Три волшебника и ребёнок

Это не входило в планы… С того момента, как Гермионы Грейнджер узнала о магии, у неё был план. Она знала, как все будет складываться, как только переступила порог Хогвартса. Новоиспечённая гриффиндорка должна была преуспевать на всех уроках, стать префектом и, возможно, даже старостой на седьмом курсе. После Хогвартса она устроится на работу в Министерство и будет бороться за права обездоленных магических существ, продвигаясь по карьерной лестнице. У Гермионы был план, но он был разрушен к чертям. Она не планировала стать лучшими друзьями с Гарри Поттером и Рональдом Уизли, не планировала, что к ней будут относиться по-другому из-за того, что она магглорожденная, и к препятствиям, которые с этим связаны. Она не планировала участвовать в магической войне, где нарушала правила на каждом шагу, чтобы выжить. Она не планировала выжить в этой войне разбитой на куски только для того, чтобы стать публичной фигурой, которую волшебный мир обожает и преследует на каждом шагу. И совершенно точно не планировала идти по пути, который привел её к тому, чтобы стать матерью-одиночкой. После окончания войны Гермиона вернулась в Хогвартс на последний год обучения. Гарри решил воспользоваться предложением министра Шеклболта и поступил в программу подготовки нового поколения авроров, а Рон отправился работать с Джорджем в магазин Всевозможных Волшебных Вредилок. Ни один из них не хотел возвращаться в место, которое вызывало тяжёлые воспоминания, и отказывались понимать, почему Гермиона хочет этого. Гарри пытался поддержать Гермиону, а Рон, всё ещё обиженный из-за её решения вернуться без него, решил, что так будет лучше, ведь им явно нужно время и пространство друг от друга. По прибытии в Хогвартс, когда Гермиона обживалась в общежитии в качестве старосты, она с удивлением узнала, что Теодор Нотт присоединится к ней в качестве старосты мальчиков. — Грейнджер! Похоже, мы будем соседями в башне! — Теодор Нотт? Ты староста? — Обязательно быть такой формальной? — усмехнулся Тео, опускаясь на диван в их общей комнате. — Шокирует, не так ли? — Да, это точно… Гермиона никак не могла предположить, насколько близка станет с Тео. В отличие от Гарри и Рона, Тео был умным. Он был до смешного умён, и Гермиона обнаружила, что увлечена интеллектуальными беседами и дебатами со слизеринцем. Она была потрясена, увидев, что в отличие от многих своих собратьев, чистокровных слизеринцев, Тео был добрым и внимательным, и в нём не было ни капли фанатизма. Однако их дружба не обошлась без трудностей. Остальные студенты Хогвартса относились к Нотту с опаской, многие проявляли по отношению к нему те же предрассудки, которые когда-то прочувствовали на себе сами. Теодор был хорошим другом Драко Малфоя, Блейза Забини и Пэнси Паркинсон. И хотя Гермионе было всё равно, с кем он дружит, это всё же стало проблемой, когда те стали слишком часто появляться в их гостиной. Находиться рядом с теми, кто годами изводил её на уроках, было тяжело. Война изменила всех, даже Гермиона Грейнджер не могла этого отрицать. Слизеринцы, часто посещавшие их общую гостиную, всегда были спокойны и вежливы с ней. Не было никаких насмешек и скрытых оскорблений в её адрес. Потребовалось время, чтобы заметить, насколько всё изменилось. Гермиона обнаружила, что наслаждается их присутствием, подшучивает над ними. Когда все маски были сняты, каждый понял, что они могут быть друзьями. Так они стали группой, группой друзей, не осуждающих друг друга за события войны. Драко Малфой тщательно избегал Гермиону, но когда позволял себе сбросить маску, настоящий Драко становился тем, к кому Гермиону тянуло. Пэнси стала силой природы в жизни Гермионы, заставляя выйти из зоны комфорта и принять свою женственность, которую она слишком долго подавляла. Блейз оказался тихим, но яростно преданным, особенно когда дело касалось Драко, Тео и Пэнси. В то время, пока Гермиона чувствовала себя всё более