Первая причина — это ты

— Я невероятно счастлив быть твоим мужем. Клянусь идти с тобой рука об руку всю жизнь и быть рядом в горе и радости, в болезни и здравии.       Хочется, как Станиславский, сказать: не верю! Громко так, чтобы услышал каждый из приглашённых гостей, чтобы обратили внимание на меня — бывшую-почти-невесту Макса. Но вместо этого я поджимаю губы и крепко держусь за руку Арсения — мне нужна поддержка. — Неприятно?       Его синие глаза смотрят так взволнованно и обеспокоенно, что я молча киваю. Однако его вопрос больше похож на насмешку. Мне всё ещё кажется, что Макс врёт — нагло и даже не краснея. По одной единственной причине.       Он обещал мне то же самое.       В нашу последнюю встречу. Пару месяцев назад. Когда он приехал ко мне в два часа ночи, разбудил всех соседей на ближайших этажах и даже убедил тётю Машу, что он сделал это не специально. А она, сжалившись, уговорила меня впустить его.       И следующие несколько часов Макс в красках описывал, как сильно любит меня — что готов даже убить. Кого именно, я не уточняла, но кивала на каждое его слово, которое отдавалось нестерпимой ноющей болью где-то в области сердца. Я едва дышала, когда Макс в который раз порывался позвать меня замуж. — Ты же знаешь, Лиз, — он выглядел, как провинившийся мальчишка, который разбил окно вредной соседки футбольным мячом, — что я не люблю Юлю. Зато я люблю тебя. — Всё в прошлом, Макс, — я разводила руками, будто каждое слово давалось очень легко. Но я боялась на него смотреть — вся защита упала бы сразу. — Мы с тобой — бывшие, уже давно друг для друга никто. Между нами ничего нет и не может быть. Ты сделал Юльке предложение, и она согласилась. — Я могу её бросить, могу разорвать помолвку и отменить свадьбу! — Макс всё же смог заставить меня посмотреть на него. В его глазах плескалась… надежда?       В который раз я понимала, что тону, не в силах выбраться на берег или хотя бы попросить помощи. Не у Макса — у любого другого человека. В который раз я понимала, что необходимо разорвать все связи, стереть все воспоминания, выкинуть из головы все мысли и закончить эти отношения, которые приносили лишь боль. — Нет. Это того не стоит. Подумай о Юле.       Я и сама не была рада этому разговору. Но кто-то должен был сделать это — поставить настоящую точку, которая за два долгих года, пролетевших с нашего расставания, превратилась в слишком жирную запятую.       В ту ночь Макс всё же ушёл и больше не напоминал ни о себе, ни о «нас». Только лишь прислал приглашение на свою свадьбу — как признание, что принял правильное решение. — А кому будет приятно? — фыркаю. Арсений берёт меня за руку и большим пальцем поглаживает кожу на тыльной стороне моей ладони, и это действует на меня как успокоительное. — Только если вы не расстались лучшими друзьями. И то вряд ли кто-то будет рад. — Зато ты своими собственными глазами увидишь и убедишься, что это точно конец вашей истории. Ведь конец — это всегда новое начало.       Больно. Не только в глазах Макса я видела надежду на наше воссоединение — но и в своих. И за это я себя ненавидела так сильно, что какое-то время старалась избегать зеркал.       Но Арсений прав. Макс ушёл в новую жизнь, которая теперь меня не касается, в ней нет места для меня. Меня не должно волновать, что происходит между ним и Юлькой, чем она его кормит и кормит ли вообще, куда они отправятся в свадебное путешествие и что думает об этом Татьяна Александровна.       И на душе становится намного легче. Особенно когда я слышу продолжение клятвы Макса. — Я никого не любил прежде так же сильно, как люблю тебя, — в его голосе звучит… искренность? И если бы не наша история, которая уже точно отправляется в прошлое за забор из колючей проволоки с надписью «Не влезать! Убьёт!», я бы, может, даже поверила ему. Мне хочется верить. И я вновь ищу поддержку в руке Арсения. — Ты — любовь всей моей жизни.       