Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
В мире, где судьбу Тэхена решают родители, он вынужден готовиться к браку с избранником своей семьи. Но его сердце бьется в унисон с Чонгуку, вожаком из северной стаи, чье лидерство и мудрость зажигают в Тэхене огонь, который он не в силах погасить. Сможет ли он пойти против воли семьи ради любви, которая обещает разрушить все границы?
Часть 2
10 января 2025, 06:56
Тэхен вышел из дома, ощущая под ногами мягкую землю, пропитанную утренней росой. Лес стоял впереди, как огромный, молчаливый зверь, готовый принять его в свои объятия. Воздух был наполнен запахом хвои и влажной травы, а где-то вдалеке, за густой стеной деревьев, слышался едва уловимый шепот ветра. Он взял корзину, которую дала мать, и почувствовал ее легкий вес в руке.
-Может, соберешь что-нибудь полезное", — сказала она. Тэхен кивнул, но в душе уже был далеко, в том лесу, где когда-то слышал тот странный, загадочный вой.
-Мам, — сказал он, обернувшись на пороге, — помнишь, ты рассказывала про вой северного волка? Мне кажется, я его слышал. Когда был с Хосоком."
Мать замерла на мгновение, ее глаза стали темными, как глубокий колодец. "
-Ты уверен? — спросила она тихо. — Его давно не было слышно. Последний раз твой отец слышал его, когда был совсем юным. Это было… давно."
Ее голос дрогнул, и Тэхен почувствовал, как что-то холодное пробежало по его спине.
-Он был странным, — продолжил он. — Тихим, но таким… беспокойным. Я не мог понять, что он означал."
Мать посмотрела на него, и в ее взгляде была вся тяжесть прожитых лет.
Тэхен, — сказала она, — не заходи слишком далеко. Ты мог перепутать. Может, это был вой волка из стаи Чонгука. Или… изгнанника. Чонгук хорошо охраняет свою стаю, там есть патрульные, кто из них может напасть на тебя, если не сам он это сделает. Я не хочу, чтобы ты не вернулся домой. Пообещай мне."
Ее слова повисли в воздухе, как тонкая нить, связывающая их. Тэхен кивнул.
-Обещаю, мам. Я не пойду слишком далеко." Она вздохнула, но в ее глазах все еще оставалась тень сомнения.
-Возвращайся к закату, — сказала она. — Лес не прощает тех, кто задерживается после темноты."
Тэхен шагнул вперед, оставляя дом позади. Лес встретил его прохладой и тишиной, которая, казалось, хранила в себе тысячи невысказанных историй. Он шел медленно, прислушиваясь к каждому звуку, к каждому шороху. Корзина в его руке казалась все легче, как будто она была наполнена не ягодами или травами, а чем-то другим, неосязаемым.
В голове звучал тот самый вой, который он слышал тогда, с Хосоком. Он был таким далеким, но в то же время таким близким, как будто исходил из самого сердца леса. Тэхен знал, что не должен заходить слишком далеко, но что-то внутри него тянуло вперед, к тому месту, где, как ему казалось, он мог найти ответы.
Солнце медленно поднималось выше, пробиваясь сквозь густые кроны деревьев. Тэхен остановился, чтобы вдохнуть полной грудью. Воздух был свежим и чистым, но в нем чувствовалась какая-то странная тяжесть, как будто лес ждал чего-то. Или кого-то. Он посмотрел на часы — до заката еще далеко. Но где-то в глубине души он уже знал, что этот день изменит что-то в его жизни. Навсегда.
Он шёл дальше, стараясь не думать о том, что мама говорила про стаю Чонгука. Он не верил, что они могут быть опасными. Ведь он слышал истории о них — мудрых, сильных, но справедливых. Они не нападали на чужаков просто так. Но почему-то сейчас, в этой тишине, его уверенность начала таять, как дым на ветру.
Тэхён остановился у старого дуба, который знал с детства. Его ствол был покрыт глубокими шрамами, будто кто-то вырезал на нём таинственные знаки. Он провёл рукой по коре, чувствуя её шершавость под пальцами.
