Lavender Blossom

Руки словно бы вязли как в болоте, хоть головой я понимала, вот она, подо мной, твердая земля. Попыталась встать, чуть не завалилась на бок, но все же ощутила твердость асфальта под ногами. Вокруг тишина: ни машин, ни домов, ни охотничьих тропинок. На асфальте куча трещин, дорожные знаки завалены, разметка выцвела от старости и света. Эта трасса явно заброшена. Медленно к горлу подступал ужас, солнце пекло несчадно, а вокруг дикая тишина, птицы не то что не поют, их просто нет. Что это за мертвый мир такой? Оглянувшись в поиске хотя бы чего-то, заметила в далёкие купол церкви. Выбора не оставалось, хоть к деревенщинам тоже идти не очень-то и хотелось, но, по крайней мере, я уйду с горячего асфальта, который медленно плавил мою обувь. Быстро сошла на обочину, почти моментально оступаясь и проваливаясь в глубокий то ли кювет, то ли канаву. Даже пожалела, что там ничего нет: пока падала, мертвая сухая земля ободрала локти, отзываясь неприятным щипанием. Вскочило, тут же еще и в желудке заурчало... Мне определенно нужны признаки жизни в этом мире. Откуда то слева, вероятно, в полмиле от меня, закричала девушка. Мне снова поплохело, я сделала пару быстрых шагов в сторону звука, но развернулась и побежала в сторону церкви. Уж простите-извините, каждый сам за себя, а мне жить то тоже еще хочется. Да и тем более чем я помогу? Если это звери, они сожрут и меня, а эта несчастная только дольше промучатся, истекая кровью, пока животные будут разбираться со мной. Если люди, то еще хуже: у них явно нет добрых намерений. Бежать долго меня тоже не хватило, и истекая потом, через минут 20-30, хотя черт его знает по местным меркам, как течет время, я все таки доползла до сооружения. Ещё в полукилометре я поняла, что тут явно никого нет. Сто метров назад почувствовала запах разложения. А сейчас перед моими глазами открылась картина того, что на самом деле происходило: на территории церкви был скотомогильник. Сейчас сибирская язва была явно наименьшей проблемой, и я решила рискнуть, обходя здание в поисках входа. Все окна и двери заколочены, на облупившейся штукатурке желтые следы, тут явно были или очень антирелигиозные мужчины, или целая стая волков, отмечающих по дороге свою территорию. По сути, это мне мало чего давало: отсюда бежали. Я побрела дальше, пугаться уже не оставалось сил, ужасно хотелось пить и есть, а во рту все еще оставался привкус рвоты. Может, я выбрала неверное направление? Ноги начинало ломить, а от жары голову все ниже и ниже коренило к земле. Оглядела землю, в поисках какого нибудь большелистого растения, которое спасло бы меня от солнечного удара, но наткнулась взглядом на лошадиные следы и помет. Свежий помет. Не знаю даже, что вызвало мой больший восторг: существование тут жизни или туманная возможность понять происходящее. Набрав в легкие побольше воздуха и искренне надеясь, что я не передумаю, рванула по направлению следов. Бежать долго не пришлось, воздух стал явно влажнее, и хоть в боку невероятно кололо, в голове крутилось одно "Пить! Пить! Пить!", перекрикивая любые задатки здравого смысла, если я ими когда-либо вообще обзаводилась. Мысли путались между собой, сознание бесновало, не приходя ни к каким выводам. "Да, этот мир определенно красочнее того, из которого я сюда попала." "Я сюда попала? Как? Откуда?" "Как вернутся обратно? Мне негде спать, негде жить, нечего есть, я не могу вспомнить, кто я." "Или я сбежала откуда то, где было еще хуже? Тут одиноко, но явно не дурно". Сфокусироваться на чем то одном не получалось, глаза даже болели от количества красок, как бывает поздней весной, если долго сидеть дома, а потом выйти на улицу. Мир живет без твоего существования в нем, был до тебя, будет и после. В этом разве есть смысл? Даже если память о умершем у кого-то сохранится, это ведь все бред? Это лишь утешение. Мол смерть не конец. . В размышлениях не заметила, как ноги начали хлопать по влажной глинистой земле, и когда снова приложилась спиной о скос к ручью тоже почти не почувствовала. Пить хотелось, не хотелось вставать. Тут задорно свистели