Knot

      Дура? Есть такое.       Когда в том злосчастном сарайчике Хэкетт затирал ей про долг и благородство, на ум Лоре пришло столько выдержек из интервью, обличающих мелочность и лживость копов, пожелавших заиметь над другими людьми власть, прикрывшись буквой закона, что невольно его слова накладывались на их жалкие оправдания. А это всё равно, что фиговым листом прикрываться. Грубая, порой даже оскорбительная манера общения шерифа так и норовила поддеть его эго ещё больше.       Тем не менее, свой роковой комментарий она давала с долей юмора. Даже усмехнулась перед этим, посылая сигнал, дескать, я сарказмирую, не воспринимайте мои слова в серьёз, закатите глаза и вздохните так тяжело, что Black Sabbath даже рядом в своём «хэви» не стоят.       Можно было бы, конечно, закономерно отметить, что её слова оказались своеобразным триггером и всё «не просто так», но в тот момент Лора могла думать только о том, что язык её — враг её. Помимо этого, все её мысли крутились вокруг пострадавшего и его сопровождения в медпункт. Сначала он её не слушал, потом огрызался, в какой-то момент казалось, что и вовсе не против был придушить, и не сказать, что не безосновательно, но очень быстро его реакция ограничилась одним лишь ворчанием и дистанцированием. Естественно он не хотел иметь с ней дел после такого вопиющего несоблюдения техники безопасности и элементарных рамок приличия.       Но бросить его здесь Кирни не могла. Она не прикрывалась именем Дайэнн, пытаясь развести его на что-то — нет. Просто в медпункте действительно есть специалист на несколько порядков выше её и при этом не являющийся Лорой Кирни, с которой потерпевший явно не хотел больше иметь дел. Благо упорствовать он не стал. Всю дорогу они молчали. Взглядами не обменивались. Можно сказать, что оба постоянно смотрели то на дорогу, то на рану. Лора мысленно прикидывала в голове, насколько серьёзной вышла травма: простой ушиб или же перелом. Хотя Трэвис вёл себя достаточно тихо, и его дискомфорт отслеживался по большей части по выражению лица, что не тянуло на агонию при переломе, всё равно какие-то выводы можно будет делать только при полноценном осмотре.       Полгода не прошло, как они добрались до заветного коттеджа. Судьба им благоволила, детей успели вытащить куда-то на улицу, а Ник был очень сильно увлечён мытьём тарелок. Проблема, однако, заключалась в том, что дверь в медпункт была закрыта.       — Ничего страшного, у меня есть ключ. — своевременно обнадёжила Лора, попытавшись сгладить некоторое напряжение улыбкой. Не очень успешно.       С каждым оборотом в голову ей, правда, приходили неутешительные мысли, что в медпункте их будет ждать целое ничего вместо Дайэнн, иначе кабинет не был бы заперт. Страшно представить, что медсестра сейчас бегает по всему лагерю в поисках своей непутёвой ассистентки, но не менее сомнительной представлялась ей реакция шерифа на этот казус.       Переступив порог, они осмотрелись. Ожидаемо пусто.       — Кажется, медсестра отошла.       — Отлично, я найду её сам.       Найдёт сам, серьёзно?       — Вы что, шутите?       — Она должна быть где-то рядом.       Очевидно, человека мало интересовали её волнения, расстояние до двери вновь сокращалось, потому обстоятельства требовали решительных мер. Очень тактично Лора обошла Трэвиса и захлопнула дверь, вдобавок прислонившись к ней спиной. Тот ожидаемо остановился, сил идти напролом у него явно не было.       — И что ты делаешь?       Говорят, когда одна дверь закрывается — открывается другая, но в её случае открыта, разве что, шкатулка Пандоры.       Либо окно.       — Вам нужен покой. — Лора повела плечами, подобрав более удобное положение рук за спиной. — Медсестру я сама могу найти.       — Ты уже сделала всё, что нужно, дальше я сам.       К горлу подступил комок. Упрёк засчитан. Кажется, он отдаст предпочтение ампутации пальца, нежели согласится на её помощь. Что-то требовать от него было бы верхом наглости, но ведь другого он и не ждёт, верно? Для себя Лора решила, что в этот раз это зло будет во благо.       — Нужно осмотреть ваш палец уже сейчас. Это может быть просто ушиб, а может разрыв или перелом. Исходя из этого решится характер первой помощи, и на то она первая, что её оказывают как можно скорее после инцидента.       Молчит. Смотрит на неё, как на ту стену, которую невозможно пробить. С этой дурацкой рукой с её опухшим пальцем — чёрт, побыстрее бы он последовал её примеру и проглотил гордость. Если там что-то серьёзное, она влипнет не только в дисциплинарную порку, но и в счета за медицинские услуги. Оно ей не надо, она сюда за деньгами приехала, а не наоборот.       — Я просто вас осмотрю. Следовать моим указаниям или нет — дело ваше.       Указания… Ткнуть бы ей в лицо этими указаниями, осмотрами, её же остротами и ещё чем-нибудь до кучи — сил никаких на эту девушку нет. Её виноватый взгляд беззвучно лепетал что-то вроде: «Все мы совершаем ошибки, никогда не поздно их исправить и бла-бла-бла» — да-а-а-а, уже проходили. Не единожды. Сколько правонарушителей и откровенных преступников он встретил, что зачитывали знакомую мантру слово в слово, будто по одной методичке?       Ответ им всегда один: «Ты облажался, Трэвис, из-за тебя у нашей семьи нет будущ…       Он отвлёкся, в своих размышлениях докопавшись до каких-то особенно глубоких дум. Кажется, это была вполне себе обычная причинно-следственная нитка связи без претензии на глубину, и стоило бы задуматься о залегании этих самых дум где-то на поверхности, но Трэвис вновь акцентирует внимание на настоящем.       Противоречие разъедало изнутри. Как бы не хотелось ему больше давать поблажек, несовместимых, видимо, с его здоровьем и жизнью, оставалось только вздохнуть и невербально подать сигнал, дескать, делай уже, что задумала. Девчушка тут же оживилась и отлепилась от двери. На мгновение в голове мелькает крамольная мысль воспользоваться моментом и спешно покинуть кабинет, но это так, дурость.       — Вам лучше присесть. В смысле, — Лора замялась, получив на своё предложение весьма красноречивый взгляд, — На весу руку осматривать будет неудобно. Я об этом.       Всё ещё звучало сомнительно, однако ж сидячее положение Трэвис принял. Дело обстояло за столом, с краю по правую руку стояла лампа, по левую — несколько бутылок с растворами. По центру же, пододвинув стул, расположился его лечащий — в очень жирных кавычках — «врач». По первому же запросу он вытянул руку к центру стола и попытался максимально раскрыть ладонь. Лора явно была не в восторге от увиденного, вся эта опухлость, гематома под ногтем и подсохшая кровавая корочка эстетики не внушали. Тем не менее казалось, всё могло быть намного хуже, и какой-то оптимизм здесь присутствует.       — Сильно болит?       — Терпимо.       — Ранее боль была сильнее? — уточнила Кирни, проставляя галочки напротив симптомов в медицинском бланке.       — Да.       — Согнуть палец можете?       Результат положительный, можно выдохнуть. Палец он сгибать может.       — При сгибании сильно больно?       — Неприятно, но тоже терпимо.       — Чувствуете онемение в месте удара?       — Немного.       Лора проставила последнюю галочку, после чего окинула взглядом весь бланк целиком и посмотрела на пациента.       — Похоже, что перелома у вас нет. Разрыва сухожилий тоже, но окончательный вердикт даст медсестра Келли. Если со временем онемение не пройдёт, придётся обратиться в медицинское учреждение.       — Ага.       