-Что ты видел?" — прошептал он дереву, как будто оно могло ответить. И вдруг, откуда-то издалека, донёсся звук. Сначала тихий, едва уловимый, но постепенно нарастающий. Это был вой. Тот самый, о котором говорила мама. Тот, который он слышал с Хосоком. Тэхён замер, сердце его заколотилось сильнее. Он знал, что должен повернуть назад, но ноги словно приросли к земле. Вой становился всё громче, и теперь он чувствовал его не только ушами, но и всем телом, как будто звук проникал в него, вибрировал в костях.
Вокруг царила тишина, настолько плотная, что она казалась почти осязаемой. Ни шороха, ни треска веток, ни даже легкого шелеста листвы. Ничего. Ни одного дикого зверя, ни зайцев, ни белок, которых он привык видеть в этих местах.
Лес, обычно наполненный жизнью, теперь был пуст. Особенно пугало отсутствие птиц. Их голоса, обычно такие громкие и разнообразные, теперь молчали. Ни щебета, ни трели. Только ветер, легкий и ненавязчивый, шелестел где-то вдалеке, словно перешептываясь с самим собой.
Он шел дальше, осторожно ступая по ковру из еловых иголок. Они были мягкими, почти бархатистыми под его босыми ногами. Это было странно, но приятно. Каждый шаг приносил какое-то странное успокоение, как будто земля пыталась сказать ему что-то важное, но слова застревали где-то на полпути. И вдруг, среди этого тихого шепота ветра, он уловил что-то еще. Слова. Четкие, но едва различимые. Они звали его, мягко, но настойчиво.
Тэхен остановился, прислушался. Голос был чужим, но почему-то знакомым. Он не мог понять, откуда он исходит, но инстинктивно повернул в сторону, куда его тянуло. Влево? Вправо? Он не знал. Лес вокруг него был одинаково плотным и безликим, деревья стояли, как молчаливые стражи, наблюдая за ним своими узловатыми глазами.
Он продолжал идти, не зная, куда именно. Голос становился громче, но не яснее. Слова по-прежнему оставались загадкой, но в них была какая-то странная убедительность. Он чувствовал, что должен идти, что это важно. Что-то ждало его там, в глубине леса, что-то, что он не мог понять, но что, несомненно, изменит все.
И он шел, не останавливаясь, пока лес вокруг него не начал меняться. Деревья стали выше, их кроны сомкнулись, создавая плотный навес, сквозь который едва пробивался свет. Воздух стал гуще, насыщеннее, как будто он дышал не кислородом, а чем-то другим. Что-то древним, забытым.
Он замер, услышав хруст веток и низкое рычание за спиной. Сердце колотилось, как барабан, ноги словно вросли в землю. Повернуться? Нет, лучше не надо. В голове всплыли слова матери: "Не ходи туда, это опасно". Но разве он мог знать, что всё обернётся так? Воздух стал густым, время замедлилось. Он закрыл глаза, пытаясь уловить звуки, но вокруг была только тишина, звенящая, как струна.
Набравшись смелости, омега все же повернулся.
И тут он увидел их. Сначала это были только тени, скользящие между деревьями, но постепенно они становились всё чётче. Волки. Большие, сильные, с глазами, которые светились в полумраке, как звезды . Стая Чонгука. Их было много, и они двигались вперёд, окружая его. Тэхён почувствовал, как холодный пот стекает по спине. Он хотел крикнуть, но голос застрял в горле. Волки остановились, и один из них, с серебристой шерстью , шагнул вперёд. Его глаза были полны злобы.
-Ты не отсюда," — сказал волк
-Ты из другой стаи. Зачем ты пришёл сюда?"
Тэхён попытался ответить, но слова не шли. Он чувствовал, как его разум наполняется образами, которые не принадлежали ему. Он видел лес, но не тот, который знал, а другой — древний, полный тайн и силы. Он видел стаю, которая жила здесь веками, защищая эти земли. И он видел себя — маленького, испуганного, стоящего перед чем-то огромным и непостижимым.
-Я… я просто хотел понять," — наконец выдохнул он. "Я слышал вой. Я хотел узнать, правда ли это."
Волк наклонил голову, его глаза сузились.
-Ты слышал, потому что лес позволил тебе услышать. Но ты не должен был приходить сюда. Ты нарушил границы, которые не должны нарушать."
Тэхён почувствовал, как земля под ногами начинает дрожать. Он хотел убежать, но ноги не слушались. Волки смотрели на него, и он понимал, что они не нападут. Они просто ждут. Ждут, что он сделает следующий шаг.