Кажется, пора прекращать думать, что весь мир крутится вокруг меня. Это ведь я верила, что Макс всё ещё меня любит — или мне хотелось в это верить после его слов в нашу последнюю встречу. Я же могла себя просто-напросто обманывать — ничего не стоит на месте, всё меняется, как и чувства Макса. И мои тоже. — Я полюбила тебя с первого взгляда, — Юлька искренне волнуется и даже боится смотреть на Макса. В её чувствах к нему я уверена стопроцентно. Она даже заикается, сдерживая слёзы. — И с каждым днём моя любовь к тебе становится всё сильнее.       Сидящая справа от Арсения девушка, которую я вижу впервые, бесшумно рыдает, рукой размазывая по лицу и слёзы, и косметику. Мы одновременно поворачиваем головы в её сторону и смотрим удивлённо, и Арсений достаёт из нагрудного кармана пиджака белый носовой платок, протягивая его своей соседке. — Спасибо, — она широко улыбается, переводя взгляд с него на меня. Видимо, у нас на лицах написан один и тот же вопрос. Девушка уже аккуратно промакивает влажные от слёз внутренние уголки глаз. — Прекрасная церемония, не так ли?       Она беззастенчиво рассматривает Арсения и с опечаленным вздохом видит наши сплетённые руки. Я замечаю её заинтересованный взгляд, скользнувший по его лицу.       И Арсений мягко улыбается ей. В ответ он с любопытством и даже каким-то узнаванием смотрит на неё и с пониманием склоняет голову.       Во мне что-то щёлкает — похожее на слепую ревность, смешанную с обидой. Впрочем, обижаться не на кого — только если на себя за свою достаточно неадекватную реакцию.       Во мне просыпается собственница, которая кричит что есть силы: Арсений — мой! Это ради меня он приехал сюда, на свадьбу к абсолютно чужим для него людям, представился моим женихом, чтобы мне не было неловко одной. И, как минимум, я должна быть благодарна за это. У меня нет права злиться.       Однако я злюсь и выплёскиваю это лишь в одно: мы больше не держимся за руки. Я высвобождаю свою ладонь и кладу к себе на колено, тут же выпрямляю спину, а потом всё же смотрю на Арсения. Он словно бы расстроен этим, и его рука всё ещё лежит так, будто приглашает обратно переплести наши пальцы и делиться теплом друг с другом. Но я мысленно отказываюсь и нахожу достаточно причин этого не делать.       Первая — потому что это всё не по-настоящему.       Вторая — потому что наверняка Арсению не важно, держимся ли мы за руки.       Третья — потому что скоро он забудет обо мне, ведь спектакль вряд ли затянется.       Но настроение стремительно падает. Я краем уха слышу, что Юлька в который раз признаётся в любви к Максу, и ощущаю на себе пристальный взгляд Арсения, но предпочитаю делать вид, что ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не чувствую. План «Побег» — только в себя — вновь работает.       Слушаю ведущего сквозь призму своих мыслей. Он болтает что-то про вечную любовь Юльки и Макса, вытягивая из всех присутствующих вздохи восхищения и украдкой вытертые слёзы — соседка Арсения промакивает солёные дорожки белым носовым платочком. А он сам молча смотрит на новобрачных, о чём-то думает и почему-то хмурится.       Они обмениваются кольцами, и я с облегчением выдыхаю. Мне кажется, будто выдыхаю настолько громко, что все это слышат, но вежливо не поворачиваются. И я наконец-то искренне радуюсь за Макса и Юльку, когда они целуются, и даже аплодирую вместе со всеми гостями, становясь отголоском прошлого для них.       Арсений не позволяет мне отойти от него больше, чем на метр. Он вновь и вновь мягко напоминает, что сегодня он — мой «жених», и мне приходится улыбаться, продолжая разыгрывать спектакль, хотя возможность уйти или даже сбежать — пускай и с позором — привлекает гораздо сильнее. Мы всё же держимся за руки, но теперь для меня это больше похоже на контроль. Словно я — пятилетний ребёнок, который вот-вот может выбежать на дорогу или съесть ложку земли из горшка с фикусом.       Мы не мешаем остальным гостям поздравлять Макса и Юлю с созданием новой ячейки общества и смиренно ждём своей очереди. Рядом с нами, но на безопасном расстоянии держится сидевшая рядом с Арсением девушка, которая так и хочет с ним заговорить, но не решается, поймав мой взгляд.       