комфортно в окружении змей, другие друзья Гермионы в Хогвартсе с трудом приспосабливались к таким изменениям. На Джинни можно было рассчитывать в том, что она сможет принять перемены и образумить остальных гриффиндорцев. Гарри был недоволен, особенно из-за Драко, но всё же понял, что лучше всего поддерживать Гермиону, потому что если кто и знал, что делать, так это она. Рон, напротив, был зол. Он ненавидел её новых друзей, и в конце концов это привело к ещё большему раздору между ними. Впервые за всё время, сколько она себя помнила, Гермиона ставила себя на первое место и веселилась, как обычный подросток. После окончания Хогвартса дела Золотой девочки пошли под откос. Будущее, которое она планировала для себя, больше не казалось подходящим. Гермиона больше не была той идеалисткой, которая впервые переступила порог Хогвартса. Она согласилась на работу в Министерстве в Департаменте по регулированию и контролю магических существ. Но вскоре обнаружила, что задыхается от утомительных повседневных обязанностей, которые давало ей Министерство. Казалось, героиня войны была для них просто экспонатом, а Гермионе было трудно уместиться в маленькой коробочке, в которой её хотели держать. — Ты ненавидишь это, потому что там нет вызова, — заметил Тео за ужином со змеями, с которыми они все договорились не расставаться после окончания школы.— Тебе, Грейнджер, чтобы процветать, нужен вызов. Министерство просто не даёт тебе этого. — Знаешь, он прав, — кивнул Драко, делая длинный глоток из своего стакана с огненным виски. — Если ты останешься здесь слишком надолго, этот огонь внутри тебя просто погаснет. — Какой огонь? — недоверчиво спросила Гермиона. — Огонь, в котором горит самая яркая ведьма нашего времени, Золотая девочка.— Блейз подмигнул, заслужив хихиканье со всего стола. — Мы очень старались, чтобы это пламя разгорелось снова. Я приму близко к сердцу, если ты позволишь ему угаснуть. Прошло не так много времени, прежде чем Гермиона сорвалась и уволилась из Министерства одним днём, к шоку всех (ну, почти всех) вокруг нее. «Ежедневный пророк» обвинил её в психическом расстройстве, друзья, напротив, подбадривали. Она начала учиться на целителя, впитывая все знания, которые упустила, пока прозябала в Министерстве. Когда Гермиона начала работать в больнице Святого Мунго, то поняла, что нашла своё место. Она чувствовала себя как никогда живой, но даже это не подготовило её к тому, что было объяснить даже самой себе. Гермиона начала ходить на свидания, много свиданий. Огонь внутри неё разгорелся, и каждая её часть жаждала быть замеченной. Сдержанная, ханжеская, чванливая Гермиона была отодвинута на задний план, и новая Гермиона Джин Грейнджер вышла на сцену. — Она не придет, — сказал Тео, отвечая на невысказанный вопрос собравшихся. — У неё свидание. — Еще одно? — проворчал Драко, залпом выпив свой виски. — Разве можно её винить? — Пэнси рассмеялась, потягивая вино. — Девочка наконец-то научилась ценить свои достоинства. — Она уже больше месяца не хочет проводить с нами время. — Кто-то ревнует? — Блейз ухмыльнулся. Десять месяцев. Прошло более десяти месяцев с тех пор, как Гермиона посещала ужины или игровые вечера. Десять месяцев волшебный Лондон не слышал ни слова о Золотой девочке. Тео узнал из слухов, что она взяла отпуск в больнице Святого Мунго, и тогда друзья начали беспокоиться. Однако вскоре Тео заявил, что им не стоит беспокоиться о Грейнджер, и что она просто захотела немного времени для себя, чтобы разобраться с проблемами, которые откладывала. Больше он ничего не сказал. Остальных слизеринцев это расстроило до глубины души, но Тео заверил, что с Грейнджер все в полном порядке и не стоит беспокоиться. Время шло, и друзья начали смиряться с тем, что могут больше никогда не увидеть свою подругу-львицу. Тео ничего больше не говорил, всё сводилось к изначальному оправданию, но у всех было чувство, что он знает больше, чем говорит.

