лавандовый апрель

в ночной темноте вся выносливость молодого юноши уходила на непрерывный бег. быстрые и отчаянные всплески по лужам были совсем незаметны в безразличной массовке людей. с тяжёлыми каплями дождя по гладким бледным щекам катились и солёные слёзы, пеленой застилая усталые глаза. холодный ветер смахивал их, подсушивая кожу. несмотря на погоду и минусовую температуру, аояги не мёрз, чувствуя, как изнутри всё сгорает в безграничной обиде и ненависти. остановиться парнишку сумела заставить лишь музыка, что внезапно дошла до его ушей. он молча прислушивался к уличным музыкантам, что беззаботно играли то, что им вздумается. за ними наблюдали всего-навсего бездомные коты, что так же прятались от дождя под навесом уже закрывшегося кафе. их музыка была такая...неправильная, совсем далека от классики. тем не менее, они выглядели такими свободными и счастливыми. хотел бы тойя подойти к ним, но ведь не может он так просто напроситься на присоединение к их группе. мало того, что его возможности в сфере музыки заканчивались на проклятом пианино и скрипке, играть ему доводилось только классику. фантомная боль прошибала тонкие пальцы от малейшего воспоминания ненавистного отца. устало переставляя ноющие ноги, он дошёл до ближайшего укрытия от дождя, но точно не от холода. в тёмном переулке, с громоздкими мусорными баками, где не ходил никто, кроме наркоманов и нахалов, желающих справить малую нужду прямо на улице. под чьим-то балконом, тойя беспомощно скатился по стене, шмыгая носом и вытирая влагу с лица рукавом тонкой куртки. в попыхах он не успел даже одеться потеплее, хотя вполне мог. аояги проводил ночь, уткнувшись покрасневшим носом в свои колени, стараясь не поддаваться холоду. хотя, эти попытки были абсолютно тщетны: он промок до ниточки и мог лишь дрожать, сидя на ледяном асфальте. если вскоре действительно начнутся заморозки, а положение не улучшится, то его судьбой грозится быть становление ледяной статуей. впрочем, он неоднократно задумывался об этом и всегда приходил к выводу, что с радостью бы согласился на это и подписал себе смертный приговор. ненависть к отцу и его тяга к классической музыке перекрывали любые другие чувства, даже будь то страх, боль или голод. от осознания нынешнего положения и без того жутко саднящие глаза снова слезились, а отчаянные солёные капли печально быстро падали, впитываясь в дорогие джинсы, что он уже умудрился порвать. тусклый свет единственного разбитого фонаря преградил мужской силуэт, на который тойя не мог не поднять взгляд. он не желал выглядить, как простой бездомный, коим фактически и являлся на данный момент. а ведь, если сейчас он скажет, что из такой строгой и влиятельной семьи - никто в жизни не поверит. но раз уж ему придётся выбирать между этим, то он лучше покажется для других беспомощным уличным котёнком, по глупости убежавшим из тёплого дома. *** сырая подворотня, пасмурная вечерняя погода и родная музыка. акито был уличным музыкантом вместе со своими двумя подругами - ан и кохане, по совместительству милой парочкой, с которыми он учился в одном классе и был знаком уже очень давно. у всех троих была страсть к "подъездной музыке" по типу гранж и инди с примесью попсы. они пока еще ни разу не выступали публично, только лишь оформили себе отдаленный от людского глаза переулок, где постоянно зависали и репетировали. вдохновение для написания песен приходило именно в этом месте. рыжий парнишка даже расписал стену граффити, с названием их группы. теперь территория точно помечена. в один из таких совершенно обычных, пасмурных дней, в родной сырой подворотне члены группы репетировали свою новую песню. ан играла на барабанах, кохане на бас гитаре а акито на электро гитаре, исполняя треки. как только музыка перестала исходить из музыкальных инструментов, а голос главного вокалиста затих, ребята собрали свои вещи и пошли прямо по вечернему переулку. весело болтая про всё и обо всём, акито остановился у мусорных пакетов, заметив какое-то непривычное для местных бездомных животных, любящих слушать их концерты движение. — хей, амбассадор гранж музыки, ты чего там застыл? мы котеек уже кормили, — весело пропела кохане, прижимаясь к ан сильнее, и две