И тогда он понял. Это был не просто лес. Это было место, где время текло по-другому, где прошлое и настоящее переплетались, как корни деревьев. Он был здесь чужаком, и лес давал ему понять это.
-Что здесь происходит?" — раздался голос из тьмы. Через мгновение из-за деревьев вышел еще один волк, его глаза светились, словно отражение далекого солнца .
В воздухе висела тишина, густая, как смола. Волки стояли неподвижно, их головы склонились в почтительном поклоне, а затем медленно поднялись. Взгляды их были устремлены на одного — того, кто был больше Тэхена в два раза. Его шерсть, черная, как ночь без луны, сливалась с тенями, а глаза горели золотом, словно последний луч солнца, застрявший между мирами. Тэхен замер, его собственные глаза широко раскрылись, полные недоумения и чего-то большего — узнавания. Перед ним стоял Чонгук.
Один из волков нарушил молчание, его голос был низким, почти шепотом, но каждое слово звучало отчетливо.
— Чонгук, мы почуяли его запах. Он перешел границу.
Чонгук кивнул, не отрывая взгляда от мальчишки.
— Я понял. Я разберусь с этим. Идите. Осмотрите территорию нет ли за ним хвоста.
И волки растворились в темноте, оставив их вдвоем. Тэхен почувствовал, как что-то сжалось у него внутри, будто мир вокруг стал чуть меньше, чуть теснее. Он не знал, что сказать, но знал, что это только начало.
***
Чонгук.
Я сразу понял, что он омега. Это было слишком очевидно. Он был меньше, слабее, и его страх витал в воздухе, как запах дождя перед грозой. От него исходила дрожь, которую можно было почувствовать даже на расстоянии. Что привело его сюда? Зачем он перешел границу?
— Ты изгнанник? — спросил я, не сводя с него взгляда. — Или ищешь что-то конкретное здесь? Может, это умысел твоей стаи?
Он замер, словно пытаясь собрать мысли в кучу. Его глаза метались, как птицы в клетке.
— Нет, нет, — прошептал он наконец. — Я услышал вой. Он продолжался долго, будто звал меня. Я последовал за ним. Я не знал, что это ваша граница. Простите меня.
— Вой? — переспросил я, чувствуя, как в моей груди что-то сдвинулось. — Интересно. И давно ты начал его слышать?
— Сегодня второй раз, — ответил он, опуская голову. — Я пытался понять его смысл, уловить чувства, которые он несет. Но так и не смог. Что скрывается за ним? Вы ведь Чон Чонгук? Вожак северной стаи, вы должны знать об этом
— Верно, — подтвердил я, слегка наклонив голову. — И ты прав, я знаю о многом. Но вой, который ты слышишь… — я замолчал, чувствуя, как в моей памяти всплывают давние образы. — Это не просто вой. Это зов. Зов для тех, кто потерялся, кто ищет свой путь и любовь.
Он посмотрел на меня с надеждой, смешанной с тревогой. Его пальцы нервно сжимали край рукава, словно он пытался удержаться за что-то реальное.
— Но почему я? — прошептал он. — Я ведь никто. Просто омега, который не нашел своего места.
— Ты ошибаешься, — резко сказал я, шагнув ближе. — Ты не просто омега. Ты тот, кто услышал зов. И это значит, что в тебе есть что-то большее.
Он замер, словно боясь пошевелиться. Его дыхание стало прерывистым, а глаза расширились от удивления.
— Что… что это значит? — спросил он, и в его голосе прозвучала дрожь.
—Ты пришел сюда, и это не случайность. Духи древних волков шепчут в тишине, их голоса — как ветер в кронах деревьев. Они знают, что ты ищешь: путь, любовь, спокойствие. Но это не просто поиск, это путешествие сквозь тени и свет, где каждый шаг — это выбор, а каждый выбор — это часть тебя. Они будут рядом, незримо, как отражение луны в воде.
—В тишине ночи, где время течет, как песок сквозь пальцы, лишь немногие способны услышать его. Те, чьи души прозрачны, как утренний туман, кто не боится смотреть вглубь себя. Это не просто звук, а эхо чего-то большего, что живет за гранью слов. И только те, кто готов принять эту тишину, смогут понять, что она значит.
-Что нужно сделать, чтобы понять, что он значит? — тихо спросил Тэхен, его голос звучал как шёпот утреннего света, пробивающегося сквозь щели в занавесках.