Меня же больше волнует озадаченный Арсений, который не замечает ни своей соседки, ни меня. — Что-то не так? — спрашиваю осторожно, словно боюсь спугнуть. — Всё нормально, — он растягивает сухие губы в кривой улыбке, а я по глазам вижу, что его что-то беспокоит. — Всё просто прекрасно.       Арсений поправляет чёлку и выглядит ещё очаровательнее. Несколько секунд я смотрю на него — неприлично пристально. И он ловит мой взгляд.       Благодаря яркому солнцу я рассматриваю его глаза: чуть заметные красные капилляры в уголках, длинные пушистые ресницы, едва заметные фиолетово-голубые мелкие венки на веках и глубокие тени усталости. И радужка — мне кажется, не встречала ещё более красивой.       Тёмно-синее кольцо вокруг переходит в небесно-голубой с вкраплениями кобальтового, а вокруг чёрного зрачка вновь темнеет лазурными лучами. — Ладно, пойдём, — Арсений мягко выдыхает, крепче сжимая мою ладонь и всё ещё смотря на меня, — поздравим твоего бывшего.       Киваю, забывая о своей нелепой обиде и непонятно откуда взявшейся ревности, и веду его к Максу и Юле. Они разговаривают с Татьяной Александровной и замолкают, стоит им увидеть нас. — Привет, — я всё ещё нервничаю, встречаясь взглядом с Максом. Меня даже не спасает тёплая рука Арсения. На его мать и жену не смотрю, хотя Юлька ждёт от меня каплю внимания и похвалы. — Привет, — он отвечает, скользя взглядом по нашим с Арсением сцепленным рукам. В голосе Макса нет ничего, кроме равнодушия, направленного на нас. — Спасибо, что пришла.       Он откровенно игнорирует Арсения. Это замечают все, но Юля, кажется, открыто забывает обо мне, нагло рассматривая моего спутника. Мне даже кажется, что она его узнаёт — её зрачки на несколько секунд расширяются, но списываю это на удивление и неожиданность. — Я вас оставлю, — благодарю высшие силы, что у Татьяны Александровны хватило здравого рассудка дать нам поговорить без лишних свидетелей. — Вы же практически не оставили мне выбора, — пожимаю плечами. Макс знал, что я приду, его свадьба — жирная и окончательная точка в нашей истории. Нам, в первую очередь — мне, было это необходимо. Но ни Юлька, ни Арсений не знают о наших периодических встречах, поэтому я произношу вслух совсем другое, выдавливая из себя улыбку: — Знаете, что я любопытная.       Хотелось бы, конечно, уколоть Макса и сказать, что никакого желания приходить к нему на свадьбу не было, но не могла не показать своего «жениха». Однако я молчу — у меня-то и спутника не было до знакомства с Арсением.       Тишина затягивается, и я тону в своих мыслях. Самая яркая — ни Макс, ни Юля не должны узнать или понять, что между мной и Арсением ничего нет. Абсолютно. — Все обиды в прошлом, Лиз, — Юля наконец решает поучаствовать в нашей беседе, но начинает совсем неудачно. Даже интересно, на что она или её муж могут обижаться и почему виновата в этом я. — Не представишь своего парня?       Я смотрю на Арсения. Тот подбадривающе сжимает мою ладонь и свободную руку протягивает Максу. — Арсений, жених Лизы.       Это производит на них впечатление. Юлька продолжает глупо улыбаться, переводя взгляд с моего «жениха» на меня и обратно. А Макс пожимает руку Арсения и смотрит лишь на меня, слово ищет на моём лице доказательство лжи. — Жених? — Юля переспрашивает спустя минуту молчания, на что мы одновременно киваем. — И давно… ну… вы вместе?       Арсений берёт всё в свои руки — точнее, ответственность за нашу историю — и обнимает меня, по-хозяйски кладя ладонь на мою талию. — Уже как полгода, — он улыбается так обворожительно, его глаза так сверкают честностью, что, будь я на месте Юльки, тоже поверила бы сразу, даже не думая, правда это или нет. — Представляете, в первую неделю отношений сделал Елизавете предложение, а она отказалась. — Зато согласилась позже, — подыгрываю ему и делаю это убедительно настолько, насколько могу. И у нас, видимо, получается, потому что Макс хмурится, а его новоиспечённая жена удивлённо хлопает ресницами.       Мы все вновь внезапно замолкаем; неловкость овладевает нами. Я смотрю на Макса — он, кажется, едва ли может справиться с полученной информацией и будто что-то высчитывает в голове. И меня осеняет так стремительно, что мои ладони тут же потеют, и мне хочется вырваться из объятий Арсения, скрыться, пока вдоль позвоночника пробегает холод.       