девушки звонко захихикали. — девочки, идите без меня, я вас догоню если что, замётано? шинономе осторожно убрал пакет мусора и обнаружил невероятно красивого парня с родинкой под глазом и сплитом на волосах. — обречен на вечные страдания, значит, хах... я акито. пойдем со мной? негоже такому милому парню на помойке тусоваться. знаешь ли, насильники бывают не только по девочкам. ну же! я не кусаюсь, — мальчишка, чьи волосы напоминали романтический алый закат и улыбка, словно солнечный лучик в дождливую погоду протянул руку собеседнику, ни капли не брезгуя тому, что тот грязный, вонючий и непонятно откуда вообще взялся. то и верно, имя акито переводится как рассвет, или очевидный человек. а ведь шинономе и вправду был как открытая книга. сам по себе открытый, добрый, что может и не показаться на первый взгляд. — как тебя зовут? — я...тойя меня зовут,— смог в недоумении ответить аояги. его голос совсем осип, вряд ли он бы сумел сейчас сказать нечто большее, потому лишь решительно взялся за чужую руку. он схватился за тёплую ладонь, как за единственный шанс - спасение, которое вытянуло бы его из этих сетей. он позабыл о наказах отца о том, что нельзя вот так доверяться незнакомым и о страхе быть использованным. будь он повнимательнее, то и заметил бы, что его спаситель - никто иной, как тот самый гитарист с чарующим голосом из того уличного трио. — тойя, значит... длинная зима. ох.. как красиво. знаешь, мы прямо такие противоположности друг другу. я рассвет, а ты зима. растопишь моё сердечко, м? — акито вновь засмеялся, словно ребёнок, и в свете тусклого фонаря ему показалось, что его собеседник зарделся. парень приподнял тойю, помогая встать, и они направились домой. — эм... я думаю, ты напуган, может даже думаешь что у меня какие-то злые умыслы, но.. я тебя не трону! просто не привык отказывать людям в тяжёлой ситуации. я, конечно, не знаю всего, но логично предположить, что ты оказался в беде. если хочешь, расскажешь? я думаю пара лишних ушей никому не помешала! а, и, думаю тебе однозначно нужно помыться и переодеться. если что, со мной еще моя сестрёна живёт, но из комнаты не вылазит. только когда я уже сплю, так что я уже даже не помню как она выглядит, хаха.. надеюсь это не смутит, — акито неловко почесал затылок всё с такой же милой лыбой. он достал из своего шкафа футболку, шорты и полотенце. но поскольку новоиспечённый сосед был уже даже не в состоянии здраво мыслить, не то что двигаться из-за усталости, стресса, холода и голода, алый мальчуган раздел его до трусов, которые тоже были мокрые из-за ливня, но чуть было не сдав назад, он всё таки сглотнул и спустил трусы тойи до лобка. тойя только и мог, что пытаться устоять ровно, пока с его грязной одеждой заботливо расправлялись, однако, он сумел сделать хоть что-то сам, в тот момент, когда хозяин дома был готов выйти за рамки разумного. — ухты! а я всё думал когда тебя встретил, какие у тебя там цвета волосы, а они мфмх!.. — внезапно, дрожащая рука аояги крепко схватилась за запястье музыканта, притормаживая какие-либо будущие действия, пока второй ладонью он крепко зажимал чужой рот. — я понял, понял, прости. в ответ могу и свои показать! ладно ладно, не смотри на меня так, я просто шучу! и всё бы ничего, если бы в комнату не постучались. — акито, ты притащил в дом уличную собаку? почему по нашему дому стоит такой запах и на полу грязные капли, я ведь только вымыла пол?..— не дождавшись ответа на стук, молодая девушка без разрешения заглянула в комнату. однако, все её возмущения моментально прервались, сменившись одним только изумлённым взглядом на ситуацию в комнате младшего брата. незнакомка скользнула обратно в дверной проём, за собой оставив лишь хлопок закрывающейся двери. «похоже, это и была та самая сестра, о которой говорил...