Осколки

Новое место и люди заставляют нервничать до дрожи и просыпается недоверие абсолютно ко всему, начиная походить на параноика. Но Селина не чувствует за это вину. Её поведение и положение можно понять, поэтому Молли вообще не чувствует дискомфорта от пристального взгляда Селины. И девушка даже позавидовала её спокойствию и невольно обняла себя руками, оглядывая ванную комнату куда её привели. Она была просторной и белой, но ассоциации вызывала неприятные и её охватывала тревога, просто находясь здесь. Вздрогнула, когда дверь открылась и появился Стил. При виде него, стало немного спокойнее. Молли обернулась и завидев ультралинка мягко улыбнулась. — Стил, что ты тут…? — спросила Селина, когда ультралинк оказался рядом с ней. — Джим сказал, чтобы я помог тебе…с пониманием. Селина лишь кивнула, ведь Стил единственный, который вообще знает язык землян и переводит тахионский для новых знакомых. Им повезло, что рядом с ними есть Стил, который может понимать и переводить то, что говорят земляне. Иначе их общение свелось бы к нулю и ничего бы не вышло. Не сказать, что Селина испытала бы чувство вины из-за этого, но жалко, если и эту планету уничтожит Макино. Интересно, а она сможет найти, то место, где будет счастлива? Ей очень хочется забыть всё то, что она испытала за всё время, что провела в лаборатории. Шрамы будто неожиданно заныли, напоминая о себе и Селина сжала свои губы в тонкую полоску, чтобы не выдать своё состояние. Казалось, что шрамы болели всегда, даже если они давно прошли или просто остались, как воспоминания, которые напоминали о себе постоянно. Стоило только посмотреть на них и у Селины появлялось отвращение к самой себе. Они были уродливыми, покрывали практически всё тело: были маленькие, которые бывали всё-таки незаметны, а были большие, что сразу бросались в глаза. И все оставляли учёные, которые проводили над ней эксперименты. И сами же говорили, какая она уродливая. А Селине стыдно. Даже шрам, который остался на переносице, хотелось спрятать, чтобы не видели. Укутаться, чтобы её больше не видели. Хотелось простого покоя. Она столько лет мечтала об этом, даже больше, чем увидеть Тахион, что думала в один момент: «Вот бы умереть…и никакой больше боли». Эта мысль была, как панацея, что действительно мечтала о том дне, когда Вселенная проявит благосклонность к ней и она просто умрёт. Тихо, быстро, без боли. Но сделать это самой было страшно. Чувствовала себя тряпкой, что не может решиться и сделать сама. Может, что-то действительно её удерживало от таких преждевременных действий? Слабая надежда на светлое будущее? Может быть. В своём спасении она благодарит не только Джейма и Стила, но и Макино, но его благодарить хочется меньше всего. Селине кажется это неправильным. От глубоких раздумий её вывели руки, которые оказались на её плечах. По инерции, Селина резко отпрянула и увидев обеспокоенный взгляд Молли, на секунду почувствовала себя виноватой. Тихо пробормотав извинения, Селина отстранённо посмотрела в сторону, не желая встречаться взглядами. Молли что-то сказала, а Стил передал: — Ванна готова, можешь спокойно принимать её. — С…спасибо. Молли сказала что-то ещё, и шестое чувство Селины почему-то подсказывало, что ей не понравится то, что она услышит после. — Ещё просит перед этим осмотреть твои руки в бинтах. Вдруг там раны серьёзные. После таких слов, Селина сжалась ещё сильнее, не желая снимать их или показывать то, что там находилось под бинтами. Она видела только презрение, стоило кому-то увидеть её раны или шрамы. И говорили: Ты такая уродина. На тебя противно смотреть. Хотелось содрать себе кожу, чтобы больше не видеть и их и не ощущать на себе презрения, ненависть, которые, как языки пламени сжигают её. Мотает головой и отходит подальше от