Я прекрасно понимаю, о чём думает Макс. Об изменах. И с его стороны, и теперь, оказывается, с моей. И он словно приободряется, задумчиво смотрит на Арсения и вскидывает бровь — от него переняла эту дурацкую привычку.       Мне становится не по себе, когда моё быстро разбушевавшееся воображение подкидывает картинки, как Макс, желая рассорить меня с Арсением, рассказывает ему о наших довольно близких встречах, а тот в ответ выдаёт ему всю правду о наших ненастоящих отношениях. И меня почему-то больше волнует реакция Арсения — он разозлится, будет упрямо молчать или спокойно уйдёт? Или же уничтожит своим взглядом?       Становится стыдно перед Арсением — сама того не желая, втянула его в любовный треугольник, больше похожий на квадрат. И единственным выходом из него кажется побег. И от Макса с Юлей, и от Арсения, и даже от самой себя.       Макс быстро прячет ухмылку, глядит на меня так пристально, будто бы понял, что я успела это заметить. Арсений продолжает делать вид моего счастливого жениха и разряжает обстановку. — Хотим поздравить вас, — он начинает издалека, как будто читает текст с открытки, — с этим замечательным днём, когда две половинки связали себя узами брака и наконец стали единым целым.       Фыркаю от смеха. Макс вновь рассматривает Арсения, сравнивает себя с ним — это явно видно по его взгляду — и кивает его словам, очевидно, витая в своих мыслях. Юлька широко улыбается. — Спасибо, — она берёт мужа под руку, и на правой руке ярко блестит золотое кольцо. Сглатываю — раньше я представляла себя на месте бывшей подруги. — Вы ведь пригласите нас на свою свадьбу?       Мы с Арсением удивлённо переглядываемся. И вновь приходится импровизировать на ходу. — Мы просто распишемся. — Мы ещё не выбрали дату свадьбы.       И опять противоречим друг другу. Смеёмся — по-настоящему искренне, что Юля сразу верит нам, подтверждая это широкой улыбкой, а Макс поджимает губы. — Елизавета не хочет пышную свадьбу и настаивает, чтобы мы никого не звали, даже родителей, — у Арсения получается врать не только красиво, но и убедительно. — И хочет расписаться точно перед Новым годом, а я же пытаюсь убедить, что лучше это сделать осенью. — Лиза! — Юлька точно верит нам и уже собирается мне помочь с выбором платья, места и всего остального. — Послушай Арсения… — Юль, давай не будем лезть в их дела, — Макс аккуратно тормозит свою жену, на что я с благодарностью и облегчением выдыхаю, а Арсений лишь крепче прижимает меня к себе. В качестве поддержки, естественно. — Лиза и Арсений — взрослые люди, смогут сами всё решить.       Уже жалею, что вообще сюда пришла. И жалею, что втянула Арсения в этот цирк под названием «Убеди бывшего, что в твоей жизни всё прекрасно». Хотя сам Арсений, кажется, нисколько не жалеет об этом — он умело прячет золотистые смешинки на дне своих глаз.       Хотелось бы, чтобы нас спас фотограф, намекающий новобрачным, что пора делать новые кадры. Но вместо этого он предлагает нам присоединиться.       Этого я боялась — совместное фото, подтверждающее мой справедливо полученный статус неудачницы. С бывшем парнем, который стал мужем бывшей лучшей подруги, и с мужчиной, которого знаю третий день и который притворяется моим женихом. И этот снимок обязательно всплывёт у кого-нибудь в инстаграме, я в этом не сомневаюсь.       Арсений крепко обнимает меня, пока я прижимаюсь к нему, на секунду забывая о нашей игре. И мы улыбаемся так же широко, как и Макс с Юлей.       Мы все выглядим по-настоящему счастливыми. Стою рядом с бывшей подругой, совсем как в далёкие времена универа, словно у нас ничего и не происходило. От этого становится не по себе, и даже хочется забыться, потому что ураган в голове не даёт мне покоя. Хочу забыть всё, что связывало меня с Юлькой и Максом, или же забыться в объятиях Арсения, как сейчас?       