-Ничего особенного, — ответил Чонгук, его глаза мерцали, как звёзды на в стекле дождливой ночи. — Он сам подскажет тебе путь, когда придёт время, когда тени станут более прозрачными, а ветер начнёт шептать тайны, известные только ему одному.
-Ступай домой, Тэхен, — добавил Чонгук, — старайся больше не заходить за эту границу, за пределы видимого.
-Откуда вы знаете моё имя? — с любопытством переспросил Тэхен, его голос звучал, как изолированная нота в симфонии повседневности.
-Ты настолько напуган, или, может быть, слишком глубоко погружён в свои мысли, что не услышал, как тебя звали несколько раз, — произнёс Чонгук, его слова были ненавязчивы, как шёпот листьев на ветру. —
-Ты потерян, как книга, оставленная на давно забытой полке. Возвращайся домой, Тэхен.
После этих слов Чонгук медленно скрылся в темноте, растворился в ней, словно тень, отступающая перед наступлением рассвета. Казалось, он стал частью ночи, его фигура расплылалась, как старая излюбленная мелодия, которая внезапно затихла, оставив после себя легкий налёт неясности.
Тэхен, стоя на краю двух миров, почувствовал, как его сердце постукивает в унисон с необъяснимым страхом и надеждой. Он вдруг осознал, что не всё можно понять, но иногда стоит просто идти — даже если путь неизвестен.
Тэхен медленно повернулся, его шаги эхом разносились по опустевшему месту, словно молитва, обращённая к звёздам. Ночь обвивала его поименованными тенями, шепча на ухо слова, которые он не мог разобрать. Он чувствовал, как сердце его трепещет от тревоги, но в то же время внутри разгоралось тихое понимание того, что необходимо идти дальше.
С каждым шагом мир вокруг начинал восприниматься по-другому. Тени больше не пугали, а становились теми, кто рассказывает несказанное, кто хранит тайны, ожидая, когда их откроют.
Он понял, что нет ничего страшного в том, чтобы быть потерянным. Быть потерянным — значит, искать. Он закрыл глаза и унес с собой этот простейший урок: понимание приходит, когда ты открываешь своё сердце для неожиданного. Вместо того чтобы бояться, он выбрал быть готовым к тому, что жизнь пронесёт его сквозь неизведанные пути.
Тэхен шагал по тропинке, где полумрак леса встретил его с холодным молчанием. Вдруг из-за деревьев вынырнул Хосок, словно олицетворение неотъемлемой части его детства. Он бежал, задыхаясь, и его голос пронзил тишину:
— Тэхен! Где ты пропадал? Твоя мать в слезах, а отец накинет на тебя всю ярость леса!
Тэхен остановился, рассматривая еле заметные следы заката на небе. Он ответил, пытаясь пробиться сквозь тяжелое молчание:
— Я был в лесу, не заметил, как погасло солнце.
Тон Хосока вдруг стал строгим:
— Тэхен, мне нужно сказать тебе прямо: отец в ярости. Скорее, идем домой, пока он не разразился грозой, которой ты не сможешь избежать.
****
Внутри Тэхена разразилась буря. Боль, как укусы настоящей судьбы, пронзила его щеку. Он провел дрожащими пальцами по красному следу, оставленному жестокой правдой о власти взрослого мира. Он не хотел этого. Его отец, ставший символом строгих норм, уже кричал на него, а воздух вокруг наполнился гневом.
— Где ты был, несносный мальчишка? — произнес отец, его голос резонировал среди деревьев, обрамлявших их дом. — Ты снова пропадал в своем лесу, пока мать места себе не находила от тревоги.
Тэхен стиснул кулаки, избегая прямого взгляда в лицо родителя.
— Отец… — произнес он, еле справляясь с дрожью в голосе.
— Закрой свой рот! — успокоил его отец с суровостью, заставляя Тэхена почувствовать себя еще более уязвимым. — Мы должны выдать тебя замуж как можно скорее; ты не умеешь сидеть на месте, пусть хоть Хосок приструнит тебя! Раз ты не слушаешь нам, будешь слушать Хосока, а я уверен он с этим справиться.
В этот момент, все сокровенные мечты о свободе, о том, чтобы быть собой, ужались в клетку его сердца.
