i am where my home is

Кровь капает медленно, будто из сосуда, лежащего на круглом боку. Капли срываются и тяжело плюхаются в воду, разводят красноватые волны. Аято зажимает нос чем под руку попадается. Он чувствует запах туши - тряпка для кисти. Он застыл над чашей для умывания, заворожённый расходящимися по воде кровавыми кругами. На языке ворочается железный привкус, и Аято не решается его сглотнуть. Он взял на себя дела по финансированию семьи и торговые договоренности с кланом Хийраги, побывал на трех собраниях, двух не случилось избежать, был в вынужденной командировке на остров Рито, где прошло третье - и все в один день. Он поднял голову, откинул с лица волосы. Из носа тут же тоненько хлюпнула кровь. Аято вздохнул, умылся и, на всякий случай, сплюнул. Показалось что стало легче. В последнее время ему как-то не удавалось спать - порой из-за работы, а порой он лежал при тусклом свете лампы и смотрел на беспокойные линии в бумаге дверей. Его мысли бежали параллельно прожилкам, перепрыгивали друг через друга и спотыкались на границе деревянных рамок. Аято сжал переносицу и проверил тряпку - крови больше не было. Он подошел к столу и подхватил с подноса моти, стряхнул с него пудру и укусил за розовый бок. Аяка была у него вечером и опять тихонько волновалась, говорила ему, что нужно больше отдыхать. Что она планирует пригласить к ним в поместье ее нового знакомого, знаменитого путешественника, и что он помог Йоимие и понравился Томе, и поэтому обязательно понравится брату. Аято благодушно кивал пока она разворачивала перед ним своего нового друга и перечисляла что нужно будет подать на стол. Она порозовела, прямо как моти, и, казалось, была сыта одними только мечтами, и планировала, планировала что бы еще показать ее дорогому другу. Вот только встретятся они в чайном доме, и она сразу же позовёт его в гости. Сёдзи отъезжает вправо с мягким шелестом когда Аято погружается в изучение отчетов Сюмацубан, и он знает кто заходит в комнату еще до того как поднимает глаза. - Ты пришел меня ругать? - мягко улыбается и подпирает щеку. Тома стоит возле двери в короткой домашней юкате и закатанных до колен штанах. Он качает головой и легко улыбается в ответ. - Я не посмею ругать моего господина, - два, три, четыре шага до стола, заваленного бумагами, - но должен напомнить что вы на ногах с самого утра. - Это ничего, - Аято легкомысленно машет рукой, - как я могу спокойно спать, если мои люди ещё работают? - Господин, - взгляд Томы скользит по белеющей в сумраке комнаты оголенной шее, и вверх, в самые глаза, - тебе нужно отдохнуть. Твои гениальные мысли уже не умещаются в голове. Аято скосил глаза на умывальную чашу, и вернулся обратно на лицо Томы. - И что бы я без тебя делал? - Не знаю, - беззаботно разводит руками Тома, - мне вообще не очень нравится об этом думать. Он обходит стол полукругом и протягивает Аято ладонь. - Дай нам немного времени. Аято всегда сдается Томе безусловно. В голове наступает тишина, мельтешащие мысли утихают, попав в зону действия Томы. Аято кажется что он заходит в комнату, и его отрезает от всего остального мира. В это пространство не проникают собрания, отчеты и финансовые неурядицы, там нет места чужим людям и их требованиям. Аято заходит домой и запирает дверь на ключ - Тома запирает его в замок рук, усаживая рядом за низкий столик. Они сидят так какое-то время, пока Аято не становится слишком тихо. - Аяка рассказывала про нового друга, - начинает Аято после недолгого молчания. - Кажется, ты с ним тоже знаком. - Он интересный человек, - Тома расплетает свои руки и гладит спину Аято. - Сильный, и верит в лучшее будущее. Я так думаю, по крайней мере, - добавляет он и озорно наклоняет голову. - Мне он нравится. - А как же Аяка? - Боюсь, Аяке наш дорогой друг тоже полюбился, - Аято смеётся и Тома смеется вместе с ним. Тома увлекает Аято к себе и устраивает его на своей груди. Он обхватывает его поперек вдоха и нежно проводит рукой вверх. - Этот путешественник, - Тома мягко оглаживает его шею и забирается пальцами под ворот юкаты, - он напомнил мне о доме. О вине из одуванчиков, о медовой курочке, о свободе… Он рассказал мне много историй про путешествие по Монштадту, и я понял, что… Когда все это закончится, - он замялся и легко царапнул ключицу, - тебе стоит увидеть Монштадт. Аято молчит. Он не любит планировать жизнь. Не так - он не любит смотреть как рушатся его планы. Тома переводит его молчание в согласие и продолжает: - Мы могли бы навестить моих родных и увидеть дом… - Ты - мой дом, - невпопад говорит Аято, перебивая, и проталкивает ком в горле. Ему почему-то кажется что планировать дальше войны не по правилам. Аято, конечно, в этом не признается, но он почти боится. Тома мелко смеется и массирует шею Аято, разгоняя внезапные ледяные мурашки и мрачные мысли. Только завтра Томы нигде нет.