Он прижимает меня к себе — так аккуратно, нежно, но при этом я чувствую незримое расстояние между нами. Он словно играет — хотя это же всё спектакль, — и ему совершенно не хочется быть здесь. — Как думаешь, долго нам здесь ещё торчать? — у меня получается посмотреть на Арсения, пока к нам присоединяются другие гости. — Уже хочешь уйти? — ему приходится чуть склонить голову и опустить плечи, чтобы не приходилось повышать голос. — Всё же только начинается.       Я мнусь. Да, конечно, всё только начинается, но я уже убедилась, что Макс точно попался в цепкие лапы Юльки и её предприимчивой матери. Это принесло мне немного облегчения, но теперь меня больше волнует Арсений и его мысли. — Давай останемся, — он вновь прижимает меня к себе, когда возле него появляется его соседка. Он даже не спрашивает — мягко настаивает, будто знает здесь кого-то, кроме меня, и не чувствует даже капли неловкости.       Сдаюсь. Арсений улыбается, и я очаровываюсь проступившими на его щеках ямочками. Кажется, мы даже не заметили, как фотограф сделал снимок — уверена, на одном из них мы точно смотрим друг на друга, совсем не отрываясь.       И всё же что-то не даёт мне покоя, вгрызается в мозг с такой точной аккуратностью и ядовитостью, словно злодей-учёный проводит опыт — подсаживает моментально приживающиеся мысли.       Первая — сожаление, что всё не по-настоящему. А мне отчего-то хочется искренности, хочется, чтобы Арсений смотрел на меня так влюблённо не потому, что мы разыгрываем спектакль, а потому, что он и правда испытывает ко мне нечто большее, чем непонятно откуда взявшееся чувство долга.       Вторая — раздражение от вечно крутящейся рядом соседки Арсения. Ощущение чего-то тайного меня не покидает, особенно когда я ловлю её откровенно оценивающие его — и даже меня — взгляды. А он едва ли отвечает тем же — лишь смотрит сквозь неё, будто остальные гости интересуют его больше.       Третья — лёгкая грусть. Я в этой истории — всего лишь гость и отголосок прошлого, большинство собравшихся меня даже не знают. Однако это волнует меня меньше, чем моя роль в жизни Арсения. Ведь я — лишь девушка, которой требовалась помощь, и он, как самый настоящий рыцарь, решил меня поддержать, не дал упасть в грязь лицом. На его месте, я бы, конечно, так не поступила и нашла бы больше десятка причин почему. — Не так ли? — забываюсь и шепчу себе под нос. — Что? — Арсений смотрит слегка насмешливо, приподнимая уголки губ. На дне его глаз плавают озорные искорки — или это отпечаток яркого солнца? — Ничего, — замолкаю быстрее, чем успеваю о чём-либо ещё подумать.       Я оставляю Арсения одного — или же на съедение той хищной соседки — и отхожу в тень раскидистого дерева. Он вопросительно кивает мне головой, мол, что случилось и не нужна ли помощь. Естественно, отказываюсь и прислоняюсь спиной к стволу дуба.       Осточертело. Настроение меняется как на американских горках. И всё из-за одного человека.       Из-за Арсения.       И было бы проще, если бы это был Макс. Но он остаётся на странице прошлого, и я со спокойной душой и чистой совестью именно сегодня отпускаю нашу историю, прощаю всех — и Макса, и Юльку, и себя — и больше не держу ни на кого зла.       Улыбаюсь искренне, когда вижу, как они обнимаются, позируя перед фотографом. Когда-то и я мечтала о белом платье, видела Макса в качестве будущего мужа и отца своих детей, но всё же с Юлей он действительно выглядит счастливым. Не могу знать, что у них происходит за закрытыми дверьми, но то, что происходит на моих глазах — их объятия, поцелуи, улыбки и взгляды, — расцениваю как их заслуженную победу.       Они победили. И мне хочется, чтобы у них всё сложилось, чтобы они не пополнили грустную статистику по нашей стране, в которой преобладают разводы. Мне хочется изредка натыкаться на их фотографии в инстаграме и видеть, что у них всё хорошо. И с одной стороны это довольно эгоистично — ведь тогда Макс вряд ли будет искать возможность встретиться со мной.       Но моё настроение стремительно падает из-за Арсения. Он мило, хоть и немного натянуто улыбается, пока его соседка, всё же поймавшая его, о чём-то непрерывно щебечет. Ощущение, что они знакомы, не покидает меня, но кто я такая, чтобы Арсений рассказал о ней? Всего лишь мимолётная знакомая, которой требовалась помощь.       