птицы, летали бабочки, где-то вдалеке слышен церковный хор, поющий на неизвестном мне языке. А главное—ноги промокли насквозь. Снизу вода, нужно только встать, до нее рукой подать, совсем рядом. В ушах эхом нарастает звук жерсания ручейка, призывающего к себе, а глаза так и хотели слипнутся. Позади донесся звук упавшего ведра и взбаламошенного шёпота. Частично я их понимала, через слово, но все же говорили они на незнакомом мне диалекте. Общая помесь польского, русского, белорусского, кажется, даже французского... Да как такое может быть! Слишком большой разброс регионов, вот и время спросить у местных. Я развернулась, перевалившись по глине на другой бок, и посмотрела на девушек. Молодые еще, одна знакомая совсем, румяная, рыжеволосая и пышная-пышная! Стоит, улыбается глупо, словно я мартышка в зоопарке! Желание беседу вести пропало, но из приличия нужно поздороваться, разве нет? —Здр-хр-хх.. Зра..кх..— Сухая глотка не поддавалась моим попыткам сказать хоть слово, как бы я не старалась из себя его выдавить. Кто то сзади поднял меня, лицо само скривилось, больно, под подмышки, словно я мяса кусок. На руки поднял, в деревню понес, а за сознание сил держатся не оставалось, я обмякла. . Проснулась с дикой головной болью, и, очевидно, недоспав. Жители дома, на печке у которых я спала (Все бока в синяках да локти в ожогах, то еще удовольствие), суетились, по дому бегали, вещи наспех кидали. Я лениво перекатилась, потянувшись, и тут же вниз полетела, ровно поясницей на дрова. Местные тут же вспомнили о моем присутствии, странно было бы проигнорировать истошный вопль, конечно. Но никто так и не подошёл, боль притуплялась, я повернула голову на огонь в печи, он совсем уже умирал. Странно это. Спешат куда-то. —Что тут произошло?–Я встала, поскуливая от ноющей спины. Мимо меня пронеслась маленькая девочка так, словно я призрак. Ее черные волосы слегка закоптились, выглядя неопрятно, тут же за ней бежала ее старшая сестра, редкой красоты девушка, худая, грудастая, высокая. И все равно, казалось, что что-то не так, как будто бы у нее сантиметров так пять от ног отрезали, выглядела в целом как то... Куцо. Она меня пяткой пихнула, мол не мешайся под ногами, и рванула дальше. Я встала, вышла в открытую дверь, села на ступеньку. Все в деревне выглядели взбудораженно, даже между собой не общались. Зато у храма целая очередь, и я встала, плетясь в ту сторону, но чуть поодаль, заходя в перелеску. И опять, тишина гробовая. Казалось, этот мир вымирает волной, и если я не побегу вслед за этой волной, явно не выживу. Села прямо на траву, ушлышала чьи-то шаги, но даже не обернулась. Мимо прошло странное существо, пугающее. Что то между ангелом, человеком и скелетом —Совсем тощий мальчик, а за ним тащатся трехметровые отростки, которые и крыльями-то назвать сложно. Останавливать его не стала, лишь рассматривала в догонеу веснушчатые понурые плечи и каштановые, с рыжим отливом волосы. Нужно найти, чем себя занять. Пойти, к примеру.. В сторону конюшен. Изначально ведь туда путь держала, а там пастух рядом ходит все, тоже нервный, но совсем юнец. Я глянула на свои руки, стараясь прикинуть свой возраст, и делая вывод, что парень явно моложе меня. Он поднял голову, и почти бегом в мою сторону побежал, я даже испугаться успела. –На лошади когда нибудь каталась?– он говорит усмеясь, усмехаясь моим непониманием. –Нет. Научишь?– я и грубить не стала, уж больно хотелось взбороздить ветер, ощущая под собой коня, проверить, лучше ли он байка? Мы направились к стоищу, он так же, бегом, почти в припрыжку, а я следом, мысленно проклиная ноющую поясницу. Парень совсем далеко ушёл, а я только до первых коней дошла, попыталась окрикнуть, а он лишь ухмыльнулся, выводя особенно красивую, гнедую лошадь, гордую, такую огромную в сравнении со мной. Мне понадобилась еще пара минут, что бы дойти, а после с десяток секунд, дабы просто протянуть руку к величественному животному, прикоснуться к гриве. –Как ее зовут?