Спокойствие, только спокойствие

Хмурый испанец вдруг вышел из-за стола и устремился на кухню. Непонимающие взгляды проводили его до двери в помещение, где скрылся парень. — Дуется ещё, — усмехнулся Джорен, откинувшись на спинку мягкого дивана и прикрыв глаза. — Я к нему не пойду, — Химико угрюмо прищурилась, последний раз кинув недовольный взгляд на дверь, за которой исчез обиженный Пабло. — Может ты, а, старик? Кустерс хмыкнул в ответ на *похожий даже на просьбу* вопрос Иэндо, не желающей говорить с упёртым Муньос. Мужчина, поправив только недавно подстриженные под мужское каре рыжевато-коричневые волосы, обречённо вздохнул, подумав, что эти двое просто безнадежны; брюнетка, затаив дыхание, ждала ответа сводного отца, скрестив пальцы под столом, чтобы тот не отправил ее к кондитеру. — Ладно уж, — голландец вышел из-за стола и направился к подчинённому. — Подождите меня. Тип скрылся за дверью. Тишина. Слышно лишь мужские голоса. — Так... Что случилось? — Мичико непонимающе посмотрела на подругу, ожидая объяснений. Остальные тоже желали ответа на их вопрос. Хулиганка раздражённо вздохнула, потерев лицо руками, чтобы «распределить мысли в голове по полочкам», а после объяснила, мол она и Пабло поссорились. В ответ на это красноволосая бандитка кинула смешок, подумав, что за детские разборки у них происходят. *** — Пабло... — Я не хочу разговаривать об этом, дон Кустерс, — юноша ответил твердо, грозно подняв серые и немного голубые глаза с ещё неубранного от приборов и остатков еды стола; на нем валялись разной формы, цвета, и размера очень острые ножи, вилки, ложки, где-то остались капли уже застывшей разноцветной глазури. Взволнованное выражение лица голландца сменилось на строгость; рука мужчины глухо стукнула по столу, заставив Пабло вздрогнуть, но не потерять ту серьезность. — Вам обоим надо поговорить насчёт этого, Пабло, и ты знаешь моё отношение к этому. Я похож на человека, кото... — Я сказал, что не собираюсь говорить об этом! — тон Муньос чуть повысился на Джорена, что заставило того выйти из себя. Рука собралась в кулак и тот нервно вздохнул, поджав губы и отведя взгляд в сторону. После недолгого, но давящего на мужчин молчания, испанец все же решил выдавить из себя хоть что-то: — Химико ведёт себя высокомерно, словно это она тут главная. Мне кажется, Вы видите это, но просто не хотите признавать. Я неправ? Отцовское сердце сжалось. Он правда замечал минусы в поведении дочери, но не хотел обсуждать это с ней, иначе девушка может просто «взорваться» от каких-либо претензий к ней. И уж точно голландец не хотел расстраивать ее. — Нет. Это не так, — пожурив себя за враньё и поведение ребенка, Кустерс все же не согласился. — А знаете, что меня больше всего бесит, дон Кустерс? Когда люди не хотят признавать свои ошибки. Это меня больше всего бесит, — парень заметно помрачнел, что начало беспокоить мужчину. — О чем ты, Пабло? — Вы не хотите признавать, что Химико — высокомерная выскочка! Вы же видите это! — Успокойся... — Вы видите это! — глаза испанца горели яростью, он начал повторять одну эту фразу, повышая тон каждый раз, закрывая уши и не слушая оппонента. — Видите это! Видите, черт возьми! Видите! Просто признайте это! Тон Муньос перешел на крик — это стало пугать мужчину, он начал медленно отходить, а брюнет подходил так же медленно. Даже не взглянув, Пабло схватил первый попавшийся кухонный нож, не переставая повторять эту фразу. Джорен в страхе упёрся в стену, не заметив, что направлялся-то он не туда. Кондитер, набросился на напуганного голландца, уронив того на белый кафельный пол, который, кажется, не мыли два дня. — Признайте это! — Пабло, остановись! — мужчина также перешел на крик, останавливая руки подчинённого своими. — Признайте! — парень вырвался из хватки объятого ужасом шатена, и резко замахнулся на него ножом.