Сказала бы, что не видит радости на лице, но от комментариев, конечно же, воздержится.       — Мне необходимо очистить и продезинфицировать ваш палец, после чего сделать холодный компресс. Это может сделать и Дайэнн, конечно, но на её поиски может потребоваться время, а его лучше потратить с пользой. — поминая некоторые договорённости, следовало добавить. — Скажите, если не согласны. Я заставлять не буду.       На самом деле своим согласием он подписывается на очень сомнительную авантюру. Эта девушка уже строит теории заговора касательно его состояния, будучи свидетелем последствий стычки с оборотнем. С пальцем будет та же самая история. Сколько времени уйдёт на регенерацию? Явно меньше, чем у обычного человека — пальцы ни раз били, знаем на собственном опыте. Такими темпами он окончательно слепит из неё проблему, словно ему нынешнего их числа мало.       Однако, поразмыслив ещё немного над перспективами и резонно отметив, что упускать возможность лицезреть это создание настолько рассудительным и просто пребывающим в здравом уме было бы невероятным упущением, Трэвис не отказывает себе в крайне сомнительном удовольствии.       В конце концов всегда можно сказать, что врач из городской клиники дал более точный прогноз по травме, и она оказалась пустяковой.       — Делай, что нужно, но делай это молча.       Очередной камень в её огород, конечно. К этому уже можно было бы привыкнуть, но чувство вины продолжает надгрызать её черепушку. Шериф явно был из злопамятных.       Ну и такой, немного отъявленный мудень, с которым в комнате без открытого окна находиться невозможно — душит неимоверно.       Согласно озвученному регламенту Лора молча засучила рукава и натянула перчатки. Следующим её действием было поудобнее перехватить протянутую руку и очистить палец от запёкшейся крови. Холодное прикосновение перчаток к коже подействовало на Трэвиса бодряще. Его реакция не могла остаться незамеченной.       — Если будет больно — скажите.       Это даже не боль, думается. Просто не по душе ему были такие близкие контакты, и контекст медицинской помощи мало что менял. Услышь его мысли, Лора бы возразила, дескать, других людей трогать он всегда рад, и что же это, Трэвис Хэкетт, вы такой непоследовательный? Сам бы он не ответил, понимать собственную психологию порой бывает крайне сложно, но, вообще, похоже на то, что шериф Норт-Килла не привык доверять людям, будучи в достаточно уязвимом состоянии.       Принимать от них помощь — тем более.       Лора смочила в воде ватку и аккуратно прошлась по сухой багровой корочке вокруг ногтя. В одном месте был неглубокий разрыв, но больше всего опасений вызывал сам ноготь. Выглядел он, так сказать, «не очень» — подногтевая гематома на лицо. Оценку его ущерба более всего хотелось оставить на Дайэнн, Лора не из брезгливых, но если ноготь вот-вот возьмёт, да и отвалится — удовольствия от этого зрелища будет немного. Да, рассечения ногтевого ложе не наблюдалось, пациент реагировал на небольшое давление при промывке весьма равнодушно, всё же делать выводы было рано.       — Сейчас нужно будет продезинфицировать.       Лора кинула использованную ватку в специальный бокс и взяла вторую. Смочила её бурой жидкостью с характерным запахом.       — Может щипать.       Сначала прикосновение было просто неприятным, но чем ближе раствор подбирался к разрыву, тем активнее отзывались нервные окончания. Возросшее напряжение ощущалось обеими сторонами: непосредственно пациентом и опосредованно, через тактильный контакт, «врачом». Когда дело дошло до кромки разрыва, первому сталось совсем не по себе. Трэвис дрогнул.       Его слепит свет фар. В жилах кипит кровавый коктейль человеческих и животных начал.       — Терпеть не надо. Если сильно болит — говорите.       