Молли, пытаясь сохранить дистанцию. — Н-не надо. Там ничего такого нет. Я сама. Тут начал беспокоится Стил. Молли хотела успокоить её, но остановилась на полпути, когда Селина подняла на неё глаза и не рискнула подойти ближе. В глазах девушки было столько страха, что сердце у Молли замерло от такой картины. Её правда хотелось успокоить, но сейчас Селина вряд ли позволит это сделать. Пока, лучше отступить. — Тогда, будь аккуратней. Зови, если нужна помощь. Селина кивнула, радуясь, что всё обошлось. Когда Молли вышла, вздохнула спокойно. Но вспомнив про Стила, выжидательно посмотрела на ультралинка. Тот без лишних слов, понял, что ему тоже следует уйти. — Если, что я за дверью. И когда уже ушёл Стил, Селина почувствовала себя намного лучше. С одной стороны, ей было немного неловко и стыдно, что пришлось их практически выгнать из ванны, но она не могла поступить по-другому. Провалится сквозь землю, если их взгляды будут направлены на шрамы, которые покрывают её тело. Минуту ещё поколебавшись, Селина медленно стала стягивать свою лабораторную одежду, практически ставшая ей, как вторая кожа. Будто никогда не снимала вовсе. И абсолютно непривычно ощущать голую кожу, что невольно пробежали мурашки по коже. Её взгляд зацепился за зеркало, что висела неподалёку. Увидев своё отражение, девушка скривилась, но не могла отвести глаза. Селина впервые поняла насколько она плохо выглядит: коже не просто бледная, она чуть ли не белая, словно готова слиться с такими же белыми стенами. Даже бинты на теле не выделяются, словно пришитая поверх кожа. И их наверное, придётся снять, чтобы принять ванну. Должна снять, но рука не поднимается. Селина кусает губы, а рука трясётся и потеет от нервов, стоит только дотронуться до бинта на запястье, и дальше не может пошевелиться. Охватывает крупная дрожь и Селина зажмурившись, медленно снимает бинт на запястье. Чувствует, как давление начинает немного ослабевать. Время будто остановилось, и это было мучительно. Селина всё также тряслась от волнения. В ушах звенело. Дыхание стало прерывистым. Открывать глаза было всё ещё страшно. Когда на руке уже не оказалось бинта, стало непривычно не ощущать его. Приоткрыв один глаз, увидела следы от собственных ногтей. Были ещё свежие, которые неприятно щипали. Селина полностью открыла свои глаза, рассматривая то, что уже она сама оставила. Часто нервничала, что царапала свою кожу до крови. Скривив губы, девушка быстрым движением сняли оставшиеся бинты, не желая видеть их и быстрее закончить с купанием. Хотя она ещё побаивалась воды с Земли, ибо она хоть и была на Тахионе, но отличалась по цвету и, возможно, даже по структуре. Неизвестно, как отреагирует кожа тахионки на земную воду. Выглядит такой прозрачной, что видит своё отражение. Выглядит не опасной, но вдруг…? Нахмурившись, Селина медленно тянет руку воде, касаясь кончиками пальцев. Стало мокро и тепло. Но больно не было, Селина погрузила кисть полностью и чуть одёрнулась, потому что вода задела ещё свежие царапины. Вытащив руку, Селина сжала её другой. Но вода была приятной. Тёплой. Хочется прикоснуться ещё раз. Только некоторые раны могут мешать. Селина медленно забирается в ванну, пару раз зашипев от неприятной боли и облокачиваясь на спинку ванной. Правда, она была холодной, что пробежали мурашки, но согрелась быстро, погружаясь туда по шею. И…расслабилась. Было так…спокойно. Селина на миг прикрыли глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Вода землян такая приятная, тёплая, полностью обволакивали тело. Лицо Селины стало немного красным от пара и воды, что резко контрастирует с её кожей. Нечесаные волосы спутались и лезли, застилая весь обзор. Но девушка не обращала на это особого внимания. Неожиданно, за столько лет…стало чуть более спокойно.