— Но, отец, я не хочу этого! Не хочу выходить замуж не по любви! — проговорил он, чувства переливались через край, как река, качавшаяся под лодкой.
— Значит, будешь хотеть, — произнес отец с непреклонной решимостью, его лицо было как выточенная из мрамора маска, лишенная всякого тепла. — Все твои сверстники уже нашли мужей, строят свои семьи и мечтают о волчатах, а ты только, как дитя, бродишь по лесу, собирая осколки мечтаний, созидая из них свои безумные мозайки.
Тэхен вспомнил о мире, что за пределами этого раскинувшегося ночного мрака, о том, как прекрасен лес, как его шепоты напоминали ему о том, что он не одинок. Там, среди деревьев, он был больше, чем просто мальчиком, которого можно было выдать замуж.
Он был частью чего-то большего, чем строгие традиции и ожидания. И в сердце его расцветали мысли о том, что, может быть, однажды он сможет сбросить цепи и вырваться на свободу, как великолепная птица, что покидает клетку, навсегда исчезая в горизонте.
В лесу, окутанном полутьмой и тенью гигантских деревьев, загадочно скрывался Чон Чонгук. Его присутствие в этом мире напоминало отголосок нечто большего, чем простое существование. Ветви хрустели под ногами, словно шептали тайны, которые так и не были раскрыты. Тэхен, чей внутренний мир был полон смятения, чувствовал непреодолимую тягу узнать его ближе, разгадать непостижимую мелодию, которую издавал ветер среди листвы. Он мечтал о покое, который мог бы принести лишь глубокое понимание этого загадочного человека.
-Решено. Через два месяца ты станешь супругом Хосока. Намджун даст свое согласие , как и родители Хосока будут одобрять это единение. Два месяца, Тэхен. Это твое время на подготовку, собери свои вещи, узнай Хосока ещё ближе. По истечении этих дней ваши сердца переплетутся, как корни старого дерева, укоренившегося в этой земле.
– Отец, умоляю, – слова вырываются из меня, как крик ласточки, стремящейся ввысь. – Я сделаю всё, как ты скажешь, но не выдавай меня замуж. Я прошу тебя, отец.
Я чувствую, как гнетущее молчание напрягает воздух. Отец смотрит на меня , его глаза холодны, как стальные клинки, и в них нет ни капли сострадания.
– Закрой свой рот, – улетает его голос, как канарейка в небе. – Я не раз предупреждал тебя о запрете входить в этот лес и не пугать мать. Хоть мать твоя тоже обделена умом, раз постоянно отпускает тебя туда. Что же ты там ищешь? Или ты нашел себе альфу, за которым прячешься, как мышь от совы? Это не тот нищий альфа Енхи, с которым ты без усталости треплешься? Признавайся, ты поднимаешь хвост под него?
Тревога сжимает твою грудь.
– Нет, отец, это не так, – слова вырываются из твоих уст. – Он мой друг, ничего больше, правда.
Отец смотрит на тебя с такой строгостью, что ты понимаешь: он не верит. Он будет бороться за свою версию твоей жизни, отвергая невидимые нити, связывающие тебя с другим миром.
– Надеюсь на это, – произносит он, словно старый пророк. – Иначе тебе не поздоровится. Начинай собирать вещи и переноси их в дом Хосока.
Каждое слово отзывается в твоей душе, как медленный, тягучий звук колокольчика, звенящего в далеком храме.
– Я не выйду за него замуж, – произношу я, и в этот момент уверенность наполняет тебя, как солнечный свет, пробивающийся сквозь листву.
– Если ты заставишь меня, я уйду.
Он усмехается, как будто ты маленький щенок, попадивший в ловушку.
– Куда ты уйдёшь, кого ты собираешься здесь напугать, щенок? Словно в этом мире ещё остался кто-то, способный тебя защитить…
-Лучше не зли меня еще больше,Тэхен, — произнёс отец, его голос был как холодный ветер, проникающий в самые глубины. — Иди в свою комнату. С завтрашнего дня ты будешь видеться только с Хосоком. Забудь про Чимина и того альфу. Ты меня услышал?
Я медленно опустил голову, чувствуя, как слёзы заполняют мои глаза, словно дождевые капли на стекле в ненастный день. Я не мог найти слов, чтобы ответить. Мой мир сжимался, как будто в нём не осталось места для дыхания.