Хочу подойти и во всём разобраться, заявить свои права на своего же «жениха», и опять появляется это чёртово «но». У меня нет никаких прав, Арсений — не моя собственность. И злость подкатывает горьким комом к горлу — пускай катится этот чёртов Арсений со своей подружкой на все четыре стороны!       Слепая ревность накрывает с головой, и я поджимаю губы, видя их вместе. Она о чём-то настойчиво спрашивает, а Арсений раздражается — отвечает отрывисто. Он смотрит на меня, вновь что-то говорит своей соседке, и с её лица сползает натянутая улыбка.       Он заканчивает разговор резко — просто уходит в противоположную сторону. И мне кажется, что Арсений успевает забыть обо мне, и это больно бьёт по бешено бьющемуся сердцу. Зато его подружка находит новую цель — меня — и с явным недовольством и существующими для неё одной претензиями идёт ко мне. — Ты же Лиза? — чувствую себя голой. Она рассматривает меня оценивающим взглядом — таким, что хочется надеть скафандр и улететь в космос. — Мы с тобой на брудершафт не пили, — огрызаюсь и отвечаю тем же. Смотрю на неё, желая найти хоть что-то интересное и любопытное, на что мог обратить своё внимание Арсений. Но мне совсем не хочется искать в ней хоть что-то положительное и приятное. И всё же что-то в ней не даёт мне покоя — иначе почему я сразу же восприняла её как соперницу. — Я Диана, — она представляется и с вызовом глядит мне в глаза. Мы примерно одного роста, поэтому нам легко метать молнии друг в друга лишь одним взглядом. — Мне это неинтересно.       Диана задыхается от возмущения и поджимает губы. Меня может волновать лишь одно — как она связана с Арсением. Версию, что они — бывшие, отметаю на уровне интуиции. Здесь нечто другое, что не лежит на поверхности. — Давно знаешь Арсения? — вопрос звучит наигранно-непринуждённо и даже равнодушно. Как будто мы старые знакомые, решившие поболтать о погоде. — Ага, — киваю. По её прозрачно-голубым глазам вижу, о чём она думает, и взрываюсь. — Да, Арсений действительно мой жених. Дату свадьбы ещё не выбрали, как и всё остальное. Кольцо не ношу, оно мне большевато и боюсь потерять. И да, мы очень любим друг друга. Ещё что-то спросишь или пойдёшь дальше?       Видимо, в моём голосе Диана слышит угрозу и агрессию, поэтому съёживается, втягивая голову в плечи. Мне плевать, о чём она думает, но она не собирается оставлять меня в покое. — Знаешь, а ты совсем не во вкусе Арсения, — она произносит это как бы невзначай, отводя взгляд, — не то что Алёна…       Всё становится ясно как божий день. Диана — лучшая подружка его бывшей, Алёны, и, наверное, знакомая Юльки, если оказалась на её свадьбе. Час от часу не легче. — И тебе никогда не заменить её. — Если ты хочешь мне сказать что-то вроде «Алёна — лучше тебя, и Арсений точно к ней вернётся», — я её передразниваю, — то лучше сразу переходи к сути дела, не тяни время. — Избавь и себя, и Арсения от страданий, — Диана явно нервничает. — Он никогда не сможет быть с тобой.       Замечаю Арсения, который идёт к нам, держа в руках два бокала с шампанским. Он совсем не рад видеть нас вместе, но держится молодцом, и ничего не выдаёт его эмоций, кроме поджатых губ. — Я уже ухожу, — Диана тут же отходит от меня, смотря при этом на Арсения. Он протягивает мне бокал, и я благодарно улыбаюсь. Однако она говорит то, что предназначается явно мне: — Ты ещё вспомнишь об этом разговоре.       И это звучит в стиле злодеев из мультфильмов, где они всегда проигрывают.       Залпом выпиваю шампанское, чувствуя на языке шипучие пузырьки. Арсений точно не удивлён происходящему, но он смотрит взволнованно и обеспокоенно — совсем как во время клятвы Макса. — Забей, — мне хочется успокоить его, а не себя. — Твоя подружка лишь спрашивала, как давно мы знакомы.       Веду себя так, будто меня это никак не касается. Будто мне плевать. Но ведь это не так. Но Арсений качает головой, и с его лица тут же сходит улыбка. — Она не моя подруга, — даже не успеваю съязвить. — Она подруга моей бывшей жены.