Сентябрь

Ручка скользит по тетрадному листу, оставляя после себя неровный, прерывающийся след. Он проходит по всем клеточкам, заезжая за красную линию полей, петляет, несколько раз пересекая свой собственный хвост, словно змейка из игры, ловя невидимые яблоки и виноград. Наконец, упирается в край, соскальзывая на лакированную парту, слегка пачкая её. Скучно. Курседу очень скучно. За окном серое небо становится тяжелее с каждой секундой, грозясь вот-вот опустится на головы спешащих прохожих. Машины разрезают прохладный воздух, стараясь успеть проскочить мешающий светофор около яркого знака «школа», издавая звуки сравнимые лишь с «Форсажем». Вот-вот пойдёт дождь, если ещё не пошёл - с четвёртого этажа не очень понятно, а с парты Кира можно увидеть лишь бескрайнее тёмное полотно - сгущающиеся над городом тучи. -Ты долго ещё? - страдальчески тянет он, распластываясь на холодной столешнице, слегка ударяясь о неё носом. -Долго, - просто и коротко выдаёт Серёжа, с шумом перелистывая тетрадную страницу - Курсед стонет от безысходности. Идея проебать физру всегда звучала заманчиво - можно было ничего не делать целых два часа, шатаясь по пустой школе или поедая свежие булки в столовой. Нежное тесто, обмазанное маслом со всех сторон, сверху нарезанная кое-как, но с душой, колбаса, немного солёных огурцов, лука, зелени и целая гора сыра сверху - если и был повод просыпаться как заключенный от долбящей трели в ушах, то только ради хрустящей пиццы, да ещё и со сладким чаем. Потом всё это обязательно нужно закрепить сигареткой, желательно с кнопочкой конечно, но это как повезёт, и можно смело отправляться на следующий урок, с улыбкой встречая красные и сырые лица одноклассников. Главное - не нарваться на завуча, но тучная женщина на каблуках бегает явно медленнее, чем двое костлявых парней, пусть и с дымными лёгкими, и с не аттестацией по физре. Но сегодня, никаких развлечений в виде посиделок на подоконнике или лестнице у чердака, вкусной булки и не менее вкусной сигареты Кир не получил. Вместо этого он вынужден сидеть на твёрдом стуле, ровно как и двадцать минут назад на алгебре, развлекая сам себя, пока тёмная голова бездумно копирует домашку из Лериной тетради в свою, чтобы не получить указкой по спине от учительницы географии. -Чел, пять сек только, - сказал Акумов, когда радостный Курсед уже собирался выскочить за дверь, слыша звонок на урок. - Я перепишу там кое-что, а то сдавать сегодня, а я даже не открывал. И парень соглашается, отпуская язвительные комментарии по поводу Серёжиного времяпрепровождения, занимая место за ним, чтобы иметь возможность потыкать линейкой в нескрытую воротом худи шею - просто забавы ради. Но время шло, все предметы из пенала уже порядком поднадоели, а шелест тетрадных листов всё не заканчивался и не заканчивался, постепенно выбивая из Кира все радостные эмоции вместе с натянутой улыбкой - когда ему становилось скучно, он уставал сильнее, чем когда вынужденно делал ноги, встречая вечером около стадионов не тех ребят, настойчиво пытавшихся выяснить за какой клуб он болеет и в каком салоне красит волосы. -Может ну его, - Курсед складывает руки на парте, зарываясь в них лицом. - Скажи, что дома забыл или ещё что-нибудь. -Я делал так в прошлый раз, - не отрываясь бросает Акумов, продолжая горбится над листами в клетку, насилуя несчастную ручку, которая за всю свою жизнь в его пенале столько не писала. - Мне надо доделать, а то она колов наставит. «Единица - тоже хорошо», - думает Кир, вспоминая свои достижения по физике. Ровный забор прекрасно смотрелся в журнале на строчке, правда пробелы были небольшие, прерываемые на «н» и «у», но он как-нибудь исправит это недоразумение. Ещё только октябрь, впереди ещё половина полугодия, можно успеть заполнить все ячейки. В слух парень этого естественно не произносит, устало оглядывая серые окна - Серёжа может быть и оценил бы шутку, но вот у его матери с чувством юмора похуже будет, как и у его собственной, в принципе. В такой ситуации остаётся лишь вздыхать, уже сотый раз за это время, довольствуясь лишь густеющим небом и шелестом шариковой ручки. Совсем скоро улетят последние тёплые дни, отдавая ключи и место на парковке более холодным суткам, от которых до снега рукой подать. Вместе с ними из шкафа вылезут тёплые носки и кофты с начёсом, займут своё место на полке перчатки. Придётся вставать раньше, чтобы не бежать по стонущим от шагов лужам, но просыпаться в эти дни всё тяжелее, кровать будто съедает в себе, не давая выбраться. В такие моменты хочется просто лежать, или сидеть на подоконнике, закутавшись по самый нос в мягкий плед, и пить сотую кружку чая, рассматривая редких прохожих. Или кидать в гуляющих под дождём детей камни с балкона - однажды парни делали такое, развлекая себя тёмным вечером. -Моя мать звала тебя в гости, - Кир зевает, устало прикрывая глаза. Волосы рассыпаются по его лицу, затемняя и без того не освещённое помещение, создавая атмосферу позднего вечера или сонной зимы, тихо дышащей в спину висящим календарям. - Сказала, что ты давно у нас не был, - улыбается слегка, собирая в уголках рта мимические морщинки. - Я не сказал ей про тот раз, конечно. У