— Я не слышу ответа! Тэхен, ты меня понял? — снова заговорил отец, его тон становился всё более настойчивым, как звуки колокола, созывающего к покаянию.
— Да, — выдавил я почти беззвучно, словно это слово было доступно только для шёпота. Оно повисло в воздухе, как легкая пыльца, затерянная в бескрайних просторах.
— Вот и славно, — произнёс он, и в его голосе послышалась нотка удовлетворения. — Иди в свою комнату и не смей выходить из неё до утра.
Эти последние слова повисли в воздухе, словно тень, накрывающая все вокруг. Я поднялся с пола, мои ноги словно налились свинцом, но я знал, что должен подчиниться. Внутри раздавался тихий, но настойчивый голос, который говорил о том, что я не могу так просто разорвать нить своей жизни,тут и сейчас.
Вокруг меня был мрак, но я всё равно шагал вперёд. Как будто именно в этой тени я мог отыскать искры надежды, искры, которые постепенно погасали под давлением его голосов и законов, устанавливающих границы в этом незабываемом мире.
Когда он открыл дверь, в комнате, наполненной затхлым воздухом и затуманенными воспоминаниями, Оман, будто подмигивая обещаниям утечки, упал на кровать. Его лицо, зарытое в подушку, стремилось подавить звуки — социальные симфонии, которые шептали, закручивая его мысли в той неистовой тени, что разрасталась в уголках сознания. Он не знал, что делать, но одно он знал наверняка:
— Я не выйду замуж за тебя, Хосок, даже не надейся.
Эти слова, как эхо, звенели в его голове, омраченном ощущением безысходности и тревоги. Вскоре он взял себя в руки, как будто соскатывающаяся тень освобождала его от излишней тяжести. Быстрыми, но тихими движениями он начал собирать свои вещи в рюкзак, напялив на себя непослушные мысли.
Он выбрал самое необходимое: две кофты, две пары штанов, носки, нижнее белье, несколько монет, сверкающих, как потерянные мечты, и фотографию, на которой была его мама, улыбающаяся, как будто в какой-то затянутой нирване.
Убедившись, что за дверью царила тишина, он открыл окно, как будто разрывая невидимую паутину связавшую его с этим местом. Перелезая через подоконник, он прижался к стене, глядя на мир, распадающийся перед ним, и, навострив уши, начал двигаться в сторону забора. Его шаги были осторожными, как будто он мог разбудить призрака своих сомнений.
Тишина улицы обнимала его, когда он медленно открыл калитку, которая скрипела как старое сердце, жаждущее освобождения. И вдруг он рванулся прочь, оставляя за собой не только этот дом, но и все те невидимые цепи, которые сковывали его душу. Кажется, что дороги всегда открыты для всех, кроме тех, кто ищет свою.
И поднимаясь к горизонту, он понимал, что это лишь начало. мир, такой большой и необъятный, располагал перед ним бездной возможностей, но он знал: за каждым его шагом стоят и те, кого он оставляет позади, и те, кто будет следовать за ним. И эта мысль заставляла его сердце колотиться быстрее.
Лес окутал Омегу непроглядной тьмой, словно бескрайняя бездна, готовая поглотить его целиком. Лунный свет, который обычно излучал хоть какую-то теплоту, был здесь беспомощным и бледным, как воспоминание о солнечном дне. Листья шептались друг с другом, создавая шумный хоровод звуков, или же это были грёзы, сидящие глубоко в его сознании и не желающие оставлять его в покое? Воздух прохладно нежился вокруг, как забытая мелодия.
Омега медленно двигался вперед, осторожно прикладывая ноги к лесной почве, изрытой корнями и камнями. Он слишком хорошо понимал, что эти деревья стали его единственной защитой — мечтательными стражами в этом зловещем королевстве. Каждый шаг утомлял его чуть больше, чем предыдущий.
Десять километров отошли в прошлое, но уставшие ноги не могли позволить ему отдохнуть. В тьме, которая его окружала, не осталось ни звука, ни света. Остались лишь его сердце и зловещее ощущение чего-то присутствующего за пределами его восприятия.
Подойдя к высоко и величественно стоящему дубу, Он решил, что пришло время на кардинальные изменения. Быстро и расчетливо, не желая порвать ткань своего спасения, он начал снимать одежду, словно с себя срывал слои беспокойства. Она аккуратно сложилась в рюкзак — его единственное убежище, застывшее вокруг, как последняя надежда на лучшее.