Он молча внимает. Фокусируется на собственных ощущениях, морально готовясь к очередному витку боли. Это вопрос стоицизма. Как бы сказал его отец — вопрос характера. Но как бы сильно ему не хотелось прослыть в глазах девушки слабаком, всё же последствия удара молотком — не самое приятное, что человеку приходится переносить в своей жизни.       Боль незыблема.       Она растекается по венам холодом и жаром. Ядом ненависти и злобы за собственные огрехи и ошибки. Ощущается всюду, но более всего стекает к боку, оседает в безобразных рытвинах небрежного укуса. Скапливается и бурлит, разрывая сетку нервов в клочья. Тело горит, связи мозга с двигательным аппаратом выгорают в труху. Контроля нет, сил нет, спасения от этого кошмара нет.       Есть только боль.       — Шериф…       — Нет, — отвечает немного резко, — Всё в порядке.       Он отвернулся, поставил локоть свободной руки на стол и подпёр подбородок. И хотя напряжение в челюсти выдаёт его с потрохами, они вполне могут работать с такими вводными данными без лишних вопросов.       Ну хочет человек, чтобы боль прошла через него всплесками — это его дело.       Боль преображает. Обнажает. Выставляет тебя напоказ общественности комком оголённых нервов, и малейшее дуновение ветра привносит в жизнь ярчайший всплеск кортизола, что расходится перед глазами звёздами, перетекая в уши оглушающим звоном. С него крепнет анафилактический шок. С него крепнут сомнения и страхи, обретая материальность формы.       — Трэвис.       Руки немеют, мозг отекает, веки тяжелеют. Организм функционирует во благо одной единственной цели — служить топливом той машине, что именуется болью.       Едва ли кто-то составит ему компанию в час нужды и бедствий.       — Я вам помогу.       Образы наслаиваются, и оттого трудно сказать, что есть явь, а что отголоски воспоминаний. Непонятно, когда ему предлагают помощь: недалёкое ли прошлое это или настоящее? Крохотное пространство автомобильного салона или просторный медицинский кабинет?       Лора Кирни тянет ему руку помощи или… Лора Кирни?       Чёрт.       — Осталось ещё немного.       Разрыв они с горем пополам миновали, дальше нужно было обработать пространство кутикулы. Удар, судя по всему, центром тяжести молотка пришёлся немного ниже ногтя, задев только его половину. В противном случае рассечение казалось неминуемым, ситуацию спасли бы только швы, а то и вовсе удаление того, что осталось от ногтевого ложе.       И оно всё заживёт-то, конечно, но за внеплановый отпуск шериф с неё шкуру заживо спустил бы, сомнений нет.       Да что там, всё ещё впереди. Полной уверенности в том, что ему не потребуется хирургическое вмешательство, у неё нет. Позитивный настрой держался исключительно на менее острой реакции пациента на всю дальнейшую обработку пальца.       Он был на удивление тих.       — С этим мы закончили. — заветные слова слетели с её губ с явной долей облегчения. С чувством выполненного долга Лора кинула ещё одну ватку в бокс и поднялась со стула. — Я подготовлю холодный компресс.       Трэвис осмотрел свою руку. Выглядел палец всё ещё паршиво. Холод действительно не помешал бы, дабы его не раздуло ещё больше.       Долго ждать не пришлось, очень скоро на столе оказалась наполненная льдом стеклянная ёмкость. Лора методично похрустела пакетами с хладагентом и добавила их в чашу. Судя по уровню сервировки, оставалось только пожелать приятного аппетита.       — Положите руку в чашу и-и-и… Всё. — девушка поджала губы. — Да.       Дважды просить не пришлось, пациент не противился. На этом история могла перейти к заключительной арке, где юная ассистентка Кирни побежала бы вынюхивать пары нашатырного спирта по всему лагерю и по ним прокладывать маршрут до квестового NPC, но сюжет просто… не двигался. Будто кто-то не задел нужный триггер в процессе прохождения, и игра словила софтлок. Лора продолжала стоять на месте, заламывая пальцы за спиной. Казалось, что над ней вот-вот должен будет случиться Страшный суд.       — Шериф Хэкетт, я…       — Лора. — Он её прервал. — Тебе нельзя работать с детьми.       Кирни осеклась. Кое-как ком в горле протолкнула, обрабатывая в голове эти несчастные пять слов.       И это имя ещё…       Как предтеча дисциплинарного выговора в манере, о которой думать тошно, но иначе не получается.       — Я знаю, что облажалась.       — Ты же понимаешь, что на моём месте мог быть ребёнок? В лагере достаточно занятий, где можно покалечиться, если вожатые будут отвлекать тебя какой-то… — Трэвис попытался подобрать цензурное слово. — Чушью. И что тогда?       Вопрос риторический, в ответе не нуждался.       Вот и Лора молчит, справедливо пристыженная за свою глупость. Как-то умять этот вопрос казалось настоящим чудом. По её вине пострадал человек, у которого с начальством связи, не говоря о том, что он полицейский. Крайне дотошный к тому же. При должном усердии с его стороны её и вовсе отсюда в пешее эротическое отправят. Прощайте денежки, прощайте местные флора и фауна, да и в целом просто: прощай, «Хэкеттс Куори».       Словно услышав её негласный реквием по беззаботному лету, в кабинет кто-то пожаловал.       Конечно это был его владелец.       — Лора! — удивлённо воскликнула Дайэнн. Шериф вниманием обделён тоже не был. — Трэвис?       — Мэм. — он кивнул.       Видимо, появление шерифа в границах лагеря не было для этой женщины каким-то особенным событием, раз она водрузила медицинский саквояж на тумбу и первым же делом подошла к своей ассистентке.       — Я тебя уже потеряла. Где ты была?       Ну, вот и всё. Хуже ситуации за это лето уже не предвидится. В стенах лагеря так точно. Медсестра Келли была доброй женщиной и понять могла многое, но вряд ли она будет в восторге от такой профессиональной халатности со стороны ассистентки.       Да даже если она скрепя сердце её простит, что мешает Трэвису дойти до брата и настоять на своём?       — Я… — сказать откровенно нечего.       — У неё были дела.       Поэтому говорят за неё.       — И под делами я подразумеваю…       В услышанное верится с трудом. Лора смотрит вперёд и… глазам тоже не очень верит, на самом деле. Шериф поднял руку, демонстрируя медсестре свой травмированный палец. В совокупности со сказанным картинка вырисовывалась не иначе как фантастическая.       — Бо-оже, Трэвис, и где это ты так умудрился?       Дайэнн тут же переключила всё своё внимание на шерифа, Кирни только и могла, что молча смотреть ей вслед. Происходящее казалось сюром. Каким-то предсмертным бредом, что ли. Хотелось верить в лучшее, честно, но в какой-то момент в голову закралась подрывная мысль, что Хэкетт как-то да выкрутит ситуацию в свою сторону. Скажет, мол, что под делами подразумевал членовредительство, и тогда происходящее из жанра фантастики быстро перетечёт обратно в драму.       — Да я… — Трэвис осекся, Дайэнн слишком резко ворвалась в его личное пространство. Её особое внимание к руке давило на него физически. — Молотком по пальцу ударил. Твоя ассистентка проходила рядом в тот момент. Вот и вся история.       Но остановятся они на жанре ситкома.       — Надо же. — возбуждённо отозвалась Дайэнн. — А ты не мог случайно отбить себе руку после…       — Само как-то выходит. — перебил.       — Таки закон подлости. — сетовала медсестра. — Лора?       Кирни немного взбодрилась.       — Да?       — Подойди, пожалуйста.       Лора оценивала свои перспективы ещё на подходе. По интонации Келли не создавалось впечатления, будто она в чём-то налажала, и шерифу-таки придётся ампутировать парочку фаланг, но чем чёрт не шутит.       