось, ибо я не видел происходящего, смотрел куда-то в сторону, но сейчас, сейчас я рядом. - холодный голос Мурада смягчися и прошептал. - Прости меня, я рядом. Я о тебе позабочусь! Мы позаботимся. - он коснулся губами ее руки, от чего женщина тихонько заплакала, в надежде выплеснуть накопившиеся эмоции. Она улыбнулась, поверила, наверное впервые за долгие годы, усадила его рядом, а после положила голову ему на грудь, вдыхая родной аромат, мысленно благодаря Кеманкеша. На этот раз он спас целый мир. На этот раз выжег рану на сердце.