На руках у меня засыпай

У нее были секреты, о которых она не хотела бы ему рассказывать. Смерть Джейсона, как бы это смешно не звучало, играла ей на руку — он не видел многого того, что случалось с ней в этот период. Эрин до определенного момента верила, что он не узнает. Но в Готэме все секреты раскрывались рано или поздно. — Ты такая же тупая и безрассудная, как и он. — сказал Дэмиен во время ссоры. Ссорились, если быть точнее, он и Джейсон, Эрин попала под раздачу, когда находилась рядом. А Дэмиен не следил за словами, пока был зол. — Думай, что говоришь, малявка. — А что не так, Тодд? Это правда. Ты с тупым упрямством искал смерть. Она такая же. — Дэмиен, — вмешалась Эрин. — Я не прав? Или ты ему не рассказывала? О том, как отец спас тебя. Эрин замерла. Он знал. Разумеется, он все знал. В Брюсе она не сомневалась, он умел хранить секреты. А Дэмиен умел их доставать. И использовать в своих целях. — Мне кажется, ты достаточно наговорил сегодня. — Теперь, похоже, твоя очередь. — Хватит уже, мелкий. — нож прилетел в паре сантиметров от его головы. Дэмиен, ожидаемо, даже не дрогнул. И ушел. Эрин смотрела вслед — на распахнутое окно. Холодный ночной ветер, шорох занавесок, гудки машин. Взгляд Джейсона. Она знала этот взгляд — он теперь ни за что не отстанет. *** — Вино обязательно? — спросил Джейсон, когда она со звонким стуком поставила на стол бутылку и стаканы. — Тебе понадобиться. — Мне все интереснее и интереснее. Что ты натворила, золотая девочка? Глупость, ответила Эрин. Это был самый простой ответ. И самый честный. Но она сомневалась, что Джейсону этого хватит. Она помнила те годы. Когда увидела его смерть во сне, как просыпалась посреди ночи, как врачи кололи ей успокоительное. Помнила, как стояла у его могилы. И как Брюс говорил ей: не делай глупости. Эрин, конечно же, не послушалась. — Я злилась на Брюса за то, что тебя не спас, на тебя за то, что позволил себя убить, на Джокера, который сделал это. Думаю, так мне было проще скрыть свою злость на себя. Злиться на Джейсона тогда было уже бесполезно, на Брюса — безрезультатно, а на Джокера… Джокера она ненавидела. И хотела, чтобы он умер. И впервые задумалась о том, что может это сделать. Ради человека, которого она ненавидела всю свою жизнь. — У меня были деньги и связи даже в те годы. Папа и мама знакомили меня с нужными людьми и создали сберегательный счет в нескольких банках. Их забота мне помогла. Я использовала эти деньги, чтобы подкупить персонал в Аркхэме. Мне обеспечели встречу с Джокером. И Эрин помнила этот день. Она думала, ее захлестнет страх — страх перед тем, кто убил столько людей, кто мог бы убить ее, если бы знал, кем она являлась. Но Эрин страха не чувствовала, злость была сильнее. Эрин помнила — как сжимались кулаки, и царапали ногти ладонь, чесалась кожа под глазами. И Джокер смотрел на нее и улыбался. — Надо же, какие люди, а я в таком неподобающем виде. Мне бы переодеться. — он задергался. — А нет, стоп. Я же в смирительной рубашке! И он рассмеялся — громко, заливисто, как смеялся, когда убил Джейсона. — Вы действительно съехавший с катушек. — А кто в этом городе не? — Джокер пожал плечами. — Так что от меня нужно знаменитой девочке Готэме? Погоди-погоди, я знаю! — он улыбнулся — так, словно его осенила гениальная мысль. — Ты влюбилась в меня. Не смогла устоять перед моим обаянием, ха-ха-ха-ха-ха. — Эрин поморщилась. Волосы липли к влажной шее и спине. — Вы убили одного человека несколько месяцев назад. — А? Да что ты? И кто же это был? Твой друг? Брат? Парень? У-у-у, дай угадаю, тайный поклонник? — он играл с ней, вел себя, словно веселый клоун, шут, который развлекает публику. Говорил так, будто они лучшие друзья. Эрин знала, если бы не смирительная рубашка, цепи и санитары — он бы с такой же улыбкой вгрызался зубами в ее горло. — Типа того. — О, становится все интереснее. Давай сыграем в угадайку? Ты будешь говорить мне приметы, а я попробую угадать, кто же это был. — Давайте, — ответила она. — Красный, желтый, зеленый. — Ого, это сложно. — он задумался. Были бы освобождены пальцы, наверняка приложил бы их к подбородку, строя из себя великого детектива. — Ты пошла со сложных загадок. Красный, зеленый, желтый, кто же это может… Он остановился. Посмотрел на нее — ей в глаза. Эрин затряслась от этого взгляда. И его смеха. Джокер смеялся — еще сильнее, чем прежде. Он трясся в