Особенно, когда вы с этим чертом постоянно переглядываетесь.       Чего он добивается — вот так сразу определить сложно.       — Что можешь сказать по нашему пациенту?       — Эм, — Лора облизнула губы и пододвинула бланк поближе к медсестре, — Я занесла некоторые данные в протокол. — Дайэнн достала очки и прошлась по его наполнению. Очень быстро она вернулась к личному осмотру. — Первичный осмотр не выявил переломов и повреждений сухожилий. На промежуточной фаланге имеется неглубокий разрыв. Рассечения ногтевого ложе нет, но есть подногтевая гематома. Пациент жаловался на лёгкое онемение.       — И как сейчас?       — Терпимо.       — А поточнее?       — Нормально всё.       Прозвучало без особого энтузиазма, конечно.       — Хорошо. Чем обрабатывала? Судя по цвету йод.       — Раствор Бетадина.       — Повидон-йод? Довольно щадящий вариант. Не так давит на нервы, как пероксид водорода, верно?       Перекись-то? Наверное…       Шерифу, правда, в моменте как-то не сильно это помогло.       — Хм… — Дайэнн была готова дать своё заключение. — По первому впечатлению — переломов и разрывов действительно нет. Более точные результаты сможет дать только рентген. За этим, сам знаешь, только в город.       — Разумеется.       — Давление под ногтем ощущается? — медсестра окинула взглядом помещение. — У меня где-то были иглы на этот случай…       — Дайэнн, оставь это на городских.       — Уверен? Если у тебя по пути ноготь отвалится — мы не виноваты.       — Да-да, понял я.       Между слов Лора, конечно же, героически приняла на себя ещё один полный смыслов и контекстов взгляд. На секунду может показаться, что ему даже «норм» и отбитый палец стоил всех тех недомолвок, от которых зависело её жалование. Стоило тех нервных клеток, с которыми она прощалась посекундно.       Честно? Лора загадывала всё и сразу.       Помещение полнилось людьми. Некто заглянул в кабинет.       — Дайэнн, ты не… Эй, у вас что, какое-то негласное собрание здесь?       Трэвис оглянулся через плечо. К гадалке не ходи — узнает этот голос из тысячи, но всё же.       — Может вы сюда ещё королевскую гвардию притащите?       — Ты не можешь быть уверен в том, что она не поджидает за дверью. — шутливо ответил Крис. — Дайэнн, Лора. — кивнул дамам.       — Крис.       — Мистер Х.       Брат встретил его не менее радушно — недовольной гримасой и многозначительным молчанием.       — А с тобой-то что?       Лоры Кирни в кабинете напряглись.       — Долгая история.       Крис было открыл рот для уточнения, но инициативу перехватывает Дайэнн.       — Палец, молоток. С годами что-то не меняется.       — Не припомню, чтобы просил тебя кого-то прибить в лагере. — резонно отмечает младший Хэкетт. — Специально решил скрасить себе выходные?       Трэвис закатил глаза.       — Избавь меня от этого.       На секунду Лоре кажется, будто Вселенная ей о чём-то намекает.       — Да ладно тебе. — Крис похлопал брата по плечу. — Лора?       Но из пространных размышлений её вытаскивает объективная реальность.       — Да?       — Можешь выйти, пожалуйста? Это ненадолго, нам надо переговорить.

      ***

      Добровольно оказавшись за дверью, Кирни мысленно разбивалась в догадках: о чём её начальство и третье колесо в лице шерифа могли бы разговаривать. Не её дело, конечно, но остаточный нервяк дожимал последние соки.       Подслушать?       Да ну нет, один раз уже приходилось. Ей не понравилось. К тому же часть слов доносилась до неё и на таком, «безопасном» расстоянии. В основном мелькали даты и разброс у них был весомый. Самым крайним было двадцать четвёртое число вроде. Комментарии на этот счёт доносились размыто. Желание сунуть нос в чужой вопрос было велико, чёрт возьми. От крайне некрасивого поступка её спасло время. Недолго их совещание длилось.       