нас на диване до сих пор остался прожжённый круг от тарелки. Но кто знал, что тарелка с попкорном расплавит эти ворсинки ебучие. Хорошо хоть пол в гостиной отмылся, я столько на коленях не стоял, как та тёлка из параллели. Кстати, я слышал, у нее трифоз. Или трихоз. Или... Сифилис короче. Ебать чувакам не повезло. Ну, тем кто её ебал. Мне она тоже предлагала, кстати. Я рассказывал? - парень сонно лепечет всякую чушь, перепрыгивая с темы на тему, совсем забывая то, о чем хотел сказать изначально. Серёжа лишь изредко кивает, сам себе наверно, и хмыкает, делая вид, что впервые слышит все истории про потёкшую во время дождя краску с головы, про букет, купленный его матерью на первое сентября, который тот удачно проебал, а где - даже и не помнит. На фотографии из альбома они стоят рядом, прикрываясь цветами Акумого, подаренного потом вместе. Про маленьких собачек его соседки, про видео на ютубе с капибарами, про акцию на вино в круглосуточном рядом, про всё на свете. Курсед выкладывает Серёже всю свою жизнь, сонно бубня её под нос, проглатывая некоторые слова, но парень всё понимал, пусть и сквозь призму экономической характеристики Австралии - пили вместе не один раз, разлеплять буквы, склееные алкоголем, получалось уже намного лучше. Всю жизнь, которую Акумов и так знал, ведь вся эта часть была и его жизнью тоже - так уж повелось, что с первого класса вместе ходили, как две Тамары. Кир ещё рассказывал что-то, постепенно становясь всё тише и тише. Кабинет погрузился в настоящий мрак, и лишь свет, попадаемый сквозь заляпанное окно, слабо разливался на лакированных партах. Одинокий цветок, служивший декорацией для историй в инстаграмм, с грустью наблюдал с высоты за тем, как тонкие деревья изгибались под натиском ветра, гонящего сюда по-настоящему осеннюю непогоду со смешными шапками, шарфами и цветными зонтами, бегущими по нескончаемым лужам, больше похожих на океаны. Акумов устало выгнулся в спине, хрустя застывшими позвонками. У него точно будет мозоль на пальце от такого количества письма. Зато, готовая работа смотрела на него снизу вверх, а значит, где-то уже совсем близко шелестел билетик на концерт, который мать обещала купить ему, если тот закроет долги. Два билета - парень скользит на стуле, разворачиваясь лицом к другу. Кир ожидаемо уснул, тихонько втягивая воздух через вечно заложенный нос, почти жуя отросшие волосы. Палец утыкается в мягкую ткань худи, приминая её и упираясь в расслабленное плечо, но Курсед на это лишь едва заметно хмурится, продолжая видеть свой десятый сон. -Подъём! - толстая Лерина тетрадь прилетает прямиком по голове, резко оглушая и заставляя распахнуть сонные глаза. - Хватит спать, мужик! -Ты еблан, - парень потирает слипшиеся веки, разгоняя кровь на лице. От такого резкого пробуждения у него в сознании все плывёт, и он не совсем понимает, где именно находится сейчас. Онемевшие ноги кричат лишь об одном - он явно не в своей кровати. - Это ты виноват, я столько тебя ждал, что уснул, - опускает тяжёлую голову обратно на парту, пытаясь придти в себя. -Ладно, что ты там хотел, - Серёжа треплет его по волосам, нарочно, как пса, который послушно выполнил команду. В какой-то степени Кир был похож на собаку - так же неугомонно вертелся в разные стороны, когда был счастлив или полон энергии, так же много ел мяса, отдавая предпочтения вареникам из местного кафе, так же любил ругаться со всеми, скаля наточенные зубы - на деле лишь отпуская шутки про мать, так же грустил, когда на него переставали обращать внимания и так же покорно приносил поводок, заставляя совсем домашнего Акумова доставать вещи из шкафа, натягивать уже истёртые кроссы и просто шататься с ним по городу, не обращая внимания на погоду и другие дела - собака это большая ответственность, с ней обязательно нужно гулять, даже если утром в воскресенье хочется поспать подольше. -Пошли, я закончил. Курсед расплывается в довольной улыбке. Они выбегают из класса почти под звонок, лавируя между уже освободившимися школьниками. Сворачивают на другую лестницу, когда видят класуху и чуть не врезаются в завуча, крича ей в след, что опаздывают в библиотеку. Да, в библиотеку. На улице, под окнами школьного спортзала, слыша резкие звуки свистка и монотонный топот, раскуривая одну сигарету на двоих. -Кажется, - Кир подставляет раскрытую ладонь к небу, передавая тлеющий табак в бледные пальцы, перепачканные синей пастой. - Сейчас будет дождь, - и жмурится, когда первая капля падает ему прямо на нос. Парни смеются, обтирая пыльную стену своими спинами, стараясь сохранить слабый огонёк в руках. Дым легонько струится вверх, растворяясь в прохладном воздухе. Ветер начинает трепать пушистые волосы, прибиваемые к голове летящей водой. Тлеющий фильтр летит прямо в клумбу биологички - узнает, орать будет сто процентов. В здании раздаётся оглушительная трель, перекрываемая чужими разговорами. Хлопают двери, цокают учительские каблуки, взжикают замки на портфелях. В классе хрустит карта мира и мел скрипит на доске. Кто отсутствует? - Кир и Серёжа. А где они? - Да кто их знает. И только помятая тетрадь лежит на парте Акумова, с большими буквами «География» по середине.