***

— Ну, Грейнджер, — улыбнулся Тео, входя в её палату в больнице Святого Мунго с букетом цветов и плюшевым единорогом. — Я слышал, ты сегодня вызвала большой переполох. — Наверное, так и есть, — улыбнулась Гермиона, перекладывая маленький розовый сверток в своих руках. — Ну, не каждый день ко мне прилетает Патронус и говорит: «Тео, я рожаю, мальчик-который-выжил, везет меня в больницу Святого Мунго. Приезжай, спаси меня». — Это не то, что я сказала. — Её тихий смех наполнил воздух, когда Тео молча сел рядом. — Я бы помог тебе. Знаешь, вообще-то любой из нас помог бы. — Тео бросил на девушку пристальный взгляд, пытаясь рассмотреть крошечного человечка, закутанного в розовое. — Не волнуйся, я им не сказал. — Спасибо… — Они бы не осудили тебя, Гермиона. Они не Уизли. — Тео… — Ну, Грейнджер, — Тео ярко улыбнулся ей, фактически закончив разговор.— Ты собираешься продолжать держать меня в напряжении или я, наконец, увижу, из-за чего вся эта суета? — Полагаю, я должна вас представить, — драматично вздохнула Гермиона, перекладывая руки, чтобы Тео мог полностью рассмотреть крошечную девочку, спящую у неё на руках. — Тео… это Лира Элизабет Грейнджер. Тео посмотрел на маленький сверток и не смог сдержать улыбку, которая тут же расплылась по его лицу. Даже в младенчестве Лира Грейнджер была точной копией своей матери. У неё уже была копна каштановых вьющихся на макушке волос, и такой же курносый нос, как у матери. Если быть честным, Нотт ожидал увидеть ребенка с ярко-рыжими волосами, торчащими во все стороны. Когда девочка раскрыла веки, Тео обнаружил, что потерялся в шоколадных глазах, смотрящих на него. — Можно? — Кивнув, Гермиона осторожно подвинулась, передавая Лиру. Ему потребовалось мгновение, чтобы пристроить малышку на руках: Лира оказалась меньше, чем он ожидал. Она молчала, глядя на него, её глаза уже стали такими выразительными. — Должен сказать… я ожидал, что у мини-Грейнджер будут непокорные рыжие волосы. — Тео… — Но я невероятно счастлив сообщить, что не вижу в ней ни одной черты Уизли. — Тео ухмыльнулся Гермионе. — Я также не вижу ни одного Уизли, слоняющегося по твоей палате. Я полагаю, она не Уизли? — Я уже сказала тебе ответ на этот вопрос, — тихо проговорила Гермиона, глядя вниз на свои руки. Она ещё не была готова разглашать эту информацию кому-либо, особенно учитывая, насколько всё усложнилось за последние несколько дней. — Я скажу тебе, кто он, когда придет время… и это не сейчас. — Ну, а где же отец? — спросил Тео, снова посмотрев вниз на Лиру, мягко улыбаясь, когда она обхватила его палец своей крошечной ручкой. — Стоит ли мне ожидать, что меня вышвырнут отсюда в любой момент, чтобы твой секрет не был раскрыт? — Никто не придет… — её голос был таким мягким и тихим, что Тео тут же поднял взгляд. С минуту он изучал её лицо, заметив, что что-то определенно не так. Он знал Гермиону как свои пять пальцев, и она плохо скрывала свое беспокойство. Что она имела в виду, говоря, что никто не придет? — Гермиона… что происходит? — мягко спросил Тео. — Отец Лиры… ну, его не будет на снимке.— Гермиона глубоко вздохнула, успокаивая эмоции, которые скакали на американских горках благодаря гормонам. — Он решил, что не хочет принимать в этом никакого участия. — Прошло мгновение, прежде чем Гермиона набралась смелости и посмотрела в глаза другу. Когда она это сделала, то увидела озабоченность и, похоже, намек на гнев. — Он просто… что… он РЕШИЛ? Прости, разве он не РЕШИЛ заняться с тобой сексом? — начал Тео, пытаясь осмыслить слова, которые вылетали из уст его подруги. — Значит, он просто РЕШИЛ, что может уйти. Я думал, ты сказала, что он был частью этого! — Он собирался стать частью этого. Это было… недавнее решение с его стороны. — Гермиона не знала, что ещё сказать. Она никогда не планировала, что все это произойдёт. — Это не входило в планы… — Хорошо, значит, он не хочет в этом участвовать, — кивнул Тео, изо всех сил сохраняя спокойствие и перекладывая Лиру на руках. — Итак, мы с Поттером отвезем вас с Лирой домой и поможем устроиться. — Я искала квартиру для нас с Лирой, когда у меня отошли воды. Она появилась раньше, чем ожидалось… — Подожди… так ты говоришь мне… что он не только решил не участвовать в этом… но и оставил тебя без жилья? — Тео кипел. — Ох, мать твою, Гермиона. Почему ты, блядь, не сообщила мне? — Я не хотела быть обузой… — Мы друзья. Обременять друг друга — это то, что мы должны делать, — сказал Тео, покачав головой и осторожно передал Лиру обратно матери. — Так в чём именно заключается твой план? — Гарри сказал, что я могу остаться с ним и Джинни, пока не разберусь с делами. — На площади Гриммо? — Тео рассмеялся. — Ты действительно сошла с ума. — Это все было бы временно… — К чёрту, — сказал Тео, вскидывая руки вверх. — Так получилось, что я живу в поместье. Один. Вы с Лирой будете жить у меня, пока не разберетесь с этим дерьмом. — Тео… — Прежде чем ты скажешь «О, Тео, я не могу навязываться», — перебил Тео, сузив на неё глаза. — У вас двоих будет собственное крыло. В поместье Ноттов слишком много места, и я со своей стороны был бы рад компании двух красивых женщин. — Тео… — Это действительно не обсуждается Грейнджер. Позволь мне пойти и позаботиться о том, чтобы вы двое убрались отсюда.