Из кабинета выглянула Дайэнн. Она выпустила Криса и позвала Лору за собой.       — Вот. — на стол приземлился моток бинта в упаковке. — Наш пациент упорно отказывается выждать ещё полчаса, дабы его палец точно не отвалился. Видимо, шериф Хэкетт в любой момент может отрастить себе новый, и нам не о чем волноваться.       Лора украдкой посмотрела на Трэвиса. Судя по кислой физиономии, Дайэнн знатно попила у него крови. Она-то собаку съест в вопросах медпомощи.       — Перевяжи его и отправь в добрый путь. Мне нужно обсудить организационные вопросы с начальником лагеря. С этим проблем не возникнет?       — Нет, я всё поняла.       С хлопком двери вся эта неловкость момента возвращается.       Они опять вдвоём, и вопросов за то время, пока здесь бедствовали третьи лица, не поубавилось.       Стоит ли ей спрашивать, в чём для него был смысл прикрывать её откровенный провал? В голове не укладывалось, если честно.       — Да, я тоже рассчитывал, что меня перевяжет кто-то другой. — Трэвис избавил её от бремени начинать этот диалог. Бездействие не входило в его развлекательную программу. — Но выбора у меня нет.       — Если хотите, мы можем подождать, пока не вернётся Дайэнн.       — Ты её слышала. У меня нет времени прохлаждаться здесь.       Нет, пожалуй, она обойдётся без излишних расспросов и побыстрее выпроводит данного гражданина за пределы лагеря. Хотя бы за пределы кабинета — уже большим достижением было.       Стол им тут сомнительный помощник, больно расстояние до руки большое будет. Значит она пододвинет стул — боже — и сядет прямо напротив него. Выбора нет не только у него, потому Кирни не тянула. На такое близкое соседство шериф особо не отреагировал, воспринимал как должное.       Лора собралась с мыслями. Прикинула, как будет лучше сделать. Бинт не эластичный, да и не бинт вовсе, а марля. Перевязка у них какая, иммобилизирующая? Да, пожалуй. Палец зафиксируется в одном положении, будет меньше подвержен влиянию извне и таким образом будет в относительном покое.       — Протяните мне руку. На весу держать можете? — кивнул. — Хорошо. Отведите большой палец как можно дальше от остальных. Желательно, чтобы между ними был угол в девяносто градусов, — Лора продемонстрировала положение на собственной руке, — Но если в процессе вы почувствуете боль, то остановитесь на том положении, которое вам комфортно.       Все инструкции соблюдены, можно приступать.       — Если будет больно, ну, вы знаете.       Лора открыла упаковку с марлей и приложила начало ленты к мужскому предплечью, пальцем одной руки закрепила и другой обернула вокруг запястья. Первые два тура позади, дальше идут фиксирующие: первый наложила циркулярно на запястье, последующие уже на сам палец «восьмёркой», т.е. условно один маток на палец и один на запястье. Повторить несколько раз.       — Кто-то в лагере подарил?       Лора как-то даже не ожидала. Она работала в поте лица, стараясь изо всех сил поддерживать ритм перевязки и элементарно «не накосячить», и потому любой гипотетический комментарий с его стороны виделся ей однозначным: опять что-то не так сделала.       Но в итоге она остановилась и просто тупо уставилась на него. Мыслительный процесс выдал характерный звук ошибки Windows XP. Немного погодя, получив кивок в сторону запястья, до неё всё же дошло.       — А, да, — Лора продолжила накладывать повязку. Говорила она параллельно этому процессу, — Одна девочка увидела синяки и захотела поддержать меня.       Нейлоновая нитка с горстью разноцветных акриловых бусин разной формы и пятью конкретными, в форме куба и с определённой буквой. Вместе они складывались в имя «Лора».       — Иззи очень добрый и чуткий ребёнок.       В целом, неудивительно, что он его заметил. На момент первичной обработки пальца Кирни его сняла — правила есть правила. Надела уже после, когда за дверь выставили. Как оказалось, на этом её участие в оказании медпомощи не закончилось, посему… вот. Повторно снять забыла. На данном этапе уже не так смертельно, но всё же.       Дайте ей минутку осознать, что шериф прокомментировал его наличие.       Лора носила этот браслет по причинам более чем банальным: он ей нравился. Хорош и как память, и как украшение, но его красота — простецкая, да, но искренняя — помогала ей и в ином вопросе.       С ним получалось хоть как-то скрасить свои синяки.       Оценивая нынешнюю ситуацию, машинально ставишь кассету на репит. Они ведь буквально начинали с чего-то подобного, только в тот раз Кирни вилась вокруг шерифа с целью вытащить с того света, и свернул он на эту скользкую дорожку явно не по её вине, а в этот… Ну, тут и сказать нечего — виновна, оправданию не подлежит, суд удаляется для вынесения порицания.       Можно, конечно, сказать, что это мстя такая, дескать, он ей руку чуть не сломал, она ему — палец, всё справедливо, от каждого по способностям, каждому по потребностям и всё такое — чёрт, Лора готова забивать себе голову чем угодно, лишь бы не испытывать то волнение, с которым она вот так вот держала его холодную руку в салоне автомобиля.       Невольно отголоски прошлого доносятся до неё в нынешнем, а всё потому, что ситуации, чтоб их, идентичные не в сути, но механически, и этого вполне достаточно.       Не надо ей, блин, всякой этой философской мути и возвышенных смыслов — есть простой человеческий ассоциативный ряд и его давление на миндалину.       Этот-то кретин наверняка не парится по этому поводу.       Это у меня руки дрожат или у него?       — Готово!       Наконец-то. С последним мотком марли и узелком на запястье их мучения подходят к логическому завершению.       — Как ощущения?       Трэвис внимательно осмотрел руку и показал ей палец.       Большой, обёрнутый в сто слоёв медицинской хлопчатобумажной ткани, а не то, о чём вы подумали.       «Класс»? «Супер»? О такой оценке Кирни могла только мечтать. Такое чувство, будто под конец дня кто-то решил побыть человеком, немыслимо.       — Эм, — так, о насущном, — Ну, вообще, если вы сегодня будете в больнице, вам её поменяют, так что ходить с ней весь день не придётся.       — Хорошо.       — Вы должны оставить здесь подпись. — Лора пододвинула уже знакомый бланк: «… что-то там об оказании помощи». — Это нужно не мне, а вам, если наступят осложнения. Дата…       — Шестое.       — Да, шестое июля.       Ещё немного возни со сканом, и теперь точно всё. Ей всего лишь нужно отдать этот несчастный, всё ещё тёплый листок, и при этом не повести себя, как дура. Не наступить ему на ногу там или, допустим, уронить на голову ещё один молоток, случайно выстрелить из травмата в грудь — что-то в таком духе.       — Трэвис, спасибо.       И желательно, Лора, мать твою, ничего ему не говорить при передаче бланка, боже…       Радоваться ей или плакать, что Хэкетт никак не ответил? Забрал расписку, постоял немного, нагнетая атмосферу одним своим присутствием, и ушёл по-английски, оставив её наедине с волнением и совестью.       Всё.       …       Как ей это понимать?       О чём вообще думать?       Стресс меркнет в сравнении со всплеском окситоцина, а совесть, засучивая рукава, делает разворот на сто восемьдесят градусов и встаёт в позу, но Лоре Кирни всё нипочём. Она разбивается в гневные осколки от того неоспоримого факта, что мерзкому копу не хватает клоунского носа и ботинок.       Он бы многим облегчил жизнь, если бы научился быть прямолинейным.