– Я закусила губу, давя в себе желание отпрянуть, убежать, испугаться. Было что-то ужасно пугающего именно в этом животном, глаза слишком человечные, грива словно волосы, седло красивое, какими то камушками исшито. Обычными, не драгоценными и даже не блестящими, но все равно красиво. –Дейзи. Сразу на ум пришло, как заприметил.– мальчишка гордо ухмыльнулся.– Я научу тебя кататься на лошади, а ты со мной поиграешь, ладно?– Непокорная, высокая, волшебно-красивая. Да, она точно Дейзи. Таких имен не дают другим, уж это я точно знала. Откуда? Черт его знает. –Поиграю, куда ж деваться.– Ложь далась легко, весь этот мир был лживым, внести в него еще больше хаоса уже не страшно. –Погодь ты, в платье своем келёмом не ускачешь далёко. Преодеть тебя надо.. Тряпка тебе эта не идет совсем. Кто уж кто, а я то в одежде разбираюсь! Так и быть, будет подарком тебе. Айда, рядом тут совсем, як до конюшни доходить, там за углом сарай естя. Не вошка́йся давай!– он хихикнул, почти бегом направляясь к югу, от мест свободного выгула. Говорил он быстро и даже забавно, захотелось и самой так научиться. –Ты допреж тут и не ёшкалась, не знаешь даже, что происхо́дило.. Давеча мужик один мешка́лся все и гуторил о вещах всяких несуразных. Леший, грит, в лесу водится, собак дерёвенских на ужин ест, да оказалось, что это ж соседушка его был, тоже пьяный и нечёсаный, в лесу два дня без выходу мо́тался, да не ёдинова случало́ся, а он и слухать ни души не стал, все ерепенится. А мош и в правду видел кого, да их поймешь, алкашей этих? Ну что ты молчишь, задохалась идти штоль?–мальчонка говорил шустро, несбродно, я и не успевала понять, что он рассказывает, да и в правду дыхание сбилось, хорошо хоть уже дошли почти. В сарае было душно, пахло деревом и смолой. Перед глазами пустой картинкой встал зал, видимо, танцевальный, и мои руки, все исколотые занозами и беспечно перевязанные. Я заморгала, стараясь избавиться от навождения, и мальчик посмотрел на меня почти сочувствующе, словно зная, что со мной только что произошло. Спрашивать я не стала, но потупила взгляд, пока мне в руки не вкучили излишне навороченный часами комбенизон. Что это, черт возьми, за стриптиз костюм Шляпника-фетишиста?! Но выбора и правда не было, исшитое рюшками платье на мне, которое совсем не смотрелось и выглядело старомодно, явно уступает комфортабельности этому.. Ужасу дизайнера. Хотя на теле выглядело не так плохо, костюм сел как влитой, с полки, пока малец не видит, взяла то-ли меч, то-ли кинжал, и повесила на бедрах. Вид мой был далеко не ужасен, но бесконечное количество тикающих устройств меня раздражало. В голове крутилось чье-то имя, человека, который совсем ненавидит часы, но это казалось странным отголоском давнего, словно детского сна. Я бросила кинжал на месте, и вернулась к мальчугану. Дейзи долго не поддавалась, казалось, мы проторчали на поле под палящим солнцем несколько часов до момента, пока у меня все же вышло проехать полкилометра на лошади без угрозы оказаться под копытами. Когда я возвращалась к конюшне, услышала, как там собрались местные жители, и истошный плач моего новообреченного знакомого. Развернулась, и рванула в противоположную сторону, параллельно "волне". Это не мое дело, это не мое дело, это не мое дело! Это не мой мир, так? Значит и лезть на рожон тут не стоит. Еще через полчаса я начала замечать странные звуки, словно множество стаканов бьют друг о друга, спустя еще немного времени увидела первый труп, и только в этот момент до меня, наконец, дошло, что тут происходит. Война. Галоп копыт, переходящий в судорожное стучание, созвучное со стуком моего тревожащегося сердца. В голове одно: "Война, война, война".. Куда бежать? Где укрыться? А над горизонтом уже сцепили мечи, может, там же тот конопатый паренек, которому едва ли стукнуло 15. Может, там и женщины, в этом мире могут быть другие устои, другая война.. И все же, этот мир не мой, бежать некуда, укрываться тоже.. Неизвестное направление ли меня убило, или я меняю действительность? Разве реальна реальность, где дороги из асфальта и войны на мечах? Вывод лишь один, это место проверяет тебя. Зайти должно быть не сложнее, чем выйти, но только как зашла я совсем не помнила. Или не знала. Только чувствовала свою непричастность к этому миру.. И люди тут до ужаса знакомые, но до воспоминаний не дотянешься, они далеки и несуразны, не имеют никакого значения. А под копытами Дейзи уже продегло кровавое месиво, оставшееся от первого боя. –Бр, стоять!