Сингулярность

      У них больше нет дома. После произошедшего их выселили из апартаментов Хоггарта с громким скандалом. Ники забирает кузенов к себе, пока Эрик пытается замять конфликт с жильцами.       Аарон не чувствует подвоха. Аарон не чувствует ничего, когда его на следующий день — все еще объебанного, вмазанного и выебанного — заводят в ванную. Он принимает это за попытку помощи в принятии душа, потому что из-за драки еле стоит на ногах. Ребра все еще ноют, синяки отдают жгучей болью. В голове — пустота и мерзкое скрежетание когтей о собственный мозг.       Осознание резким выстрелом взведенного курка догоняет только, когда за ним захлопывается дверь. Как тогда. Четыре года назад. Щелкают защелки и замки. Кто-то медленно съезжает по стене.       — Эндрю, — Аарон зовет.       Ноги подкашиваются, и он падает на плед, который Ники расстелил специально для него. В ванной нет ничего, кроме полотенец и каких-то скудных сухпайков. Нет даже витаминов, что принимал кузен по утрам. Шкафчики пусты — щетки, бритвы, станки, лезвия и даже щипчики для ногтей — ничего нет. Как тогда. Как в шестнадцать лет.       — Я рядом, — Эндрю сидит, прислонившись спиной к двери.       Аарона трясет, его воротит от одного вида еды. Ему жарко. Ему холодно. Накрывает беспокойство и страх. Шавки-демоны выпутываются из цепей и уже начинают кусать.       — Открой дверь.       Аарон знает, что это не сработает. Это слабый, пробный стук в хладнокровие и бесчувственность Эндрю. Он молча опирается о дверь ванной спиной. Где-то там, снаружи, близнец зеркалит его позу.       — Нет.       Аарон бьет дверь кулаком. Не помогает. Его снова отправили в самодельный рехаб. У него с собой ничего нет — ни часов, ни телефона. Только рвущаяся наружу тревога.       Эндрю не уходит. И никуда не уйдет. Ему нужно быть рядом, нужно контролировать и слышать. Нужно присматривать за близнецом. Нужно чувствовать, что Аарон думает и чего он хочет.       Аарона трясет. Он думает, что был в аду. И он не хочет назад.       Проходит неделя. Ники и Эрика не хватает надолго. Они сидят всего по паре часов возле двери, караулят и слушают, не выдерживают и зовут Эндрю. Аарон отчаянно умоляет открыть дверь и выпустить. Ники почти сдается. Эрик недовольно машет головой и отгоняет наваждение. Они зовут Эндрю. Они снова зовут Эндрю.       Все это — чистилище, здесь нет ничего. Аарон не знает, сколько времени, какое время суток и какой день недели. Какое число на календаре. Он не знает ничего. Он понятия не имеет, сколько времени он тут торчит и сколько еще он будет тут находится. Ему снятся кошмары — один похож на другой. Он жадно пьет из крана и все никак не может утолить преследующую жажду. Его трясет, он каждый раз подтягивает колени к подбородку, растирает мышцы и не может найти себе места. Мечется по маленькой ванной комнате и бьет кулаками по кафелю.       Он не ест. Эндрю тоже. Аарон не знает — спит ли вообще, но когда закрывает глаза и проваливается в небытие, то понимает — это тяжело назвать сном. Эндрю также не может сомкнуть глаз. Большую часть времени Аарон ощущает его присутствие, его дыхание и слышит его мысли. Ему страшно не меньше, чем самому Аарону.       — Эндрю, — зовет его тихо и хрипло.       — Я здесь.       Он всегда здесь, когда Аарон нуждается в нем больше всего. Всегда рядом, даже если он его ненавидит и готов убить. Аарон и сам надеется, что скоро умрет — в зеркале отражаются сгустки синяков под глазами и серое безжизненное лицо. Ему хочется блевать от одного своего вида.       Он забывает, сколько в сутках часов. Все смешивается в одно сплошное бесконечно — ему бесконечно плохо, ему бесконечно холодно и жарко, ему бесконечно яростно, ему бесконечно сильно хочется вкинуться.       — Эндрю, — голос звучит, как послание с того света. Аарон думает, уже умер в самодельной камере пыток.       — Это Эрик. Я могу разбудить Ники, — тихо бормочет парень.       — Эндрю, — Аарон повторяет снова.       Он не выдерживает.       — Я рядом, — Эндрю тут, потому что он чувствует. Все дело в инфернальной связи близнецов Миньярдов — слова не нужны.       Эндрю знает — это точка невозврата. Никто из них больше не выдержит.       У Аарона нет сил даже, чтобы поднять голову и проследить полоску света, что появляется в темном помещении. Эндрю заходит внутрь, дверь закрывается и щелкает замок. Снаружи раздаются тихие маты Эрика и его удаляющиеся шаги.       Эндрю опускается на плед рядом с братом и тихо обнимает его. Слова не требуются. Эндрю целует его в висок, убирает мокрые слипшиеся пряди с влажного лба. Мочит грязное полотенце и обтирает лицо Аарона. Замирает всего лишь на секунду, всматривается, вслушивается.       — Это я убил ее.       У Аарона нет сил на злость. Сил больше нет ни у кого в этой пыточной камере. Это же инфернальная связь Миньярдов — все одно на двоих.       — Я знаю, — шепчет тихо, едва различимо, почти бесшумно.       Аарон вкладывает свои последние силы, чтобы податься вперед и поцеловать его. Аккуратно, невесомо. Безжизненно. Эндрю все еще держит его в своих руках и бережно обтирает влажным полотенцем.       Они носят фамилию Миньярд. Они справятся.