***

Молли стояла у двери, прислушавшись к звукам внутри. Вполне себе тихо. Ей беспокойно за Селину, которая осталась одна там и не желала снимать свои бинты. Ни под каким предлогом. Насколько же у неё было всё плохо? Селина такая хрупкая, страшно дотрагиваться до неё. Развалится, как хрупкий хрусталь. Молли хочется узнать её поближе. Она всегда с особым трепетом относится к тем, кто столь хрупок, ведь считает, что такие сломанные люди всегда могут вновь себя собрать и стать ещё сильнее. У всех есть шанс начать новую жизнь и Селина не станет исключением. Она сама столько лет была слаба, что хочет сделать лучше. Селина…такой ребёнок. Молли хочет сделать её счастливой. Ребёнок должен оставаться ребёнком, а не выглядеть так, словно прошла все круги Ада. И судя по взгляду Стила, он думает также.

***

Селина всё ещё чувствовала себя неуютно, но Молли была такой ласковой и аккуратной, что под её тонкими пальцами, позволила себе немного расслабиться. Совсем не чувствовала боли, когда её волосы распутывали и расчёсывали. Они у Селины оказались такими длинными, что ухаживать за ними сложно. У неё в принципе не было такой возможности. Новые бинты не понадобились, только в некоторых местах, а остальное, решили наклеить небольшие пластыри. Но Селина с трудом позволила наложить новые, чтобы не увидели их. Она вся тряслась от осознания того, что Молли и Стил увидели уродливые шрамы, что постоянно спрашивали у неё: «не больно ли ей?». А когда закончили, Селина как можно скорее оделась и спрятала всё под одеждой. У неё ничего не стали расспрашивать, но красноречивые взгляды уловила. Но… Молли всё делала так аккуратно. Сложно привыкнуть к таким нежным прикосновениям, что даже не верится. Все прикосновения к ней были холодными и грубыми, что оставляли неприятные впечатления. А у Молли…мягкие и тёплые, словно прикосновение матери… На таком сравнении, Селина резко погрустнела. Какой была её мама? Это она её отдала на опыты или забрали насильно? Девушка не рисковала это спрашивать, а сейчас…не у кого. Тахион уничтожен, а вместе с ними — ответы и тайны, которые она могла получить и разгадать. Но теперь ничего… Хотя…стоит ли оно того? Всё это теперь в прошлом. И Селине следует забыть всё, что её связывало с Тахионом, с той лабораторией, с теми тахионцами. И чем скорее, тем лучше.

***

Темно. Холодно. Страшно. Селина сжимается в комочек, желая спрятаться от ужасающих теней. От мерзких ухмылок, что смотрят на неё и видят в ней лишь грушу для битья. Прикосновения приносят боль. Они холодные. Мерзкие. Душат, желая перекрыть кислород. Лишить её воздуха. Лишить жизни. Они уже лишили её всего: она стала лишь тенью самой себя. Смотреть противно. Прикасаться противно. Всё противно. Селина хочет убежать от этого кошмара, но её крепко держат, пытаясь утянуть на дно. Девушка срывается на крик, будто в её грудь вкрутили штопор и крутят так противно, с хлюпом. Её тело пронзила агония, всё вокруг становится красным. В ушах звенит. Селина кричит. Она кричит так, что срывает себе голос. Из горло слышны хрипы, а по щекам катятся слёзы. Тёплые ладони касаются её, покрытую холодным потом. Ласково гладят и шепчут что-то на ухо, а Селина не может разобрать слов. Но голос очень знакомый, и Селина пытается вспомнить обладателя. Открывая свои глаза, не видит лицо незнакомца сквозь пелену слёз. Но он не делает ей больно, всё также мягко касается её плеч и шепчет что-то успокаивающее. Сердце бешено стучит, что отдаёт в ушах. Это её спаситель? Он ей поможет? Правда? Она может ему доверять? Селина не знает. Она просто хочет сбежать из этого кошмара. Тянет свои тонкие руки к человеку и прижимается к нему, всё не переставая плакать, охрипшим голосом говорит: — Прошу…помоги… Селина отчаянно желает помощи. Потому что прошлое…не отпустит её.