– я крикнула лошади и дернула за поводья. Мертвые деревья. Сожжённая и стоптанная трава. Осколки лезвий и ножей.. И огоньки, тлеющие на остатках веток.. Для того, что бы выбраться, нужно идти не туда, куда хочется. Рука сама потянулась к торчащему из земли мечу, тяжелому, но не настолько, что поднять бы было его нельзя. Прелестная гравировка.. Красивая, вычерная буква М, и еще какая то приписка, непонятная от количества царапин. Размех, удар в в дерево, треск.. И тело парня, лежащее рядом, только сейчас, с этого угла обзора, увиденное мной. Тоже до ужаса знакомый, с ножной под боком. Как же я заберу меч, если не найду, кода его уложить.. Руки подтянулись к телу, и их обдало неожиданным, живым теплом. Живой, дышит.. Но времени нет.. Резко сорвала ножны, развернулась, подбежала к Дейзи сзади, пытаясь запрыгнуть.. Удар копытом по лицу, и темнота.. *** –Твою мать!–Я и крика своего не узнала, как вообщем и комнату, в которой очнулась, чуть не свалившись с кровати и добротно приложившись о стремянку. А в глаза сразу бросился взгляд напротив, чуть выше меня.. Видимо, он был занят какими-то растениями, может пытался оживить лаванду, которая грохнулась из-за меня.. Его глаза были самыми примечательными из всех, из десятка смотрящих на меня сейчас и вообще, в принципе. И тишина, она тут была привычной, совсем не раздражающей и не неловкой. –Сколько я.. спала?–решилась уточнить, хоть и молчание прерывать не хотелось. –Почти сутки.– Папа птиц ответил тихо, немного хмурясь, и оборачиваясь в угол, к странному скоплению теней, образовывающее силуэт человека, но без части ноги. "Забавная игра теней"- подумалось мне прежде, чем я успела как то отреагировать на ситуацию, в которой нахожусь. В голову возвращались воспоминания о Куцой, о ее задании, о провалившейся попытке воровства, о неловком унижении, запах которого остался в воздухе, и определеленно, все пренцы его слышали, а вот о лошади и войне отспупали на задний фон, оставаясь странным сном в голове. —Куцая мертва, Гонщица. Послезавтра похороны, если хочешь, можешь пойти. Я договорюсь, что бы тебя взяли.— Стервятник повернулся на меня, а я только шокированно уставилась на него. Куцой больше нет. КУЦОЙ БОЛЬШЕ НЕТ! —Что с ней случилось?— Я говорила это тихим, охрипшим голосом. Нет, я конечно не надеялась на хэппи энд, у таких, как она, хорошего конца быть не может. Но что это произойдет так скоротечно?... Слева от меня один из птенцов показал жест, мол "сама", и я снова потупила взгляд. Я вдруг ощутила себя такой ужасно взрослой, даже скатившаяся слеза не испугала. Так должно было произойти, все верно. И я должна была подготовиться. А если я могла ей помочь? Да нет, не могла. Она ведь не была такой уж плохой. Я посмотрела на свою ногу с огромным шрамом с сожалением в глазах. Там швы, которые наложила она. Там должна быть татуировка, которую должна была сделать она. Сразу задумалась о том, кто еще сможет набить мне хорошую тату, но мой потом мыслей сбил Стервятник, севший напротив меня, и не касаясь, одном потоком воздуха от взмала руки, заставил поднять меня голову. —Приходи сюда почаще, Гонщица. Птички щебечут о том, что ты приносишь жизнь туда, где ее не было.— Он смотрел мне прямо в глаза, казалось, что между нами не больше сантиметра, на деле же—почти метр. Я встала, передавливая желание докоснутся до плеча парня, когда шла к выходу. —Спасибо. Прощай.— Почему то из уст вырвалось именно это слово, и в отражении одного из горшков я на секунду увидела глаза парня, потерявшие свою искру на мгновение. В ответ он молчал, давая мне шанс. Все вечно дают мне шанс, и вечно умирают! Я хлопнула дверью, насупившись, и сложив руки на груди, и как раз в этот момент на шкиботе кофты сжалась чья-то рука. Я обернулась, что бы плюнуть наглецу в лицо, но тут же сдулась, увидевшись лицом к лицу с Акулой.