акито. точно, его зовут акито.» — подумал про себя тойя. он и прежде не скрывал своей зажатости и страха оказаться лишним, хоть и осознавал, что это, может, и стоит делать, но явно не в его положении. жаль только, что теперь ко всему этому присоединился дикий стыд перед незнакомой девушкой, чьё имя он также узнал волей случая. потупив ещё немного, после того, как акито в спешке покинул комнату, дабы оправдать их положение перед сестрой, и лишь спустя несколько минут осознав, что он находится в комнате один, взялся за смену нижнего белья. — ээ.. эна, постой! чёрт.. посиди тут, понял? — акито пулей выбежал вслед за сестрой, уже придумывая оправдания. — и почему я тебя сто лет не видел, а тут когда вообще не надо ты взяла и зашла ко мне в комнату?! блин.. ты не подумай, ничего не было, я просто помог этому человеку из доброты душевной. его выгнали из дома, поэтому я решил его приютить на время. запах и капли от него, сорян, именно поэтому я и хотел его переодеть! даже трусы были насквозь промокшие. поэтому я ему помогал, ибо он совсем оголодал и устал, но он внезапно начал сопротивляться, а тут еще и ты.. всё, я всё сказал. — краснющий и злющий шинономе вернулся в свою комнату, не дав сестре даже вставить и слова, случайно громко хлопнув дверью, отчего бедный тойя, натягивающий трусы акито запутался в них и упал. — господи, и почему ты только сопротивлялся моей помощи, дурашка?! — алый паренек подошел к своему соседу, и не мог не засмотреться на его мраморную кожу, прямо как у статуй, что делают архитекторы. но и не только это. телосложение парня было таким.. худощавым и идеально подходящее по всем параметрам красоты. кажется, акито почувствовал внизу живота тянущую, пульсирующую боль, особенно подогревало это чувство тяжелое дыхание аояги и его красное лицо. кажется, он простудился, находясь на холодной улице. шинономе, откинув все свои чувства натянул боксёры на тойю и уложил в кровать, укутав теплым одеялом. тойя чувствовал на своём, почти обнажённом теле, пристальный взгляд, но не сказал по этому поводу ни слова, только отворачивал голову, пока шинономе заботливо помогал ему надеть даже такой простой элемент одежды. в целом, было так странно носить на себе чужие вещи, к тому же, это был не какой-нибудь его близкий друг, родственник или кто-то подобный. он действительно не понимал этой доброты, чувствуя пугающий подвох, но не решался затронуть данную тему. все таки, в своей нерешительности он винил себя больше всего. — кажется, у тебя жар, горло болит? нужно тебя полечить, а ванная, видимо, подождёт. нельзя тебе в таком состоянии мыться. — акито достал из аптечки парацетамол, градусник и сосательные таблетки. — значит, выпей это, а как пропотеешь должно стать лучше. —тойя смиренно дождался, пока заботливые руки акито оставят его в покое, прежде укутывая в тёплое одеяло, словно ребёнка и пичкая необходимыми лекарствами. он слегка приподнялся, обеспокоенно глядя на уличного музыканта. — не надо, ты перебарщиваешь с заботой...мне нужно только подождать, пока высохнут мои вещи и я смогу уйти, правда... — не мели чепухи, никуда я тебя не пущу, пока со всем не разберешься. а я посплю на футоне. — музыкант расстелил футон, положил подушку с одеялом и лёг, перевернувшись на бок. — но, ведь, если ты будешь спать на футоне, то тоже можешь заболеть...ваши полы очень холодные, нам стоит поменяться местами, мне точно не станет хуже.. — я не заболею. ты ведь живёшь в японии, и знаешь что футоны это привычное дело для нас. или ты неместный? — акито перевернулся с другого бока в сторону тойи, подперев кулак под щёку и глядя прямо в его голубые глаза. кажется, уснуть сегодня точно не получится. в испуганном взгляде соседа явно читалось одиночество. ну или по крайней мере шинономе так показалось. — слушай, поговорим потом, у меня завтра репетиция с группой, поэтому надо спать пораньше. тебя я тоже с собой возьму, посмотришь. — акито перебрался на кровать к аояги и лёг позади него, приобняв за оголенный торс, крепко прижимаясь с белоснежному телу. — ты такой холодный, а ведь тебе надо пропотеть.. ну ничего, я тёплый, так что тебя согрею. надеюсь теперь ты не будешь переживать что я заболею, да? — шинономе улыбнулся в шею тойи. его ничуть не смущал тот факт, что паренек провел несколько дней на улице. сладкий запах волос аояги, что всё еще не выветрился и не пропах отходами затуманил голову музыканта до такой степени, что он не замечал ничего. акито сам того не понимая, зарывшись в волосы тойи начал поглаживать его живот и грудь. тойя спал неспокойно. он долго не мог расслабиться, пожалев о том, что позвал акито на кровать. поводом для его беспокойства, конечно, стали внезапные прикосновения к его торсу, руки, беспрерывно водящие по его животу и груди. он чувствовал спиной чужое тепло, но не говорил о своём смущении, думая, что шинономе и так всё поймёт по одной его дрожи. а. тот ведь убеждён в его болезни, и дрожь с красным лицом тойи свалит на простуду. наверное, так будет даже лучше. вскоре, запах лаванды и холодное, гладкое тело заставили шинономе окунуться в сладкий сон, где он грезил о своей будущей счастливой жизни с любимым человеком. — постой, а ты...