этом тонущем, глокочущем хохоте, словно готов был захлебнуться им. — Красный… зеленый… желтый. Я понял… понял! Он рванулся с места. Санитары придержали его, приложили головой о стену. Джокер не сопротивлялся. Каждый день ему давали такую дозу успокоительного, что свалила бы с ног двадцать молодых людей — по крайней мере так ее уверяли перед тем, как она вошла к нему в камеру. — Красный, зеленый, желтый. Мой любимый мальчик. Мой Робин. — Не смей, — кровь капнула с прокушенной щеки на язык. — Ха-ха-ха, он такой скрытный, ты знаешь? — улыбнулся Джокер. — Хранит свои секреты. Ни в какую не хотел мне про тебя рассказывать, а ведь я просил его по-дружески. (эрин помнит это холодный пол монтировка звенит по нему удар и боль удар и боль хруст костяшек) — Но он все уперся. Не хотел нас знакомить. Такой грубый мальчик. Был. (эрин помнит это кровь она во рту на зубах на шее на щеках волосы перепачканы в ней пот пот струится по шее и груди) — Мразь. (эрин помнит это а хотела бы никогда не видеть) Джокер снова рассмеялся. — Подумать только, ты сама пришла ко мне. Я так рад знакомству, ты бы знала. Эх, жаль, его здесь нет. Устроили бы семейные посиделки. С мертвецом это немного неудобно. (мразь) Она дернулась вперед. — Мисс Харт, — она услышала голос санитара. Он звал ее, он вытаскивал ее из тумана, поглотившего ее сознание, — перед ней была только кровь (на холодном полу склада, на монтировке, на его зубах) и омерзительная улыбка клоуна. Его глаза. Его глаза смотрели на Джейсона, когда он умирал. Эрин запомнила эти глаза. И все то, что он сделал, тоже. Она коснулась пальцами его лба. Джокер скривил губы, дернулся назад, но позади была только стена да крепкая хватка медработников. Способность ворвалась в разум, застыла, расслабило тело. Он осел на скамье. (- Я знала, что не смогу его убить. — продолжала рассказывать она, когда от бутылки на столе осталось меньше половины. — Но я могла смотреть. И ничего не чувствовать. Я отдала кучу денег медикам, и особо сговорчивые согласились сделать ему смертельную инъекцию. Потом бы выставили все так, будто он сам покончил с собой.) (- А потом я поняла, почему Джокер считается настолько опасным. Я стояла перед ним и думала, что быстро покончу со всем этим, но он за секунду выбрался из смирительной рубашки и перерезал всех, кто стоял рядом со мной.) — О, кажется, твои друзья плохо себя чувствуют. — он с показным сочувствием покачал головой. В ладони у него была ручка, которую один из медиков хранил в правом кармане рубашки. Этой же ручкой он проткнул горло всем, кто был рядом. Кроме нее. — А теперь мы можем поиграть с тобой, что скажешь? Прямо как с моим Робином. Эрин в тот день повезло. Может быть, она просто везучая сука, может быть, привычка Брюса контролировать все на свете не так и плоха. — Я просил тебя не совершать глупостей, а ты именно это и сделала. *** — Брюс спас меня тогда. Я до сих пор не понимаю, благодарна ли я ему или нет. — вино закончилось, рассказ — тоже, терпение Джейсона, судя по его лицу, подходило к концу вместе с ними. — Ты злишься. — Какая ты наблюдательная, золотая девочка. Может, тебе стоит стать великим детективом? — Мои дедуктивные способности улавливают сарказм в твоем голосе. Джейсон вздохнул. Это все еще была Эрин. Эрин с ее ненавистью к его жизни, к насилию в ней, к крови, которой она постоянно видела во снах, к агрессии, к смертям и боли. Возможно, это правда — соулмейты оказывают сильное влияние друг на друга. Эрин иногда становилась такой же безрассудной. Не думал он, что эта его черта так раздражает. — Я не говорил твоего имени. Он спрашивал, избивал меня и снова спрашивал. Обещал прийти за тобой, как только мы закончим играть. А ты сама пошла к нему. Она допила вино и громко стукнула бутылкой по столу. — Я знаю. Брюс тогда вмешался. И я впервые услышала, как он кричит. - Эрин вздрогнула. - Я слышала, что он попросил колдунью стереть у Джокера воспоминания обо мне. — Ты идиотка. — Ты звучишь прямо как я. — Перенимаю от тебя вредные привычки. — Могу сказать то же и о себе. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Джейсон вытащил еще одну бутылку из шкафа, объясняя это тем, что с такими новостями ему было мало. Эрин улыбнулась и присоединилась к нему. Осознавая, насколько она благодарна — за то, что Брюс спас ее тогда, за то, что Джейсон теперь знает, за то, что они оказались соулмейтами.