Вместо того чтобы извести себя страхом, он сосредоточился на процессе. Возрождение в новой форме стало его целью, путём к свободе. Стиснув лямки рюкзака зубами, он почувствовал, как потоки боли и усталости растворяются в нем, уступая место новой силе. Обращение всегда давало ему странное чувство — ощущение, что он поднимается над собой, как будто становился частью самой природы, частью леса, в котором потерялся.
Когда его форма изменилась, Омега почувствовал, как свобода обрушилась на него с той же силой, с какой птицы вырываются из гнезда. Он теперь был волком, величественным существом, полным уверенности и охотничьего инстинкта. Лес больше не выглядел таким угрюмым; он стал для него лабиринтом возможностей.
Он двинулся вперед, с лёгкостью обвивая деревья и кусты своим новым, изящным телом. Каждое движение напоминало ему о древних предках, о том, что он не одинок в этом заброшенном царстве. Для него это был не просто побег.
Это была новая жизнь, возможность слиться с природой, стать частью этого величественного леса, его шумных органов чувств. И он знал: если кто-то пересечёт его путь, он сможет защитить себя. Каждый шаг был полон новой силы, и в свете луны, которая наконец-то пробивалась сквозь кроны, он ощущал себя не просто частью этой ночи, а её неотъемлемой, крепкой частью.
И вот он, волк среди теней, с раскинутыми ушами, охвачен страстью и инстинктом. Его новый мир стал игрой, танцем с темнотой, и в этом танце он научится не только выживать, но и наслаждаться каждым мгновением, ловя каждый шёпот леса, каждую каплю той вездесущей прохлады, что обвивала его с головы до ног.
Спокойствие, как тень, оставалось всего мгновение, пока глубина леса не наполнилась воем — не обычным, а настоящим, шевелящим внутренностями, выползающим из самой первобытной сути ночи.
Тэхен вжимался в кору дерева, ощущая, как его сердце уходит в пятки, а та странная смелость, что окутала его, исчезла, как дым во мгле. Он забыл, что он омега, а значит, в схватке с альфой его шансы на выживание стремятся к нулю.
Вой звучал с каждого куста, обвивал его, заставляя дрожать в коленях. Он ринулся вперед, спотыкаясь о неприметные камни, как будто они сами были злыми существами, пытавшимися удержать его в этом проклятом месте. Бежать, бежать, шептала его затуманенная разумом голова.
Воля к жизни, к самой природе, заставляла его чувствовать, что волк совсем рядом; он, должно быть, вновь перешел границы, о которой упоминали в сказках — границу стаи Чонгука. Но вдруг в сознании мелькнула другая мысль: может, остановиться? Попросить о ночлеге или, по крайней мере, о спасении от своей самой хрупкой сущности.
Однако когда он остановился, это оказался роковой шаг. Повернув голову, смерч тревоги всколыхнул его внутренности: волк с грязной и запутанной шерстью не принадлежал стае Чонгука. Его глаза, алые, как вечерний закат, смотрели на Тэхена с предельной голодной жадностью. Пена капала с его челюсти, обрызгивая землю, создавая вокруг лужи белых пузырей, как будто они были умершими мечтами.
Тэхен медленно отступал, проверяя каждую потянувшуюся к нему ветку. Он чувствовал спиной кору дерева, как бы желая слиться с ней, стать частью этих неподвижных, древних стен. Он был зажат в ловушке, и понимание пришло мгновенно — это был конец.
Узкий коридор между волком и его ускользающей свободой сжимался, как стальной капкан. Бежать? Но куда? Бежать было некуда, он знал это с инстинктивной ясностью, прямо как знали и звезды в небесах, что они далеки и недосягаемы.
Однако в ту же секунду, когда внутри него сжалась волна тревоги, охватившая его с ног до головы, его инстинкты, утомленные и истощенные, закричали: "Беги!" И Тэхен развернулся, бросившись в сторону. Он бежал так быстро, как мог, полное отчаяния тело предавалось этой безумной гонке, но рычание сзади становилось все ближе, сливаясь с его собственным сердечным биением.
Эта безумная симфония не оставляла шансов на радость, заменяя её мрачным предвестником судьбы. В унисон с его паникой, в лесу раздавались звуки — треск веток, шорох листвы, все звуки царили, все звуки шептали о приближающейся смерти.