— только решился аояги открыть рот, как осознал, что движения чужих рук прекратились, а рыжеволосый мальчишка уже сопел, уткнувшись в его шею. обречённо вздохнув напоследок, тойя уложил дрожающую ладонь поверх одной из тех, что крепко обнимали его. свои сонные глаза он распахнул раньше, как ему думалось, всех в этом доме. однако, когда он встал с желанием промочить высохшее горло холодной водой, невольно наткнулся на сестру акито. он был готов провалиться под землю от стыда, считая себя ненужным предметом интерьера в этом доме, не имеющим права расхаживать по нему без разрешения. но будить акито в такую рань было бы куда-более бестактно с его стороны. хотя, вскоре он убедился в том, что младшему шинономе было наплевать на действия и положение других. утром акито всегда просыпался черт знает как, чаще всего в позе морской звёздочки и мокрой от слюней подушки, но реже всего со стояком, который вызван не спонтанно, проснувшись утром, как это нередко случается у мужчин. парню просто приснился мокрый сон, всего навсего с тойей. осознание пришло не сразу, но он не мог предавать этому большое значение, так как от его сожителя и след в комнате простыл, как и вещей. дико перепугавшись, он выбежал из комнаты, но на кухне его тоже не оказалось. аояги лихо хозяйничал в ванной, где во всю гудела стиральная машинка и шумел душ. за занавеской был тойя. — боже.. я так испугался что ты ушёл.. думал, всё это сон. как твоё самочувствие? кстати, поскольку сегодня репетиция, то пойдешь со мной. — акито озвучивал все свои мысли соседу, попутно справляя естественную нужду. а чего смущаться? они ведь оба парни. как будто в общественных туалетах ни разу не видели чужие хозяйства. — я буду рад, если для начала выйдешь ты...я не хочу увидеть тот изумлённый взгляд твоей сестры на себе в очередной раз,— аояги, из-за шума воды и стиральной машины, не подозревающий о действиях акито, глянул на того из-за шторки, в ту же секунду спрятавшись обратно. голову терзали сомнения и мысли о том, что слишком много неловкостей произошло между ними за столь короткий срок. — ну.. ладно. как помоешься, попьешь чай и в путь дорогу. *** тойя вышел из ванной, обернув узкие бёдра махровым полотенцем. по всей квартире стоял запах чего-то сладкого, кажется, панкейков. его волосы уже успели высохнуть, что на деле было не очень хорошо, ведь те остались взъерошенными и непричёсанным, практически ничем не отличаясь от состояния, когда он находился на улице. разве что, теперь они приятно пахли и с них окончательно вымылась сырость. — о, с лёгким паром! присаживайся и приятного аппетита заранее. — акито не мог не заметить внешний вид друга, на голом теле которого было всего лишь полотенце. отбросив все лишние мысли он предался прекрасному завтраку, сделанному собственноручно. — так, выходит, ты действительно возьмёшь меня с собой? я...я постараюсь не мешаться, может, мне лучше будет просто уйти куда-то на время вашей репетиции? вчера мне довелось услышать твоё пение, ты...ты прекрасно поёшь, я боюсь, что помешаю тебе,— тойя неохотно брался за завтрак: ему было непривычно есть нечто подобное, ещё и с утра пораньше. да и после двухдневного голодания, было не так-то просто заставить себя положить в рот хоть что-то. — что ты такое говоришь? мешать он будет, ишь. — шинономе резко зардел, когда ему сделали комплимент. — я.. э.. мне еще никто не говорил такие вещи.. эхе.. — парень неловко почесал затылок. — э.. это.. я сейчас умоюсь и вернусь! — акито пулей влетел в ванную, опираясь о керамическую раковину. чёрт... снова стояк. сколько уже можно? хотя, он же подросток, а это время как раз расцвет полового созревания.