Каждая молекула его существа умоляла не останавливаться, но внутри смятение бушевало. Лес, казалось, обвивал его, притягивал к себе, как неутолимая жажда. На мгновение он снова забыл о волке — о той опасности, что преследовала его. Даже в самые жуткие времена, среди чьих-то заблуждений о том, что охота и убийство стали бы его участью, он чувствовал, как будто этот лес одухотворял его, наполнял его трепетом, как если бы он был частью чего-то большего.
Но страх вновь накрывал его как плотное одеяло — более тяжеловесное, чем листья, которых он так старательно избегал. Здесь он был лишь омегой, бежащей сквозь ночь и неизбежность, охваченной предчувствием, что волк, по-прежнему, был так близок, так невыносимо близок.
Тэхен мчался сквозь лес, его тело извивалось между древними деревьями, словно это было частью какого-то сложного танца. Мысли сплетаются в голове, как дым от сигареты, — он пытался хоть на мгновение заглянуть в свою пустоту, в этот глубокий космос, завуалированный шорохом листвы. Но волк был ближе, чем он думал, и этот зловещий шёпот ветра дразнил его ненадежную безмятежность.
Проводя очередной круг вокруг колонн из серых стволов, он осознал, что устал. Устал до тошноты. Лапы горели от усталости, но мысль о том, что именно это его спасает, лишь на мгновение избавила его от страха. Ритм его сердца стучал в такт с биением леса, но в какой-то момент это всё слилось в одну недоуменную симфонию — он не слышал, не видел, не чувствовал.
Забыв про ловушки охотников, Тэхен, словно птица, поймала в свои мысли желание свободы, не подозревая, что на него вновь готовиться ловчий капкан. Это было поразительное совпадение — ему попался на пути животный инстинкт, не оставивший ему шансов. Внезапно хруст металла разорвал тишину, и безжалостный капкан сжался на его лапе, принося с собой невыносимую боль. Он повалился на землю, его кровь капала, разбрызгиваясь по мшистым корням.
Сдавшись перед лицом опасности, он почувствовал, как его сущность начала угасать. Рычащее дыхание приближалось сзади, как тень, оставленная чем-то живым и зловещим. Но в этот момент его храбрость, несмотря на все преграды, подсказывала ему, что нужно бороться. Он поджал хвост и сжал зубы, готовясь бежать дальше, пусть и на трех лапах. Как будто лес сам был его защитником, как будто каждое дерево понимало его душу и заставляло двигаться вперед, не обращая внимания на страдания.
В конечном итоге он понимал, что это борьба не только за физическое существование, но и за свою внутреннюю свободу. И даже если кровь смешивалась с землёй, это было лишь часть его пути.
Это был конец, и он не мог поверить, что жизнь завершается таким бессмысленным образом. Он не почувствовал мгновения свободного падения, когда его тело стремительно неслось вниз, в объятия холодного озера, покрытого покровом foggy mist. Не слышал, как ветер шептал ему на ухо, и лишь удар о камень стал последним аккордом его бытия.
Глубокая боль, словно пылающий факел, пронзила его голову, и он, глядя на звезды, завыл – не просто от страха, а от отчаяния и тоски, похожей на запоздалое эхо в пустынном лесу.
«Да кто-нибудь! Пожалуйста!» – крик его души не уловила ни одна живая тень, лишь отражение луны на поверхности воды. В этот момент, словно ожившая легенда, из тумана возник волк. Он спускался с первобытной грацией, с поразительной быстротой, и даже в этом хаосе он выглядел — как символ чего-то бесконечного и вечного. Омега, истощённый, еле держал открытыми глаза. У него не было силы, только безмолвная просьба о помощи, звучащая в ритме его затухающего сердца.
Сквозь завесу страха и боли, в его сознании разливался густой слой мрака. Словно шелест листьев под ногами того, кто никогда не обретёт покоя. Волк, приближался к нему. Секунды тянулись в вечность, но сон неумолимо окутывал его. Он боролся, но уже осознавал, что этот бой проигран. Оставив все свои тревоги на поверхности вод, он перестал сопротивляться, и настала тишина, сливающаяся с темнотой.
В этом покое, в этом бескрайнем черном пространстве, он почувствовал, как с него спадает тяжесть, оставляя лишь лёгкость, предвкушение и затмение.